Глава 3

Подойдя к садовому флигелю, Джульетта почувствовала, что дрожит. И дело было вовсе не в весенней прохладе. Нет, дрожала она от шока перед собственным поступком. Подумать только: несколько минут назад продала наследство старшего сына. Продала практичному, умному, красивому американскому бизнесмену.

Она открыла дверь и сразу ощутила аромат свежеиспеченного мясного пирога. В кухне, однако, никого не было. Очень хорошо: прежде чем оповестить слуг о том, что только что произошло, не мешает собраться с мыслями. Перемены никогда не воспринимаются легко, а столь серьезный шаг и вообще способен вызвать негодование.

Разумеется, она сохранит весь персонал садового флигеля, а возможно, даже наймет еще пару человек – благо средства теперь позволяют.

Средства позволяют! Непривычная мысль пронзила радостным ощущением свободы. Наконец-то и сама она, и дети получат долгожданную независимость. Мальчики смогут учиться в приличной школе, а за Лиззи отныне будет присматривать образованная, хорошо воспитанная гувернантка.

А какое счастье не считать каждое пенни, не ломать голову, кому заплатить на этой неделе – мяснику или бакалейщику! Отныне отпадет необходимость покупать детскую одежду на размер больше, чтобы выгадать лишний год, да и обувь можно будет менять по мере необходимости, а не тогда, когда удастся собрать нужную сумму.

Джульетта вошла в столовую. Сыновья подняли головы от тетрадок и радостно улыбнулись.

– Миссис Уэнтуорт! – возмущенно воскликнул учитель. – Занятия еще не окончены. Впереди час работы, а если Джеймс будет соображать так же медленно, то и два.

Что за самодовольное ничтожество! Джульетта посмотрела сначала на сына, а потом на упивающегося властью учителя. Этому мелкому человечку доставляло удовольствие унижать детей. Что же, скоро все изменится.

– Уроки придется прервать, мистер Бейтс, – решительно распорядилась Джульетта. – Мне необходимо срочно поговорить с сыновьями. Наедине.

Последнее слово она произнесла особенно холодно и высокомерно. Наставник удивленно поднял брови, но предпочел смолчать и уступить. Поклонился с преувеличенной вежливостью и вышел из комнаты.

Джульетта посмотрела на мальчиков и слабо, неуверенно улыбнулась. Как-то они отнесутся к новости, что скажут? Эдвард отличался особенной чувствительностью: он очень серьезно относился к положению старшего мужчины в семье, а главное, гордился ролью законного наследника огромного поместья.

В отличие от брата Джеймс с воодушевлением принимал любую новость и всегда старался поддержать ее. Он скорее всего воспримет известие с энтузиазмом – как захватывающее приключение.

– Должна сообщить кое-что очень важное. – Джульетта опустилась в кресло, а мальчики тут же подбежали и встали рядом. – Вы знаете, что уже год я пытаюсь сдать в аренду главный дом. Деньги необходимы нам на жизнь и на ваше образование. До сих пор мистеру Фаулеру не удавалось найти достойного жильца, а сегодня он привез человека, готового не снять, а купить поместье. – Она глубоко вздохнула. – Переговоры оказались долгими и трудными, но в конце концов я решила, что так будет лучше для всех нас. И дала согласие на продажу. – Последняя фраза прозвучала совсем тихо, словно на излете сил.

– Ты продала поместье? – изумленно переспросил Эдвард.

Джульетта молча кивнула.

– И получила кучу денег? – с надеждой уточнил Джеймс.

– Да, – подтвердила Джульетта и снова слабо улыбнулась. – Но впредь знай, что спрашивать людей о деньгах не принято: это считается дурным тоном.

– Но Хайгроув-Мэнор принадлежит мне! – негодующе воскликнул Эдвард. – Я старший сын и законный наследник папиного состояния.

Джульетта тяжело вздохнула.

– Знаю, милый, но, честно говоря, другого выхода просто не было. У нас остался садовый флигель: когда вырастешь, он перейдет в твое полное распоряжение.

– Это дом для одинокой пожилой леди! – возмутился Эдвард.

– Наша мама совсем не старая, – тут же бросился на защиту Джеймс.

