Впереди — самое лучшее

Глава шестая

— Сара, погляди, что ты натворила. — Майлз бросился подбирать осколки. По кафелю побежали темные потеки кофе.

Шайен первой оказалась возле ошеломленной женщины. Взяв у нее поднос, она быстро собрала острые осколки, а затем стала вытирать принесенным Сарой полотенцем пролитую жидкость.

Явно удивленный, Майлз переглянулся с Грантом и Джеком.

— Сара не совсем здорова, мистер Грант, — пробормотал Майлз, по-прежнему не сводя глаз с Шайен. — Ей бы следовало лежать в постели, но она не слушает меня.

Сара отмахнулась от слов мужа. Ее снедало любопытство.

— Вы женились, сэр?

— Одно название, — в унисон ответили Грант и Шайен.

Засмеявшись, Шайен с подносом в руках встала на ноги.

— Долго рассказывать, — доверительно сообщила она Саре, сразу почувствовав в ней родственную душу. «Сара мне более близка, нежели Грант», — подумала она. У нее те же самые корни. Грант же происходил из среды, куда Шайен пробилась лишь благодаря собственной решительности.

«Долго рассказывать», — повторил про себя О’Хара; если он не ошибается, дело тут обстоит не так просто.

— Не разбирайся я в людях лучше, я бы сказал, что вам, как и мне, не терпится разделаться с этим «браком».

Шайен мягко улыбнулась ему:

— Очевидно, вы не разбираетесь в людях: я жду не дождусь его отмены. — Взглянув на Сару, она кивком головы указала на поднос: — Куда его?

Пришедший в себя Майлз забрал у нее поднос.

— Дайте его мне. Вам не след утруждать себя, мисс, гм, миссис… — Майлз беспомощно запнулся.

— Просто Шайен, — спокойно улыбнувшись, сказала она ему. Ей стало неудобно, что человек, годящийся ей в отцы, обращается к ней столь церемонно. Она повернулась к Гранту: — Хорошо бы найти для меня сухое платье, а затем, если можно, проведите меня к своему компьютеру… — Она с надеждой умолкла.

Неожиданно перед внутренним взором Гранта промелькнула картина: он помогает Шайен снять мокрую одежду. Промелькнула? Если честно, картина надолго задержалась перед его глазами. Она была столь явственной, что ему казалось, будто он чувствует, как его руки медленно, оценивающе движутся по ее телу, вдоль холеных и нежных изгибов. Усилием воли он вернул себя к действительности.

— Сара, как вы думаете, для нашей гостьи найдется подходящий наряд?

Сара, будучи на пятнадцать сантиметров ниже Шайен, пребывала в нерешительности.

— Можно попробовать подыскать, — наконец ответила она.

— Любое платье, только длинное и сухое, — сказала ей Шайен. Она дружески взяла женщину под руку, отчего Сара сразу же прониклась к ней сердечностью. — Скажите, где мне взять платье, а сами отправляйтесь обратно в постель. Я не хочу, чтобы из-за меня вам стало хуже.

— Она очаровательна, правда, сэр? — заметил Майлз, выходя из холла с подносом.

Грант постоял с минуту, глядя, как в конце коридора скрывается тень Шайен.

— И я того же мнения.

Пилот, известный своей несловоохотливостью, улыбкой выразил согласие.

«В моем наряде определенно было удобнее», — сидя за компьютером, подумала Шайен и передернула под тесной кофтой плечами. Правда, сухая блузка все же лучше, чем промокшее насквозь платье, которое она только что сняла. Намокнув, маскарадный костюм Скарлетт стал в два раза тяжелее. И все же узкая кофта казалась смирительной рубашкой.

Закатанные рукава спасали положение, но движения все так же были стеснены. И пробирало холодом. Кофта не очень-то грела ее. Казалось, будто по одноэтажному дому беспрепятственно гуляет ветер.

Она вновь, надеясь, что не порвет ткань, передернула плечами. Ее пронзило ощущение, что такое с ней уже случалось. Она припомнила, что в детстве не раз испытывала подобное чувство. С деньгами приходилось туго. Их никогда не хватало, особенно на новую одежду для дочери, которая слишком быстро росла.

Воспоминания хлынули потоком. Одноклассники и одноклассницы хихикали над ней и показывали на нее пальцами: она казалась такой странной и долговязой, словно это она, а не Алиса надкусила в Стране чудес гриб и превратилась в исполинскую девочку. Долгие годы она была самой высокой девушкой в классе, застенчивой и неуклюжей, точно новорожденный жеребенок, нетвердо стоящий на ногах.

