Глава четвертая

Более ошеломленный, нежели ему хотелось себе признаться, Грант медленно откинул голову назад и поглядел на эту женщину, словно прежде никогда не видел ее.

А пожалуй, и не видел. То, как он смотрел на нее раньше, принимать в расчет нельзя: привлекательная, шикарная, изящная — все эти прилагательные годились для описания скаковой лошади или чего-нибудь в том же роде. Но нигде в этом описании нет и намека на неукротимую пылкость, ждущую, чтоб ее освободили.

Или происшедшее просто игра?

Игра это или нет, но Грантом овладело чувство, будто по нему проехался паровой каток и оставил позади себя его труп. И выпутаться из этого чертовски сложного положения можно было только одним способом.

Если бы усы, принадлежность его маскарадного костюма, были настоящими, их бы концы завились и затрепетали от радости. У него даже закружилась голова. Подобного с ним не случалось с тех пор, как он впервые совершил налет на принадлежащую противоположному полу территорию, и даже тогда чувство меры не покидало его.

Возможно, виной всему недостаток — из-за большой скученности в помещении — кислорода. Ему и впрямь не хотелось думать, будто его чувство порождено чем-то иным. Подобная мысль, пусть и в малой степени, лишала спокойствия.

— Да, Скарлетт, — протянул он, смеясь ей в глаза. — Я приятно удивлен. Ты лишила меня дара речи.

— Тогда как же ты говоришь?

Поняв, что она в ответ резко огрызнулась, Шайен постаралась укоротить себя. На нее это так непохоже: ей несвойственна грубость, да и чувство, овладевшее ею, она прежде не испытывала. Первое было прямым следствием второго и ее желанием скрыть от О’Хара охватившее ее волнение. Не хватало еще, чтобы он узнал: ему удалось расщепить ее, словно атом, и вызвать ядерное деление.

И еще ее ужасно беспокоило, что она не сможет идти, — ноги сделались вдруг ватными. В последний раз, когда она пережила нечто отдаленно похожее, мужчину интересовало только, сумеет ли он похвастаться, что лишил ее девственности. На ее чувства ему было наплевать. Его истинные намерения стали абсолютно ясны во время последовавшего затем отвратительного спора.

Ей не хотелось вновь проходить через то же самое. Особенно с таким человеком, как О’Хара, имеющим определенный опыт и репутацию. Ясно одно: она не одержит верх, просто борьба истощит ее силы.

Грант, подумав, произнес:

— Хороший вопрос.

Скрывая растерянность, он потер подбородок. Отгадать по ее взгляду, кто из них больше взволнован, было невозможно.

— Не знаю, имеет ли отношение охватившее меня чувство к надвигающейся буре, но вы, женщина, определенно вызываете у меня приятное волнение.

«Слыхали уже», — подумала Шайен.

Она попыталась собраться с духом, но не смогла даже пошевелиться, хотя смутно осознавала: несколько пар уже покинули зал.

Глупо. Она же взрослая женщина. Овладевшее ею чувство — результат столпотворения и духоты в этом зале. И все же, когда она попыталась ответить тоже шуткой, у нее едва прорезался голос. Ее внимание полностью сосредоточилось на губах О’Хара, на его улыбке, на том, как шевелился его рот, когда он говорил.

— Вы не видали мой двойной удар, — только и удалось пробормотать ей.

— Почему бы вам не продемонстрировать его?

Губы Гранта во второй раз коснулись ее, и тут он вдруг почувствовал, что кто-то берет его за руку. Подняв голову, он увидел сбоку прислужника и постарался подавить раздражение, вызванное несвоевременным вмешательством.

Коротышка порицающе покачал головой:

— Извините, но, боюсь, вам придется целоваться в другом месте. Этот зал арендован только до семи часов. — Чтобы подкрепить свои слова, он легонько постучал по циферблату. Подобно двум крошечным мраморным шарикам, его глаза перебегали с одного лица на другое. — Вы расписались в свидетельстве?

Грант удивленно приподнял бровь.

— В свидетельстве?

— Я так и думал, — недовольно произнес коротышка. — Следуйте за мной, — велел он, повернувшись на высоких каблуках. Пройдя два шага, он через плечо обернулся: они стояли на месте. — Ну же? Почему вы не идете? Смелее.