Джульетта успела выставить руку и остановить кулак старшего из братьев. В целом мальчики неплохо между собой ладили, но в последнее время споры все чаще разрешались потасовкой. Миссис Перкинс, которой посчастливилось вырастить четверых сыновей, уверяла, что это вполне нормально, однако Джульетта так не считала.

– Понимаю твое разочарование, Эдвард. Я и сама переживаю. Но пойми: без папы мы не сможем достойно поддерживать главный дом. – Недовольство на лице мальчика стало еще явственнее, и миссис Уэнтуорт печально вздохнула. Проще отдать на отсечение правую руку, чем наблюдать, как страдают дети.

– Приличный джентльмен должен иметь приличный дом, – задумчиво произнес Эдвард. – Где же я теперь буду жить, когда вырасту?

– Придется жениться на богатой наследнице, – философски изрек Джеймс. – Такой совет дал мне дядя Джеральд. Но лично я намерен жить с тобой. Не хочу жениться; девчонки такие противные!

– Это просто глупо. – Эдвард мрачно взглянул на брата.

– Эдвард! – воскликнула Джульетта. – Нельзя разговаривать таким тоном. А ты, Джеймс… – Она растерялась. В семь лет малыш уже рассуждает о женитьбе по расчету. Конечно, после смерти отца мальчики повзрослели быстрее, чем следовало, но не настолько же!

– Прости, мама. – Младший сын с готовностью извинился.

Эдвард, как всегда, не спешил проявлять раскаяние, но ведь разочарование постигло в первую очередь его, а не брата. Оставалось лишь молиться и надеяться, что он не примет услышанное слишком близко к сердцу.

В глазах сына блеснули слезы, однако он сумел взять себя в руки и упрямо поднял голову.

– Когда вырасту, непременно найду способ выкупить Хайгроув-Мэнор.

– Надеюсь, милый, что так и будет, – поддержала Джульетта. – Особенно если ты по-настоящему этого хочешь.

– Очень хочу. – Мальчик покачал головой и посмотрел на мать; в искреннем взгляде не сквозило ни тени осуждения. – Рад, что можно остаться здесь, пусть даже в доме для пожилой леди.

– Мы с тобой – две пожилые леди, – захихикал Джеймс.

Джульетта тоже улыбнулась. Что же, Эдвард принял известие вполне достойно. А намерение когда-нибудь вернуть Хайгроув в семью трудно было назвать неразумным. Может быть, удастся внести это обстоятельство в договор? Указать отдельным пунктом, что если мистер Харпер соберется продавать поместье, то преимущественное право покупки останется за Эдвардом Уэнтуортом.

Удачное решение немного облегчило чувство вины. Джульетта раскинула руки и обняла сыновей. Джеймс ласково прильнул. Эдвард отреагировал немного более сдержанно, однако от поцелуя не увернулся. Что ж, и на том большое спасибо. Сын взрослел на глазах. Долго ли еще матери будет позволено вот так его целовать и ерошить волосы своим мальчишкам? Хотелось верить, что впереди у них еще много лет согласия и взаимного понимания.

Скоро непоседы заерзали и освободились из материнских объятий.

– Знаю, что неприлично об этом говорить, – со смущенной улыбкой начал Джеймс, – но что мы будем делать с кучей денег?

– О, мы найдем им достойное применение, – таинственно пообещала Джульетта.

Эдвард поднял голову. Он явно пытался казаться равнодушным, однако любопытство все-таки победило.

– Например?

– Ну во-первых, оплатим все счета. Это, конечно, не очень интересно, зато крайне необходимо. Наймем еще нескольких слуг, чтобы содержать хозяйство в полном порядке, и купим новую одежду. Ну а еще, конечно, сделаем каждому из вас персональный подарок – по желанию.

– Может быть, даже пони? – с горящими глазами уточнил Джеймс. – Ты всегда говорила, что держать маленькую лошадку очень дорого, но теперь ведь все изменилось, правда? – Мальчик широко улыбнулся.

– Думаю, пони очень понравится у нас жить. – Джульетта посмотрела на старшего сына. – Да и телескоп лишним не будет. – Она знала, как мечтает юный астроном о настоящем приборе.

– Правда? – с просветлевшим лицом отозвался Эдвард.

