Временный Контракт или Дорога через Лес

Глава 22. Друзья, недруги и орудия

***

Когда Жерар назвал имя Ноэли, она вздрогнула, видно, хорошо осознала опасность, исходящую от этого персонажа, но спросила только:

— Откуда он взял это гадкое имя? Неужели сам додумался так обозваться?

Жерар рассмеялся.

— Лизианус-то? Неужели ты не знаешь эту дурацкую историю? А, ну откуда тебе, ты же с регистрацией магов не сталкивалась… В общем так. Когда-то его звали Луи, распространённое имя и короткое. Конечно, став дипломированным магом, он пожелал взять себе новое имя, подлиннее и покрасивее. Назвался Луизианусом. А тот, кто вносил его в списки, возьми да и пропусти букву "У". То ли не любил он его очень, то ли знал за ним свойство лизать задницы сильных мира сего, то ли случайно так вышло, никто сейчас уже не скажет. Ты же знаешь, процесс магический, как с первого раза записали, так и будет, исправить нельзя. Вот Луи и пошёл в мир под таким мерзостным имечком. Среди своих его называют прежним именем, но официально, ты понимаешь, пользуются тем, от которого у него самого зубы сводит.

История была забавная, но Ноэль даже не улыбнулась. Сказала:

— Выходит, измена гнездится рядом с троном? Странно мне это. Глупо как-то. Зачем всё это придворному магу? Он и так обласкан сверх всякой меры. Сам при дворе не последний, брат его занимает какую-то фантастическую должность, чуть не второй человек в государстве. И вдруг заговор против короны. Ты что-нибудь понимаешь?

— Провокация? - предположил Жерар.

Ноэль вытаращила на него глаза.

Тот пояснил:

— Например, он узнал про сепаратистские настроения в северных провинциях и решил подняться на том, что обнаружит и обезвредит заговор. Но заговора как такового не было и ему пришлось для начала его возглавить. Нет? Не нравится гипотеза? А мечта о создании государства магов? Не такого, как Валариэтан, практически без территории и со специфическим влиянием на международной арене, а настоящего, такого, где маги будут главными, а простые люди станут им подчиняться. И не надо так на меня смотреть. Рискнул же мой папаша всем ради того, чтобы посадить своего старшего сыночка принцем-консортом при Камилле? Всё на карту поставил: богатство, титул, всю родню и жизнь собственных детей. Глупо? Очень. Но, поверь мне, герцог Хелиер не был дураком.У него была цель и он к ней планомерно шёл. Заигрался и не рассчитал сил. Вот и Лизианус не дурак. То, что он говорил Клавдию или графине — ерунда, туман. Им он мог вешать на уши любую лапшу, чтобы заставить участвовать в своих интригах. Наверняка использовал их втёмную. Его планов мы представить себе не в состоянии. Спрячь-ка ты эту тряпочку. Это информация, но не доказательство. Она нам ничем не поможет, только навредит.

Ноэль хмыкнула.

— Делаем вид, что ничего не знаем об этом Анусе, а выводим на чистую воду местное начальство? Так?

Жерар согласно кивнул и тут же заключил её в объятья. Но Ноэль вывернулась, чтобы спросить:

— Как думаешь, а его племянник Геродион Кристальный тоже во всём этом участвует?

Тут Жерару наконец-то стала понятна реакция Ноэли. Как он мог упустить это из виду?! Эти два типа родственники, вполне возможно, что они связаны ещё и заговором, а она уж точно ненавидит одного из них, да и второго любит немногим больше. Ведь без влиятельного в магических кругах дяди племянничек не сумел бы украсть её изобретение, а её саму засунуть на край обитаемого мира.

Только бы она не решила поквитаться с ними!

Девушка внезапно чмокнула его в щёку и стала лихорадочно одеваться. На вопрос, куда она так торопится, ответила:

— Хочу встретить события во всеоружии, а не с голой задницей. Ты ведь согласен, что что-то должно произойти?

Жерар покачал головой.

— Должно-то должно, но я сомневаюсь, что здесь и сейчас. Время есть. Давай перекусим, пока всё тихо.

Что такого содержалось в этих простых словах? На Ноэль они подействовали, как стакан успокаивающего зелья. Она расслабилась, заулыбалась и обняла Жерара.

— Сейчас поедим, мой хороший, я тоже, признаться, голодная.

