Все началось со взгляда

1

Дебора вошла в свой кабинет привычно уверенной походкой. Ее в фирме уважали, ею дорожили, она пользовалась огромным доверием у самого генерального директора. С ним они, можно сказать, были друзьями. Вернее, это он воспринимал ее исключительно как надежного товарища и незаменимую помощницу.

Что же касалось Деборы... В последнее время ей становилось все сложнее и сложнее воспринимать его просто как начальника и друга.

Закрыв за собой дверь, она взглянула на часы. До начала рабочего дня оставалось еще двадцать минут. Сегодня был четверг. Он обещал пройти в обычном ритме, никаких сложных дел не предвиделось.

Дебора задержалась у зеркала на стене и пристально вгляделась в свое отражение. У нее были не броские, но выразительные и изящные черты лица; многие из прежних ухажеров сходили по ней с ума.

Может, я отношусь не к «его» типу женщин? – подумала она, критически разглядывая свои аккуратные губы, покрытые блеском. Может, в моей внешности он не видит абсолютно ничего привлекательного? Не исключено даже, что, по его мнению, я невзрачная или неинтересная...

– Дебби! – послышался из коридора знакомый голос. Через секунду дверь распахнулась, Бертрам размашистым шагом вошел в кабинет и протянул ей какой-то журнал. – Ты только взгляни на продукцию наших конкурентов! Пасту производят они, конечно, неважную, но в какие роскошные тюбики помещают! Нам надо вплотную заняться пересмотром оформления нашего товара, причем немедленно!

Дебора, все еще занятая своими мыслями, без слов взяла журнал и раскрыла на первой странице. На ней красовались фотографии продукции, выпускаемой компанией «Бриллианс», – красно-сине-зеленые тюбики с зубной пастой и бутылочки со средством для полоскания зубов. Под ними располагалась большая статья.

М-да, оформление отличное, – пробормотала Дебора. – Но...

Хочешь спросить, почему я пришел с этим журналом к тебе, а не к дизайнерам? – Бертрам широко улыбнулся.

У Деборы ёкнуло сердце, но на лице не дрогнул ни один мускул.

– Ты, моя дорогая, не устану это повторять, генератор лучших идей, самая светлая в нашей фирме голова и специалист во всех сферах. Вот что я о тебе думаю! – провозгласил Бертрам. – Если какие-нибудь мысли по оформлению тюбиков у тебя появятся, пожалуйста, незамедлительно изложи мне.

Он по-дружески похлопал ее по спине, подмигнул и вышел.

Некоторое время Дебора стояла посреди кабинета не двигаясь. Она очень хотела услышать однажды от своего босса другие слова. Что-нибудь типа: «Ты самая красивая, самая обольстительная женщина в нашей фирме» или хотя бы: «Ты очень милая». Но таковой, по всей вероятности, Бертрам ее не считал.

Если бы пост генерального директора, который Бертрам Хэндли занимал в лондонской компании, производящей зубную пасту «Сноу Уайт», не обязывал его вести себя степенно, он преодолел бы расстояние от парковочной площадки до административного здания своей фирмы бегом. После месячного отсутствия ему хотелось поскорее очутиться в собственном кабинете и поделиться впечатлениями о затянувшейся деловой поездке со своей помощницей.

Дебора Кортленд работала в «Сноу Уайт» вот уже пять лет. По профессии она была экономистом. В «Сноу Уайт» устроилась на должность главного бухгалтера, а спустя полтора года благодаря своим исключительным деловым качествам и незаурядному уму стала незаменимой помощницей генерального директора по коммерческой части. С тех пор Бертрам Хэндли считал ее своей правой рукой, доверял ей самые ответственные задания и во всем с ней советовался.

Сейчас, торопливо пересекая холл, здороваясь с встречающимися на пути подчиненными

и поднимаясь на лифте на десятый этаж, он думал о том, что, если бы не Дебора, его стол был бы завален бумагами, разбираться с которыми пришлось бы по меньшей мере несколько дней. А еще представлял, как расскажет ей о своем первом заключенном договоре, о продаже нового товара и то, как искренне она обрадуется.

Заниматься на пару разработкой того или иного проекта им доводилось десятки раз. Порой на это уходила масса времени, но итог неизменно превосходил все их ожидания.

Нынешняя заключенная на Тенерифе сделка означала для Бертрама и всей компании огромный успех. Ему не терпелось увидеть, как, услышав о ней, Дебора просияет. Он мечтал поскорее приступить с нею к обсуждению всех подробностей.

В приемной его встретила Селеста, тридцатипятилетняя секретарша с быстрыми черными глазами-бусинами.

– Доброе утро, мистер Хэндли! – поприветствовала его она. – С возвращением!

–Спасибо, Селеста. – Бертрам стремительно прошел к своему кабинету. – Передай, пожалуйста, мисс Кортленд, что я хочу немедленно с ней побеседовать.

Не дожидаясь ответа секретарши, он удалился к себе. Ему хотелось успеть до прихода Деборы достать из портфеля документы и сообщить ей о своих достижениях в спокойной обстановке.

Хорошо, что за все это время нам ни разу не удалось поговорить по телефону, подумал он, мечтательно улыбаясь. Если бы я рассказал ей об этом договоре несколько дней назад, то не увидел бы, как заискрятся ее серые глаза, как нежные щеки покроются румянцем...

