Глава 12

Прошел час. Ричард лежал в постели жены и без стеснения смотрел, как она спит. Джульетта лежала на спине, по-детски подняв руки к лицу и слегка сжав ладони. Одеяло прикрывало ее лишь до пояса, а тонкая сорочка не скрывала соблазнительных линий.

Созерцание не прошло бесследно, а отозвалось острой болью вожделения. Ричард подавил стон и уставился в потолок: так безопаснее. Но язык еще помнил вкус жемчужной кожи, руки ощущали приятную тяжесть груди, в ушах звучало неровное прерывистое дыхание.

Он чувствовал себя на вершине блаженства и все же хотел большего. Брак, который планировался как исключительно деловое партнерство, с каждым днем приобретал все более очевидную эмоциональную окраску.

С обеих сторон. К этому еще предстояло привыкнуть.

Ричард понимал, что постельные радости означали для Джульетты не только секс. Они заключали в себе нечто большее, чем очевидное физическое наслаждение; глубина ощущений свидетельствовала о глубине чувств.

Любила ли она его? Мысль отозвалась в душе мгновенным всплеском радости. Ничего удивительного: разве существует на свете мужчина, который не хочет, чтобы жена его любила?

Но чем ответит он? Ричард поморщился. Да, его душу тоже согревало светлое чувство. Но любовь ли это? Точного ответа он не знал и страдал от неопределенности. Одно было ясно: огорчать жену, доставлять разочарование и боль он не хотел ей ни на миг.

Мечтал заботиться, защищать, дарить радость и счастье. И для всего этого видел один-единственный способ: продолжать делать деньги, развивать и без того успешный бизнес, укреплять собственный вес в деловых кругах Англии. Нелегкие задачи требовали огромной работы и полной самоотдачи. Размениваться на сентиментальность и погружаться в пучину отношений означало попусту тратить силы и время. А ведь именно этого – глубоких чувственных отношений – жаждала Джульетта.

Она тихо вздохнула и прижалась к нему, как будто искала тепла. Ричард ощутил прилив нежности, тут же уступивший место страху. Тот ли он человек, который ей нужен? Сможет ли принести женщине долгожданное счастье?

Мучительные сомнения терзали душу. Ричард не ожидал, что жизнь преподнесет подобный сюрприз, не представлял, что окажется перед серьезным испытанием. Готов ли он дать то, чего от него ждут? И как быть с детьми? Удастся ли найти душевные силы и открыть сердце им навстречу, как мечтает Джульетта? Тем более что дети отнюдь не спешат найти с ним общий язык. Как показала вылазка в лес – скорее наоборот.

Не найдя ответа ни на один из вопросов, Ричард встал с постели. Дрожа от холода, собрал разбросанную по комнате одежду, беззвучно открыл дверь и по темному коридору пошел в свою спальню.

Лег в пустую холодную кровать, постарался уснуть, однако скоро понял, что ничего не получится. Надел халат, устроился в кресле перед тлеющим камином и медленно, методично опустошил бутылку виски, о чем утром, как только проснулся, горько пожалел.

Яркое солнце нестерпимо резало глаза, отвратительный привкус во рту вызывал отвращение к самому себе, а головная боль не стихала ни на миг. Ричард медленно спустил ноги с кровати, сел и зажмурился, выжидая, когда же наконец комната перестанет вращаться и займет привычное положение.

Дверь распахнулась. Ричард решил, что пришел камердинер, и не потрудился открыть глаза, а когда все-таки осмелился посмотреть, то вместо Хэллета увидел перед собой лорда Моффата. Джордж молча, терпеливо стоял возле кровати.

– Не мог подождать, когда спущусь к завтраку? – проворчал Харпер.

– В это время? – Джордж устроился в кресле возле камина. – Поскольку ты здесь господин и хозяин, повариха, конечно, приготовит все, что пожелаешь. Но, если хочешь знать, завтрак давно прошел. Скоро подадут ленч.

– Что? – Ричард схватил со стола часы и, болезненно прищурившись, посмотрел на циферблат. Да, друг не шутил: часовая стрелка миновала полдень. – Но почему же никто меня не разбудил?

– Насколько мне известно, камердинер пытался неоднократно. И жена тоже. – Джордж расплылся в улыбке. – Но только у них ничего не получилось. Тебя не пробудила бы и пушка.

