Второй шанс

Признание № 9

В седьмом классе у меня был период, когда я ездила на такси по всему городу, просто чтобы было чем заняться, когда я не могла больше оставаться одна.

Аналогичный День Святого Валентина

Когда я проснулась на следующее утро под эту ужасную песню, я поняла, что понятия не имею, что делать дальше. Всё ещё думала, что мне нужно что-то изменить, исправить, но я не могла понять, что именно. Так что составила новый список:

Список дел на 14 февраля (снова):

— Поехать в школу по другому маршруту;

— Убедить миссис Боуэн, что она должна сохранить стипендию;

— Сделать так, чтобы Джош и Мэйси не поцеловались;

— Убедить папу, что он не хочет переезжать в Техас.

Я попыталась поехать в школу другим путём. Всю дорогу я придерживалась окрестностей, но всё равно умудрилась столкнуться с Ником. На этот раз он выехал прямо передо мной на бульваре Эджвуд.

Он снова подошёл к моей двери и открыл её. — Эй, ты в порядке?

Я вышла из машины. — Ты выехал прямо передо мной.

Брови Ника поползли вверх. — Извини?

— Ты и должен извиниться, всего этого можно было бы избежать, — в кои-то веки мне удалось изобразить из себя крутую. — Страховой полис, пожалуйста.

Его глаза сузились. — Ты первая, раз уж ты врезалась в меня.

— Ладно, — я вернулась в машину и взяла страховку, пока он хватал свою.

После того как мы обменялись, я посмотрела на его страховой полис и сказала:

— Старк. Ник Старк?

Он не ответил, а только посмотрел на меня так, будто его уже раздражало то, что я собиралась сказать. Я спросила: — У тебя мистер Бонг преподаёт химию?

Его глаза немного сузились. — Да…?

— Ха, я узнала твоё имя по посещаемости. Четвёртый блок?

— Да.

— Хмм… как тесен мир, — я указала на свой двигатель и сказала: — Из него выходит много дыма — спорим, эта штука загорится. Давай отойдём.

На этот раз я позвонила в 911, пока он смотрел в свой телефон, и на этот раз я была в джинсах, ботинках, шерстяном пальто и шапке, поэтому он не принёс мне ту старую куртку. Он предложил подвезти меня до школы, но на этот раз у меня был идеальный мирный план.

Пристегнувшись, я сказала: — Спасибо, что подвозишь.

На что он ответил: — Без проблем.

А потом я вынула из рюкзака свою новую книгу, открыла её на загнутой странице, и начала читать. Безусловно, я была бы пассажиром его мечты, если бы читала свою книгу и не проронила ни слова, да? Его грузовик тронулся с места, и я начала читать, но не успела прочесть и двух предложений, как он сказал: — Ты серьёзно читаешь Ребекку ДеВос в моей машине?

Я посмотрела на него, разрываясь между удивлением, что он слышал об авторе, и раздражением от того, что в его голосе прозвучало отвращение.

— Да…?

— Она одна из самых переоценённых авторов в американской литературе. Она напичкала свою прозу такими пышными и надуманными описаниями, что даже сложно найти сюжет. — Он указал на мою книгу и сказал: — Эта история — одна из худших. Я не уверен, что вообще понял, как выглядит главный герой, потому что мне пришлось использовать словарь и тезаурус, чтобы расшифровать проклятые цвета.

— Дай угадаю, — я посмотрела на старинную приборную панель его старого грузовика и снова подумала, каким загадочным человеком был Ник. Даже после нескольких дней знакомства с ним, он не имел для меня смысла. — Ты большой фанат Раймонда Карвера.

— Я ценю его творчество, — ответил он, приглушив музыку. — Но между ДеВос и Карвером довольно большая пропасть. Я могу назвать двадцать писателей, которые более завлекательны, чем Карвер, но менее… раздуты, чем ДеВос.

Я тоже могла бы. На самом деле мне не понравилась книга, и я была полностью согласна с ним. Что до сих пор меня шокировало.

— Дина Марбери, кстати, рыжая, с бледной, безупречной кожей и голубыми глазами.

Формально это были «глаза цвета ярчайшего летнего неба, безоблачные и лазурные, мерцающие безупречностью драгоценных камней, которые носили короли, королевы и разнообразие любовниц, украшавших землю», но голубой был довольно близок.

— Я знал, что должен болеть за неё, но, между нами говоря, я был счастлив, когда Дина зашла в океан.

— Ник, — я закрыла книгу и сказала: — Я ещё не дошла до этого… но ты серьёзно только что рассказал мне концовку?

Он слегка рассмеялся. — Ох, черт, извини.

— Да ничего страшного, — я наклонилась и запихала книгу в рюкзак. — Честно говоря, я, вероятно, не собиралась заканчивать.

— Вот видишь? — он включил поворотник и замедлил движение для поворота. — Я оказал тебе услугу.

Я закатила глаза. — Она действительно зашла в океан? Ого, это звучит как заимствованно из…

— «Пробуждения»? — он взглянул на меня, когда грузовик полностью остановился.

— Да! Я имею в виду, что такой конец книги бывает только раз в жизни, не так ли?

— Именно так, — Ник одарил меня взглядом, близким к улыбке, а затем повернулся к дороге и ускорился, когда загорелся зелёный свет. — Будто бы мы не заметим, что она украла грандиозный финал Эдны Понтеллери.

Мы говорили о книгах всю оставшуюся дорогу до школы, и когда мы вошли в здание, мне пришло в голову, что мы действительно поладили в День Святого Валентина. Впервые. Это было похоже на начало совершенно нового дня, пока он не спросил:

— Почему ты так улыбаешься?

Я взглянула на него, его нос был сморщен, а брови низко надвинуты на прищуренные глаза.

— Что?

— Я не знаю. Мы шли как нормальные люди, а потом ты просто начала пугающе улыбаться.

— Не улыбалась я пугающе.

— Так и было, — он покачал головой. — Как какой-то извращенец, который любит парады по телевизору и наряжать котов в свитера.