По его спине пробежал холодок легкого возбуждения, а мысли плавно переключились на воспоминание о недавней корпоративной вечеринке. Ее устраивали в ознаменование очередной блестяще завершенной операции. Для Бертрама и Деборы тот день закончился незабываемо...

Улыбка медленно сползла с губ Бертрама. Он ужасно не хотел терять свою помощницу по столь глупой причине, поэтому собирался поговорить с ней сегодня и еще кое о чем.

Прогнав навязчивые мысли, он прошел к столу и только сейчас с удивлением заметил, что на нем все же высятся кипы бумаг и нераспечатанных писем. Странно, все это очень странно, мелькнуло в его голове. Неужели Дебора не нашла времени просмотреть мои документы? Такого никогда не случалось.

Через четверть часа все бумаги были разложены по папкам, а Дебора так и не появилась.

Бертрам поднялся из-за стола и, недовольно нахмурив брови, прошелся взад-вперед по устланному ковровой дорожкой полу. Дебора Кортленд никогда не заставляла себя ждать, всегда являлась по первому его требованию.

Всерьез обеспокоившись, он подошел к двери, открыл ее и выглянул в приемную. Представшая его взгляду картина лишь усугубила его тревогу.

У стола Селесты, что-то приглушенно шепча, стояла рыжеволосая Линда из рекламного отдела. Увидев директора, она вздрогнула, как напуганный кролик, и тут же исчезла, словно смытая морской волной.

Секретарша попыталась сделать вид, что не произошло ничего особенного, и весело улыбнулась. Но Бертрам не обратил на эту улыбку ни малейшего внимания.

– В чем дело, Селеста? - требовательно и строго спросил он. – Где мисс Кортленд?

Селеста растерянно пожала плечами.

Не знаю, сэр.

Что значит, не знаешь? – Охваченный дурным предчувствием, Бертрам вышел в приемную, приблизился к столу секретарши и сурово взглянул ей в глаза, как будто был учителем и готовился отчитать нерадивую ученицу. – Я ничего не понимаю, Селеста! Ты объяснишь мне наконец, что происходит? Где Дебора Кортленд? На больничном? Или просто опаздывает?

Секретарша поднялась со стула, словно тоже почувствовала себя провинившейся ученицей.

– Н-не знаю, – протянула она нерешительно. – Я ее не видела.

– Не видела? – слегка повышая голос, переспросил Бертрам. – Кто же тогда ее видел?

Селеста еще раз пожала плечами, потупила взгляд и ничего не ответила.

– Позвони ей домой! – велел Бертрам, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на более резкий тон. – Достань ее хоть из-под земли!

– Я несколько раз за сегодняшнее утро пробовала позвонить ей, – пробормотала Селеста в свое оправдание. – Но ее, наверное, нет дома.

– Нет дома? – Бертрам поймал себя на мысли, что выглядит по-идиотски, как глухой, переспрашивая у бедной Селесты то одно, то другое. Только сейчас на это ему было наплевать.

За время его отсутствия явно случилось нечто отвратительное. Нечто такое, что грозило перевернуть его жизнь, выбить почву у него из под ног. Он чувствовал это, и при всем своем желании не мог отделаться от мерзких, не дающих покоя ощущений.

Только не надо паниковать, приказал он себе. Дебора всего-навсего не успела разобрать бумаги на моем столе. А сегодня где-то задерживается. Это еще ничего не означает.

– Вероятно, она просто опаздывает, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к секретарше.

Селеста сконфуженно кашлянула.

– Разве вы ничего не увидели на своем столе? Мисс Кортленд оставила вам письмо...

– Письмо? – опять переспросил Бертрам, чертыхаясь про себя и пугаясь нового прилива гадких предчувствий. – Какое письмо, Селеста?

– Лучше найдите его и прочтите. – Блестящие бусины глаз секретарши неожиданно потускнели. – Тогда вам все станет понятно.

Не скрывая своего волнения, Бертрам поспешил вернуться в кабинет.

Письмо от Деборы он нашел в папке с документами, которые планировал просмотреть позднее. Это было даже не письмо, скорее записка – несколько строк, выведенных в центре большого листа бумаги каллиграфическим почерком.

Дорогой Бертрам,

извини, что я увольняюсь в твое отсутствие. Агате Беримор, женщине, которую мы срочно нашли через агентство, чтобы на время заменить меня, я в течение полутора недель рассказывала обо всех особенностях ее новой работы.

Желаю тебе успеха и всего наилучшего.

Дебора.

На протяжении бесконечных пяти минут Бертрам не мог прийти в себя. Совершенно сбитый с толку, продолжая смотреть на лист бумаги, он стоял у стола и силился понять, почему его личная помощница – человек, с которым они работали как единая команда, – так жестоко с ним обошлась.

Когда первое ошеломление схлынуло, ему нестерпимо захотелось разорвать проклятое письмо в клочья. Или ударить по стене кулаком. Или что-нибудь разбить, сломать. А больше всего на свете – любым способом и откуда бы то ни было вызвать к себе Дебору и потребовать от нее объяснений. Но вместо этого он устало потер ладонью покрывшийся испариной лоб и опустился на стул.

Внезапное исчезновение Деборы было, естественно, отнюдь не самым страшным событием в его жизни.

Повзрослеть ему пришлось рано – в возрасте десяти лет. Его мать попала тогда в аварию и надолго слегла. Отец много работал, и уделять сыну достаточно внимания просто не мог. Маленький Бертрам был вынужден научиться самостоятельно готовить себе еду, ходить по магазинам, заниматься уборкой, ухаживать за матерью. И при этом он довольно хорошо учился, в основном за счет того, что отличался редкой сообразительностью и схватывал на лету все, что ни объясняли учителя. Через полгода после аварии его отдали деду. К родителям он больше так и не вернулся.

