Всегда твоя

Эпилог

- Я хочу большой жирный бургер. Такой толстый, с карамелизированным луком и острым соусом. Чтобы слезы из глаз.

- Алекс, милая, но врач сказал… - аккуратно начал я отговаривать жену, вспомнив, что острое может спровоцировать схватки.

- Брен, ты шутишь? Мне рожать со дня на день. Как это может повредить ребенку теперь? Тем более такому огромному. Он и не заметит маленькой мясной радости для мамочки.

Я хохотнул. Да, наш малыш не страдал худобой. Беременность Алексис вообще протекала идеально. Именно поэтому я бросил настаивать на возвращении в Штаты ко дню родов. Клиника в Сан-Хуане нам понравилась. Конечно, придется немного прокатиться от нашей виллы в Маягуэсе, но по сравнению с перелетом в восемь часов – это мелочи. Однако я не учел, что скататься в столицу Пуэрто-Рико мне придется еще до родов.

Я собирался посрфить, когда жена заявила вот это вот про бургеры. И откуда взялась у нее одержимость фастфудом и мясом? Алекс всю жизнь была фанаткой морепродуктов, но едва забеременела, не съела ни рыбешки. Сплошные стейки, бифстроганоф, миньоны. Если у нас родится сын, то уже с накаченными бицепсами и кубиками на прессе. Потому что такое количество белка просто не может усвоить только его маленькая хрупкая мама.

В принципе, я слышал о беременных закидонах покруче, поэтому спокойно принимал мясные чудачества Алекс. До тех пор, пока она не заикнулась про карамелизированный лук.

- Детка, боюсь в Маягуэсе такого нет, - подвел я итог, отсерфив вместо волн Атлантики список меню фаст-фуд ресторанов.- Ближайший бургер с твоим луком только в Сан-Хуане.

И тогда она выдала гениальное:

- Так поехали.

- Алекс, мы там будем к вечеру.

- Ну и что?

- Я не хочу ехать до дома ночью.

- Да, ты прав.

О, хвала небесам.

- Конечно, ночная дорога никуда не годится. Давай тогда я поищу отель, чтобы переночевать, а ты иди за машиной.

Я с минуту стоял посреди гостиной, моргал и хватал воздух ртом, вспоминая, как дышать, говорить и мыслить здраво.

- Алекс! Тебе нельзя.

- Что? Ездить на машине? Глупости. Совсем недавно тебя не беспокоил даже перелет до Сан-Диего. Ты даже рассматривал полет до Бостона.

Я судорожно пытался найти причину, чтобы никуда не мчать на ночь глядя и ночевать в свое постели. Нашел!

- Тебе нельзя острое. Специи могут спровоцировать роды.

Алексис закатила глаза.

- Что за глупости? Я вчера ела спагетти-чили. Как видишь, жива и все еще беременна.

Я запыхтел, но крыть было решительно нечем. Алекс похлопала меня по щеке, поднялась на цыпочки и ласково поцеловала в губы.

- Милый, ну что тебе стоит?

Она улыбнулась и посмотрела на меня своими огромными лучистыми глазами. Ни одного шанса сопротивляться. Жестокая, красивая девочка.

Я расплылся в улыбке и пошел в гараж. Менее через три часа мы уже сидели в бургерной, и Алексис деловито натягивала перчатки. Я не мог не улыбаться, глядя на этого маленького круглого монстра, который собирался расправиться с бургером едва ли не больше ее головы. Как в нее столько помещается? Чудеса.

- Чего это ты такой довольный? – спросила она, подозрительно прищурившись.

- Просто в очередной раз вспомнил, что взял отпуск на год. Такой кайф бездельничать. Как оказалось, - соврал я, зная, что нельзя обсуждать ее обжорство, тем более намекать на объемы.

Алексис была милейшей беременной, но как все женщины страдала паранойей, что она толстая.

- Риг справляется?

- Вполне. Я доволен. Похоже, ему самому очень нравится мотаться по всему свету. Надеюсь, на год этого запала хватит, а потом…

- Что потом?

- Ешь.

Алекс вонзила зубы в бургер, я усмехнулся и продолжил:

- Я думаю, что отдам управление совету директоров, а сам сосредоточусь на Пуэрто-Рико.

- Брен, - тут же выпалила она, прожевав. – Ты не должен делать это ради меня.

- Прости милая, но я во многом делаю это ради себя. Последние семь лет беспрерывного труда измотали. Денег у нас достаточно, но я чувствую, что устал вкалывать без выходных. И уж точно не хочу проводить большую часть жизни в разъездах. Хочу остановиться, жить здесь, нарожать детей, таскать вас всех на пляж.