Излишняя жизнерадостность приятеля показалась обидной, и Ричард нахмурился. Боль стала еще сильнее. Он встал, неуверенной походкой добрел до ванной комнаты, налил в таз воды и опустил туда голову. К сожалению, из-за чрезмерной заботы камердинера вода оказалась теплой и принесла лишь незначительное облегчение. Стараясь не замечать ломоты в висках, Ричард взял полотенце, вытер лицо, волосы и, подчиняясь суровой необходимости, кое-как побрился. В спальню вернулся, ощущая острую потребность в чашке крепкого кофе.

К сожалению, в комнате его по-прежнему ждал только Джордж. Ричард раздраженно дернул шнур звонка. Не прошло и минуты, как на пороге возник Хэллет.

– Прикажете принести завтрак? – уточнил камердинер.

– Не торопись. Принеси очень большой кофейник и две чашки, – распорядился Ричард.

– Слушаюсь, сэр. – Хэллет удалился.

– Ты сегодня в дурном расположении духа, – не выдержал Джордж. – Волнуешься из-за предстоящего визита Диксона?

– С какой же это стати? – солгал Ричард.

– Успокойся, ничего страшного.

– Я же сказал, что не волнуюсь.

– Сказал, но что-то не верится. – Джордж вытянул длинные ноги. – Уверен, что уже через полчаса после приезда вы с ним запретесь в кабинете и углубитесь в обсуждение будущего партнерства. Хорошо, если выйдете к ужину. Когда хорошенько проголодаетесь…

– Не преувеличивай. Вовсе не собираюсь проводить с Диксоном целый день; что ни говори, а на дворе Рождество. Самое время отдохнуть и развлечь гостей, создать им праздничное настроение.

– Хм, интересное заявление. Мистер Харпер создает у людей праздничный настрой. Распевает рождественские гимны, наряжает елку, увлеченно танцует.

Прежде чем Ричард успел ответить, в дверь постучали. Вошел Хэллет с серебряным подносом в руках. Поставил на стол кофейник, чашки и сахарницу, после чего удалился в гардеробную.

Теперь, когда головная боль немного отступила, Ричард в полной мере оценил тактичное спокойствие слуги. Если бы еще удалось заставить замолчать Джорджа!

Он налил полную чашку кофе, торопливо положил две ложки сахара, быстро размешал и жадно глотнул.

Резкий отвратительный вкус едва не вывернул наизнанку. Ричард на миг замер, а потом наклонился и выплюнул мерзкую жидкость в тарелку.

– О Господи, что случилось? – Джордж даже не пытался скрыть шок.

Не в силах произнести ни слова, Ричард молча покачал головой. Язык горел, рот нещадно драло. Он беспомощно отломил кусочек тоста и попытался хоть как-то притупить ужасную горечь. Медленно, обстоятельно прожевал, так же медленно проглотил и только после этого нашел в себе силы произнести несколько слов:

– Попробуй кофе.

Джордж взглянул настороженно. С опаской поднес ко рту тонкую фарфоровую чашку и сделал маленький глоток. Ричард внимательно следил за реакцией.

Джордж пожал плечами:

– Немного горячо, а в остальном ничего особенного. Отличный кофе.

Ричард нахмурился, схватил чашку и с подозрением понюхал. Не почувствовав ничего, кроме кофейного аромата, окунул указательный палец и облизал. Кофе. Несладкий кофе.

Он озадаченно посмотрел на стол. Взгляд упал на сахарницу, и в этот момент снизошло озарение. Джордж всегда пил кофе без сахара. Ричард взял из серебряной сахарницы маленькую щепотку и осторожно лизнул.

Соль. Проклятие!

– Кажется, юные мстители нанесли очередной удар, – пояснил Ричард.

Джордж молча протянул свою чашку, и он жадно проглотил содержимое. Несладкий кофе оказался значительно приятнее соленого.

– Вчера мне показалось, что ты заблудился неспроста, – с сочувствием произнес лорд Моффат. – Что произошло?

– Эдвард и Джеймс завели меня в чащу, а пока я сидел на верхушке дуба и обдирал эту чертову омелу, сбежали, – признался Ричард.

– И как же тебе удалось выбраться?

– По чистой случайности. – Почему-то внезапно захотелось улыбнуться, но Ричард сдержался: малейшее движение отзывалось резкой головной болью. – К тому же нельзя было позволить двум мальчишкам обвести себя вокруг пальца.