С первого места работы его уволили за отказ выполнить распоряжение начальника. Устроиться на другую работу было непросто – в течение двух месяцев Бертрам в буквальном смысле слова голодал. Но к отцу обращаться за помощью не стал, справился со всеми проблемами своими силами.

В двадцать шесть лет ему пришлось похоронить лучшего друга, Тимоти. Тот с детства страдал эпилепсией и умер во время одного из приступов. Бертрам и по сей день помогал вдове Тимоти, Джулии.

Его путь к успеху в «Сноу Уайт» был тоже крайне нелегким. Порой работе требовалось посвящать всего себя – отказываться от обеденного перерыва, спать по четыре часа в сутки.

Картинки из прошлого одна за другой проплыли перед его глазами, и Бертрам мрачно усмехнулся. «Черт возьми! - подумалось ему. Я перенес в жизни столько испытаний! Причем перенес с достоинством, без истерик и нервных срывов. А тут вдруг впал в панику из-за какого-то пустяка!» Уволилась моя помощница, только и всего. Ведь работал же я и без нее, нормально работал. Если не удастся Дебору вернуть, то я найду себе другого помощника, и вскоре все станет на свои места...

Если мне не удастся вернуть Дебору, эхом отдалось в его мозгу, и он ухватился за эту мысль, как утопающий за соломинку. Я повышу ей зарплату, увеличу срок отпуска, позволю работать по свободному графику, лишь бы она согласилась вновь стать моей помощницей...

Бертрам не относился к числу мечтателей, но сейчас вдруг ясно увидел перед собой Дебору и увлекся игрой воображения. Ему представилось, что все по-старому. Что Дебора, положив ногу на ногу, сидит на небольшом диванчике здесь, в его кабинете, и, как всегда сосредоточенно и с живым интересом, выслушивает все, что он собирался рассказать ей на протяжении месяца.

Она была единственным человеком в фирме, который не боялся высказывать ему свое мнение по любому поводу, даже если это мнение коренным образом отличалось от его собственного. Именно поэтому только ей он мог по-настоящему доверять.

Случалось, что, работая над тем или иным проектом, они жарко спорили по несколько часов подряд. Но чаще сразу приходили к чему-то общему и углублялись в подробные обсуждения.

Дебора умела молниеносно проанализировать любую предстоящую сделку или программу и при этом была очень приятным собеседником. На переговорах с важными клиентами Бертрам мог полностью положиться на эти ее качества, оттого постоянно и просил ее присутствовать на всех подобных встречах.

– Теперь все изменится, – вновь поддаваясь пессимистическому настроению, произнес он вслух, встал со стула и опять вышел в приемную.

Селеста уставилась на него, всем своим видом давая понять, что готова выполнить любое его поручение, лишь бы оно не касалось Деборы.

– Где Агата Беримор? – требовательно спросил он.

Губы Селесты, накрашенные перламутрово-розовой помадой, растянулись в нерешительной, заискивающе-глуповатой улыбке.

– Гмм... Агаты Беримор нет...

– Что? – прогремел Бертрам. – Куда же она подевалась?

– Понимаете... Агата решила, что не сможет у нас работать! – выпалила Селеста, собравшись с духом. – Ей показалось, что она не справится со всеми обязанностями, возлагаемыми на замдиректора «Сноу Уайт»!

– Но мне уже сегодня требуется временный работник, – непослушными от негодования губами, медленно произнес Бертрам. – Ты об этом не подумала?

Селеста нервно хихикнула.

– Да-да, мистер Хэндли. Конечно, я подумала об этом. Я хотела позвонить в кадровое агентство сразу после ухода Агаты, но... - Ее голос оборвался.

Так и не узнав, что помешало его секретарше позвонить в агентство сразу после ухода Агаты, Бертрам вышел в коридор. Ноги сами понесли его в ту сторону, где находился кабинет, еще совсем недавно принадлежавший Деборе.

Обустройством помещения – выбором мебели, занавесок, украшением стен – занималась она сама. У нее был изысканный, своеобразный вкус. Вместо привычных черно-белых цветов, столь типичных для офисов, в этом кабинете преобладали кофейно-бежевые тона.

Бертрам вошел вовнутрь, закрыл за собой дверь и с тоской осмотрелся по сторонам. Его взгляд задержался на кактусе, стоящем на подоконнике. Этот цветок он подарил Деборе на прошлое Рождество. Она любила комнатные растения.

Как было странно находиться в этом месте и не чувствовать привычного аромата духов, не слышать знакомого голоса, не видеть серых спокойных глаз...

Бертрам представил на мгновение, что скоро этот кабинет займет какой-то другой человек, возможно другая женщина, и на душе у него сделалось настолько невыносимо, что он тут же вышел в коридор и зашагал назад, к себе.

Время в этот день тянулось до жути медленно и мучительно. Дел у Бертрама было много, но он никак не мог себя заставить засесть за них. Его занимало лишь одно: почему Дебора решила от него уйти.