- Правда? – Алекс даже забыла про бургер. – Я думала, ты здесь из-за меня. В Калифорнии нас никогда не оставят в покое.

- Отчасти и это тоже. Здесь до нас никому нет дела. Подумаешь, очередные гринго.

- Да, это большой плюс. Предпочитаю быть гринго, а не звездой желтой прессы.

- Аналогично. Ты ешь давай. Не зря же тащились в такую даль, - напомнил я.

Алекс встрепенулась, словно очнулась ото сна, и снова все свое внимание обратила на еду. Я старался не смеяться, наблюдая за ее азартным уничтожением бургера и лицом, на котором отражалось истинное блаженство.

- Боже, это даже лучше, чем секс, - простонала она, стянув перчатки и откинувшись на диванчик в бессилии обжорства.

- Хей, - оскорбился я.

- О, прости, милый. Я не имела в виду секс с тобой.

- У тебя не было больше ни с кем секса, - подметил я, понимая, что она просто издевается.

- Сью говорит, что это большая ошибка.

- Да? Я бы тебе рассказал, что говорит о Сью Джейсон, но ты слишком беременна для такой жести.

- О, она все-таки его наняла? Я даже не знала. Бедняга Дарс.

- Ну, вряд ли он бедный, потому что дерет три шкуры за свои услуги, но счастливым его точно сложно назвать.

Мы синхронно усмехнулись. Более контрастной команды, чем Сью Грин и Джейсон Дарс нельзя и представить. Она – заноза, бестолочь, развратная старлетка, Он – занудный, педантичный, помешанный на контроле солдафон.

- Ты что-то заешь, Брен? - прищурилась на меня Алекс. – Что там у них?

Я приготовился отбиваться, потому что обещал Дарсу хранить тайну. Но Алекс скривилась и отступила.

- Придержи мысль. Я вытрясу из тебя подробности, как только пописаю. Твой ребенок считает, что мой мочевой пузырь – это мячик. Который просто необходимо пнуть.

Я засмеялся, провожая жену глазами. Может и не зря мы выбрались. Приятно сменить обстановку. Но встревоженное лицо Алекс тут же отменило мое блаженство. Она вернулась из уборной, но за стол не села, а топталась рядом, заламывая руки.

- Что? – нахмурился я. – Второй бургер даже не проси, детка. Ты лопнешь.

- Нет, Брен… Тут такое дело…

- Какое? Говори уже.

- Кажется, у меня отошли воды.

- Что? – повторил я, не веря своим ушам. – Тебе рожать через неделю только.

- Возможно, что просто подтекают. Я читала. Но все равно надо бы в больницу.

- О, это уж точно, - вскипел я, вскакивая из-з стола. – Поехали.

Всю дорогу до больницы я никак не мог заткнуться и попрекал Алекс за эту поездку. Тысячу раз повторил, что был прав, предупреждал ее. Она сидела тихая, кусала губы, поглаживая живот, а я все не мог заткнуться. Только у госпиталя понял, что моя жена изрядно напугана. Она даже не отвечала на мои обвинения, не пыталась спорить. Лишь повернулась и сказала:

- Брен, кажется, началось.

- Идти можешь?

- Да, думаю, да.

Слава богу, далеко идти не пришлось. Нас тут же приняли, и Алекс усадили на коляску. Я остался заполнять документы, решать формальности. Администратор велела ждать, но я не мог просто сидеть. Хорошо, что догадался позвонить смотрителю виллы, чтобы попросить привезти вещи малыша. Слава богу, Алекс два дня назад собрала тревожный чемодан. Наш врач счастью, был на смене. Он вышел ко мне и предложил переодеться, чтобы побыть с Алекс.

Признаться, я никогда не рвался в родовую. Мы, конечно, обсуждали партнерские роды, но я так и не принял решения окончательно. Конечно, побыть с ней во время схваток – без проблем. Но дальше…

А дальше все вышло само собой. Как ни странно, но первые роды у Алексис были достаточно быстрыми. Мы приехали в больницу в девять вечера, а пять утра наша дочь уже кричала на всю родовую палату. Я стоял у Алекс за головой и не мог сдержать слез. Уйти от нее так и не решился. Ну как я ее оставлю одну? Мы вместе делали этого ребенка, вместе встретили его. Вернее, ее. Мы не узнавали пол специально и почему-то были уверены, что родится мальчик. Ладно, я был уверен, что это сын из-за мясной диеты Алексис. Но – нет. У нас родилась крепкая щекастая девчонка.

Я вытер слезы и тихо стоял рядом с Алекс, которая держала малышку на руках, любуясь. Медсестра забрала ее, чтобы взвесить и обмыть, а потом передала мне. Я взглянул на женщину огромными глазами.

- Папа важен для детки почти так же как мама. Возьмите. Она хочет узнать вас обоих.

