Встретимся следующей зимой

Глава 3

Так вот почему в ее доме было темно, когда я пришел к ней вчера вечером, чтобы сделать сюрприз. Она там даже не живет.

Думаю, многое изменилось с тех пор, как я видел ее в последний раз, но не то, как она кусает нижнюю губу, когда смотрит на меня. И уж точно не так, как дернулся мой член, когда я увидел, как она вошла в этот вечер.

Я обнимаю ее за плечи и притягиваю ближе, пока мы идем.

— Кстати, я реально горжусь тобой. У тебя собственный бизнес по прокату? Ты это сделала. Все твои мечты сбылись.

— Не все, — усмехается она, тыча меня в ребра своим острым локтем. Я вскрикиваю и потираю больное место.

— Что это должно означать?

Она пожимает плечами и закатывает глаза.

— Как там Голливуд?

— Работа есть работа.

Я люблю свою работу, но не хочу говорить о ней, пока я здесь, с ней.

— Кэмерон кажется милым, — говорит она. — Чем он занимается?

— Мы работаем в одной студии, но помимо этого у него появилась безумная подработка на стороне, которая принесла ему кучу денег. Это благодаря него мы оба прилетели сюда.

— Это же не что-то вроде фут-фетиша, не так ли?

— Я думал, мы не должны стыдить кого-то за их предпочтения? — поддразнил я. Кайла останавливается, поднимает голову и смотрит на меня так, как смотрит всегда, когда ей надоедает мое дерьмо.

Я рассказываю ей всю подноготную об альтер-эго Кэмерона в аудио-эротике — Мак'и'Наслаждение — и молю бога, чтобы она не оказалась одной из его поклонниц. Я не до конца все это понимаю, но знаю, что он записывает истории о своих сексуальных подвигах и выкладывает их в интернет, где тысячи женщин платят за удовольствие послушать, как он стонет.

Не думал, что смогу понять, как людей заводит один лишь голос, но, услышав шотландский акцент Кайлы, я понял, что был неправ.

— О, это заводит. У него сексуальный голос.

Я сгребаю немного снега с крыши машины и бросаю в ее сторону.

— Ты слышала, как он сказал лишь пять слов в шумном баре.

— И что? Я уже могу это сказать. И ты знаешь, как сильно я люблю непристойные разговорчики.

— Все так же, как и раньше?

— Может быть, — говорит она, стремительно убегая вперед. — Может быть и больше.

Я никогда не встречал женщину с таким ртом, как у Кайлы, во многих отношениях. Возможно, она похожа на милого ангела: светлые волосы, голубые глаза и сильные бедра, накачанные многими милями в горах. Но знаю, что в глубине души у настоящей Кайлы есть и грязная сторона.

Она не лгала, когда говорила, что ее квартира недалеко. Мы сворачиваем за угол, потом за другой, и вот мы у ее дома. Я захожу за ней внутрь, ставлю свою ледянку у двери и опускаюсь на колени, чтобы расшнуровать ботинки. Когда она наклоняется, чтобы проделать то же самое со своей обувью, мне открывается прекрасный вид на ее задницу. Ее сапоги доходят до середины икры, и снимать их приходится гораздо дольше, чем мои, поэтому я пользуюсь этим преимуществом и встаю у нее за спиной, придерживая ее за бедра, чтобы она не упала.

— Где твоя спальня?

— Разве ты не хочешь сначала экскурсию? — спрашивает она, отталкивая мою руку. Чего я действительно хочу, так это крепко обхватить ее между ног.

— Не особо.

Она снимает второй сапог, а затем снова оттесняет меня к стене.

Не понимаю. Она пригласила меня к себе, но продолжает отталкивать. Буквально. Обычно общение начинается позже, но я не тороплю ее, если на этот раз ей нужно двигаться медленнее.

— Хорошо, хорошо, покажи мне тут все.

Это самая короткая экскурсия в истории. Один коридор, две комнаты с одной стороны и ванная с другой.

— Ты с кем-то живешь?

Она качает головой.

— Там мой кабинет. Там в основном там полно оборудования, но приятно иметь свободное пространство, если друзья захотят навестить меня.

Остальная часть ее дома свободной планировки. Это не такое роскошное место, как шале, которыми владеют ее родители, но все это принадлежит Кайле. На диване разбросаны мягкие одеяла и подушки, на столе, разделяющем кухню и гостиную, стоит коробка с ее любимыми шоколадными хлопьями. Один угол комнаты занимает большой раскладной диван, напротив которого стоит маленький телевизор, а книжный шкаф завален любовными романами. Я беру в руки один из них и узнаю, что это тот самый, в который моя сестра уткнулась носом с тех пор, как мы приехали.

На одной из стен она повесила кучу фотографий. Я узнаю фотографии тех мест, где мы бывали вместе, некоторые, как я предполагаю, сделаны с ее друзьями из Шотландии. На одной из них она очень мило печет печенье со своей бабушкой, когда была маленькой. На одной я несу ее на спине, ее ноги обхватывают мою талию, в волосах у нее снег. Я и забыл, кто сделал этот фото.