Я сузила глаза. — Все любят котов в свитерах.

— Как скажешь. Я должен идти, — Он сказал это так, будто я хотела, чтобы он остался или что-то в этом роде. А я не хотела. Поэтому сказала:

— Вообще-то, мне нужно идти.

— Я так и сказал, — ответил он.

— Нет, ты сказал, что тебе нужно идти, будто я хотела, чтобы ты пошёл со мной, хотя на самом деле мне нужно идти.

Он поднял брови. — У тебя всё в порядке?

Я просто покачала головой и пробормотала: — Прекрасно.

После этого я попыталась изменить ситуацию с консультантом, появившись, когда они прислали пропуск и по-взрослому аргументировала свою позицию. Я объяснил все причины, почему они должны выделить мне место в своей летней программе, а они улыбнулись и вежливо сказали мне, что добавить дополнительное место невозможно.

Затем я попыталась дождаться Джоша у его машины с его подарком. Большая часть меня задавалась вопросом, зачем я вообще это делаю. Если у них с Мэйси были чувства друг к другу, то хотела ли я спасти наши отношения? Но другая часть меня знала, что я была права во всём, и это был мой шанс вклиниться в шестерёнки времени и убедиться, что Мэйси не сможет нас разлучить.

Я устроилась на крохотном капоте его машины с подарком в руке и стала ждать. Замёрзла до смерти и ждала. Когда они наконец вышли через боковую дверь, Мэйси, видимо, увидела меня, потому что остановилась и что-то сказала Джошу. Прежде чем он успел заметить меня, она схватила его за рукав и повела обратно внутрь.

Простите, что?

Когда я встала, чтобы последовать за ними, мои колготки зацепились за угол его капота и образовалась огромная дыра, так что к тому времени, как я вернулась внутрь, мне хотелось убить Мэйси. Я всё ещё дрожала, пока шла по коридору, и меня одолевала безысходная тоска от осознания того, что всё уже никогда не будет нормально.

Что, если я застряну в этом дне навсегда?

Между тем на уроке химии Ник решил, что пора обсудить тот факт, что я надела красный свитер на День Святого Валентина.

— Ну разве ты не очаровательна.

— Что?

Он указал карандашом на мой свитер. — Весь твой полностью сочетающийся наряд — такой милый.

— Это не то, чем кажется. — Я посмотрела на свой свитер и сказала: — Это просто красный свитер.

— Правда?

— Да, правда.

Он одарил меня понимающим взглядом и сказал: — Тогда как ты объяснишь браслет в виде сердца и подходящие к нему серьги?

Я закатила глаза и покачала головой. Я собиралась коротко отмахнуться, но по какой-то причине слёзы наполнили мои глаза, когда я сказала: — Неужели тебе нечем заняться, кроме как анализировать мой выбор одежды?

Он наклонился поближе, не отрывая взгляда от моего лица. — Ты плачешь?

— НЕТ, — громко сказала я, но слёзы выдали меня, покатившись из моих глаз.

— О, бляха, нет. — Он сглотнул и сказал: — Нет, нет, извини, я просто подшучивал над тобой.

— Всё хорошо, — сказала я, всхлипывая. — Я не плачу.

— Нет, ты плачешь, — тихо сказал он, его глаза впервые стали серьёзными, когда они сосредоточились на моём лице. — Прошу, пожалуйста, прекрати.

— Ладно, я плачу, — я снова всхлипнула, пытаясь взять себя в руки. — Но не из-за тебя.

— Обещаешь?

Я закатила глаза и вытерла их. — Да.

Глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Я никогда не плакала. Но мысль о том, что я могу застрять в этом ужасном чистилище Дня Святого Валентина навсегда, действительно не давала мне покоя. Неужели я никогда не повзрослею? Не построю карьеру журналиста? Не увижу, как растут близнецы? Всё это было слишком.

— Как я могу это остановить? — спросил он, выглядя таким смущённым, что это было почти смешно. — Серьёзно.

— Я в порядке, — я шмыгнула носом и провела указательными пальцами под нижними ресницами. Сделала глубокий вдох и сказала себе, что смогу это исправить. — Уже лучше.

— Но… — Он подарил мне самую милую закрытую улыбку и сказал: — Ты уверена?

Я кивнула и не смогла удержаться от ответной улыбки. — Я в порядке.

— Аллилуйя. — Он выдохнул, делая вид будто испустил огромный вздох облегчения, и сказал: — Потому что мысль о том, чтобы быть с тобой милым до конца химии немного утомляет.

Я слегка рассмеялась, качая головой. — Это так трудно?

Он пожал плечами. — Не то, чтобы это было трудно, просто мне больше нравится наблюдать, как ты быстро моргаешь и обижаешься на всё, что я говорю.

Ещё один повторяющийся день, ещё один глаз, потерянный из-за чрезмерного закатывания в присутствии Ника Старка.

Я завершила день ещё одной неудачной попыткой убедить отца остаться. На этот раз я указала на то, что он не может оставить мою бабушку — овдовевшую и жившую одна — и переехать на другой конец страны. Что она будет делать? Она останется такой одинокой, не так ли? Я знала, что он обожает свою мать, поэтому, конечно, мой аргумент поколебал бы его решимость переехать.

Но он улыбнулся, когда я это сказала. Его ответ был: — Она хочет поехать с нами, Эмми, спроси её. Она в восторге от тёплой погоды и ковбоев.

— Правда?

— Ты удивлена? — спросил он, всё ещё улыбаясь.

— Ну, не насчёт ковбоев.

Так что я не только не убедила его, но и узнала худшую новость: я потеряю и бабушку Макс. Она даже не упоминала о такой возможности, когда мы говорили об этом в первый День Святого Валентина, но и я была в слезах, поэтому не виню её.

Перед сном я снова загадала желание на звезду, но уже начала терять надежду на то, что этот светящийся в небе шар вообще захочет мне помочь.