— Слыхали? — Грант храбро взял Шайен под руку и повел ее с собой. Он обратил внимание, что зал уже покинула чуть ли не половина присутствующих. Кажется, эта своеобразная вечеринка подошла к концу. — А зачем, — осведомился Грант, следуя за коротышкой в переднюю часть помещения, — нам нужно идти с вами?

Служка остановился невдалеке от алтаря. По одну сторону от него стоял — совершенно не к месту — зеленый карточный стол. На нем возвышались аккуратно сложенные бумажные стопки. Коротышка взял лист из последней пачки и положил его перед Грантом. Одновременно протянул ему ручку.

— Ба, да чтобы расписаться в брачном свидетельстве.

— В брачном свидетельстве? — Грант взглянул на документ.

На верху страницы синим шрифтом было напечатано: «Брачное Свидетельство», после чего шло название графства и штата. «Священник» и его помощник немало постарались, чтобы придать происходящему надлежащий вид. Свидетельство даже украшали печать штата и подпись адвоката.

Полагая, что такая бумага могла бы стать забавным подарком на память для Шайен, Грант решил подыграть и, расписавшись, передал ей перо.

Она прикусила губу, ощущая некоторую нервозность — пусть даже документ и не настоящий. Затем, пожав плечами, последовала его примеру и подписалась внизу его фамилией. Не успела она вывести последнюю букву, как служка выхватил у нее ручку и быстро расписался в графе «свидетель».

У Шайен свело живот.

— Вы не думаете, что мы зашли слишком уж далеко?

При этих словах служка фыркнул. Взяв свидетельство, он сделал копию на небольшом копировальном аппарате и положил свидетельство на стол.

— Все согласно законам штата Луизиана.

Грант вновь взглянул на документ, лежавший на столе. Он и вправду походил на настоящий. Быть может, даже слишком походил.

— Минутку, разве это мероприятие не часть просто празднества?

От возмущенного вида служки Гранту сделалось не по себе.

— Да, — медленно проговорил тот. — Это часть празднества. Лучшая часть. — Он выпрямился во весь рост: несмотря на высокую обувь, в нем не было и пяти футов росту. — Священник полагал, что данное мероприятие станет прекрасным противовесом творящемуся вокруг нас бесстыдному идолопоклонству — будет сотворено хоть что-то достойное.

Смысл произносимых мужчиной слов стал доходить до сознания Шайен. Все внутри в ней сжалось. Глаза округлились:

— Чем-чем?..

Служка посмотрел на них так, словно они сошли с ума. Засунув оставшиеся пачки в портфель, он щелкнул замками.

— Послушайте, вы пришли сюда вдвоем. Никто не тащил вас внутрь с улицы. Вы оказались среди тех, кто желал обвенчаться. — Он сокрушенно потряс головой. — Я слыхал, что, бывает, трусят до свадебной церемонии, но не после же!

Не успел он повернуться, как Грант схватил его за плечо и прижал к стене. Человечек попытался было вырваться, но тщетно. О’Хара намеревался держать его у стены, пока на его вопросы не будут даны ответы.

— Давайте выкладывайте все начистоту. Мы женаты?

Взор служки метнулся в сторону алтаря в поисках священнослужителя, но того там не было. Мужчину проняла дрожь.

— Да.

Шайен, отодвинув Гранта в сторону, пригвоздила служку к месту не руками, а взглядом. Она постаралась не выдать голосом охвативший ее ужас. Да разве такое возможно?

— Женаты в самом деле?

— В самом деле, — повторил служка. Он потер плечо, за которое Грант схватил его, а затем быстро передвинулся к Шайен, подальше от лап О’Хара. — Не приближайтесь ко мне, — предостерег он.

Шайен отказывалась верить ему.

— Но ведь это невозможно. Требуется сдать анализ крови, затем отводится время на раздумья, и, наконец, необходимо получить разрешение на брак… — возмущалась она, пытаясь подавить панику в голосе.

Она и раньше знала о священнослужителях, что проводят бракосочетания в массовом порядке. Однако то всегда было либо составной частью некоего массового обращения, либо просто рекламным трюком. Но о такой церемонии венчания слышать ей не доводилось. Если бы Стэн ведал, что подобное произойдет в Новом Орлеане, он бы сказал ей: поезжай туда ради одних фотографий с этой церемонии.

Ага, Стэн. Он-то и год какой не всегда знает, пускай прямо под его носом календарь.