Ласка успокоила мужчину, от поцелуя он размяк, а вкусный завтрак (или обед?) совсем было убедил его что Нувеллина не лелеет коварных замыслов, но когда она собирала посуду со стола, он вдруг поймал её взгляд, направленный куда-то в пространство. В нём горела та самая непримиримость, которая однажды уже его напугала.

Нет, Ноэль не смирилась с судьбой. Случай даёт ей шанс на реванш и она его ни за что не упустит. Он не против, ни капельки. Сам готов ей помогать по мере сил. Весь вопрос в том, как и когда она собирается воспользоваться этим шансом?

Но гадать об этом сейчас не имело смысла. Главное — не дать ведьме наделать глупостей, как она не дала ему.

Поэтому время после обеда он посвятил тому, что отвлекал свою возлюбленную от вредных мыслей единственно доступным ему способом. Кошка в этом способствовала, потому что исчезла неизвестно куда и не смущала любовников своим чересчур проницательным взглядом.

День получился очень коротким, потому что начался примерно в обед, а в постель они завалились сразу после ужина. Всё равно делать нечего, зачем время терять? На этот раз они не удовольствовались лежанкой в кухне, там было душно из-за топившейся печи, а сегодняшняя ночь обещала быть тёплой. Они поднялись в спальню Ноэль под крышей старой башни и устроились там.

Тот, кто создавал стоявшую там кровать, знал толк в удобной мебели. Она годилась и для крепкого сна, и для любовных безумств, и, как ни странно, для оперативных совещаний. Как ни старались маг и ведьма выбросить из головы всё, связанное с делами, у них ничего не получилось. Поэтому уже около полуночи они, не вылезая из-под одеяла, занялись обсуждением того, что удалось узнать. Жерару даже пришлось сбегать вниз и притащить оставленные в кухне торбы, в которых хранились записи, вещественные доказательства, карты, справочники и прочие полезные предметы. Он сгрузил всё на кровать, а Ноэль расхохоталась.

— Ну надо же, какие мы с тобой ответственные! Ты где-нибудь видел, чтобы люди обсуждали такие вещи в постели, вместо того, чтобы спать или заниматься любовью?!

Несмотря на это, они ещё часа три обмозговывали ситуацию и всесторонне рассматривали каждый попавший в поле зрения факт. Выходило, что знают они много, а доказать могут лишь занятия Клавдия магией крови да причастность к этому графини Ворсельской. Наместник и его супруга никак в картину не влезали, хотя никто не сомневался: они причастны, да ещё как.

Наконец, устав от бесплодной дискуссии на тему: как доказать вину наместника, они заснули, когда небо на востоке уже посветлело. Но поспать им не удалось.

Жерара разбудили истошные рулады, выводимые кошачьей глоткой. Он проснулся, потянул невзначай носом и стал рьяно расталкивать Нувеллину.

— Ноэль, вставай скорее, откуда-то дымом пахнет!

Ведьма тут же вскочила и стала одеваться, торопя Жерара:

— Скорее натягивай всё, что сможешь! И в сумку не забудь запихнуть то, что вчера разбросал!

— Думаешь, это пожар? - спросил он.

— Не знаю и проверять на стану, - был ответ, - сначала спасёмся, потом будем выяснять.

Она уже оделась и сейчас пихала в торбу всё, что под руку попадалось. Первым долгом, кстати, засунула туда свой гримуар. Жерару не надо было два раза повторять, он тоже натянул штаны и рубашку и принялся прятать то, что не попалось под руку его подруге. Не прошло и трёх минут, как оба были готовы.

Ноэль распахнула дверь на лестницу и тут же захлопнула её снова, кашляя от дыма. Развернулась и бросилась к окну.

— Не зря я здесь эту штуку пристроила, - шептала она, - думала сама о себе: дура, перестраховщица, зачем, а сейчас вижу: нет, умница, молодец.

Погладила ткань, дёрнула шнурок и толкнула тючок за окно. Он тут же развернулся крепкой верёвочной лестницей.

— Лезь, - сказала она Жерару и, видя, что он колеблется, добавила, - Ну лезь же! Внизу лестницу подержишь, а то она болтается и я боюсь.

***

Повесив новую торбу себе на шею, Жерар спускался по верёвочной лестнице и в душе благодарил строителей башни. Они, видно, были изрядными раздолбаями: стены не отличались гладкостью, зато за них можно было цепляться, не давая верёвкам перекручиваться. Кроме того, они умудрились не сделать ни одного окна строго под другим, а на ту стороне башни, по которой пришлось сползать, другие окна вообще не выходили. Дым не мешал дышать и видеть, хотя запах его доносился, а время от времени из-за стены вылетали тёмные, вонючие клубы. Что там у Ноэль горело?