После этого я стала одержима идеей изменить результаты. Любыми способами. Относительно потерянной стипендии я пыталась:

— не явиться, когда вызывали из офиса;

— явиться и умолять их о милосердии;

— фальшиво плакать с нелепой детальной выдуманной историей предсмертном желании моего дедушки увидеть меня участвующей в этой программе;

— фальшиво плакать с нелепой детальной выдуманной историей о любви моей старенькой и умирающей бабушки к журналистике;

— предложить миссис Боуэн небольшую взятку.

Ни одна из этих попыток не дала мне желаемого результата. С Мэйси и Джошем я пробовала:

— поджидать их в своей машине и отчаянно сигналить каждый раз, когда их лица приближались к друг другу в его крошечной машинке;

— писать Джошу про слухи о Мэйси дошедшие до меня, герпесе и стоматите (не самый лучший мой момент)

— бросать бейсбольный мяч в лобовое стекло Джоша, когда он и Мэйси уединились в его нелепой машине. Мяч действительно попал и разбил стекло, но мой бросок был слишком медленным, и их губы коснулись друг друга до того, как образовалась трещина, так что всё было напрасно. И мне пришлось нырнуть за машину и прокрасться обратно к дверям, как морпеху в осаде.

Ничего не помогало.

Что касается ситуации с машиной, то я пыталась:

— ехать в школу на машине отца, но всё равно врезалась в Ника;

— ехать в школу с Крисом, но он врезался в Ника вместо меня. По иронии судьбы, я всё равно оказалась с грубияном в машине, когда Крису пришлось ехать в больницу, чтобы проверить шею.

Я пыталась дойти до школы пешком, но даже тогда оказалась с Ником. Я не могла поверить своим глазам, но его грузовик был припаркован на обочине улицы Хикори-Оукс, ведущей в нашу школу, и предположила, что он живёт в доме рядом с ней. Капот был поднят, и он что-то делал под ним. Я попыталась тихо пройти мимо, но когда уже думала, что мне это удалось, то услышала, как он сказал: — Извини, эй. Можешь помочь мне на секунду?

Посмотрев в его сторону и проложив руку к груди, спросила: — Я?

— Да.

— Без обид, но я шестнадцатилетняя девочка — мне не совсем безопасно помогать незнакомцам. Могу я позвать кого-нибудь, чтобы…

— Я не незнакомец, мы учимся в одном классе по химии.

Что?

Так он знал, что я его напарница по химии? Он прикалывался надо мной всякий раз, когда мы встречались?

— Ты уверен? То есть, да, ты выглядишь немного знакомо, но…

— Да, уверен, мы сидим за одной партой. Так ты мне поможешь?

Я сошла с тротуара и подошла к нему, стараясь не улыбаться, когда почувствовала какое-то удовольствие от того, что он узнал меня.

— Что тебе нужно, чтобы я сделала?

Его волосы были немного растрёпанные ветром, но глаза казались глубочайше синими в контрасте с черным цветом его застёгнутой на молнию куртки. Я всегда думала, что они были карие, но на самом деле они заставили меня подумать о цветастой прозе ДеВос, ей как-то удалось угадать его цвет глаз, используя все эти описания о безоблачном летнем небе.

— Мне просто нужно, чтобы ты завела мой грузовик, пока я буду поливать эту замёрзшую штуку жидкостью для стартера, — прервав мои рассеянные мысли о его красивых роговицах.

— Ты когда-нибудь водила машину с механической коробкой передач?

Я засунула руки в карманы и поглубже закуталась в шерстяное пальто.

— Нет, но я знаю, как завести машину с помощь сцепления.

— Прекрасно. Так ты сделаешь это?

Его запах — мыла, одеколона, и чего ещё, что я не могла узнать — окутал меня, но я отбросила всё это в сторону, ответив: — Конечно.

Обойдя его грузовик и забравшись внутрь, мне пришлось подвинуть сиденье вперёд, чтобы моя нога могла выжать сцепление до упора. Я оставила дверь открытой, чтобы дождаться его команды, и когда он крикнул: «Сейчас», я повернула ключ.

Старый грузовик не хотел заводиться, но Ник, видимо, знал, что делает, потому что вдруг он с рёвом ожил. Я поддала ещё немного газу, прежде чем он крикнул:

— Можешь поставить на нейтралку и оставить заведённой?

— Хорошо. — Это было знакомо — успокаивающе — находиться в таком положении. Я помогала отцу, когда он работал над «Порше», делая то же самое, только мне тогда было двенадцать лет. Я поставила машину на нейтралку и вышла.

Ник захлопнул капот и подошёл ко мне со стороны водителя.

— Спасибо большое. Она ненавидит холод.

— Она?

— Грузовик.

Я закатила глаза, и моя теплота к Нику исчезла. — Я это так ненавижу.

— Что? — он выглядел заинтересованным, но не обиженным. — Что ты ненавидишь?

— Когда мужчины испытывают необходимость называть свою любимую машину женским именем.

Это заставило его одарить меня саркастической ухмылкой, к которой я уже привыкла за время наших стычек, которые повторялись каждый день. — Почему?

— Это так по-сексистски. Напоминает о патриархате и том, что мужчины объективируют женщин. Мол, «Я так люблю этот красивый кусок металла, что он почти заводит меня. Как женщина».

Ухмылка всё ещё при нём, когда он говорит: — Для справки, это был грузовик моего брата, и он назвал его «Бетти», потому что раньше он принадлежал нашей двоюродной бабушке Бетти. А ещё у нас есть собака по кличке Бетти.

— Ну, ладно, — я пожала плечами и сказала: — Наверное, я яростная сумасшедшая феминистка.

— Наверное?

— Да, наверное, — я закатила глаза и вдруг почувствовала себя… не в своей тарелке. — Технически, я начинаю думать, что я просто законченная сумасшедшая по всем статьям.

Он скрестил руки на груди. — У тебя всё в порядке?