Шайен с мольбой глядела на служку. Как же ей хотелось, чтобы тот сказал, будто происшедшее всего лишь колоссальный розыгрыш!

— Было сделано исключение, — гордо произнес служка. — Я сам все улаживал. У мэра хватило ума решить, что эта церемония может благосклонно отразиться на городе. — Морщины на его лбу чуть разгладились, и терпеливая улыбка скользнула по устам. — Послушайте, не портите хорошего начинания. Оставьте все как есть. Ну а если и завтра утром будете настроены по-прежнему, — он пожал плечами, — тогда дело за разводом. На настоящий же момент вы состоите в браке. — Он постучал по свидетельству на столе. — Поздравляю.

Шайен, ошеломленная и сбитая с толку, взяла свидетельство и посмотрела на него.

— Полагаю, что мы не в Канзасе, — тихо пробормотала она.

Служка как-то странно поглядел на нее.

— Нет, в Новом Орлеане, в Луизиане, женщина. Разве что буря перенесет нас. — Его работа была завершена, и он сунул портфель под мышку. — Будь я на вашем месте, я бы направился прямо домой или в гостиничный номер и переждал бы грозу. Кажется, синоптики на сей раз, наконец-то не дали промашки. Надвигается большая буря. От ее приближения у меня ломит кости.

С этими словами он поспешно прошмыгнул мимо них и торопливо вышел на улицу.

— Дайте-ка взглянуть. — Грант вырвал свидетельство из рук Шайен. Быстро просматривая его, он хмурился, будто искал какой-нибудь изъян или несоответствие.

Шайен вздохнула:

— Составлено вроде бы юридически правильно.

В его взгляде появилось жесткое выражение, когда он, подняв голову, посмотрел на нее.

— Оформлена ли эта бумага юридически верно или нет, нас она ни к чему не обязывает.

Ей не понравился его тон. Неужто он считает, будто она станет использовать в своих целях эту бумажонку? Да за кого же он ее принимает? Необдуманный и резкий ответ чуть было не сорвался с ее губ, однако она вовремя спохватилась. Может быть, не права она. Стэн поручился за нее перед О’Хара — вот и все. Откуда ему знать, что она за женщина?

— Не беспокойтесь, — заверила она, — я не намерена этой бумажкой держать вас на привязи. — Она небрежно щелкнула пальцем по свидетельству, которое было в его руке. — Я, пожалуй, совестлива не менее вас. И когда выйду замуж по-настоящему, то это будет брак по любви, а не по расчету.

Не спуская с нее глаз, Грант, сложив документ, сунул его в карман куртки. «От кого же раньше доводилось слышать мне эти слова?» — язвительно подумал он. Да почти от всякой женщины, с которой он когда-либо имел интрижку.

— Весьма благородно с вашей стороны.

Довольно искать ему оправдания. Ей не нравился тот сорт людей, с которыми привык общаться О’Хара. Она сказала ему, что не больше его желает быть связанной этой бумажкой. Что он думает, когда позволяет себе такой тон?

— Вы, кажется, не верите, — фыркнула она.

Да, он не верил. Женщины, что встречались на его пути, постоянно думали о собственных интересах, и это прекрасно, пока одна из них не захочет водрузить тебя в качестве трофея у камелька.

— Две женщины подали на меня иск о нарушении брачных обещаний, которых я не давал, и о признании меня отцом их детей. Простите меня, коль я слишком недоверчив, чтобы принять ваше возмущение за чистую монету.

Шайен гневно вспыхнула. Он для собственного удовольствия заставил ее таскать двухтонный маскарадный костюм. Ей пришлось удирать от убийц, переодетых в чертей. Ей было жарко. Она устала и вспотела, не говоря уже о легком возбуждении. Она не в настроении разыгрывать благородство, пока он ведет себя точно коронованная особа. Стэн, черт возьми, мог бы и сам снять его для журнала.

— Нет, не прощу, — сухо проговорила она, тыча пальцем в его грудь. — Все, что было, — было с другими женщинами, а не со мной! — Она для пущей убедительности дважды ударила его. — Я говорю, что не желаю быть вашей женой, и у вас нет оснований не верить мне.

Разгорячившись, Шайен не заметила, что к ним подошел еще кто-то, пока чья-то рука не опустилась на ее плечо. Едва не вскрикнув, она вздрогнула, и сердце у нее забилось вдвое быстрей.