– Конечно. – Как приятно, что мальчики осознали смысл грядущих перемен! – Но прежде всего давайте исполним одну мою давнюю мечту. Надеюсь, вы тоже обрадуетесь.

– Что же это за мечта, мама? – в унисон спросили сыновья.

– Очень хочу немедленно уволить мистера Бейтса.


На следующее утро Джульетта проснулась в хорошем настроении. Последние сомнения относительно правильности принятого решения окончательно развеялись. Вчера, сразу после ужина, мистер Фаулер принес все необходимые документы. Миссис Уэнтуорт внимательно прочитала бумаги, задала несколько вопросов, попросила изменить кое-какие детали и внести пункт о преимущественном праве Эдварда на покупку поместья – в случае если оно будет продаваться. Наконец, убедившись в справедливости договора, внизу каждой страницы поставила свою подпись.

Посыпала листы песком, аккуратно сложила… и на миг замерла. Жизнь уже не будет прежней, и в этот раз причина перемен не в жестокости судьбы; только что она собственными руками отдала поместье чужому человеку.

В последние годы тревога за будущее семьи превратилась у нее в навязчивую идею. Да, цена избавления высока, и все же ощущение твердой почвы под ногами вселяло ни с чем не сравнимую, давно забытую уверенность в собственных силах.

А все благодаря мистеру Харперу – странствующему рыцарю без страха и упрека. Интересно, как бы он отнесся к подобной характеристике? Трудно судить.

Этот человек не походил ни на одного из ее знакомых джентльменов, и не только потому, что приехал из Америки и еще не успел в полной мере освоиться в стране. Возможно, причина кроется в принадлежности к торговому сословию? Нет, это занятие для него слишком мелко и меркантильно: по словам мистера Фаулера, новый знакомый успешно развивает значительные деловые проекты и в Англии, и у себя на родине.

Мысли о мистере Харпере немедленно вызвали в воображении образ, честно говоря, весьма привлекательный. Джульетта позволила услужливой памяти представить твердый, резко очерченный подбородок, синеву глаз, бархатный голос. Недолгое общение с этим человеком оставило в душе впечатление света и тепла.

Добродетельная женщина немедленно осудила бы себя за фривольные мысли и решительно прогнала недозволенные видения. Но миссис Уэнтуорт не пыталась себя обманывать: после четырех лет полного одиночества говорить о добродетели было трудно.

Горькая правда заключалась в том, что она так и не смогла смириться с уделом вдовы. Смерть Генри до сих пор казалась слишком жестоким, слишком несправедливым ударом. И все произошло так внезапно. Однажды вечером муж промок под холодным осенним дождем, к утру началась лихорадка, а уже через сутки его не стало. Несколько месяцев Джульетта жила как в тумане, но когда шок прошел, подступила настоящая боль.

Днем дети постоянно тормошили, требовали внимания и не позволяли ей остаться наедине с тоской, но ночами… ночами тяжким грузом наваливалось одиночество. Даже сейчас, спустя несколько лет, она порой инстинктивно поворачивалась во сне, чтобы прижаться к теплому надежному плечу мужа, а обнаружив холодную пустоту, просыпалась в отчаянии.

Миссис Перкинс убеждала, что единственный способ прогнать воцарившееся в душе уныние – снова выйти замуж, впустить в свою жизнь другого человека. В последние два года Джульетта все чаще об этом думала и в конце концов решила, что в словах экономки присутствует рациональное зерно. Конечно, новый супруг никогда не сможет занять в сердце место Генри. Он был ее первой любовью, и даже если доведется когда-нибудь встретить вторую, светлые воспоминания молодости не сотрутся.

Миссис Перкинс настойчиво повторяла, что новые отношения вполне возможны. Главное – не замыкаться в себе. Но найдется ли на свете человек, способный проявить к ней искренний интерес, принять ее и детей? Для этого потребуется немалое мужество, терпение и… чувство юмора.

Размышления прервала миссис Перкинс собственной персоной.

– Приехал граф Гастингс, требует срочной встречи, – объявила она. – Что ответить?

– Джеральд? – Как всегда, при одном лишь имени деверя по спине пробежал холодок.