– Помню, одно время мы с братом примерно так же издевались над несчастным отцом, – задумчиво проговорил лорд Моффат. – Чего только не придумывали! Намазали клеем стул в кабинете и испортили его лучшие брюки. Запустили в постель ящерицу, и та устроилась у него между ног. Крику было столько, что горничные едва в обморок не попадали. Испачкали жиром перила лестницы, разбавили бренди водой.

Джордж откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой.

– А однажды – только представь – вместо воды использовали другую жидкость… телесную.

– Черт возьми! – Ричарду едва не стало плохо. – Помочились в бренди?

– Прицельно, в хрустальный графин; на ковер не попало ни единой капли.

– И как же отреагировал отец?

– Насчет бренди, кажется, так ничего и не заметил. – Губы Джорджа слегка дрогнули. – А что касается всего остального, то каждый вечер перед ужином во всеуслышание сокрушался и рассуждал, кто бы мог совершить столь неприглядные поступки, но ни разу не спросил нас прямо и не отчитал за безобразное поведение. Наши проделки, как ни странно, его даже забавляли. Такое отношение, конечно, распаляло юношеское воображение. Много бессонных ночей провели мы, разрабатывая все новые и новые коварные планы, а потом наконец поняли, что отец с интересом ждет, что же еще мы придумаем. Спустя много лет я набрался смелости и прямо спросил, почему он нас не наказал. Отец подтвердил, что не хотел ограничивать полет фантазии.

– И когда же вы прекратили безобразничать?

– В тот день, когда Лоренса отправили в закрытую школу. Хулиганить одному мне совсем не хотелось. Скучно.

Ричард налил еще кофе.

– Что ж, вам можно только позавидовать. А вот на меня почему-то все эти фокусы нагоняют тоску.

Джордж широко улыбнулся:

– В таком случае имеет смысл как-то отомстить соплякам. Уверен, что удастся найти каких-нибудь ужасных жуков. Страшное черное существо на белом покрывале способно внушить ужас даже самому храброму из мальчишек. Сгодятся и несколько горстей сухих хлебных крошек на простыне. Муравьи не заставят себя ждать.

Проклятие! Нет, это все не то. Ричард потер шею. Объявлять сыновьям Джульетты войну он не собирался, особенно сейчас, накануне приезда Диксона.

– И все же я намерен махнуть рукой на их проделки, – заявил он. – Ясно, что парни хотят одного: доставить мне как можно больше неприятностей и выразить свое отношение к появлению в доме чужака. Если же расстроить меня не удастся, то и продолжать будет незачем.

Джордж махнул рукой.

– Фатальная ошибка. По-моему, не получив ответа с вражеской стороны, они преумножат усилия.

– Готов рискнуть, – бодро отстаивал свою позицию Ричард, хотя в глубине души опасался, что друг может оказаться прав. – Но если безобразия действительно будут продолжаться, то в любой момент можно отправить Эдварда в школу. Разделить неразлучную пару – и дело с концом. А то дети уж слишком расшалились.

– Не слишком ли жестоко? – отозвался Джордж. – Пусть едет в двенадцать лет. Зачем раньше времени лишать ребенка дома и семьи?

Ричард молча пожал плечами и начал одеваться. Надел темно-серые брюки и белую рубашку, которую Хэллет заботливо положил на кровать. Тщательно застегнул все пуговицы и сунул правую ногу в безупречно начищенный черный ботинок.

Ступня почти по щиколотку утонула в непонятной мягкой и мокрой субстанции. Ричард на миг застыл и прикрыл глаза.

– Негодяи!

– И что же на сей раз? – Джордж взглянул озабоченно.

– Сунули в ботинок что-то мерзопакостное. – Ричард сморщился. – Влажное, холодное. Отвратительное.

– Ну вот, а ты говоришь. – Джордж осторожно наклонился и шумно потянул носом. – Дерьмом, к счастью, не пахнет.

– И на том спасибо. Сделай милость, загляни во второй и скажи, что там.

Восторга лорд Моффат не проявил, однако выполнил просьбу и внимательно осмотрел левый ботинок.

– Овсянка, – лаконично сообщил он.

– Вот подлецы. – Ричард заметно успокоился. По крайней мере не навоз.

– А ты уверен, что это не дело рук Хэллета? – Джордж поставил ботинок на ковер. – Ты же его скоро доконаешь своим нежеланием следовать моде. Замечал когда-нибудь, как он реагирует на очередной твой отказ надеть что-нибудь приличное?

Ричард возмущенно фыркнул.