Сзади них стоял преподобный, возложив руки им на плечи. По его округлому лику разливался умиротворяющий покой.

— Ну, ну, дети, страх — вещь вполне естественная. Вы отправляетесь вдвоем в совершенно неизведанную, полную тайн дорогу. Отбросьте прочь свои страхи и в пору бедствий крепче сливайтесь друг с другом. — Он воззрился прямо в глаза Шайен. — В горестные и бедственные времена нет ничего более утешительного, нежели прикосновение руки возлюбленного.

Чтобы подчеркнуть свою мысль, он взял их руки и соединил их.

Устав кому бы то ни было подыгрывать, Шайен вырвала руку.

— Прикосновение этой руки — вот что сейчас приводит меня в негодование.

Преподобный, поджав губы, с грустным неодобрением покачал головой.

— Я вам сочувствую, молодой человек, — сказал он Гранту. — Вы по собственной воле возложили на свои плечи нелегкую ношу. — Добродушно улыбнувшись, он потрепал О’Хара по плечу: — Но помните, сын мой, чем тяжелее труд, тем слаще плод. — Ловким движением он набросил на плечи желтый дождевик. — Грозы, кажется, не миновать, но она пройдет. Проживите счастливую жизнь. — Последняя фраза скорее походила на приказ, нежели на прощальные слова. — Кстати, — присовокупил он, не меняя тембра голоса, — вскоре сюда должны заявиться уборщики.

Он покинул их, одиноко стоящих в зале. Неловкость сковала их тела. Из открытых дверей с улицы доносился шум.

— Послушайте, — начал Грант, — мне жаль, что я вышел из себя. Сказать по правде, я довольно пуглив.

Она приняла его извинение:

— Хороши были мы оба.

— Завтра утром первым же делом примемся оформлять развод.

Шайен сжала пальцами ремешок, на котором висел фотоаппарат. Привычное прикосновение к коже успокоило ее.

— Мне ваше «завтра» покажется вечностью.

«Звучит довольно искренне», — подумал он.

Что тому причиной? Неудачное замужество? Он вспомнил своего отца. Что ж, все возможно.

Грант выглянул за дверь. Улицы запрудил народ, но священнослужитель насчет погоды оказался прав. Ветер, раньше игривый, дул сильнее и вел себя, как невоспитанный незваный гость, расталкивающий всех прочих. Пора было выбираться отсюда.

— У меня есть приглашение на королевский бал, — промолвил Грант, дотронувшись до кармана. — Почему бы нам сейчас не отправиться туда?

Шайен было не до веселья:

— Четверо мужчин рыщут, чтобы разделаться со мной. Вот-вот над городом разразится гроза, и мы, судя по всему, только что поженились, причем безо всякого желания. Не очень-то удачный момент, чтобы идти на званый вечер. Вам не кажется?

В зал вошли два уборщика в серой униформе. Они толкали перед собой тележку с инструментом. Младший вопросительно взглянул на них.

Схватив Шайен за руку, Грант вытащил ее на улицу.

— Это сказано женщиной, которая никогда не ведала, что такое подлинное веселье.

Нервное напряжение не оставило сил для дипломатии.

— Я умею развлекаться, О’Хара, но такое… О, Боже мой! — Нырнув за угол здания, она притянула его к себе.

На секунду он подумал, будто она рехнулась. Тем не менее, ему вновь сделалось приятно от ее близости.

— Вот они, — быстро прошептала она.

Грант огляделся по сторонам и увидел мужчину, вынудившего Шайен скакнуть за угол. Трудно сказать точно, но этот ряженый был вроде ниже ростом тех, на кого она указала раньше.

В следующее мгновение он почувствовал, что его с силой тянут назад.

— Отчего бы вам просто не помахать перед ним красным флагом? Скорей всего, он не приметит вас. — Грант понимал ее волнение, но оно казалось безосновательным. — Шайен, так мы никогда не узнаем, тот ли это ряженый или нет.

Она хмуро, с раздражением посмотрела на него.

— Вы что, намерены остаться здесь и пуститься с ним в разговоры?

— Ваши слова, пожалуй, не лишены смысла.

Взяв ее за руку, Грант принялся проталкиваться сквозь толпу, двигаясь в противоположном направлении. Увидев еще одного ряженого черта, они повернули к улице Баронессы и гостинице.