Недовольства по поводу зарплаты она никогда не выражала, размышлял он, морща лоб. Расстались мы с ней перед моей поездкой на вполне дружеской ноте. А после последней вечеринки даже... О черт! Не это ли послужило причиной ее странного исчезновения? Нет... Нет! Наверняка нет.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, он позвонил одному из потенциальных покупателей в Германии. Но уже через несколько мгновений пожалел об этом: сосредоточиться на предмете разговора удавалось с большим трудом. И когда собеседник извинился и, сославшись на необходимость срочно ехать на какое-то собрание, попросил отложить обсуждение пунктов договора на завтра, Бертрам вздохнул с облегчением.

Письмо Деборы все еще лежало на его столе, ежесекундно напоминая, что ее нет. Бертрам вновь и вновь пробегал взглядом по ровным красивым строчкам, как будто надеясь увидеть в написанном какой-то второй смысл. Наконец, когда буквы запрыгали перед глазами, он взял письмо, сделал из него самолетик и пустил по воздуху. Тот плавно пролетел над столом, свернул вправо и приземлился в мусорной корзине у противоположной стены.

– Вот и отлично! – Бертрам потер руки, на миг ощущая себя победителем. – Хватит хандрить! Дебора вернется, я уверен. А если даже и нет, то я без нее не умру.

Послышался стук в дверь.

Это она! – прозвенело в мозгу Бертрама, и он мгновенно перекинул ногу через подлокотник кресла, откинулся на спинку и даже успел засунуть в рот сигару из серебряного портсигара, лежащего на столе.

Пусть не думает, что она незаменимая, и что из-за ее исчезновения я схожу с ума, решил он и протяжно ответил:

– Войдите.

Это была не Дебора. А Селеста с новой временной работницей.

– Познакомьтесь, мистер Хэндли. Это Сильвия Блисс, – сказала секретарша, изумленно глядя на развалившегося в кресле босса. – Ее прислали из кадрового агентства.

Бертрам с шумом опустил ногу на пол и вынул изо рта сигару, которую так и не зажег.

– Оперативно работает это агентство! – воскликнул он несколько сконфуженно. – Что ж, я очень рад!

На вид Сильвии можно было дать лет тридцать семь. Светловолосая, высокая, чуть полноватая, она обладала довольно приятной наружностью. При других обстоятельствах Бертрам, наверное, нашел бы ее даже симпатичной, но сейчас видел лишь то, что она совсем не походит на Дебору. Странно, но от этого почему-то больно сжималось сердце.

Он проводил ее в кабинет Деборы и неуверенным жестом указал на полки с папками, брошюрами и тетрадями и на письменный стол. Проблема состояла в том, что ввести новую работницу в курс дела, рассказать ей, где что лежит, было абсолютно некому.

Разведя руками, Бертрам улыбнулся.

– Располагайтесь, пожалуйста. Сегодня я попрошу вас только об одном: разыскать все документы, касающиеся открытия на нашем предприятии новой технологической линии по производству пасты с экстрактом эвкалипта, обогащенной растворимыми солями кальция.

С этими словами он удалился.

В его голову опять полезли назойливые мысли о Деборе. Я должен ее найти, поговорить с ней, узнать, по крайней мере, в порядке она или нет.

Неожиданно им овладел страх. Ему представилось, что Дебора лежит на больничной койке, что ее чудесное лицо искажено от боли. Потом – что она в черных одеждах склоняется над гробом матери. По его коже побежали мурашки.

А у нее есть мать? – спросил он самого себя и пожал плечами. Это, как и многое другое, касающееся личной жизни Деборы, ему было неизвестно.

Попросив Селесту не беспокоить его ни по какому поводу, Бертрам вернулся в кабинет, узнал в отделе кадров телефон и адрес Деборы Кортленд и принялся через каждые две минуты названивать ей. Никто не отвечал.

Странно, размышлял он. Мы проработали вместе столько времени, а я ни разу не поинтересовался, где она живет. Даже номер ее телефона не удосужился запомнить...

Тревога за Дебору росла в нем с каждой минутой. Через полчаса, так и не дозвонившись, Бертрам махнул рукой на дела и принял решение ехать к ней домой.

Дверь небольшого двухэтажного коттеджа ему открыла пожилая женщина.

– Здравствуйте, я к мисс Деборе Кортленд, – сказал Бертрам, сгорая от нетерпения поскорее увидеть сбежавшую помощницу.

– Дебора не живет у меня вот уже две недели, – ответила хозяйка. – Хорошая девочка, вежливая. Платила всегда вовремя. Мне даже жаль, что пришлось с ней распрощаться. Вы ее парень?

– Что? – спросил Бертрам, прищуриваясь. А сообразив, о чем речь, нахмурился и замотал головой. – У Деборы есть парень?

Женщина хмыкнула.

– По-моему, у такой красавицы, как Дебора, просто должен быть ухажер. – Она пожала плечами. – А впрочем, не знаю... В личную жизнь своих квартирантов я никогда не сую нос.

– Вы не знаете, куда Дебора переехала? – спросил Бертрам.

– Нет, не знаю.

Поблагодарив хозяйку за уделенное ему внимание, он медленно повернулся и в глубокой задумчивости вышел к дороге. Но в машину не сел, а, постояв с ней рядом с минуту, побрел по тротуару к кофейне с огромной вывеской, удаленной от дома, в котором жила Дебора, метров на сто.

Расположившись за столиком у широкого окна с чашечкой кофе, он принялся обмозговывать ситуацию. В офисе его ждала уйма дел, а желания туда возвращаться не было, ведь там больше не работала Дебора.