— Нет, у меня не всё в порядке! — Я вздохнула, застонала и задалась вопросом, сколько ещё раз он собирается спросить меня об этом, прежде чем я умру преждевременной смертью от разочарования во временной петле. Я встряхнула руками и попробовала свою мантру — «Ты выше этого», но это не сработало, и я снова застонала, закричав: — Вообще то, у меня всё УЖАСНО, и со мной происходит что-то СТРАННОЕ, но это НАСТОЛЬКО СТРАННО, что я даже говорить об этом не могу!

— Ого. — Уголки рта ника слегка приподнялись, и тогда он рассмеялся. — Должно быть, это очень странно, заставить кого-то вроде тебя, вот так сорваться.

Я вздохнула и сказала: — Ты и представить не можешь насколько.

Это заставило его снова рассмеяться — боже милостивый, он был красивым парнем, когда не вёл себя как засранец, — и спросил: — Тебя подвезти? В школу? Я имею в виду, что еду туда, а раз уж ты идёшь пешком, то на машине будет быстрее. И теплее.

Кто был этот милый и обаятельный парень? Я заправила волосы за уши и сказала:

— Это было бы здорово. Спасибо.

Я взяла свой рюкзак и забралась в грузовик, внезапно занервничав. Что было странно, потому что казалось, что я ехала в этом грузовике раз двадцать, и ни разу не нервничала. Конечно, он был козлом все эти разы. Милый Ник был чем-то новеньким.

— Ты всегда ходишь в школу пешком? — Ник сел за руль и выжал сцепление. — Я удивлён, что никогда не видел тебя раньше.

— Нет, — сказала я, пристёгивая ремень безопасности. — Сегодня было, эм, что-то вроде эксперимента.

— И каковы результаты…?

Я выпрямилась и осмелилась взглянуть на Ника, который с любопытством ожидал моего ответа. — Результаты неокончательны, потому что меня выдернули из эксперимента, чтобы я стала добрым самаритянином для того парня со сломанной машиной.

— Облом с экспериментом, но парень, похоже, классный.

Не удержавшись, я рассмеялась. — Он может и классный, но я знаю из достоверных источников, что на самом деле он ворчливый отшельник, который даже не разговаривает со своей напарницей по химии.

— Я знал, что ты меня узнала, — он указал на меня, улыбаясь, и я не могла поверить в эту иронию. — Мисс «Я не разговариваю с незнакомцами».

Я посмеялась ещё немного и сказала: — Осторожность никогда не бывает лишней.

— Конечно, — ответил он, переводя взгляд обратно на дорогу.

— Ты сделал задание по литературе на сегодня? — Спросила я, удивляясь, как кто-то может так хорошо пахнуть, но при этом так тонко. Это не было похоже на дорогой одеколон Джоша, который мне нравился, а скорее на гель для душа или кондиционер для белья. Я могла бы задохнуться его чистотой. — Совсем забыла, так что придётся зубрить весь следующий час.

— Я не сделал задание, но я никогда их не делаю, — он включил поворотник и свернул налево, на парковку. — Я жду ночи перед тестом, как и все нормальные старшеклассники.

— Ты называешь меня ненормальной?

Он заехал на шокирующе свободное место в первом ряду, прежде чем сказать:

— Я называю тебя уникальной.

Я, должно быть, скорчила гримасу, потому что он улыбнулся мне, когда заглушил машину и сказал: — Что? Я подразумевал это как комплимент.

Я отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу. — Я знаю — вот что странно.

Он поставил машину на ручной тормоз, положил ключи в карман и схватил свой рюкзак с того места, где он лежал между нами.

— Почему это странно? Я никогда тебя не оскорблял.

В этом самом грузовике он уже не раз оскорблял меня, но в тот день он был просто восхитителен. Я ответила: — Ну, нет, — и вышла.

Он подошёл ко мне, и мы вместе пошли в школу. Он больше ничего не говорил, как и я, но его запах доносился до моего носа, и я чувствовала тепло и покалывание, когда снег скрипел под нашими ботинками.

Когда мы вошли внутрь, и я указала на юг, потому что мне нужно было свернуть в первый коридор, чтобы найти Криса, он остановился. Он посмотрел мне в глаза своими до смешного голубыми глазами и сказал: — Я не знаю, с чем таким ужасным ты имеешь дело и о чём не можешь говорить, но когда всё остальное не помогает, я говорю: «Пошли они».

Я сглотнула и язык у меня заплетался, потому что голубые глаза смотрели прямо на меня, пронзая меня насквозь, и я не могла оторвать взгляда от его прекрасного рта. Я подбирала слова и смогла выдавить только: — Я, эм, правда не…

Он протянул руку, слегка потянул за прядь волос, выбившихся из моего хвоста, и сказал: — Пошли они, Эмили.

А потом ушёл.

Я выполняла свои обязанности, и когда меня, как и каждый день, вызвали в офис, я явилась и сказала правду. Посмотрела на миссис Боуэн и сказала:

— Могу я быть откровенной? Это разрушает мои планы, я рассчитывала на эту программу в своей анкете при подаче заявок на стипендию. Есть ли какая-нибудь альтернативная программа, в которой свободно место?

Я ожидала своего ежедневного отказа, но вместо этого она наклонила голову и поджала губы. Она начала говорить с Кесслером о программе, о которой я не знала, а потом вышла из офиса, чтобы позвонить.

— Вы знаете эту программу? — спросила я мистера Кесслера.

Он кивнул. — Да, знаю. Она очень, очень хорошая и будет отлично смотреться в анкете.

— Как думаете, у меня есть шанс? — чувство, похожее на надежду, зародилось во мне.

Он пожал плечами и одарил меня ободряющей отцовской улыбкой. — Всё возможно.

Тут же вернулась Миссис Боуэн, но ей не удалось дозвониться до человека, с которым она надеялась поговорить. Она сказала, что «попробует кое-что выяснить» и сообщит мне, и я поняла, что она это всерьёз.