– Вот еще! Хэллету доставляет особое удовольствие воспитывать меня за то внушительное жалованье, которое я ему плачу. Дай ему волю, сразу превратит в денди. К тому же чистить ботинки придется не кому-нибудь, а ему. Не позавидуешь!

Джордж насмешливо вскинул брови.

– Хитрец мог сделать это, чтобы сбить тебя со следа, – поддразнил он.

Ричард грозно посмотрел на дверь гардеробной.

– Хэллет!

Слуга тут же возник на пороге.

– Да, сэр?

– Это ты положил в мои ботинки овсянку?

– Прошу прощения, сэр?

– Ты все отлично слышал, – пришел на помощь Джордж и с сочувствием взглянул на друга. – Кто-то наполнил ботинки мистера Харпера овсянкой, вот мы и подумали, что, возможно, ты решил немного пошутить над господином.

Прижав руки к груди, камердинер вошел в комнату.

– Нет ничего забавного, когда в дорогих кожаных ботинках оказывается овсянка, милорд. Должно быть, шутите вы.

– Боюсь, что нет, – ответил Ричард. – В моих ботинках действительно находится изрядное количество каши, хотя лично я ни на мгновение не заподозрил тебя в злом умысле. Идея принадлежит лорду Моффату. – Раздражение рассеялось, и на первый план выступила комичность ситуации. Эдвард и Джеймс оказались бесстрашными ребятами: чтобы войти в комнату, когда хозяин спит, и осуществить задуманную гадость, необходимо немалое мужество.

– Я ошибся, Хэллет, – великодушно проговорил Джордж. – Прими мои искренние извинения.

Лицо камердинера немного смягчилось. Он с отвращением посмотрел на испорченные ботинки и хмыкнул.

– Сейчас принесу другие, сэр. И чистые носки.

Ричард посмотрел вслед. Отчистить обувь будет нелегко, однако Хэллет способен творить чудеса. Хотелось бы верить, что любимая пара будет спасена.

В окно приветливо заглядывало солнце. День выдался чудесный. И все же, учитывая сложившиеся обстоятельства, не лучше ли вернуться в кровать, накрыться с головой одеялом и так пролежать до завтра?


Джульетта взяла серебряную вилку и приступила к заключительному рыбному блюду. Этот тщательно спланированный и старательно подготовленный обед был призван произвести на Диксонов самое благоприятное впечатление, однако застолье проходило далеко не так легко и приятно, как хотелось бы.

Разговор за столом не иссякал, и все присутствующие держались чрезвычайно вежливо и учтиво, однако напряжение не спадало ни на минуту. Обычное жизнерадостное настроение и добрый дух товарищества бесследно исчезли.

Джульетта никак не могла определить причину внезапной перемены. Она считала себя образцовой хозяйкой и никогда не испытывала особых проблем в создании непринужденной домашней обстановки, но сегодня ничего не получалось: все усилия неминуемо разбивались о невидимую, но непреодолимую стену. Визит мистера Диксона был очень важен для Ричарда, и Джульетте хотелось встретить гостя и его супругу безупречно – во всяком случае, настолько, насколько это было возможно.

Она составила разнообразное и изысканное меню, и повара мастерски приготовили каждое из многочисленных блюд. Из погреба явились самые благородные, выдержанные вина. Стол украшали рождественские символы, особенно трогательные в сочетании с дорогим фарфором, старинным серебром и тончайшим хрусталем. Мягкое сияние свечей создавало камерную, теплую, уютную обстановку.

Заботливая хозяйка беспокоилась, что гостье будет нелегко запомнить многочисленные лица и имена, однако на деле оказалось, что миссис Диксон вовсе не спешила прикладывать усилия. Говорила она исключительно в тех случаях, когда обращались непосредственно к ней, да и то ограничивалась необходимым минимумом слов.

Излишняя сдержанность леди представляла собой резкий контраст словоохотливости супруга. Мистер Диксон не закрывал рот ни на минуту и разглагольствовал так громко, что умолкли даже те, кто сидел в противоположном конце длинного стола. Собственно, ничего плохого в подобной манере общения не было… если бы не невыносимо скучная и однообразная тема монолога.

Очень скоро всем стало ясно, что больше всего на свете мистер Диксон любит рассуждать о деньгах. О том, сколько он заработал, сколько рассчитывает заработать в ближайшем будущем, насколько обошел непосредственных, самых сильных конкурентов. Речь его звучала непререкаемо, однако остановить хвастуна никак не удавалось. Попытки сменить тему тоже не дали результата: гость обладал редкой способностью тотчас возвращать разговор в привычное русло.