Ветер, становясь все сильнее, сорвал с нее шляпку и понес прямо к ногам второго ряженого. Комок подкатил к горлу Шайен, когда она увидела, что тот потянулся за шляпкой. Поймав ее, он подал кому-то знак и стал пристально разглядывать толпу. Она поняла: он ищет ее.

Шайен настойчиво потянула Гранта за руку.

— Быть может, нам лучше забыть о бале и сейчас же отправиться в полицейский участок?

Грант знал: полиция не в силах предложить ей защиту, на которую она надеялась, пусть даже сделанные ею фотографии окажутся тем, чем она считала их, — доказательством совершенного преступления.

Но он-то мог защитить ее.

— У полиции и без того дел невпроворот — последний день празднества, да еще грозовое предупреждение. — Взяв инициативу в свои руки, он повел ее в переулок. — У меня есть предложение получше.

Достав сотовый телефон, Грант нажал кнопку.

— Кому вы звоните, телохранителю? — Шайен обернулась и посмотрела через его плечо. Преследователей видно не было, но они могли объявиться в любую минуту.

Он поднял руку, призывая ее к молчанию, и в ответ отрицательно покачал головой. Из-за гвалта и ветра ничего не было слышно.

— Алло? Рили? — Ему показалось, что его шофер ответил ему. — Тебя плохо слышно. Слушай внимательно: сегодня же вечером мне нужен мой самолет. Немедленно.

Грант бросил взгляд на Шайен. Он не был уверен, что его план придется ей по душе, но сейчас не придумать ничего лучше. К тому же он и без того собирался провести на острове день-два. Не страшно, если придется полететь туда раньше намеченного срока.

Слышимость ухудшалась. Грант прикрыл ухо рукой:

— Летим на остров. Да, я знаю о штормовом предупреждении, но если вылететь в ближайшие полчаса, то опередим бурю. Позвони пилоту и скажи, чтобы ждал нас на аэродроме. Затем подашь лимузин на угол Кэронделет и Говарда. Да поживей.

Захлопнув футляр телефона, он сунул его в карман.

— Мы летим на ваш остров?

«Он что, спятил? В такую бурю не летают. Здравомыслящие люди прячутся под одеяло и пережидают грозу».

Снова взяв ее за руку, Грант направился к улице Говарда. Его шофер быстро доберется туда. Рили знал город как свои пять пальцев и гордился, что, несмотря на пробки, всегда является к назначенному сроку.

— До утра вы будете на острове в безопасности. А затем мы прямиком отправимся в полицейский участок, где вы и поведаете об увиденном.

— И покажу сделанные мною снимки, — подчеркнула она.

— И покажете сделанные вами снимки, — поддакнул он.

— А что же станет с моим заданием? — Ей непременно хотелось знать и об этом. — Ну, понимаете… я должна была неотступно, в течение двух дней, сопровождать вас.

Ему следовало провериться у психиатра сразу же после того, как он согласился на столь бесцеремонное вторжение в свою жизнь.

— Для вас, полагаю, станет наградой то, что вы останетесь в живых.

— Для меня — да, но не для Стэна. Он потребует статью… вы ведь дали честное слово, — напомнила она. — И свои обещания никогда не нарушаете.

Дойдя до угла, он вздохнул:

— Что-нибудь придумаем. — И облегченно улыбнулся: к ним медленно пробирался его лимузин. Рили, как всегда, не подвел его. — Пойдемте. Машина подана.

Майкл Рили был больше похож на коммандос, нежели на шофера. Ей он определенно показался не простым водителем. Интересно, где О’Хара умудрился отыскать его и что за рекомендации тот представил. Когда Рили открыл для нее заднюю дверцу, она мысленно решила щелкнуть несколько раз и его.

— Ты дозвонился до Джека? — осведомился у него Грант, залезая в машину.

— Все сделано, сэр. — Рили захлопнул дверцу и сел за руль.

— Джек? — вопросительно промолвила Шайен.

— Пилот, — пояснил Грант.

У нее вновь подступила к горлу тошнота, но уже по другой причине.

— Итак, мы и впрямь летим на остров?

Грант утвердительно кивнул головой. Припустил дождь. Ненастье сломало боевой дух только у самых невыносливых гуляк. Остальные же вроде бы даже и не обращали внимания на непогоду.