Наконец Жерар достиг земли и одновременно конца лестницы. Ведьма знала, что делала, и её средство экстренного спасения оказалось почти идеальным. Маг закрепил нижние концы, привязав их к здоровым валунам, чтобы сделать спуск безопасным, и махнул рукой. Наверху Ноэль поставила ногу на верхнюю ступеньку.

Она пристроила свою сумку через плечо и вцепилась в лестницу руками и ногами. Мужчине даже смешно стало: такая храбрая, а высоты боится. Но, несмотря ни на что, Ноэль упорно ползла вниз и вскоре оказалась рядом с Жераром.

— Уф, - сказала она, вытирая пот со лба, - кажется, всё обошлось. Есть идеи, как тушить пожар?

— Если силой меня поддержишь, то есть, - ответил маг.

Он всё это время прикидывал, что лучше задействовать. Очевидно, что стихию, но какую? Воду? Не лучший вариант, если честно. Земля была ему тяжеловата, а вот воздух… Если лишить огонь подпитки воздухом, он угаснет. Даже магический. Но тут, судя по воплям интуиции, его зажгли совершенно естественным образом. Если создать непроницаемый для воздуха кокон, то огонь, лишённый своей законной пищи, угаснет сам собой.

Вот только объём был слишком велик даже для сильного мага. Без помощи ведьмы Жерар мог надорваться и даже впасть в магическую кому. Но в присутствии Ноэли едло принимало другой оборот.

Она даже не стала ничего говорить, просто обняла мужчину покрепче и прижалась губами к его груди, обнажившейся в расстёгнутом вороте рубашки. Жерар вытянул руки вперёд и принялся творить заклинание.

Труднее всего оказалось кокон создать, зато потом, когда он получился, Ноэль прицепила к нему питающий поток и Жерар смог выдохнуть и расслабиться.

— Минут десять, - сказал он, - а потом всё должно прекратиться.

— Не будем торопиться, - ответила Ноэль, - конечно, я хотела бы вернуться в свою спальню, но вряд ли в ближайшее время это окажется возможным.

Она раскрыла свою сумку и стала в ней копаться.

— Это поджог, - заметил Жерар, ни к кому не обращаясь.

— Кто бы сомневался, - откликнулась ведьма, - и я даже представляю себе, кто это мог сделать.

— Ты думаешь о графине? - ляпнул Жерар, не подумав, - Но как она могла сюда проникнуть?

Ноэль вздохнула.

— Именно что никак. Сюда так просто не проберёшься. Даже ты бы плутал, пока не выбрался из леса где-нибудь лигах в пяти-семи от этого места, если бы моя Бати не решилатебя впустить. Это несмотря на то, что ты маг не из последних. А ты много видел магов в наших краях? Вот то-то. Я, когда последний раз уходила, закрыла доступ для всех, а когда вернулась, не сняла запрета. Сюда мог прийти только один-единственный человек, тот, кто имел разрешение.

И добавила ни к селу, ни к городу:

— Люди забыли, что значит благодарность.

Тут из ближайших кустов вышла Батильда. Подошла к хозяйке и стала тереться, мурлыкая, мол, возьми меня на ручки.

— Где? - спросила её Ноэль.

Потом ткнула пальцем в заросли черноягодника чуть поодаль.

— Поищи нашего поджигателя там и не удивляйся слишком громко, когда увидишь.

Заинтригованный, маг поспешил обследовать указанные кусты и с удивлением обнаружил там ребёнка, девочку лет четырнадцати. Она мирно спала, подложив ладошки под щёку, и не отреагировала на действия Жерара, попытавшегося её разбудить. Знакомый сон: Батильда постаралась. И девочка знакомая. Мюзетта, кажется?

Мужчина поднял её с земли и перенёс поближе к Ноэли. Та отвернулась, не желая видеть предательницу.

— Кто её подкупил? - спросил Жерар.

— Не знаю, - пожала плечами Ноэль, - и знать не желаю. Ты же у нас следователь. Допроси, когда проснётся. А пока можешь осмотреть, может, найдёшь орудие преступления.

Искать не пришлось. На запястье Мюзетты висел расшитый кисет, в таких крестьяне обычно держали свои трубки и табак. В этом же нашлись кремень с кресалом, трут, кусок пакли и бутылочка с ламповым маслом. Заметно было, что кусок пакли раньше был больше, да и в бутылочке содержимого осталось на донышке.