Джульетта отлично понимала причину успеха мистера Диксона: бизнесмен представлял собой яркое воплощение прямолинейной, тупой назойливости. Но вот взгляд переходил на мужа, и сразу возникало невольное сравнение. Ричард, разумеется, отличался настойчивостью и упорством в достижении цели, однако вел себя несравнимо тоньше и тактичнее. В отличие от непрестанного бахвальства мистера Диксона его манеру держаться характеризовала благородная сдержанность.

Харпер вежливо слушал гостя, задавал вопросы, порой вставлял краткие комментарии, но в то же время неизменно сохранял невозмутимое, даже несколько отстраненное спокойствие. Случайный свидетель ни за что бы не догадался, насколько ему необходимо сотрудничество с этим шумным бесцеремонным господином.

Не скрывая восхищения, Джульетта не сводила с мужа внимательных глаз. Ричард, казалось, почувствовал ее взгляд: неожиданно повернулся и посмотрел прямо, с особенным, только ей понятным выражением. Выдержал несколько мгновений, а потом слегка опустил веки и многозначительно улыбнулся.

От этой интимной улыбки перехватило дыхание, и Джульетта почувствовала, как неумолимо предательски краснеет. Сердце забилось учащенно и гулко.

Ах, значит, он не забыл о том, что происходило между ними ночью.

Утром она проснулась в одиночестве и страшно расстроилась. Однако настоящее разочарование ожидало позже, когда выяснилось, что муж опустошил целую бутылку виски и теперь спит беспробудным сном.

Сомнений не оставалось: его что-то всерьез тревожило. Сначала Джульетта решила, что беспокойство связано с предстоящим визитом Диксонов, однако после долгих размышлений пришла к выводу, что повод слишком незначителен: должна существовать другая, более серьезная причина. В любом случае хотелось разделить с мужем переживания, понять его мысли, надежды, секреты.

Может быть, сегодня ночью удастся поговорить по душам?

– Разве не так, Джульетта? – спросил дядюшка Хорас.

– Да, конечно, – быстро ответила она, хотя понятия не имела, о чем идет речь, и улыбнулась всем, кто сидел на ее конце стола. Миссис Диксон слегка повернула голову, но продолжала смотреть на окружающих так же угрюмо.

А что, если гостья попросту стесняется? Может быть, ей будет приятнее, если рядом окажется знакомое лицо? Однако единственным из гостей, с кем леди встречалась раньше, был лорд Моффат, а Ричард настойчиво просил не подпускать его близко к супруге бизнесмена. Причина, кажется, заключалась в каком-то давнем флирте между ними. Зная Джорджа, поверить в такую версию было совсем нетрудно.

Но зато невозможно было представить, что миссис Диксон вообще способна улыбаться. Скорее эта леди одним взглядом заморозит воду.

И при этом ее смело можно было назвать красивой: пышные светлые волосы, прозрачные голубые глаза. Жаль только, что бедняжка так скучна: вряд ли кто-нибудь из мужчин сочтет ее интересной. Но с другой стороны, некоторые предпочитают, чтобы красивая женщина поменьше говорила и побольше молчала. Так, мол, гораздо удобнее.

Лакей спросил, можно ли убрать тарелку, и Джульетта коротко кивнула. Взгляд скользнул вдоль стола и остановился на лице лорда Моффата. Джордж едва заметно поднял брови, словно хотел напомнить: «Я предупреждал». Да, он действительно говорил, что Диксоны – не самая приятная пара.

– Может быть, леди, перейдем в гостиную и оставим мужчин с портвейном и сигарами? – на правах хозяйки предложила Джульетта.

Получив дружное согласие, она встала из-за стола и первой покинула столовую. Вскоре принесли чай, и дамы уютно устроились для приятной светской беседы. Все, кроме одной.

Миссис Диксон от чая отказалась. Она сидела, безукоризненно прямо держа спину, и неотрывно смотрела на дверь. Джульетта сделала глоток, однако вкуса не почувствовала: мысли были заняты одним – о чем бы спросить необщительную гостью?

– Вы любите ездить верхом, миссис Диксон? – наконец нашлась хозяйка.

– Не очень, – ответила гостья с оттенком легкого пренебрежения в голосе. – Но при этом чрезвычайно серьезно отношусь к выбору лошади.