– Неужели вы не способны выполнить даже самое простое распоряжение? – послышался в коридоре резкий голос. – Я же приказал не докладывать о визите!

Джеральд Уэнтуорт, граф Гастингс, с такой силой хлопнул дверью, что петли жалобно заскрипели.

Экономка не испугалась и продолжала стоять, твердо глядя на графа. Джульетта поспешила на выручку.

– Миссис Перкинс неуклонно выполняет мои распоряжения, Джеральд. Любой посетитель должен быть официально объявлен. Нельзя ругать служанку за то, что она честно выполняет свои обязанности.

Граф смерил экономку ледяным взглядом. Та посмотрела с равным презрением и невозмутимо удалилась.

– Я специально подчеркнул, что приехал не со светским визитом. – Джеральд негодующе повернулся к невестке. – Намерен немедленно вызволить тебя из той западни, в которую ты только что попала сама и увлекла детей.

– Не понимаю, о чем речь. – Джульетта независимо скрестила руки на груди. Боже милостивый, как же деверю удалось так быстро узнать о продаже дома? Пытаясь сохранить спокойствие, она гордо подняла голову и уверенно выдержала жесткий взгляд. – Никакой западни нет.

– Мистер Фаулер сообщил, что ты пообещала продать дом и землю промышленнику, американскому колонисту. Ни много ни мало! – Джеральд возмущенно нахмурился. – Нетрудно догадаться, что допустить подобный позор я не мог, а потому приказал мистеру Фаулеру немедленно отменить сделку и отправить этого Харпера восвояси.

Сердце Джульетты дрогнуло.

– Ты не вправе так поступить.

– Ошибаешься, милая родственница. Я могу делать все, что взбредет в голову.

Фамильярность деверя покоробила, а откровенное пренебрежение показалось оскорбительным. Разговаривать таким тоном с леди непозволительно в принципе, а тем более с той, которой обещал защиту и покровительство. И все же усилием воли миссис Уэнтуорт сумела сохранить внешнее спокойствие.

Джеральд любил подчеркнуть, что всегда и во всем действует в интересах невестки, и все же, несмотря на красивые слова, Джульетта давно поняла истинное положение вещей. На самом деле деверь был настоящим тираном и испытывал искреннее удовольствие от любого проявления своего превосходства. Личная выгода и собственные желания всегда оставались единственной побудительной причиной его поступков. Эгоистичную натуру пришлось принять как объективную, не поддающуюся изменению реальность, и все-таки в глубине души теплилась наивная надежда на сочувствие если не к вдове брата, то хотя бы к его детям.

Джульетта знала, что внешнее спокойствие жертвы еще больше взбесит самодура, но не могла унизиться до проявления слабости. С трудом сдерживая дрожь в коленях, она медленно вышла на середину комнаты.

– Я уже подписала все документы и получила солидный первый взнос. Мистер Харпер – опытный, прозорливый джентльмен; он ни за что не позволит обвести себя вокруг пальца.

– Мне наплевать на твоего мистера Харпера, будь он даже самим принцем-консортом. Отказываюсь отдавать дом брата в руки какого-то неведомого безродного американца, неотесанного выскочки. – Джеральд разъярился не на шутку: дыхание вырывалось судорожными толчками, а мясистые руки сами собой сжались в кулаки.

– Генри умер четыре года назад, – ровным голосом напомнила Джульетта. – А поместье, как тебе, должно быть, известно, принадлежит Эдварду. Я не только мать, но и официальный опекун, а потому имею полное право решать, каким образом надежнее обеспечить будущее собственного сына. Долги неуклонно растут. Крупная сумма, которую удалось выручить, станет мальчику крепким финансовым подспорьем. Кроме того, с тебя снимаются все финансовые обязательства по отношению к нам. Честно говоря, я надеялась, что ты обрадуешься.

– Обрадуюсь? – Граф побагровел. – Кажется, ты предпочла забыть о том, что я тоже обладаю правом опеки над племянником, а значит, могу в равной степени участвовать в решении его судьбы. Предупреждаю самым серьезным образом: я не намерен стоять в стороне и пассивно наблюдать, как ты разбазариваешь законное наследство.

Джульетта презрительно сжала губы. Вот еще! Как он смеет угрожать? Если бы действительно заботился о детях покойного брата, не держал бы их в нищете!

