Все могут короли

13

Чайки с громкими криками парили над гладью залива, раскинувшегося до самого горизонта как отражение безоблачного, ясного весенного неба. Волны, словно опасаясь потревожить дневной покой, осторожно накатывали на берег, оставляя на песке рваные полоски пены.

— Хорошо у нас, правда? — Макс глубоко вдохнул свежий морской воздух. — Вам не холодно?

Мария беззаботно тряхнула головой, ветер игриво взъерошил стриженые прядки. Девушка сбросила туфельки и побежала вдоль берега по самой кромке воды. Ее счастливый смех рассыпался по пляжу весело и искристо, словно это были морские брызги…

Макс улегся на песок и закинул руки за голову.

Невесомые и загадочные облака скользили над его головой, как строфы:

Он поднял голову. Принцесса бежала по берегу стремительная и легкая как облако.

— Хорошая она, необычная… — вздохнул Макс.

— Угу… — Гарик щелкнул зажигалкой. — Фотогеничная…

— Просто хорошая… При чем тут работа…

Гарик плюхнулся на песок рядом с приятелем, и вдруг ему показалось, будто он вернулся в полузабытое детство, в канун праздника, когда сердце замирает в предвкушении и ждешь не просто подарка, а веришь, что любая мечта вот-вот исполнится.

Гарик мечтательно улыбнулся голубому небу;

— А прикинь, Макс, если бы было все по-честному! Ведь о таком только мечтать можно. Каникулы с принцессой… Может, мы ей тоже понравились! Она бы нас в гости к себе пригласила, с папашей-королем познакомила! — Папарацци даже подскочил от такой мысли и придал мечте еще более смелые черты: — Слушай, Макс, ты бы спросил, может, у нее есть сестрички симпатичные… Или подружки-герцогушки! Графини какие-нибудь… А что? Было бы прикольно! Как бы нас тогда Антон называл? Ваше величество или ваше превосходительство?

— Высочество, — поправил Макс и вздохнул, продолжая следить за легкими, почти танцевальными движениями девушки. — А интересно, парень есть у нее?

Счастливая, принцесса махала им рукой.

Гарик хитро подмигнул и ткнул приятеля пальцем:

— Даже если и был — ему не повезло! Можно считать, уже нету…

Макс поднялся, махнул рукой в ответ, на ходу устало бросил:

— Какой же ты, Гарик…

— Да такой же, как и ты! — Он торопливо семенил босиком по прохладному песку, стараясь успеть за широко шагающим коллегой. — Ладно, долой эту трескотню и позерство! Иди, дружище, работай…

Вдруг Макс резко развернулся:

— Тебе не жалко ее?

Гарик передернул плечами и мягко подтолкнул друга к кромке воды:

— Хорош медитировать! Иди позируй, золотое перо России…

— Чего делать-то?

— Пой, танцуй, веселись! Только в камеру не смотри. Не забывай, что ты на работе!

— Сам ты на работе, мыльница одноразовая, — Макс шутливо, но довольно сильно пнул «короля папарацци» и бросил напоследок: — Фанфарон!

Когда он подходил к девушке, на его губах уже застыла профессиональная белозубая улыбка.

За мраморными стенами официальной резиденции принцессы царило крайнее беспокойство, граничащее с паникой. Царедворцы и прислуга бессмысленно слонялись по залам и коридорам в ожидании хоть каких-нибудь новостей. Стоило Ромболю появиться в особняке, как все бросились к нему.

Даже старенький генерал покинул бархатное кресло и зашаркал в приемную, где за белоснежным столом расположил свой импровизированный штаб глава службы безопасности. Уперев кулаки в гладкую столешницу, бравый вояка набросился на детектива с упреками:

— Я не понимаю, месье Ромболь, как вы сможете вернуться на родину? — Он буравил Ромболя взглядом, как проштрафившегося новобранца. Детективу оставалось только виновато опустить глаза долу. — Как вы сможете смотреть в глаза его величеству?

С фланга генерала поддерживала старшая фрейлина. Она нервно прижимала руки к груди, а немой укор, пылавший в ее огромных зеленых очах, был красноречивее всяких слов. В тылу наступавших царедворцев храбро топорщились усы доктора Барашкевича.

Ромболь тяжело вздохнул. Ему оставалось только одно — оправдываться.

— Я заслуживаю самого сурового наказания, господин генерал… — громко начал он, припомнив, что старик изрядно туговат на ухо, — но мы предпринимаем все возможное. И невозможное! Любые меры… Прошу принять во внимание, что мы действуем в чужой стране!

— В этой стране вы можете делать то же самое, что и в любой другой! — гневно заявил генерал.

— Что именно?

— Искать, черт вас возьми совсем! Где хотите! — сорвался на крик генерал. Его усы угрожающе подрагивали. — И если вы не найдете ее высочество — на родину можете не возвращаться! Вас ждет там позор и презрение…

Старшая фрейлина, в глазах которой поблескивали слезы отчаяния, собрала остатки мужества, взяла себя в руки, одернула строгий пиджак, похожий на военный френч, и объявила как судебный вердикт:

— Если… если с ее высочеством что-то случится, вам… Вам, месье Ромболь, не сносить головы! Идите, исполняйте свой долг! Возвращайтесь к своим обязанностям! Мы вас больше не задерживаем, господин Ромболь!

Коротко поклонившись, месье Ромболь сбежал по широким мраморным ступеням, чуть слышно бормоча:

— От такой жизни кто угодно сбежит. Но где же вы, ваше высочество, сейчас?.. Где? Дайте мне знак…