— Набор поджигателя, - резюмировал Жерар и поверх навеянного кошкой сна набросил заклинание неподвижности.

Ему надо было осмотреть то, что осталось от башни мага, а Мюзетта могла проснуться в любой момент. Ноэль с ним не пошла, осталась ковыряться в своей торбе, выискивая там какие-то полезные предметы, хотя только боги знают, что ей понадобилось. Просто не хотела видеть свой разрушенный и опоганенный дом. Жерар же решительной поступью обогнул башню и направился во двор, к двери на кухню.

Сначала внимательно всё проверил заклинанием, убедился, что всё потухло и больше не загорится, затем вошёл внутрь.

Минут через сорок он вернулся к Ноэли и возвестил:

— Всё не так плохо. Кухня вообще не пострадала, ты предусмотрительно плотно закрыла дверь оттуда в башню. Она толстая, дубовая, горит плохо. Одним словом, огонь в кухню не пробрался. Цель была другая. Девчонка, видно, знала, что мы наверху, потому что поджог совершила через окно библиотеки. Бросила туда горящую паклю и плеснула ламповым маслицем. В общем, прекрасного собрания книг дядюшки Альбера больше нет. Думаю, мебель из главного дома тоже если не сгорела, то пострадала. Но, надеюсь, ты мне поверишь: этим я не очень расстроен. Главное — мы живы и здоровы. Если бы всё пошло по плану, мы бы просто задохнулись в дыму раньше, чем сообразили бы, что происходит. Так что низкий поклон и огромное спасибо нашей спасительнице госпоже Батильде, честь ей и хвала!

Ноэль слушала его молча, только гладила кошку, которая устроилась у неё на коленях и громко мурлыкала. Когда же он поклонился пушистой спасительнице, поднялась и сказала:

— Это хорошо, что кухня цела. Я сюда вернусь, но потом, когда запах выветрится. А пока нам надо в город. Надеюсь, нас там не ждут и мы сможем отсидеться в доме твоего дяди. Ах, извини, в твоём доме.

— В нашем, Ноэль, - поправил её Жерар, но она сделала вид, что не заметила.

Тут же сменила тему.

— Пока мы тут кувыркались, Бати по собственной инициативе отправилась следить за Лизианусом.

Жерар тут же навострил ухо:

— И что?

— Ничего. Результат минимальный. Его никто не ждал и он ни с кем не встретился. Похоже, приходил к Клавдию, но его не встретил по вполне понятной причине. Батильда утверждает, что этот гад добрался до подвала храма, звал своего подельника, но тот, естественно, не отозвался. Ларь Лизианус не открывал, тела не искал и не нашёл. Не найдя Клавдия, просто удалился. Был недоволен, ругался себе под нос, проклинал необязательных людей. Видимо, содержание твоих писем до него пока не дошло.

— Думаю, он уже в курсе, - со вздохом заметил маг, - так что, если ты не против, призывай лошадей да поедем, - он указал пальцем на продолжавшую спать Мюзетту, - Эту свистушку заберём с собой, я допрошу её как полагается, с секретарём и свидетелями.

***

— В город надо войти незаметно, - сказал Жерар.

Но всегда легче сказать, чем сделать. Пока призывали лошадей, пока седлали, грузили Мюзетту, ехали через лес, прошло довольно много времени, так что к Ворселю они подъехали, когда все добрые горожане уже пообедали, а некоторые начинали задумываться об ужине. В это время на улицах всегда полно людей, которые спешат приобрести то, что забыли купить утром, пока лавки не закрылись. Мало того: на въезде по неизвестной причине столпился народ. Применять в таких условиях отвод глаз, тем более полог незаметного было попросту опасно. При столкновении он спадал, а это могло спровоцировать панику и давку.

— Идём дворами в обход, - вздохнув, сказала Ноэль, - есть тут одна тропка… Только лошадей придётся отпустить, а эту, - она ткнула пальцем в сторону Мюзетты, - тащить на себе.

Жерар не стал спорить, хотя отлично понимал: тащить девчонку придётся ему. Но привлекать к себе внимание хотелось ещё меньше.

Остановились в рощице недалеко от остатков городской стены. Расседлав коней, спрятали сёдла в своих безразмерных сумках, затем Ноэль похлопала Тумана по крупу и присвистнула особым образом. Красавец конь сорвался с места и исчез за деревьями, за ним последовала Гроза.

— Домой побежали? - спросил маг.

— А куда ещё? -пожала плечами ведьма, - Будут пастись на знакомых лугах, пока я их снова не призову. Идём, у нас не так уж много времени.