Она прогнала прочь это воспоминание. Детям невдомек, сколь жестоки они бывают. Кроме того, бездна времени пролегла между нею и той неповоротливой девочкой, что никогда не могла найти для себя места. Вздохнув, Шайен снова уставилась на экран, ожидая появления выбранного ею снимка.

— Есть что-нибудь?

Вздрогнув, она повернулась на вращающемся кресле лицом к говорящему. Прямо перед ней стоял Грант. Как она не заметила его прихода?

— Нет, — смущенно пробормотала Шайен. Она вновь повернулась к компьютеру, ненавидя приливший к щекам горячий румянец. — Я не слыхала, как вы вошли.

— Я не хотел напугать вас, — извиняющимся тоном произнес Грант. Коснувшись ее руки, он нахмурил брови. — У вас гусиная кожа.

— Должно быть, оттого, что вы так близко подошли, — язвительно заметила она. — Или, пожалуй, оттого, что здесь не мешало бы натопить.

Его губы скривились:

— Я скажу Майлзу. — Он окинул взглядом ее фигуру. На ней были кофта и юбка, которые, помнится, он видел на Саре. Они тесно облегали ее тело: от взора не ускользало ни одно движение, ни один вздох. — Кажется, одежда пришлась вам не совсем впору.

— Вы весьма наблюдательны. — Шайен глубоко вздохнула, и одежда еще больше стеснила ее. Не будь она осторожной, кофта так и разошлась бы на спине. — Это напоминает мне детство, — рассеянно заметила она, глядя на монитор. — Тогда мне тоже все было мало. Матушка моя говорила, что я расту, как сорная трава. — Шайен, раздраженно вздохнув, встряхнула головой: компьютер в редакции был гораздо мощнее — у этого же, кажется, на поиски снимка уйдет целая вечность. — Меня удивляло, что она вообще что-то замечает.

Грант уселся на краешек стола: его больше интересовала женщина, чем фотография.

— Она совсем не уделяла вам внимания?

Шайен, подняв глаза, вдруг поняла, что слишком много болтает, и беспечно пожала плечами:

— Она постоянно была занята работой… и другими делами.

— Делами? — не унимался он. — Какими, например?

О матушкиных проделках ей было неудобно вспоминать, особенно в присутствии почти незнакомого мужчины.

— Взгляните. — Шайен постучала по экрану: чем четче становился снимок, тем большее волнение ее охватывало. — Вот они.

Встав за ее спиной, Грант посмотрел на монитор. Четверо ряженных чертями собрались возле обмякшего и простертого на земле тела. Шайен, придвинув курсор к телу, дважды щелкнула мышью. Изображение, с каждым щелчком становясь вдвое больше, наконец закрыло весь экран. Крупный мужчина в пиратском костюме плашмя лежал на земле.

Она указала на лужу вокруг его головы:

— Видите? Это кровь. Я так и знала.

Грант, склонившись поближе, положил ей руку на плечо:

— Вы правы. Это кровь.

Да что с ней? Они смотрят на фотографию мертвого мужчины — мертвого человека, ради всего святого, — а все ее мысли заняты тем, что О’Хара касается ее. «Я сама не своя, — настойчиво повторяла она про себя. — Неужели в конце концов стану копией своей матери?» От этой мысли ее пробрала холодная дрожь.

Придав себе высокомерный вид, она сбросила его руку.

— Будь у вас цветной принтер, я бы напечатала четкую фотографию, и завтра мы смогли бы отнести снимок в полицию.

Освещение в доме два раза подряд погасло и вспыхнуло. Шайен, вскинув голову, посмотрела на светильники. В то же мгновение пропало изображение на мониторе. В следующую секунду потух свет, и все погрузилось в кромешную тьму.

— Полагаю, вы проделали это не нарочно, — со вздохом заметила Шайен.

Она услышала его смех. Он раздался гораздо ближе, нежели ей хотелось.

— Когда я устраиваю романтические вечера, то обычно выключаю свет, но никогда еще не рассматривал труп мужчины перед этим.

Интересно, что за романтические вечера он устраивает? Может быть, спросить его об этом: только для статьи, для журнала. Безо всякой задней мысли.

Грант недоумевал: почему так долго не включается аварийный генератор?

Пытаясь найти опору, чтобы встать на ноги, Шайен, нащупав край стола, оттолкнула кресло от себя. Прямиком в Гранта.