Когда она уходила, она снова принесла извинения, но на этот раз добавила: «Мы найдём способ всё исправить, Эмили. Даю тебе слово».

События складывались так, что у меня появилась надежда на наступление 15 февраля.

После урока я приняла взрослое решение даже не приближаться к выходу к парковке, откуда я неоднократно видела, как Джош выходил с Мэйси. Надеюсь, что Вселенная, которая работала на моей стороне в тот день, удержит их от поцелуя, но, по крайней мере, так мне не пришлось бы этого видеть, если они это сделают.

Это как с метафорой о падающем в лесу дереве6: если я этого не видела, то было ли это на самом деле?

То есть, да, когда я позволяла себе представить их вместе, меня всё ещё подташнивало, и я чувствовала себя полной дурой, но мне нужно было выбросить это из головы и провести свой безупречный день, если я хотела, чтобы жизнь вернулась в нормальное русло.

Я была тщательна в своих намерениях, старалась быть очень милой со всеми и очень внимательной на уроках. Я даже улыбнулась, когда проходила мимо Лорен, Лалли и Николь в коридоре.

Когда я пришла на химию, Ник уже сидел за нашей партой. Я глубоко вздохнула, нервничая по какой-то причине, в которой не хотела разбираться, и подошла к своему месту.

Он поднял глаза, когда я поставила рюкзак на пол, улыбнулся и сказал: — Привет. Это ты.

Я села и ответила: — Да, это я.

Мои щеки пылали, когда мы обменялись взглядами, означавшими «эй, уже виделись сегодня утром». Его глаза скользнули по моему лицу, прежде чем он сказал:

— Ещё раз спасибо за помощь этим утром.

Я пожала плечами. — Ещё раз спасибо, что подвёз.

— Слушайте сюда, — сказал мистер Бонг, когда вошёл в класс, не отрывая глаз от телефона, который держал в руке, когда он подошёл к своему столу. — Время теста, поэтому все сидящие с правой стороны парт, пересядьте на место прямо за ним.

Бонг всегда заставлял нас меняться местами на тестах, потому что ему казалось, что мы списываем в сговоре с нашими напарниками по химии. Поскольку я сидела по правую сторону, я схватила свою сумку.

— Подожди, — Ник поднял свой телефон с того места, где он лежал на столе и сказал: — Дай мне свой номер, и я напишу тебе.

Я почувствовала, как у меня отвисла челюсть, и попыталась сохранить спокойствие, но Ник попросил у меня номер телефона. Что происходит? Ник Старк просил мой номер, и я вроде как хотела дать его ему. Я издала полунасмешливый смешок, внезапно почувствовав нервозность, и спросила: — И с чего мне это делать?

Он просто ответил: — Узнаешь, когда я тебе напишу. А теперь, номер, пожалуйста.

Я продиктовала его ему, и он записал его.

Мой телефон засветился от пришедшего сообщения.

Неизвестный номер: Угадай кто?

Я усмехнулась и пересела на место за другой партой, прежде чем ответить.

Я: Мой угрюмый напарник по химии…?

Ник: Это тот классный парень, который подвёз тебя в школу.

Это заставило меня улыбнуться.

Я: А, ТОТ парень.

Ник: Тебя подвезти домой?

Я ахнула. В прямом смысле слова ахнула. Потому что, боже мой, Ник Старк приглашал меня на свидание? Что за день? Кто этот парень?

Я: Меня подвезут, но большое спасибо!

Когда я нажала на кнопку «отправить», неожиданное чувство поселилось в моей груди. Это было что-то вроде… сожаления.

Но у меня была возможность сбежать из повторяющегося 14 февраля, и я не могла рисковать. Мне нужно было безупречно провести оставшийся день, и это включало в себя День Святого Валентина с моим парнем.

Ник: Значит, если Бетти не заведётся, тебя не будет на страже?

Почему я была разочарована, что меня не будет на страже?

Я: К сожалению, да. Но я уверена, что есть много незнакомцев, которые могут завести твой грузовик.

Ник: Мы же не незнакомцы, помнишь?

Я взглянула на него, а он смотрел прямо на меня с приподнятой бровью и ухмылкой на губах. Я почувствовала лёгкое головокружение, когда ответила ему:

Я: Ах да, точно.

Мистер Бонг начал раздавать тестовые задания, и мы не могли ни разговаривать, ни переписываться с друг другом оставшийся час. Что было хорошо — мне нужно было сосредоточиться. Как только я сдала свой тест, то вышла из класса, даже не осмелившись взглянуть в сторону Ника.

Я оставалась счастливой, милой и позитивной до конца дня, и когда я поспешила встретиться с Джошем у его шкафчика после школы, он повернулся ко мне с широкой улыбкой.

— Слава Богу, слава Богу, — он наклонился вперёд и прижался своим лбом к моему. — Сегодня День Святого Валентина, а я ещё даже не видел Эмми моего сердца. Где, во имя всего святого, ты пряталась весь день?

Я улыбнулась ему, но крошечная часть меня всё ещё задавалась вопросом, целовался ли он с Мэйси. И если нет, то хотел ли он этого? Разговаривали ли они и флиртовали во время похода за кофе? Он выглядел так же, как всегда, но что-то внутри меня изменилось, когда я смотрела на него.

Я отогнала эти глупые мысли и сказала: — Нигде. У тебя есть время открыть мой подарок перед инсценировкой судебного процесса?

Он отвернулся от меня и полез в свой шкафчик, говоря: — Только если у тебя будет время открыть мой.

Это заставило меня поддразнить: — Думаю, я смогу выкроить минутку.

Первым свёртком, который он мне дал, была прямоугольная коробка, очевидно, конфеты. Я оторвала упаковку и улыбнулась ему. — Мой любимый ужин — спасибо.

— Конечно, — сказал он, прикрывая своё сердце обеими руками. — Сладости для сладкой.

— И от сладкого, — добавила я, улыбаясь, потому что это было романтично, а также идеальные слова для идеального Дня Святого Валентина. Я не хотела забегать вперёд, но чувствовала, что, возможно, я всё делаю правильно.