Алекс улыбнулась мне, поощряя, словно поняла испанскую речь. Наверно, все было очевидно в таких вопросах и без перевода.

Это было так странно и волнительно. Абсолютно волшебно. Целый мир – крохотный комочек. Вся вселенная в том, как она зевнула и чмокнула.

Медсестра засуетилась, что-то сказала о кормлении и отдала малышку Алекс. Мои девочки устали и обе хотели спать. Врачи закончили с Алекс и оставили нас одних в палате. Я снова смог взять малышку на руки.

- Теперь она тоже твоя, Брен, - устало улыбаясь проговорила моя жена. – И всегда будет твоя.

Я расплылся от ее слов, абсолютно расквасился, превратился в что-то жидкое, блаженное. А потом покачал головой.

- Нет. Это я – ее.

Алекс ничего не ответила, потому что провалилась в сон. Я присел в кресло и держал дочь на руках, время от времени поглядывал на ее маму, любуясь моими девочками. Кажется, это и есть счастье.

Жаркий полдень в ЭлЭй побуждал устроить сиесту, но на кладбище Голливуд Форева всегда шныряли толпами туристы. Странная традиция. Вроде бы обрести здесь последний приют – так почетно, но люди напрочь забывают главных почестях, превращая место скорби в достопримечательность.

Смотритель редко позволял себе осуждение, но сегодня его изрядно все раздражали. Особенно дети. Ну зачем тащить детей на кладбище? Они устраивают игру в салки, бегая между надгробий, задевая памятники, прячась в фамильных склепах. Он вроде бы давно смирился, но иногда накатывало. Вот как сегодня.

Они отличались от туристов. Красивая пара. Он высокий, широкоплечий, в джинсах и майке поло. Она маленькая худенькая, в легком платье и шляпе, которая закрывала лицо, несла в руках букет кал. Кого-то ему напомнила. Возможно актриса или модель. Сколько их тут всех бывает?

И дети. Спокойные и настороженные. Может не американцы?

Смотритель проводил их взглядом. Семейство двинулось по дорожке. Мужчина покровительственно обнимал жеу за плечи. Этот жест был одновременно и поддержкой, и защитой. А маленький мальчик лет пяти деловито взял старшую сестру за руку. Смотритель не знал, почему, но был уверен, что этот юный джентльмен в шортах делает это не из страха, а чтобы так же поддержать сестру, как отец его мать. Такое нельзя объяснить – это просто чувствуешь.

Слишком нормальные люди для Голливуда.

Он отвернулся и снова все свое внимание обратил к небольшому телевизору. Звезды, политика, экономика. И тут – озарение. Он вспомнил, где ее видел. Она так часто приезжала. Правда, давно, но хрупка фигурка и легкая походка отложились в его памяти. Как и громкие скандалы с ее участием. Сначала скандальная свадьба, потом скандальная смерть мужа, скандальное завещание и скандальное озвучивание диагноза, скандальная поимка помощника, скандальный процесс, скандальная дружба вдовы с лучшим другом покойного мужа. Такое просто так не забудешь. Именно потому смотритель помнил ее. Правда не скандальную жену Люка Купера, а просто девушку. Потерянную, убитую горем, слабую и печальную.

Ее не узнать теперь. Уверенная и шикарная. Словно рядом с тем мужчиной она наконец поверила в себя.

Смотритель не удержался и прошел до монумента Купера, чтобы подтвердить свои догадки.

Навстречу ему попался все тот же мужчина с детьми. Они шли к выходу. Очень скоро смотритель увидел и женщину. Она сидела на корточках, чуть поглаживая простую табличку с именем и датой смерти Люка Купера. На ней лежала россыпь цветов. Женщина встала, стёрла со щек влагу, спрятала глаза за широкими темными очками, склонила голову и последовала к выходу. Проходя мимо смотрителя, она чуть улыбнулась ему, словно приветствовала.

Он шел за ней до самой парковки и уже у машины решился спросить:

- Мэм, простите, вы миссис Купер? Алексис Купер?

Мужчина открыл ей дверь авто и смотрел недобро на смотрителя. Словно готов был вцепиться ему в горло при малейшем поводе. А она лишь положила руку ему на плечо, погладила.

- Все хорошо, Брен. – и уже обращаясь к смотрителю.- Вы ошиблись. Я миссис Торн.

Она села в машину, сняла шляпу, потрясла головой, освобождая упругие кудри светлых волос, повернулась назад, чтобы что-то сказать детям. Мужчина сел на водительское и дал по газам, оставляя смотрителя, глотать выхлоп.

«Как бы ее не звали – милая женщина. А по телевизору вечно врут», - решил смотритель и вернулся к просмотру новостей.