– У меня не было выбора, – холодно заявила она. – Мало того, что поместье с каждым годом все глубже увязает в долгах, мое содержание даже при самой строгой экономии не способно покрыть расходы семьи.

– Значит, не умеешь вести хозяйство, – высокомерно заключил Джеральд. – Позволяешь себе лишнее, соришь деньгами направо и налево. Надо научиться жить скромнее.

Джульетта вспыхнула. Снова несправедливые обвинения! О каких излишествах можно говорить, когда денег едва хватает, чтобы свести концы с концами?

– Ты, наверное, шутишь. Неужели позволительно экономить на обуви для детей? Или одежде подходящего размера? А может быть, предлагаешь их не кормить? Ни на что другое я деньги не трачу.

– Не смей разговаривать со мной неуважительным тоном! – гневно оборвал граф и с силой стукнул кулаком по столу. Джульетта вздрогнула и зажмурилась.

– Неуважительным тоном? – переспросила она, с трудом приходя в себя. Несмотря на растущий страх, голос прозвучал спокойно, ровно, а Джеральд тем временем распалялся все сильнее.

– Не заходи слишком далеко, Джульетта, а не то – клянусь бессмертной душой брата! – не смогу ответить за свои поступки.

– Порядочный человек всегда отвечает за собственные поступки, – произнес за спиной глубокий голос, – а за дурные и жестокие особенно.

От неожиданности Джульетта вздрогнула. Что это, игра болезненного воображения? Она обернулась и увидела возле двери высокого сильного человека. Лицо его оставалось спокойным, но глаза смотрели холодно и решительно.

Спустя мгновение из-за широкой спины выглянула улыбающаяся миссис Перкинс и торжественно объявила:

– К вам мистер Харпер, мэм.


Как правило, Ричард не имел обыкновения вмешиваться в семейные конфликты. Кто бы ни выяснял отношения – муж и жена, брат и сестра, родители и дети, – неизменно старался держаться подальше. Ведь его это не касается.

Но сейчас, стоя на пороге гостиной миссис Уэнтуорт, был готов нарушить устоявшееся жизненное правило и броситься на выручку женщине, которую, судя по всему, обижал этот наглец.

Он вошел и с непринужденной улыбкой заметил:

– К сожалению, миссис Уэнтуорт, я невольно стал причиной семейного разлада. Могу ли чем-нибудь помочь?

– Заползи обратно под тот камень, откуда вылез, и больше не появляйся! – зарычал сидевший рядом с Джульеттой мужчина и воинственно вскочил. Рост его, надо признать, оказался не выше среднего. А если добавить к этому довольно хилое, рыхлое телосложение, заметно поредевшие волосы и пухлые, слабые, никогда не знавшие работы руки, то станет ясно, что опасений незнакомец не внушал. Но Ричард всегда оставался настороже. Он знал, что единственный надежный способ избежать нападения – подготовиться к худшему.

Миссис Уэнтуорт в ужасе прикрыла рот рукой.

– Джеральд, умоляю!

– Что? Отличное решение всех проблем: он исчезает и больше никогда не показывается на глаза.

Ричард посмотрел молча, с непроницаемым выражением. Джульетта подошла и робко попыталась извиниться за грубость родственника:

– Пожалуйста, не обижайтесь на моего деверя, мистер Харпер. Он переживает острый шок.

– Не смей унижаться перед этим выскочкой! – вне себя от ярости взревел граф. – Он никогда не имел дела с порядочными людьми!

Не обращая внимания на крик, Ричард невозмутимо обратился к миссис Уэнтуорт:

– Если я правильно понял, спор вызван продажей поместья?

Джульетта нервно теребила кружева на рукаве.

– К сожалению, вы не ошиблись.

Американец слегка склонил голову и посмотрел задумчиво.

– Но соглашение касается исключительно нас двоих. Мнение вашего деверя не имеет значения.

– Не имеет значения? – прогремел Джеральд. – Ты, парень, должно быть, просто не знаешь, с кем имеешь дело!

– Так и есть, – бесстрастно согласился Ричард. – Нас друг другу до сих пор не представили.