Я раздвигаю длинные занавески, чтобы посмотреть, что она видит из своего окна. Ниже по склону горы видны верхушки других зданий, мерцающие огни, а затем темнота.

— Прекрасный вид.

— У меня лучше, — говорит она. Обернувшись, я вижу, что она запрыгивает на стойку в другом конце кухни и манит меня пальцем. Я заставляю ее подождать, медленно прохожу мимо, останавливаясь, чтобы аккуратно повесить свою куртку и толстовку с капюшоном на спинку одного из ее обеденных стульев.

Умираю от желания поцеловать ее. Не знаю, как я не вытащил ее из бара «Рико» в ту же секунду, как только увидел. Кайла, бесспорно, целуется лучше всех на планете, и я знаю, что, начав, уже не смогу остановиться.

Она раздвигает бедра, и я встаю между ними. Прошло чертовски много времени, мы не виделись так долго, но, стоя так близко, кажется, что прошло совсем немного.

Она все та же Кайла. По-прежнему носит по три золотые серьги-гвоздика в каждой мочке уха и изящное ожерелье в виде снежинки на шее. Ее волосы по-прежнему длинные и заплетены в толстые косы, которые она когда-то научила меня плести для нее. У нее все те же веснушки на щеках и носу, те же пухлые губы, которыми я собираюсь воспользоваться.

— Красивая бородка, — говорит она, приподнимая подбородок.

— Нравится?

— Нравится.

Ее глаза несколько секунд изучают мои, а затем она наклоняется, и наши носы медленно соприкасаются из стороны в сторону. Я отстраняюсь, и она издает разочарованный стон.

— Я врежу тебе головой, если ты не поторопишься и не поцелуешь меня.

Я высовываю язык, чтобы облизать ее губы, кончиками пальцев приподнимаю ее свитер, теребя пуговицу на джинсах. Я расстегиваю ее и вижу, как вспыхивают ее глаза, когда я очень медленно расстегиваю молнию.

— Приподними бедра.

Она делает это, а я запускаю пальцы под ее одежду и сильно тяну. Она громко ахает, когда я снимаю все вещи одним махом и отбрасываю в сторону, оставляя ее обнаженной ниже пояса. Мои руки скользят по ее накачанным икрам, поглаживая их вверх и вниз. Блядь, я скучал по этому телу.

Я всегда прослеживаю большим пальцем шрам у нее на голени — след от того, как зимой она сильно упала, порвала лыжные штаны и подвернула лодыжку. Нам было по тринадцать лет. Я гнался за носилками «лыжного патруля» до самого спуска с горы и отказывался вставать на лыжи, пока она тоже не сможет это сделать.

Сжимаю пальцы чуть выше ее колен, потом еще и еще, медленно продвигаясь вверх к ее упругим ягодицам. У нее всегда было спортивное тело, но теперь, когда она здесь постоянно, ей приходится каждый день кататься на лыжах, и это заметно по натренированным мышцам, которые подергиваются в ответ на мои прикосновения.

Кайла пытается свести колени вместе, но знаю, что это лишь для виду. Я вижу по ее глазам, как сильно она жаждет моих прикосновений. Знаю, какой влажной обнаружу ее, когда мои большие пальцы коснутся верхней части ее бедер и раздвинут ее ноющую плоть. Я знаю каждый дюйм этой женщины, потому что она моя.

Когда она пытается податься вперед и прижаться ко мне, я хватаю ее за бедра и удерживаю на месте.

— У тебя есть список желаний?

— Не думала, что ты придешь, поэтому не видела в нем смысла, — выпячивает она губки.

— Хм-м-м, — тихо вздыхаю я, наклоняясь, чтобы запечатлеть поцелуй, извинение, на ее колене. — У меня он длиной в милю.

Проводя в Альпах всего две недели каждую зиму, а если повезет, то и три, мы научились максимально эффективно использовать время, проведенное вместе. Мы не тратим время на обмен любезностями и повторное знакомство. Вместо этого мы обычно приезжали подготовленными, составив в голове списки. Все, что мы хотели сделать, все то дерьмо, которое мы доверяли только друг другу.

Приглушенными голосами и торопливыми движениями рук мы с Кайлой многое испробовали за эти годы, но всегда тайком от наших семей. Теперь, в отдельной квартире, когда у нас полно времени и никто нас не застукает, я даже не знаю, с чего начать.

— Райан… — скулит она, а мои большие пальцы поглаживают нежнейшие складочки там, где должно было быть ее нижнее белье. Слышать, как она становится такой нуждающейся и отчаявшейся, — лучший звук в мире, и мне любопытно, как далеко я смогу зайти.

— Что такое, Зайка?

— Пожалуйста, ты можешь заставить меня кончить?

— Я доведу тебя до оргазма. Но дай мне сначала немного поиграть, — я раздвигаю ее лодыжки шире и поднимаю их к краю кухонной стойки. — Держи их так.