Жерар взвалил Мюзетту на плечо, как носят свёрнутый ковёр. Она уже проснулась, но заклинание обездвиживания действовало, поэтому девчонка в лучшем случае могла сверкать глазами, но и вырваться, ни позвать на помощь была не способна.6c8ce3

До города дошли в молчании. Пришлось пересечь большое поле, но, к счастью, там никто не работал. Сев давно закончился, а до жатвы было ещё далеко. Затем Ноэль взяла друга за свободную руку и велела накинуть отвод глаз. Ведьмам это заклинание почему-то давалось значительно труднее, чем магам, поэтому Жерар не удивился просьбе, сделал, как она сказала. После этого ему пришлось несладко.

Ноэль шмыгнула в пролом в стене, в который Жерар со своей ношей пролез с трудом, а затем началась гонка по чужим дворам и огородам. Они прятались за сараями, ныряли в подворотни, перебегали улочки, петляли по кварталам так, что скоро маг потерял понимание, что в какой стороне находится. Но ведьма точно знала, что делала. Когда они внезапно выскочили на задворках Жерарова дома, он не удивился, хотя совершенно не понял, как им это удалось.

Ноэль раскинула следящую сеть, ничего подозрительного не усмотрела, после чего они пробрались в дом Колокольчика через угольный подвал. На всякий случай, а вдруг она что-то упустила, как сказала ведьма.

Внутри она тут же пробежалась по всем комнатам и опустила на окнах не пропускающие свет шторы. Пусть в доме будет темно, главное, чтобы никто снаружи не догадался, что тут кто-то есть.

Жерар сгрузил свою ношу на пол в кабинете. Делопроизводство само собой, но он ещё дорогой подумал, что Мюзетту неплохо бы допросить сразу, чтобы знать, к чему следует быть готовыми. Потом, в управлении это будет номер на бис. Поэтому он нашёл подходящий стул, посадил на него девочку и разложил на столе перед собой письменные принадлежности. Позвал Ноэль: вдруг она захочет присутствовать. Но ведьма отказалась.

— Потом, - сказала она, - пусть всё изложит тебе, а ты уже мне сообщишь, так сказать, квинтэссенцию. Конечно, если потребуется моя помощь, зови, подключусь. Я буду в кухне.

Пассаж о кухне прозвучал так, как будто девушка собиралась принести себя в жертву домашнему хозяйству. На самом деле Жерар давно понял: кухня — самое тёплое и уютное место в доме Колокольчика и там ничуть не хуже, чем в башне мага. Кабинет ему тоже очень нравился, но только не тогда, когда обстоятельства принуждали допрашивать там малолетнюю поджигательницу.

Как только он снял с Мюзетты заклинание обездвиживания, противная девчонка начала рыдать взахлёб. Бежать не пыталась, ясно же, что от мага далеко не убежишь, просто ревела с подвываниями. Хорошо, что Жерар давно закалился в этом отношении, плачем его было не разжалобить, разве что разозлить.

— Прекрати реветь и отвечай на мои вопросы, - сказал он холодно, - а то снова обездвижу и отправлю в подвал подумать над своим поведением.

Конечно, сразу остановить рёв у него не получилось, но через полчаса Мюзетта пришла во вменяемое состояние и начала отвечать на вопросы, да так толково! Жерар очень боялся, что с ней сделали нечто наподобие того, что случилось с Эстеллой, которая потеряла память и частично разум, но пронесло. Со служанкой работал настоящий маг, поэтому его внушение, пришедшее в конфликт с истинными побуждениями женщины, снесло ей крышу в момоент убийства. А Мюзетту просто уговорили, правда, применив к ней хорошую дозу ведьминого обаяния. Не бронебойную, как в случае с самим Жераром, но много ли ребёнку надо?

Жерар хорошо представлял себе, что это значит. Делаешь всяческие глупости, которые внушила ведьма, и думаешь, что это самые разумные поступки на свете. Потом действие проходит и сам поражаешься, как тебя угораздило такое учудить.

Из рассказа Мюзетты, сбивчивого и подчас противоречивого, удалось всё же извлечь ценные сведения. Выходило, Ноэль напрасно думала, что, перейдя работать в дом Альбера, ушла из-под пристального внимания обеих сестёр. За ней всё время негласно наблюдали. Несмотря на то, что пациенты к ней ходили не ворсельские, из другого графства, кто-то из людей Эжени или Леони примерно раз в три луны навещал близлежащие деревни и расспрашивал. В основном о житье-бытье, но вопросы про Ноэль всегда присутствовали. Как она живёт, часто ли покидает свою башню, кто у неё лечится и от чего. Иногда под предлогом покупки или заказа приезжала одна из сестёр, чаще наместница, чем графиня. Последний раз она была тут меньше декады назад, поэтому Мюзетта очень удивилась, увидев на главной улице у трактира знакомую карету.