— А теперь это, моя сладкая, — сказал он, протягивая небольшую квадратную коробочку.

Я испустила смешок, захваченная его улыбкой и праздничностью подарков. Открыла белую подарочную коробку, а внутри лежал серебряный браслет. Я подняла глаза на него, а он улыбался с нетерпением.

Я ждала объяснений, но после двух секунд безучастной улыбки ему, я взвизгнула:

— Боже, Джош, мне так нравится, спасибо!

Поскольку он настаивал на том, чтобы надеть его на меня, я ничего не сказала, опасаясь сыпи, которая покроет мою кожу в течение нескольких часов. Потому что на прошлой неделе я рассказала Джошу целую историю о том, как серебро вызывает у меня высыпания. Да, люди иногда что-то забывают, но это была длинная история, включавшая в себя поездку в отделение скорой помощи, и он прокомментировал, что если бы мы в то время встречались, он бы пронёс мне пиццу.

А теперь он покупает мне серебро?

Однако я отложила это ради безупречного дня и наблюдала, как он раскрывает ремешок для часов. Ему понравилось — я знала, что понравится, — и это заставило его обнять меня и крепко поцеловать в губы, плевать на то, что мы в школьном коридоре.

Когда он отстранился и посмотрел на меня, я улыбнулась. Прочистила горло. Потом сделала глубокий вдох, посмотрела в его карие глаза и сказала: — Я люблю…

— Ещё не всё! — Он поднял палец и сказал: — Ни слова, пока не услышишь моё стихотворение.

Я закрыла рот, немного взволнованная. Неужели он знал, что я собираюсь сказать?

Но глядя на его широкую улыбку, мне так не казалось.

Он прочитал мне стихотворение, которое написал, сказав, что я вписалась в его стихи, как идеальная рифма, и крепко обнял меня. Оно было прекрасно, как и вся его проза, и после этого я улыбалась идя по коридорам, направляясь к машине Криса.

Любовь — это не то, что есть, а то, чего нет.

Без неё уши мои глухи,

Без неё руки мои пусты.

У меня не было шанса сказать: «Я люблю тебя», но меня это устраивало. Он использовал слово «любовь» в своём стихотворении обо мне, так что это было похоже на то, что он сказал это первым, и я всё ещё могла сказать ему это, когда он позвонит мне позже этим вечером.

Когда я вышла на улицу и холод ударил мне в лицо, я услышала гудок прежде, чем увидела Криса. Этот дурак сигналил под мелодию «We Will Rock You», и у меня катились слезы от смеха к тому моменту, как я добралась до машины.

— Ты могла идти ещё медленнее? — крикнул он в окно.

— Конечно, могла, — крикнула я в ответ, смеясь ещё сильнее, когда потянулась к дверной ручке, а она была заперта. — Впусти меня!

— Ладно, — он нажал на кнопку разблокировки и сказал: — Но только потому, что мне нужно десять баксов на бензин.

— Как всегда, — я села в его машину, и когда захлопнула дверь, то увидела Ника Старка через ряд, возившегося с двигателем своего грузовика. Я опустила окно и крикнула в его сторону: — Тебе нужна помощь?

Он перевёл взгляд с двигателя машины на моё лицо, и мне мгновенно стало тепло.

Он улыбнулся той саркастической полуулыбкой, когда крикнул: — Без обид, но я шестнадцатилетний парень. Мне не совсем безопасно разговаривать с незнакомцами.

Я рассмеялась и крикнула: — Мы не незнакомцы, Ник Старк.

Его полуулыбка стала широкой и искренней. — Точно — мы напарники.

Я снова засмеялась и услышала, как Крис издал какой-то звук. Я проигнорировала это и сказала: — Серьёзно, тебе нужна помощь? Или подвезти?

— Я что, теперь твой «Убер»? — пробормотал Крис.

— Нет, но спасибо, — ответил Ник. — Она завелась, так что всё нормально.

— Ну тогда ладно. — Почему я была разочарована? — Увидимся.

Он посмотрел на меня таким взглядом, который казалось остановил время, прежде чем жизнь вернулась в прежний ритм.

— Привет, милая, — мой папа вышел из кухни с полотенцем через плечо. — Как дела в школе?

Я улыбнулась и положила рюкзак. По дороге домой я уже сняла браслет подаренный Джошем и засунула поглубже в рюкзак, чтобы не думать об этом.

— Хорошо. Эй, можно тебя на секунду? — ответила я папе.

— Мне нужно помешать соус, но, конечно.

Я пошла за ним на кухню и забралась на один из стульев.

Он готовил спагетти с фрикадельками по рецепту бабушки Макс и они пахли изумительно.

— Так что случилось?

Я протянула руку и взяла яблоко из миски с фруктами. — Мама рассказала мне о повышении, — конечно, это была ложь, но я опережала события.

— Да ты издеваешься надо мной? — Плечи моего отца опустились и он выглядел разъярённым. — Я сказал ей, что хочу сначала поговорить с тобой…

— Нет, всё хорошо, — я откусила яблоко и сказала: — Она неправильно поняла кое-что из того, что я сказала, и подумала, что я уже знаю.

— А. — Он закрыл рот и помешивал соус, глубоко задумавшись.

Мой папа был одним из тех отцов, которые сохранили молодой вид: шевелюра была на месте, и он не поднабрал. И всё же на висках у него было несколько седых волосков, намекавших на его истинный возраст.

— Да, итак, могу я быть откровенной? Я хочу, чтобы вы, ребята, смогли переехать в город своей мечты. Правда хочу. Но… — сказала я, пытаясь набраться смелости, чтобы сказать это правильно. — Мне невыносима сама мысль о том, что ты уезжаешь от меня. То есть, я люблю маму, но дом там, где я с тобой.

Мой голос надломился в конце, и всё внутри меня хотело объяснить, что всё нормально и ему не стоит об этом волноваться, но я заставила себя не делать этого. И посмотрела вниз на красную кожуру яблока.