Проклятье! - ругался он про себя, не понимая, почему так остро реагирует на ее уход. Я состоятельный человек, у меня роскошная квартира, «бентли» последней марки. Я занимаюсь спортом, помогаю жене умершего друга, не забываю даже о родителях, которые в свое время от меня отказались. Я приношу пользу окружающим, и у меня все есть. Отчего же я чувствую себя таким несчастным?

Надо поехать в спортзал и заниматься там до полного изнеможения, решил вдруг Бертрам. Да, да, это лучшее спасение. Сегодня вторник, а вечер вторника и четверга я обязан посвящать спорту. Устану до смерти, лягу спать, а завтра проснусь и примусь за дела. Сейчас позвоню Селесте и предупрежу, что сегодня я больше не появлюсь в офисе...

Боковым зрением он увидел за окном женщину в светлом костюме, идущую по тротуару. Женщину с длинными каштановыми волосами, спадающими на плечи блестящим каскадом...

Резко и суетно, едва не роняя стул, Бертрам вскочил, вытащил из кармана первую попавшуюся купюру, бросил ее на стол и, выбежав на улицу, рванул вслед за женщиной.

–Дебби!

Шатенка не приостановилась и не повернула головы. Только сейчас Бертрам разглядел, что ноги у нее слишком тонкие и совсем не такой формы, как у Деборы, и походка совсем другая.

Какой же я кретин, подумал он, удивляясь нелепости своего поведения. Пожалуй, мне не следует ехать сегодня в спортзал. Дел слишком уж много.

Дебора Кортленд долго стояла напротив центрального входа в административное здание фирмы «Сноу Уайт». Она проработала здесь пять лет. А две недели назад уволилась.

Было семь часов вечера. Ее бывшие коллеги уже разошлись по домам. Допоздна в офисе задерживались лишь немногие из работников, в том числе и генеральный директор, одним из замов которого до недавнего времени являлась и она.

Но сегодня был вторник, а вечером во вторник и четверг Бертрам Хэндли ездил в спортзал. В окнах его кабинета горел свет. Но это, скорее всего уборщица наводила в нем порядок.

Погода портилась. Дул порывистый ветер, начинал моросить дождь. Дебора поежилась от холода и сложила на груди руки, плотно прижимая их к туловищу, чтобы хоть немного согреться.

По работе она сильно тосковала. Места себе не находила, когда просыпалась по утрам и вспоминала, что спешить некуда. Жизнь ее опустела, превратилась в непрекращающуюся скуку. И одновременно наполнилась новыми тревогами и страхами... Ей не хватало каждодневной суеты, необходимости решать суперсложные задачи, а главное - общения с боссом, самым лучшим начальником из всех, что у нее были.

Дебора уверяла себя, что скоро забудет и о Бертраме, и о «Сноу Уайт», по крайней мере, перестанет считать, что, потеряв их, утратила самое лучшее, что когда-либо имела. Но дни шли, а боль в ее душе не стихала.

Она никогда не вернулась бы сюда, если бы не забыла в своем бывшем кабинете одну ценную вещь – кактус, подарок Бертрама. Ей хотелось, чтобы этот цветок стоял в ее нынешней комнате и напоминал о мужчине, лучше и умнее которого она не встречала никогда в жизни. О мужчине, с которым ей никогда больше не следовало встречаться...

Простояв на улице еще минут десять, и не увидев никого из знакомых, Дебора нерешительно направилась к входу.

Едва переступив порог и очутившись в теплом, освещенном мягким светом, до боли знакомом холле, увидев приветливую улыбку на лице дежурного, она настолько растрогалась, что чуть не заплакала. Ее еще помнили здесь, ей еще радовались. Но фирма продолжала исправно работать, как работала при ней и до нее. Несмотря на слова Бертрама – он сотню раз говорил, что очень ею дорожит, – Дебора прекрасно знала: незаменимых работников не бывает.

Пройдет месяц, другой, третий, и обо мне здесь позабудут, с мучительной грустью размышляла она, проходя к лифту, нажимая слегка дрожащим пальцем на кнопку вызова. Бертрам наверняка уже привык к Агате. Скоро я улетучусь и из его памяти...

Когда двери лифта закрылись, и он поехал на десятый этаж, Дебору охватил страх.

А вдруг в кабинете Бертрама не уборщица, а сам Бертрам? – подумала она, и у нее перехватило дыхание. Что, если мы столкнемся с ним где-нибудь в коридоре? Как я посмотрю ему в глаза? Что скажу?

На десятом этаже ее встретила уборщица, пятидесятипятилетняя Мэг.

– О, мисс Кортленд! Здравствуйте! Говорят, вы уволились?

– Да, Мэг. Две недели назад, – ответила Дебора, улыбаясь. – Пришла забрать кое-что из своих вещей. Мой бывший кабинет открыт?

– Должно быть, открыт. Пройдите, посмотрите.

Свернув направо, Дебора зашагала по пустынному коридору. Дверь в приемную перед кабинетом Бертрама была приоткрыта, это сразу бросилось ей в глаза. И напугало ее. Ступая как можно тише, она неумолимо приближалась к тому месту, в котором произошло столько незабываемых событий. Здесь они вместе с Бертрамом принимали особо важных клиентов, находили выходы из особо сложных ситуаций. Здесь же, в его кабинете, она пережила после последней корпоративной вечеринки самые яркие и счастливые мгновения в своей жизни. Мгновения, столь серьезно повлиявшие на ее судьбу.