Наместница прикатила, прогулялась, посудачила кое с кем, после чего послала слугу отловить девчонку. О работе Мюзетты на ведьму знали все соседи, её семья не скрывала того, что за исцеление отца отдувается дочка: смотрит за скотиной. Форейтор служил госпоже Леони не первый год и хорошо знал, что надо делать. Он познакомился с Мюзеттой, когда она гнала коров на пастбище и как бы невзначай пригласил на разговор с важной дамой. Подчеркнул, что это может быть не только интересно и почётно, но ещё и очень выгодно.

Благородная дама была с Мюзеттой очень мила. Долго распиналась, что давно не видела такую славную девочку. Спросила про мать и сестёр, посетовала, что у семьи не так много денег, чтобы обеспечить всех девочек хорошим приданым, а потом предложила напрямик: Мюзетта кое-что для неё сделает, а она даст столько денег, что хватит выдать замуж старших сестёр, а сама Мюзетта станет завидной невестой. Ну и что, что ей четырнадцать? Это даже хорошо. Будет время осмотреться и выбрать достойного жениха.

Бедняжка сама не помнила как оказалась у окна башни с огнивом и трутом в руках. Она ничего не взяла из дому, и кремень с кресалом. И паклю, и маслице ей дала госпожа наместница. Да-да, точно, госпожа Леони.

Что она ей сказала о том, кто находится в башне?

Ничего. Об этом вообще разговора не было.

Мюзетта сделала всё точно, как ей велели. Намочила кусок пакли в масле, плеснула остатки масла в окошко на нижнем ярусе, затем подожгла паклю и бросила её туда же. О чём она при этом думала? Ни о чём. Просто выполняла приказ.

Почему не убежала? Не знает. Просто осталась стоять и смотреть, как разгорается огонь. Сначала ничего не было видно, потом повалил дым, затем пламя разошлось и его стало видно в окно. Оно так ярко полыхало!

А потом?

Потом она вдруг осознала, что наделала и хотела бежать, но ноги не несли. Только до ближайших кустов и добралась. Что было дальше не помнит. Очнулась уже, когда её везли в город, перекинутую через круп лошади.

Что ей дала госпожа наместница? Кисет с припасами для поджога? А ещё? Ах, колечко с камушком… Где оно? В кармане?

Жерар снова осмотрел кисет, но уже как улику. В магическом зрении можно было уловить остатки ауры тех, кто последний держал это в руках. Если на огниве следов было ка на проезжей дороге, то вышитый мешочек оказался более ценным предметом. Судя по всему, Леони вышивала его лично. Её следы отпечатались и на бутылочке с маслом. Отличная улика! Колечко тоже порадовало: на нём отпечаток ауры наместницы получился очень чётким. Теперь у них есть улики против неё.

Снова спеленав девчонку заклинанием, Жерар пошёл к Ноэли. Пусть решит её судьбу.

По закону очарованные не отвечали за свои поступки, но у ведьм свои правила.

Он как в воду глядел. Нувеллина выслушала доклад, задала несколько вопросов, а затем сказала:

— Понимаешь, простить её просто так, оставить без наказания я не могу. По нашим правилам ничего не бывает даром, ни хорошее, ни плохое. Сделай она это по доброй воле, в здравом уме и твёрдой памяти, я бы её так прокляла, что всему семейству мало не показалось бы. Но в данном случае… Хорошо, пойдём.

Она встала из удобного кресла, в котором уютно устроилась с парой книг и толстой тетрадью для записей, прошла в кабинет и сказала, обращаясь к девчонке:

— Мюзетта, я не спрашиваю тебя, как получилось, что я спасла твоего отца, а ты мне так отплатила. Госпожа Леони знала, за какую ниточку дёргать. Ты мечтаешь стать завидной невестой и получить богатое приданое? Вот тебе моё наказание: ты не выйдешь замуж до тех пор, пока не спасёшь из огня троих.

Жерар чуть было не присвистнул, но вовремя сдержался. Прокляла-таки и выбрала ограничивающее условие, напоминающее о деянии. Жестоко, но справедливо.