Миссис Уэнтуорт секунду помедлила, не зная, как поступить, однако тут же пришла в себя и поспешила исправить оплошность.

– Джеральд Уэнтуорт, граф Гастингс, перед вами мистер Ричард Харпер. – Голос зазвучал тише. – Мистер Харпер, граф – старший брат моего покойного супруга и опекун Эдварда, старшего сына.

Черт возьми, англичане – странный народ. Способны прервать ссору только для того, чтобы вежливо объяснить, кто есть кто. Забавно. Мгновенное затишье позволило Ричарду собраться с мыслями. То обстоятельство, что толстяк официально опекал мальчика, коренным образом меняло ситуацию. Сделка действительно оказалась под угрозой.

Пора уходить.

Разумно, логично, безопасно. Так Ричард поступал всегда, но сейчас ноги почему-то отказывались повиноваться. Когда он вошел, миссис Уэнтуорт сражалась отважно и не уступала, но кто знает, как повернутся события? Лучше остаться на месте и подстраховать.

С тех пор, когда в последний раз пришлось силой доказывать собственную правоту, прошло уже несколько лет, однако Ричард не забыл, что значит хороший удар в челюсть. Словно услышав опасные мысли, миссис Уэнтуорт поспешила встать между мужчинами.

– Мы с Джеральдом как раз обсуждали продажу поместья, – спокойно как ни в чем не бывало пояснила она. – У графа возникли кое-какие сомнения.

– Судя по вашему тону, сомнений оказалось немало. Не так ли, мистер Уэнтуорт? – уточнил Ричард.

– Лорд Гастингс, – высокомерно, сквозь стиснутые зубы поправил граф. – Именно таким образом положено обращаться к пэру королевства.

Ричард пожал плечами:

– Я американец, а потому не испытываю трепета перед титулами.

– И напрасно, – враждебным тоном заметил граф. – Титулы воплощают древнюю традицию чести и благородства.

– Не стремлюсь ставить под сомнение ваши традиции, но в Новом Свете человека судят исключительно по личным достоинствам и поступкам. Характер поверяется не рождением, а делами. Никогда бы не подумал, что в оскорблении беззащитной женщины можно найти признаки чести и благородства. Это скорее распущенность!

И граф, и миссис Уэнтуорт застыли от изумления, а Ричард скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что ждет нападения. Как он и предполагал, граф взорвался:

– Это не твое дело, черт подери! Так что лучше держи свои рассуждения при себе, особенно если не понимаешь, о чем говоришь! Клянусь, миссис Уэнтуорт способна любого довести до белого каления! Я и так сдерживаюсь из последних сил! Можно сказать, совершаю подвиг Геракла!

– Простите за то, что не аплодирую вашим достижениям, – лениво протянул Ричард.

Граф открыл рот и тут же снова растерянно закрыл, не найдя достойного ответа. Аристократы считали себя людьми высшего сорта и любили при каждом удобном случае продемонстрировать собственное превосходство, однако тягаться с этим противником оказалось ему не под силу. По сравнению с парнем из Америки достойный британский лорд выглядел бледно и неубедительно.

– Как глава семьи я обязан подавать пример респектабельности и уважительного отношения к нормам приличия, – раздраженно запыхтел он, наконец-то собравшись с мыслями. – Продажа поместья означала бы нарушение всех и всяческих правил, а потому я ни за что не допущу осуществления сделки. Ни при каких условиях. Вам понятно?

Ричард нетерпеливо махнул рукой.

– В моем распоряжении документ, составленный в полном соответствии с юридическими нормами и собственноручно подписанный как миссис Уэнтуорт, так и вашим покорным слугой. И документ этот убедительно свидетельствует об обратном. Для человека, столь рьяно оберегающего доброе имя семьи, вы чересчур активно втягиваете это имя в судебный процесс. – Ричард покачался на каблуках. – И в скандальную хронику.

– Ах, так вы еще и угрожаете?! – закричал граф.

– Ничуть. Всего лишь излагаю факты, ваша светлость; судя по всему, вы питаете к ним слабость. – Ричард посмотрел в окно: словно почувствовав, что происходит, небо угрожающе потемнело. Надвигалась буря.

Граф смерил противника полным отвращения взглядом.