— Вау. А-а, буду честен, Эм, я этого не ожидал. — Я подняла глаза вовремя, чтобы увидеть, как он потирает затылок, как будто ему неудобно. — Наверное, я думал, что это не будет иметь для тебя большого значения.

— Твой переезд через всю страну? — Я быстро заморгала, потому что слёзы никогда не помогали. Я всё ещё не могла поверить, что расплакалась, как ребёнок, перед Ником на химии, даже если он не знал, что это произошло. — Как это могло не иметь значения? Ты же мой папа. Мальчики — мои братья. Это мой дом.

Он перестал помешивать. — Но ты выглядишь такой счастливой с мамой. Наверное, я просто…

— Предположил. Ты предположил. — Слова казались горькими на языке, и мне было ещё что сказать, но я не хотела портить безупречный день. — Я люблю маму, но ты — мой дом.

Он сглотнул, и я увидела, как раздулись его ноздри, прежде чем он сказал:

— О, Эм, мне так жаль.

Я покачала головой и сдержала слезы. — Не стоит. Ты не знал, потому что я никогда ничего не говорила. — Я никогда не хотела раскачивать лодку. — И я не хочу мешать вам с переездом. Я просто, эм, я не знаю, я подумала, может, мы могли бы найти какие-то варианты заставить это работать.

Он подошёл к стойке и сел на стул рядом со мной. Он сказал мне, что мысль о том, что он не сможет видеть меня каждый день, убивала его, а также, что мы — он, Лиза и я — сядем завтра и найдём способ сделать так, чтобы это работало.

Когда я поднялась в свою комнату в тот вечер, меня переполняло счастье. Я чувствовала себя ближе к отцу, чем когда-либо, я не разбила машину, летняя программа всё ещё была возможна, и мы с Джошем прекрасно провели День Святого Валентина.

Я залезла в постель и подумала о серебряном браслете. То есть, он был очень красивым, и выглядел дорого. Почему я придавала большое значение тому, что он забыл о моей аллергии?

Мой телефон зажужжал, и я потянулась к тумбочке, где он заряжался. Я думала, что это Джош, но это был Ник Старк.

Ник: Твоя гигиеничка у меня в машине.

Я: Что?

Ник: Я только вернулся домой, и когда взял рюкзак, твоя гигиеничка лежала на полу под ним.

Он, видимо, говорил о «Burt's Bees», которую я не могла найти целый день.

Ник: Я принесу её на химию, просто хотел сообщить тебе об этом.

Я: Спасибо. Как ты прошёл тест?

Ник: Сдал на отлично.

Я: Вау. Самоуверенно.

Ник: Признаю. Я чертовски хорош в химии.

Я: Ты действительно классный парень.

Ник: Я знаю. Твой парень подарил тебе цветы на День Святого Валентина?

Я: Вообще-то конфеты и браслет.

Ник: Так ты сейчас в своих драгоценностях и запихиваешь шоколад в своё личико?

Это меня рассмешило, и я ответила:

Я: Я оставила конфеты в машине моего друга, а от браслета у меня появилась сыпь, так что жирное нет.

Ник: Офигеть, он подарил тебе браслет из-за которого твоя рука зеленеет?

Я вздохнула и принялась писать сообщения, но прежде чем я успела осознать, что делаю, я обнаружила, что нажимаю кнопку вызова.

— Алло?

— От браслета у меня не зеленеет рука. У меня аллергия на серебро.

— Во-первых, разве такое бывает? — спросил он. — А во-вторых, спорю, он хотел бы, чтобы ты рассказала ему эту маленькую личную информацию до того, как он потратился на твои безделушки.

— Да, такое бывает — у меня же аллергия, — я схватила свою содовую с тумбочки и сказала. — И я ему говорила. Он, должно быть, просто забыл.

— Позволь мне всё прояснить, — его голос был глубоким и немного хриплым, словно он только что проснулся. — Ты сказала Джошу Саттону, возможно, самому умному парню в нашей школе, что у тебя аллергия на серебро. А потом он купил тебе серебряную цепочку на День Святого Валентина.

— Браслет.

— Какая разница. Он явно пытается убить тебя.

Я начала смеяться, несмотря на то, что хотела задушить его за то, что он заставил меня сомневаться в Джоше.

— Нет, не пытается.

— Ты уверена? — Я услышала улыбку в его низком, тихом голосе. — Я имею в виду, что осторожность никогда не бывает лишней.

— Слышала подобное. — Я прочистила горло и не могла поверить, что разговариваю с Ником Старком по телефону. Что я позвонила ему. — Так где же ты был весь вечер?

— Воу — отвали, сталкер.

— Заткнись, — сказала я сквозь очередной смех. — Ты работал?

— Да, работал.

— И…? Где ты работаешь?

— Меня должно насторожить то, что ты интересуешься моими приходами и уходами?

— Вовсе нет, — я вспомнила, что он думал о светских беседах, и сказала. — Я просто надеялась, что ты сможешь сделать мне большую скидку в одном из моих любимых мест. Книжный магазин, кафе, доставка пиццы — меня устроит всё из этого списка. Мне нравится иметь связи.

— Итак, — он звучал чуть бодрее. — Ты хочешь использовать наше знакомство для своей личной выгоды, ты это хочешь сказать?

— Совершенно верно. — Я улыбнулась в тишине своей спальни и сказала: — Хотя я бы не хотела, чтобы это звучало так меркантильно.

— Не хочу тебя разочаровывать, но я работаю в 402 Ink. В тату-салоне.

Он работал в тату-салоне?

Всем известно, что он сделал тату в прошлом году, будучи десятиклассником, что сделало его невероятно крутым, поскольку законный возраст без разрешения — восемнадцать лет. Но работать там? Это настоящий уличный авторитет.

— Я не разочарована, — сказала я, представляя, как его губы скривятся в усмешке, когда я скажу: — Я планирую набить два огромных рукава на следующей неделе, так что это просто идеально.