— Ой!

— Извините, — тихо проговорила она, обернувшись на звук его голоса. Она прижалась к чему-то твердому… и чересчур подвижному. Доля секунды понадобилась ей, чтобы понять, что это тело Гранта.

— Ох — Она постаралась скрыть собственное легкое потрясение. — Извините еще раз.

Нет, он не собирался извинять ее. Мимолетное касание их тел возбудило его. Странно. Ему бы не отказала ни одна женщина, а он, точно неопытный юнец, возбуждается от секундного прикосновения в темноте к телу Шайен.

Он был слишком молод, чтобы снова впасть в детство, и слишком опытен, чтобы питать юношеские чувства. «Определенно что-то будет», — подумал он. Буря предоставила ему прекрасную возможность.

Грант улыбнулся про себя.

Очевидно, пытаясь увеличить расстояние между ними, Шайен обо что-то чуть не споткнулась. Инстинктивно Грант протянул руки и подхватил ее. Но его ладони легли на ее грудь. У него перехватило дыхание, когда он услышал ее короткий вздох.

Грант отпустил ее, хотя и не так быстро, как следовало. Его пронзило сладкое чувство. Он решил, что лучше будет притвориться, словно ничего не случилось.

— Нам надо найти фонарь, — нарочито будничным тоном сказал он. — Дайте мне вашу руку.

Протянув свою, он поймал только воздух.

— Стойте смирно, — велела она. Не в силах совладать с собственными чувствами, Шайен в смятении нащупала его плечо, и пальцы ее медленно заскользили по его руке, пока не встретились с ладонью. — Превосходно, вот моя рука. Теперь что?

— Теперь мы ощупью проберемся в зал.

Вытянув свободную руку перед собой, Грант cтал не спеша двигаться вдоль стены, пока не дошел до двери.

— В доме есть на непредвиденный случай запасной генератор, который должен был уже заработать.

— Быть может, его не поставили в известность, что это — непредвиденный случай, — колко заметила она.

Грант продолжал сантиметр за сантиметром пробираться вперед:

— Не знаю. Во всем имеются свои преимущества. Темная ночь, рядом прекрасная женщина…

— У дверей бушует буря, готовая снести дом, — вставила она, передразнивая его голос. — Во всем этом нет романтики.

— Мистер О’Хара? — донесся из глубины длинного коридора низкий голос.

— Ой, глядите, свет! — вскрикнула Шайен.

Моряк, прокричавший на корабле Колумба: «Земля, впереди по курсу земля!» — вряд ли испытал больший восторг. Вырвавшись вперед, Шайен поспешила навстречу лучу света.

На полпути они наткнулись на Майлза. Над головой он держал электрический фонарь. Под мышкой торчали еще два больших ручных фонарика.

— Я отыскал несколько карманных фонарей. С вами все ладно?

— Лучше и быть не может, особенно когда ты здесь. — Взяв фонарики, Грант вручил один Шайен. — Что там с генератором?

Майлз недоуменно покачал головой:

— Не мне соваться туда. Джек чинит его. Нам повезло, что он остался. — Виновато поглядев на Шайен, он повернулся к Гранту: — Есть и плохие новости. Обед будет готов не скоро. Плита не работает, а Сара снова в постели.

— Да-да, пусть отдохнет, — согласился Грант. — Что же насчет обеда…

— Найдутся яйца и сковородка? — осведомилась Шайен у Майлза. Ей пришлось по душе, что О’Хара проявил о здоровье домоправительницы большую заботу, чем о собственных удобствах. Нашлось бы множество мужчин, которые при малейшем неудобстве пришли бы в ярость. Пожалуй, Стэн был прав относительно своего друга.

Майлзу казалось странным, что гостья спрашивает его о кухонной утвари.

— Да, но…

— Ага, вот и камин, — произнесла Шайен, оборачиваясь к Гранту. — Полагаю, он не ради бутафории, а?

— Нет, камин в рабочем состоянии. Вам холодно? Вы хотите, чтобы Майлз растопил камин?

— Нет, мне не холодно, однако я хочу, чтобы он зажег в нем огонь. — Шайен потерла руки, довольная тем, что принесет хоть какую-то пользу. Она не любила поддаваться обстоятельствам. — Господа, за дело. Майлз, проведите меня на кухню. Я посмотрю, что можно соорудить нам на обед.

Майлз вопросительно взглянул на Гранта, но тот на ходу отмахнулся от него:

— Вы слышали, что сказала дама. Отведите ее на кухню. Я пойду посмотрю, нужна ли Джеку моя помощь.