Дебора остановилась напротив приемной Бертрама, прислушалась и с ужасом поняла, что допустила кошмарную ошибку, придя сюда за забытым кактусом именно сегодня. Бертрам был в своем кабинете, причем не один. Оттуда доносился его голос и смех, а еще смех какой-то женщины.

Проглотив подступивший к горлу ком, Дебора осторожно пошла дальше. Ей безумно хотелось поскорее забрать цветок и убежать из этого места. Чтобы больше никогда в жизни не слышать потрясающего голоса Бертрама, чтобы не видеть, как он общается и кокетничает с другими женщинами, и не страдать из-за этого.

Она вошла в свой кабинет и включила свет. Ее кактус стоял на прежнем месте. По-видимому, его давно никто не поливал.

– Здравствуй, мое хорошее, мое бедное растение, – нежно прошептала Дебора и, едва касаясь колючек, провела по кактусу ладонью. – Я тебя не бросила, просто забыла забрать. А сейчас пришла за тобой и унесу отсюда.

Удивительно, но кабинет выглядел так, будто с момента ее ухода в нем почти не работали. Некоторые папки на полках лежали не так ровно, как складывала их она. Однако в черной пластмассовой мусорной корзине в углу желтела именно та оберточная бумага, которую в последний день работы в «Сноу Уайт» она сняла с новой пачки листов для документов. А кофейная чашечка стояла на тумбочке все так же вверх донышком и была повернута ручкой к стене.

Погруженная в воспоминания и раздумья, Дебора совсем забыла о том, что должна торопиться. Вспомнила об этом, лишь услышав чьи-то твердые шаги в коридоре. Перепугавшись, она рванула в сторону и присела на корточки, прячась за письменным столом.

Дверь распахнулась.

– Здесь кто-то есть? – прозвучал низкий мужской голос.

Дебора затаила дыхание: это был Бертрам. Не получив ответа на свой вопрос, Берграм удивленно пожал плечами, выключил свет и вышел.

В течение некоторого времени Дебора боялась пошелохнуться – продолжала сидеть за столом, глядя во тьму. Потом медленно и как можно осторожнее поднялась, подошла к окну, взяла горшок с кактусом и, прижав к груди, на цыпочках прокралась к двери.

В коридоре было тихо. Дебора вышла из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь, и, мягко ступая, направилась к лифту.

От страха и неловкости у нее горели щеки, внутри все дрожало. Она мечтала превратиться в невидимку хотя бы на то время, когда ей было нужно пройти мимо кабинета бывшего босса. Теперь из него не доносилось ни голосов, ни смеха.

Миновав опасное место, Дебора прибавила скорости, а свернув к лифту, буквально подскочила к нему и судорожно нажала на кнопку вызова.

В то мгновение, когда ситуация уже обещала разрешиться благополучно, произошло то, чего Дебора так опасалась: между закрывающимися за ней дверцами лифта появились сильная мужская рука. Дверцы с шумом затормозили и вновь разъехались в разные стоны. В кабину вошел Бертрам.

Увидев Дебору, он так изумился, что его лицо вытянулось, а зеленые глаза стали круглыми. Дар речи вернулся к нему лишь спустя несколько мгновений.

– Ты?.. Что ты тут делаешь?

Дебора пребывала в такой растерянности, что какое-то время только беззвучно открывала и закрывала рот. Наконец она пролепетала, крепче прижимая к груди кактус.

– Я... забыла забрать... свой кактус. Все никак не могла найти время... чтобы зайти за ним... Вот сегодня... – По ее губам скользнула виноватая улыбка:

Было ясно, что Бертрам на нее страшно зол. Его взгляд постепенно сделался настолько грозным, что Деборе стало не по себе.

Она знала, что ему не понравится ее выходка – столь странный уход из фирмы. Но поступить иначе не могла. Продолжать работать бок о бок с человеком, который на протяжении трех лет владел ее мечтами, снами и мыслями, было для нее уже невыносимо. Особенно после той вечеринки...

Да, они оба выпили в тот вечер чересчур много шампанского. Наверное, это служило убедительным оправданием их глупости, но отнюдь не облегчало нынешних страданий Деборы.

В понедельник, последовавший за вечеринкой, они поприветствовали друг друга смущенными улыбками, но тут же сделали вид, что ничего необычного между ними не произошло. Во вторник утром Бертрам на две недели улетел по делам в Испанию. А Дебора, приняв твердое решение «отделаться от больного зуба, удалив его одним резким рывком», написала заявление об уходе и позвонила в кадровое агентство с просьбой подобрать ей временную замену.

– Так, значит, ты явилась за кактусом, а ко мне зайти не соизволила? – угрожающе спросил Бертрам, засовывая руки в карманы брюк.

– Я думала, ты занят, – слегка дрожащим голосом ответила Дебора. – Услышала, что у тебя кто-то есть, поэтому и не зашла.

– Да, я был занят! – выпалил Бертрам. – Беседовал с представительницей «Бритиш хаусхолд», они собираются закупить у нас огромную партию товара. – Он саркастически усмехнулся. – Хотя, тебя, наверное, уже не интересуют дела «Сноу Уайт», верно?

– Почему же... – пробормотала Дебора, не найдя более подходящего ответа.