– У нас прекрасные конюшни. Уверена, сможем найти вам достойное, послушное животное, – любезно предложила Джульетта, не оставляя попыток решить, действительно ли гостья неисправимо угрюма или просто малообщительна. Она с улыбкой протянула серебряный поднос. – Попробуйте имбирное печенье. Многие из нас посвятили украшению этих человечков целый день; разумеется, под бдительным присмотром поварихи. А если говорить точнее, дамы украшали, а дети и джентльмены тут же с удовольствием поедали. Как говорится, каждому свое.

Присутствующие в комнате леди засмеялись и согласно закивали.

– Не ем сладостей, – отказалась миссис Диксон. – От них портится фигура.

– Жаль. – Джульетта передала поднос с печеньем мисс Харди и с радостью гостеприимной хозяйки отметила, что секретарша положила на тарелку сразу несколько штук.

– Сельский воздух возбуждает аппетит, – призналась она и безмятежно откусила имбирному человечку голову.

– Терпеть не могу деревню, – отозвалась гостья с заметной неприязнью в голосе.

О Господи! Час от часу не легче. Джульетта надеялась, что миссис Диксон шутит, однако одного взгляда на поджатые губы и серьезные глаза оказалось достаточно, чтобы понять: все сказанное – правда и только правда. Леди искренне предпочла бы сейчас оказаться в городе; не важно, в каком именно.

– Что ж, в таком случае придется позаботиться о развлечениях, способных изменить столь неблагоприятное мнение. – Джульетта решила не поддаваться на провокации и, несмотря ни на что, сохранять со скучной гостьей ровное и дружелюбное отношение.

Наконец в гостиную вошли джентльмены. Ричард смотрел на важную гостью, а потому не сразу встретился взглядом с женой. Зато лорд Моффат тут же оказался рядом и понимающе улыбнулся.

– Приятно проводите время? – поинтересовался он.

– Как бы не так! – шепотом ответила Джульетта. – Почему вы ничего не рассказали о характере миссис Диксон? Не знаешь, с какой стороны к ней подступиться.

– Что и говорить, дама непростая. Не может похвастаться ни благородной родословной, ни воспитанием, однако держится, как королева, и крайне неохотно снисходит к подданным. Всячески выказывает всем вокруг свое презрение.

– Похоже, что так, – согласилась Джульетта и в задумчивости откусила пряничному человечку ногу. – Спасибо за то, что высказали свое мнение хотя бы о самом Диксоне.

– Дурные манеры господина бросаются в глаза, – ответил лорд Джордж. – Однако советую быть осторожнее: под внешностью неотесанного хвастуна скрывается хитрый, безжалостный, крайне неприятный и при этом весьма влиятельный человек.

– Считаете, что Ричард напрасно рассчитывает на сотрудничество?

– Харпер обладает непревзойденным деловым инстинктом и, надеюсь, не питает ложных иллюзий. – Джордж перешел на шепот. – Конечно, если перспектива выгодного контракта не лишила вашего супруга обычной остроты восприятия и он все еще продолжает трезво смотреть на вещи.

Джульетта перестала жевать. Неужели Ричард может пасть жертвой коварных интриг? Не хотелось верить в подобную перспективу.

– Скажи-ка, милочка, что за приключение ты приготовила нам на завтра? – полюбопытствовал дядюшка Хорас.

– Полагаю, пришло время привезти домой рождественское полено. – Джульетта решила, что этот небольшой секрет уже можно раскрыть.

– Рождественское полено? – с интересом переспросил мистер Диксон. – Какой удивительный обычай!

– Мы очень серьезно относимся к традициям, – с улыбкой пояснила Джульетта. – То полено, которое будет гореть в камине в сочельник, заготовлено уже несколько месяцев назад; специально, чтобы успело хорошенько высохнуть. А привезти его надо заранее, так как в канун Рождества многие займутся украшением елки. Завтра самый подходящий день. Надеюсь, вы с миссис Диксон тоже примете участие в торжественной процессии.

– С огромной радостью, – согласился гость. – Спасибо за приглашение.

Миссис Диксон отнюдь не выглядела ни довольной, ни благодарной, однако Джульетта не позволила омрачить свою маленькую победу. Любое удовольствие, доставленное деловому партнеру, принесет Ричарду конкретную выгоду. А Джульетта уже ясно понимала, что ради хорошего настроения и доброго отношения мужа готова на все.

Загрузка...