— Конечно, планируешь.

— Ты не знаешь.

— Думаю, что знаю.

Я кивнула в знак согласия, хотя он этого не видел, и спросила: — Чем именно ты там занимаешься?

— Всё, что не связано с татуировкой. Отвечаю на звонки, веду социальные сети, сайт, отвечаю за кассовый аппарат — по сути, я их мальчик на побегушках.

— А-а, — я откинулась на подушку и натянула одеяло до плеч. — Вообще-то звучит интересно.

— Можно подумать, — он звучал так, словно шёл куда-то, когда сказал: — А как насчёт тебя? Где-то работаешь?

— Я работаю в «Кофе Гекса».

— Правда? Странно, что я тебя там никогда не видел.

— И часто ты туда ходишь?

— Нет. Я вообще-то ненавижу кофе.

Это заставило меня фыркнуть. — Конечно, ненавидишь.

— Я больше любитель чая.

— Опять врёшь?

— Я правда выпиваю четыре-пять чашек успокоительного чая каждый день.

— Ты, должно быть, врёшь.

— Богом клянусь.

Я попыталась представить его за чашкой чая, и, честно говоря, это было слишком мило. От него исходил сильный вайб Джесса Мариано (прим. пер.: персонаж сериала «Девочки Гилмор»), когда он говорил о книгах, и чай только усилил это.

— Ненавижу чай.

— Конечно, ненавидишь.

— Ты ведь не собираешься пытаться убедить меня, что я ошибаюсь? — Джош любил чай и всегда пытался заставить меня попробовать его. — Любители чая, как правило, зазывалы, которые клянутся, что если ты попробуешь чай так, как его пьют они, тебе понравится.

— Какое мне дело до того, что ты пьёшь?

— Я… сама не знаю.

— Слушай, мне нужно идти. Я просто не хотел, чтобы ты сходила с ума и теряла голову из-за своей любимой гигиенички.

— Я как раз собиралась это сделать, так что большое спасибо за звонок.

— Ты похожа на этот тип девушек.

— Я знаю.

Он издал лёгкий смешок и сказал: — Кстати, сожалею по поводу твоего ужасного подарка на День Святого Валентина.

— Всё в порядке, — это заставило меня снова рассмеяться. — А что ты подарил своей девушке?

— Девушке? Да ладно тебе, мне не до этого.

— Ну, а если бы…? — не знаю почему, но мне очень хотелось знать.

— Если бы было? Ну даже не знаю — не шоколад и анафилаксия, это точно.

Я снова рассмеялась и сказала: — Давай. Расскажи уже.

— Ладно. — Он издал рычащий звук и сказал: — Э-э, что-то что имеет для неё значение, наверное. Я имею в виду, будь она таким же книголюбом, как ты, я бы попытался найти специальное издание её любимой книги или что-то по типу этого.

— Ох, — Я даже не собиралась позволять своим мыслям уноситься туда, к совершенно фантастическим возможностям подарка.

— Но кто-то недавно сказал мне, что я довольно угрюмый человек, поэтому подарки и коммерческие праздники — не в моём стиле.

— Ах. — Я вспомнила то утро у его грузовика и сказала: — Облом с угрюмостью, но девушка, похоже, классная.

Это заставило его рассмеяться очаровательным хриплым смехом, который просочился по моим венам и пронзил меня до кончиков пальцев ног. — Спокойной ночи, Эмили Хорнби.

— И тебе спокойной ночи, Ник Старк.

Я только нажала «отбой», как пришло сообщение.

Джош: Приветствую тебя, милая валентинка.

Я почувствовала вину, когда ответила.

Я: Приветствую.

Джош: Мы завалены работой, поэтому я не смогу позвонить до перерыва, но я хотел быстро передать привет, на случай, если ты уснёшь.

Я: И тебе того же 😉.

Джош: Ты носишь браслет?

Я: Нет, я в постели.

Джош: Я вспомнил, что ты любишь блестящие вещи, и он напомнил мне о твоей улыбке.

Мне не особо нравились блестящие вещи — я не была любительницей побрякушек — и как серебряный браслет-цепочка мог напомнить ему о моей улыбке? Как именно: мою улыбку в шестом классе, когда у меня был полный рот брекетов и я носила ортопедический головной убор, когда спала?

Я всё ещё слышала Ника Старка: «что-то, что имеет для неё значение».

Я: Ооооо <3. Но стихотворение было самым блестящим подарком.

Джош: Милашка. Пора бежать. Пока, Эммикейки.

Я: Пока.

Снова подключила телефон к зарядке, выключила свет и устроилась поудобнее на подушке. Я действительно провела отличный День Святого Валентина с Джошем — поэзия и украшения, чего ещё может желать девушка? Это было всё, чего я хотела от этого дня, ещё до того, как упасть в эту бездну повторяющихся дней.

Идеальный парень, поставивший галочку почти на всех романтических пунктах, которые я записала в моём ежедневнике.

Так почему же я не чувствовала себя больше… не знаю… очарованной, когда думала о нём?

Конечно, дело было в Мэйси, но это было что-то другое. Он написал стихотворение обо мне, но почему-то мысль о Нике Старке, говорившем о том, что бы он купил для гипотетической девушки, была более захватывающей, чем поэзия.

Я быстро остановила ход этих мыслей. Я ничего не знала о Нике Старке — кроме того, что он любил читать, какую музыку слушал, как от него пахнет, где он работает, как звучал его смех, когда он сонный разговаривал по телефону — и он, вероятно, был тем же придурком, каким я его всегда считала.

Джош идеально мне подходил, а я просто устала.

В ту ночь я не загадывала желание на звезду. День был настолько близок к идеалу, настолько органичен, что мне не нужна была помощь галактики.

Я справлюсь, Млечный Путь.

Я уснула, даже не заметив, что, разговаривая с Ником по телефону, забыла сказать Джошу «Я люблю тебя».