– Я освободился десять минут назад, – пронизывая ее ледяным взглядом, продолжил Бертрам. – Но даже если бы все еще был занят, ты могла бы подождать меня. – Он презрительно фыркнул. – Ты просто не собиралась разговаривать со мной, вот и все. Тебя заботит судьба кактуса, а я уже не интересую. – Его глаза наполнились искренней досадой. – Я доверял тебе, как никому в этой фирме, Дебора. Делился с тобой всеми своими задумками, всеми переживаниями. Я считал тебя настоящим другом. А ты... ты плюнула мне в душу, так не по-человечески уйдя.

Дебора растерянно моргнула. Он считал ее другом. Всего лишь другом. Именно поэтому она и ушла.

– Прости, я не хотела тебя обижать... Честное слово.

Бертрам с горечью усмехнулся.

– Я не нуждаюсь в твоем «прости»!

В сердце Деборы творилось нечто невообразимое. Одна его часть ликовала оттого, что Бертрам опять был рядом. Другая – обливалась кровью и, казалось, вот-вот разорвется от нестерпимой боли.

Лифт остановился на первом этаже. Как только дверцы разъехались в стороны, Дебора прошмыгнула мимо Бертрама и, бросив «всего хорошего», поспешила через холл к выходу.

Однако уйти так просто ей не удалось. Бертрам догнал ее у самой двери и схватил за руку.

– Думаешь, что опять сможешь исчезнуть без объяснений? Даже не надейся! Сейчас мы пойдем ужинать, и ты расскажешь, почему решила обойтись со мной как с последним негодяем.

Он повел ее в сторону располагавшегося тут же, на первом этаже, небольшого ресторанчика.

Нравом Дебора обладала упрямым и никому не позволяла собой командовать, но сейчас чувствовала себя слишком уставшей и несчастной. Кроме того, глубоко в душе всегда испытывала по отношению к волевому Бертраму некоторый страх. Поэтому сейчас даже не пыталась сопротивляться.

В ресторане было пусто, лишь у правой стены сидели, что-то бурно обсуждая, два каких-то парня. И Бертрам решительно провел Дебору к столику, за которым они обычно ели, когда приходили сюда вместе.

К ним тут же подошла сияющая официантка.

– Мистер Хэндли, мисс Кортленд, очень рады опять видеть вас! Чего желаете?

– Принеси нам, пожалуйста, по порции супа с фрикадельками, два сырных салата и гуляш, Джейн, – сделал заказ Бертрам, ничего не спросив у Деборы, даже не взглянув на нее.

Джейн, не прекращая улыбаться, удалилась. Дебора поджала губы. Даже не притронусь к еде, решила она. В конце концов, он мог бы вести себя со мной и поучтивее. Хоть бы спросил, хочу ли я есть, прежде чем заказывать суп и гуляш. Может, я вообще не желаю сидеть здесь с ним.

– Я уже ужинала, – произнесла она сдержанно.

Бертрам пожал плечами.

– Тогда просто посидишь со мной. Я за сегодняшний день выпил всего лишь пару чашек чаю. – Он прищурился и осуждающе посмотрел собеседнице в глаза. – Я голодный, уставший и злой как собака. Хочешь узнать почему?

Дебора медленно покачала головой. Все, чего она хотела, так это подняться из-за чертового столика и навсегда покинуть «Сноу Уайт». Подвести черту под своим прошлым. Поставить точку в истории с Бертрамом... Но продолжала сидеть на обитом гладкой бордовой тканью стуле.

Бертрам Хэндли все равно не позволил бы ей уйти без объяснения. В свои тридцать пять он руководил огромным предприятием и умел добиваться от людей всего, чего хотел. Дебора давно изучила все его методы и приемы, поэтому и не решалась сейчас вступать с ним в борьбу.

Она впервые за сегодняшний вечер всмотрелась в его лицо. И сразу поняла, что он действительно сильно устал. Под глазами у него темнели круги, складка вокруг рта углубилась. У нее защемило сердце.

– Ладно, расскажи мне, пожалуйста, почему ты злой как собака. Если, конечно, еще не передумал.

Бертрам мрачно усмехнулся.

– Нет, не передумал.

Джейн принесла суп. Его потрясающий аромат мгновенно наполнил собой воздух. У Деборы слегка закружилась голова.

На самом деле она еще не ужинала. И можно сказать, не обедала. Вообще, ей приходилось переживать сейчас весьма сложные времена, но главная проблема заключалась в чувствах к Бертраму и в той новости, которую недавно ей сообщила врач. На остальное она старалась не обращать особого внимания.

Бертрам с удовольствием принялся за еду. Прозрачный бульон с фаршевыми шариками выглядел настолько аппетитно, что, помедлив, приступила к нему и Дебора. Через несколько минут обе тарелки опустели. Джейн принесла гуляш.

– Я злой как собака, Дебора, – наконец вновь заговорил Бертрам, – потому что, прилетев с Тенерифе сегодня утром, был вынужден столкнуться с массой неприятностей...

– Ты прилетел только сегодня? С Тенерифе? – удивленно тараща глаза, спросила Дебора. – А я думала, ты вернулся две недели назад, как и планировал.

Ей вдруг стало ужасно жаль его.

– Да, я планировал справиться с делами гораздо быстрее, – подтвердил Бертрам. – Но это уже другая история. История, которую я мечтал рассказать тебе сразу по возвращении. – Он замолчал, а когда опять заговорил, его голос зазвучал не сердито и грозно, а устрашающе спокойно. – Мне до сих пор не верится, что ты так жестоко со мной обошлась, Дебора.