Лицо Шайен выразило удивление:

— Вы намерены марать руки?

Грант состроил точно такую же мину:

— Вы собираетесь готовить?

Склонив голову, она парировала выпад:

— Туше. — Затем, повернувшись к управляющему, взяла его под руку. — Пошли, Майлз. У меня свидание со сковородкой и гудящим пламенем.

Перед камином на полу, скрестив ноги, сидел Грант. На его коленях стояла изящная тарелка, предназначенная для более изысканных яств, нежели омлет с колбасой.

Быть может, виной тому опасность, что следовала за ним по пятам весь вечер. Или, пожалуй, он просто голоден. Однако ничего вкуснее он ни разу не ел. Ворочая двумя сковородами, Шайен приготовила достаточно еды, чтобы утолить их голод, да еще осталось и ей.

Он не спускал с нее глаз. Отблеск пламени играл на ее волосах, отчего их цвет приобретал насыщенный золотистый оттенок. Кожа тоже отливала золотом.

Прося добавки, Грант показал на пустую тарелку:

— Прекрасно. Где вы так научились готовить?

Его вопрос пробудил в ней воспоминания. Об обшарпанной закусочной, одиноко стоящей недалеко от автомагистрали, где лишь изредка, в зависимости от времени суток, наступала тишина.

— Моя мать, когда я была девочкой, работала в закусочной. Чуть ли не все время я болталась поблизости.

Он заметил, что при этих словах она старалась не глядеть на него.

— Она научила вас?

Шайен отрицательно покачала головой. Матушка никогда и ничему ее не учила. Ну разве только тому, что легкая капитуляция перед мужчиной ведет к боли и разочарованию.

— Нет. Мигель научил меня.

«Мигель? Ее первый возлюбленный? Тот, с кем она жила?»

— Так звали повара в буфете.

Она улыбнулась, вспомнив, как сначала боялась его. Ей было семь лет, когда он вошел в ее жизнь. Тогда он показался ей неулыбчивым великаном. Одну половину его лица украшал длинный красный рубец, который все никак не заживал. Кто-то нашептал, будто подростком он участвовал в поножовщине. Позже она узнала, что он заработал шрам, спасая из пожара новорожденную сестру. Впрочем, вся семья своими жизнями была обязана ему.

— Славный малый, при виде которого и дьявол бы пустился наутек, — сообщила она Гранту. — Злющий, точно все черти в пекле. Он спорил со всеми и обо всем. Спорт, политика, его поварское искусство. Но ко мне он проникся симпатией.

В ее голосе Гранту послышалась нежность.

— Похоже, он был парнем что надо.

Она припомнила то время, когда Мигель убеждал ее не убегать из дому. Осыпал ее всяческими мудрыми изречениями, а она сидела в углу кухни и делала домашнее задание. Временами ей казалось, будто он ее единственный друг. Когда она как-то раз сказала ему об этом, он лишь фыркнул.

Обняв колени и прижав их к груди, Шайен всматривалась в огонь. Порядочно отхлебнув вина, она ощутила, что согревается. Вино принес О’Хара.

— Да, был, — помолчав, сказала она.

Грант, отставив тарелку, придвинулся к ней чуть ближе:

— А где он сейчас?

— Не знаю… — ею овладела тихая грусть, — я потеряла его след, когда он оставил закусочную. Из-за спора с хозяином.

«Пожалуйста, не уходи, Мигель. Как я буду без тебя?

— Я тебе не нужен, репей. С тобой все будет хорошо. Ты сильная девочка. Полагайся только на себя».

Она вздохнула и прогнала воспоминание прочь.

— Хотелось бы надеяться, что он обрел где-то свое счастье.

Грант поиграл с ее прядью и убрал ее за ухо. И с трудом поборол искушение провести кончиком языка по хрупкой шейке.

— А что ваша матушка? Она по-прежнему трудится в закусочной?

Подавив дрожь, вызванную его прикосновением, Шайен все так же смотрела на языки пламени.

— Нет. Я купила ей небольшую кооперативную квартиру в Сан-Франциско. Полагаю, она там довольно счастлива. — Она коротко, с грустью в голосе рассмеялась. — Вероятно, все еще ищет своего мужчину.

Будто зачарованный, Грант наблюдал, как напряглись ее скулы.

— Вероятно? Вы не знаете?