– Означает ли это, что вы не намерены поступить, как джентльмен, и отказаться от сделки?

– Вы не ошиблись.

– Не надейтесь отделаться легко, Харпер, – предупредил граф, воинственно выпятив грудь. Ричард посмотрел в искаженное злобой лицо и понял, что угроза отнюдь не шуточная.

– Что ж, в таком случае увидимся в суде. Желаю приятного дня, Джеральд.

Как и следовало ожидать, фамильярное обращение по имени окончательно взбесило спесивого лорда. Испепелив врага исполненным ненависти взглядом, Гастингс покинул гостиную и яростно хлопнул дверью.

Тишина продолжалась до тех пор, пока вдалеке не загремел гром. Возможно, ливень охладит страсти и поможет разгоряченному благодетелю прийти в себя.

Миссис Уэнтуорт вздохнула и поджала губы.

– Хм. Честно говоря, все это очень неприятно.

– Оппонент выглядел слегка возбужденным. – Ричард подошел к окну и с радостью увидел на стекле щедрые, полновесные капли. – Можно подумать, что старина Джеральд легко воспламеняется.

– Пожалуй, вы правы.

Ричард аккуратно снял с рукава невидимую пылинку.

– Мне не раз приходилось иметь дело с людьми подобного сорта. Главное – держаться уверенно, независимо и не лезть за словом в карман, даже если они смотрят с таким выражением, будто готовы вас уничтожить.

– Непременно запомню совет. – Миссис Уэнтуорт подошла к камину, помешала угли и опустилась в глубокое, обитое парчой кресло. – Должна признаться, что созерцание Джеральда в состоянии бешенства доставило мне истинное удовольствие. Как интересно менялся цвет лица! То кирпичный, то бордовый. Ради такого зрелища стоило рискнуть успехом сделки.

Напряжение заметно спало, и она неожиданно улыбнулась – озорно и призывно. Однако частое дыхание все еще выдавало волнение: было заметно, как поднимается и опускается грудь. А талия при этом выглядела необыкновенно тонкой – особенно для матери троих детей.

Взгляд скользнул по скромному корсажу. Какая изящная, хрупкая фигурка, подумал Ричард. Он попытался отвлечься, не обращать внимания ни на обворожительный женственный аромат, ни на искры в карих глазах, но вскоре понял, что усилия напрасны.

– Полагаю, сам Джеральд не считает ситуацию столь же комичной, какой она кажется нам. – Харпер поспешил вернуться к делу.

– Да, выглядел он не слишком веселым. И к сожалению, приходится признать, что сила на его стороне: если граф выдвинет принципиальные возражения, договор о продаже поместья не вступит в силу.

– Мы подписали все необходимые бумаги. Уверен, что мои адвокаты сумеют оспорить любой судебный иск: матерые волки знают, что делать в подобных случаях.

– Не сомневаюсь. – Джульетта с сожалением вздохнула. – Боюсь только, что все усилия окажутся напрасными. Джеральд обладает серьезными связями; сумеет связать вам руки на годы вперед – до тех пор, пока Эдвард не достигнет совершеннолетия. Тяжело признавать, но победа осталась за графом.

– И что же вы намерены предпринять?

На миг в прекрасных глазах отразилась такая острая боль, что Ричард пожалел о неосторожном вопросе. Но ничего не поделаешь: что будет, то будет.

– Поручу мистеру Фаулеру продолжить поиск арендатора. – Руки судорожно сжались на коленях. – В том случае, если вы не передумаете и не откажетесь от сделки.

– С какой же стати? – Хайгроув-Мэнор устраивал его во всех отношениях, однако вчера вечером, обдумывая важный шаг, Ричард в полной мере осознал, что поместье требует одного существенного дополнения. – Миссис Уэнтуорт, а ведь вы уже нашли выход из затруднительного положения. Разве не так?

Джульетта озадаченно нахмурилась.

– Простите, не понимаю.

– Сказали о нем не далее как вчера днем.

Ричард Харпер вовсе не отличался импульсивностью, но давно научился доверять собственной интуиции. Что ж, может быть, и на сей раз она не подведет? Он глубоко вздохнул и откашлялся.

– Вы могли бы выйти за меня замуж.

Загрузка...