К глазам Деборы подступили обжигающие слезы. Чтобы не расплакаться, она так крепко сжала в руках салфетку, что чуть не порвала ее. А немного успокоившись, пробормотала:

– Я ведь оставила тебе записку. Бертрам устало рассмеялся.

– И что я мог понять из твоей записки? Ты не потрудилась объяснить мне свое поведение и парой строк. Отделалась ничего не значащими фразами.

Дебора закусила губу. Причины, побудившие ее уйти из «Сноу Уайт», были крайне серьезными. Но заговаривать о них с Бертрамом она не намеревалась. Поэтому ничего и не написала в письме. Поэтому молчала и сейчас. Все дело было в том, что произошедшее после той вечеринки повлекло за собой не только ее моральные страдания...

– Мне всегда казалось, что ты действительно увлечена работой, которой занимаешься, – печально сказал Бертрам. – По-моему, и зарплата тебя вполне устраивала.

– Да, меня все устраивало, – ответила Дебора, вздыхая. – Но в моей жизни произошли кое-какие изменения. С ними и связан мой уход из «Сноу Уайт».

– Что же это за изменения? – оживляясь, спросил Бертрам.

– О столь личных вещах не принято разговаривать даже с боссом, относящимся к тебе как к другу, – с серьезным видом ответила она. Ей было необходимо убедить его в том, что изменения, произошедшие в ее жизни, никак не связаны с ним.

– О чем это ты? – Бертрам нахмурился.

– С тобой на некоторые темы я не могу разговаривать, – категорично заявила Дебора. – Мне пора!

– Нет уж, изволь подождать, пока я доем. – Бертрам окинул ее внимательным взглядом. – Мне кажется, ты похудела. Тебе нездоровится?

– Вовсе я не похудела, – с оттенком раздражения, ответила Дебора. – Мое здоровье в полном порядке, и ужинаю я с тобой только, чтобы не показаться невежливой.

Бертрам усмехнулся.

– Сбегая из «Сноу Уайт», о вежливости ты напрочь забыла.

– Это неправда, – возразила Дебора. – Я ушла только после того, как подобрала себе достойную замену. Из агентства мне прислали несколько человек, я со всеми провела собеседование. Агата оказалась самой грамотной, вот я и остановила на ней свой выбор.

– Твою Агату я даже не видел. – Бертрам криво улыбнулся. – Она сбежала, испугавшись ответственности. Ушла также и вторая женщина, которую по просьбе Селесты к нам прислали только сегодня утром!

Дебора повела бровью, о чем-то поразмыслила и пожала плечами.

– Ну уж в этом я не виновата. – Она потупилась. – Мне жаль, что все так вышло...

Бертрам подался вперед.

– Конечно, ты ни в чем не виновата. Только если бы тебе действительно было жаль, ты бы уже решила вернуться! – По его лицу мелькнула тень. – Или... или ты уже нашла себе другую работу? Точно! И как же я сразу не догадался? – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – Тебя кто-то переманил, предложив побольше денег...

– Нет же, нет, – прервала его Дебора. – Я сейчас вообще не работаю.

– Ничего не понимаю... – Бертрам покачал головой.

– Я подумала, что могла бы попробовать себя в чем-нибудь другом, – поспешно добавила она. – Только еще не решила, в чем конкретно...

– Не смеши меня, пожалуйста, Дебора. И перестань заниматься глупостями. – Лицо Бертрама просветлело, на губах заиграла улыбка. – Если твоя душа потребовала чего-то новенького, я с радостью тебе помогу. – Он рассмеялся. – Ты могла не выкидывать никаких номеров. Просто все объяснила бы мне, и я бы тебя понял. Доедай гуляш и салат, потом мы поднимемся наверх, и я расскажу тебе о своих новостях. Уверен, ты придешь от них в восторг и сразу забудешь, что хотела от меня сбежать.

Он весело подмигнул ей и принялся за салат.

Дебора медленно придвинула к себе тарелку с гуляшом. Ей необходимо было срочно найти какой-нибудь выход.

Почему я не подготовилась к этому разговору? – размышляла она, пережевывая кусочки мяса и глядя в пространство. Почему не придумала убедительное оправдание своему уходу из

«Сноу Уайт», почему? Теперь, загнав меня в угол, Бертрам больше не позволит мне улизнуть, сделает все, что в его силах, чтобы я вернулась... А сил у него столько, что пытаться им противостоять глупо. Может, рассказать ему правду?

Она знала, как Бертрам отреагирует на ее «сногсшибательную» новость. Поведет себя спокойно и благородно – выразит свое искреннее сочувствие и предложит деньги. От этого-то она и хотела убежать. Но не смогла. Поэтому должна теперь набраться мужества и во всем ему признаться. Теперь ничего другого ей просто не оставалось.

Приму его сочувствия и, возможно, некоторую сумму денег, тогда он позволит мне уйти, подумала она скрепя сердце. Я хорошо знаю этого человека. Он не потерпит в своей жизни никаких осложнений и ненужных обязательств. Тем лучше. Объяснимся, распрощаемся и, даст Бог, никогда больше не увидимся.

– Я тоже должна кое о чем рассказать тебе, – медленно и тихо произнесла Дебора.

Пятнадцать минут спустя они уже сидели в кабинете Бертрама с кружками ароматного чая в руках. Глаза босса взволнованно горели.

– Кому первому из нас двоих предоставим слово? – спросил он.

– Конечно, тебе, – ответила Дебора. Ей требовалось еще немного времени, чтобы собраться с мыслями и с духом.