Она едва заметно пожала плечами:

— Дело в том, что мы не переписываемся, не созваниваемся, не навещаем друг друга.

«Материнское упущение», — подумал он.

— Ну а вы?

При этом вопросе она, обернувшись, поглядела на него. На ее лице явственно читалось, что, отдавшись собственным думам, она была застигнута врасплох и не понимает, о чем же ее спрашивают.

— А что я? О чем вы?

Ему ли не знать, какое раздражение испытываешь, когда тебя пытают насчет личной жизни, однако удержаться он не смог. Он хотел знать. Сегодня вечером, когда за окном ярилась буря, а на ее коже вспыхивали отблески каминного пламени, он жаждал знать о ней всю подноготную.

— Вы не ищете мужчину?

Шайен подумала, прежде чем ответить.

— Н-да, ищу, — созналась она. — Спустя рукава. Однако я не тороплюсь. Если он явится — великолепно, если же нет — прекрасно. Я и без мужчины не ущербна.

Да, он видел, что она не ущербна.

— Фотограф, повар, сыщик-любитель — я бы сказал: вы довольно цельная личность.

Она искоса посмотрела на него. На его лице играла тревожащая ее улыбка.

— Вы насмехаетесь надо мной. — Шайен поставила бокал на пол. — Пожалуй, я много пью.

От изумления его брови сошлись:

— Да это же ваш первый бокал!

Она взяла за правило не касаться спиртного. Сегодня был исключительный день.

— Но в голове у меня туман.

Он провел ладонью по ее щеке.

— На мой взгляд, все обстоит чудесно.

— Туман у меня в голове, а не на лице, — рассмеялась Шайен, убирая его руку. Или делая попытку убрать ее. Во всяком случае, их пальцы переплелись.

— По-моему, все в вас чудесно.

На мгновение она затаила дыхание. Их глаза встретились. Шайен понимала: она пропадет, если не сумеет отвести взгляд.

Потупившись, она осведомилась:

— Итак, вы часто сюда наезжаете? Майлз сказал, что вы не приглашаете сюда женщин. Почему?

Грант неопределенно пожал плечами:

— Здесь мое убежище. Я приезжаю сюда, чтобы отдохнуть. Мне по душе здешняя уединенность. Большую часть жизни вокруг меня толпится слишком много народа.

— Однако вы привезли сюда меня. — Не в силах противиться искушению, она посмотрела на него.

— Оттого лишь, что за вами охотились, — напомнил он ей. — А тут самое безопасное место.

Ветер, будто отвергнутая женщина, выл и стенал под дверью, и окна дрожали от его порывов.

— Мне не верится, что здесь нет опасности.

Повинуясь естественному и старому, как мир, инстинкту, он обнял ее за плечи:

— На острове вам не грозит никакая опасность. Мы с Джеком починили аварийный генератор.

Она огляделась вокруг. Если бы не зажженные свечи и камин, дом казался бы погруженным во тьму.

— В таком случае, почему мы сидим в темноте?

— Не в темноте, — поправил он, не спуская глаз с ее губ. Все его естество изнывало от болезненного желания. Подобного желания он не испытывал давно: во всяком случае, припомнить не мог, когда это было. Он жаждал впиться в ее уста, ощутить, как она, уступая, отдается ему. Ради ее и его удовольствия. — Пламя камина освещает все вокруг нас. Я подумал, что следует поберечь электричество, вдруг оно понадобится нам позже. К тому же так романтичнее.

Шайен сознавала, что ей лучше отодвинуться от него, пока есть еще возможность. Однако она почему-то не могла принудить себя к этому.

— Вам не кажется, что мы теряем попусту время?

О’Хара погладил ее по щеке. Он видел, как в глазах ее появилось желание.

— Нет, не думаю.

— Грант, я должна взять у вас интервью для журнала.

Он постарался припомнить, когда в последний раз женщина пробуждала в нем такое желание. И не сумел. Ни одного имени, ни единого лица не всплыло в памяти. Она заслоняла собой все.

— Это не для печати.

Она почувствовала на своем лице его дыхание, ощутила, что какое-то неведомое наслаждение шевельнулось в ней. Похожее она пережила, когда он поцеловал ее. Но на сей раз Шайен овладело чувство более страстное, более нетерпеливое и более требовательное.

— Вы не о том думаете, О’Хара.

— Зовите меня Грантом. — Обхватив ее лицо руками, он жадно впился в него взглядом. — Я скажу вам, если с другой женщиной мне было лучше, — пообещал он, приникая губами к ее устам.