— Невозможно представить более подходящего места для медового месяца.

Грант видел, как у Рили брови поползли вверх, однако он знал, что шофер оставит вопросы при себе, и не будет совать нос в чужие дела.

— Для медового месяца? — Шайен на короткое время позабыла о брачном недоразумении. Она припомнила свой спор со Стэном насчет репутации О’Хара. Полет на остров стал ей казаться еще менее привлекательным, чем минуту назад. — Я не считаю…

«Она нервничает», — удивленно и слегка заинтересованно подумал Грант и пустил в ход приманку:

— Вы желаете получить материал для статьи, не так ли?

Принуждение? С созданного Стэном образа О’Хара стремительно слетали покровы благовоспитанности.

— Да, но я не рассчитывала на такой оборот событий. Я им не воспользуюсь, мистер О’Хара. Жду подобной деликатности и от вас.

Он решил успокоить ее.

— Не волнуйтесь, я всегда веду себя по-джентельменски. — И, увидев, что она не поверила ему, добавил: — Спросите Стэна.

— Почему в таком случае от вас в судебном порядке требовали признать детей?

Эти судебные иски были для него больным местом.

— Дело в том, — как можно беззаботнее проговорил он, — что женщины стали невероятно изобретательными и невероятно жадными. Одной из них, чтобы я оказался отцом ее ребенка, пришлось бы проходить беременной тринадцать месяцев.

Шайен знала таких мужчин, как Грант. Привлекательная внешность, деньги и сладкие речи приводили к желаемому, и тут их одолевало пресыщение. Перед ее глазами был пример матери, неоднократно испытавшей на себе мужскую неблагодарность.

— Они что, не удовлетворялись теми крохами, что вы бросали им?

— Пятьдесят тысяч долларов вряд ли можно назвать «крохами».

Да, нельзя. Названная сумма удивила ее.

— Что, совесть замучила?

— Прощальный дар, — уточнил он. — А если мне и случится зачать когда-нибудь ребенка, пускай даже случайно, я намерен не только исполнить свой долг, но и стать воистину частью его жизни. Послушайте, у меня что, разыгралось воображение или вы действительно проявляете ко мне враждебность?

Больше всего ей не нравилось, когда ей платили ее же монетой, и еще больше — когда к ней начинали пристально присматриваться. О’Хара удалось сделать и то, и другое на протяжении двух минут.

— Назовем мое чувство подозрительностью.

О’Хара предпочитал называть вещи своими именами. Если эта женщина желает, чтобы он был с нею честен, то и ему хотелось бы, чтобы она не виляла перед ним.

— Вас кто-то бросил, мисс Тарантино?

Шайен надменно приподняла подбородок, задетая подобным предположением.

— Бросали мою матушку, О’Хара. — Хотя она и защищала свою мать, между ними никогда не было той близости, о которой она когда-то так долго мечтала. У ее родительницы, казалось, не было на проявление ответных чувств времени. Упорно ища любовь, ее матушка ни разу не обратила внимания на того единственного человечка, что мог бы любить ее без всяких ухищрений. — На самом деле бросали, и не однажды. Моя мать была простодушной женщиной и имела склонность верить всему, что мужчина в таких случаях говорил ей. — Рот у Шайен сжался. — И доверчивость эта постоянно выходила ей боком.

— Но не вам.

«Вот она, истина», — подумал Грант. Шайен, по всей видимости, воспитывалась матерью, которая была более озабочена собой, нежели дочерью. «В некотором смысле, — подумалось ему, — у нас есть нечто общее». Только он при этом купался в деньгах — вот и вся разница.

— Но не мне, — согласилась Шайен. — Во мне мало веры. Я предпочитаю докапываться до сути сама: напрасный труд стараться внушить мне что-нибудь.

Откинувшись назад, Грант принялся с любопытством рассматривать ее.

— Вам не кажется, что придерживаться такого принципа довольно затруднительно, когда вмешивается любовь?

Вот о любви-то она точно ничего не знала. Но ему не обязательно быть в курсе ее сердечных дел.

— Нет. Любовь нисколько не мешает. Я не верю словесам, О’Хара. Поступки гораздо красноречивей слов.

Он задумчиво покачал головой:

— Попробую зарубить на носу ваше изречение.

У Шайен появилось раздражающее чувство, что она попала впросак.

Загрузка...