Второй шанс

Признание № 20

В шестом классе, когда я устроила Финну Паркеру, жившему через дорогу, «позвони и убеги», я упала с его ступенек и сломала запястье. По сей день мои родители думают, что я сломала его катаясь на роликах.

Вернувшись домой, я наконец позволила себе заплакать. Внутри меня образовалась ноющая пустота, в том месте, где был Ник. Странно, ведь я узнала его только 14 февраля. Но мне казалось, что он как-то видел меня — всю меня — и понимал. Ничего из этого никогда не будет иметь смысла, но я испытывала огромное чувство потери из-за Ника.

Я услышала, как мама вернулась домой, и мне не хотелось иметь дело с её гневом. Я была уверена, что она, вероятно, всё ещё злиться, особенно после того, как я вчера заперлась в своей комнате, но я просто не чувствовала себя эмоционально готовой к новым конфликтам.

Я принялась за домашнее задание — просто не зная, чем ещё себя занять, — и у меня внутри всё сжалось, когда я услышала её крик: «Эм! Ужин!»

Глубоко вздохнула и спустилась вниз. Запах спагетти и фрикаделек — моего любимого блюда — лишь усиливал мою меланхолию. Аромат пробудил воспоминания о спагетти в старом доме, когда за столом в нашей старой жёлтой столовой сидели только я, мама и папа. Затем это напомнило мне об обедах в крошечной квартире отца, когда нас было только двое, и всплыли смутные воспоминания о том, как они оба кормили меня спагетти и знакомили с новыми возлюбленными.

Я поняла, что Ник сделал меня мягкой, раз даже спагетти могли вызвать такую грусть.

Я села, чувствуя на себе взгляд мамы, приготовившись к нравоучениям.

— У тебя всё хорошо, Эмили?

Тодд, муж мамы, был приятным человеком. Безобидный торговый представитель, который всегда выглядел так, будто у него есть мнение обо всём, включая то, что его не касается и напрямую связано со мной и моим отцом.

Поэтому его вопрос меня нервировал.

— Всё в порядке, — я посмотрела на спагетти и положила салфетку на колени. — Почему ты спрашиваешь?

— Просто ты выглядишь… — он указал на моё лицо вилкой.

— Словно вчера допоздна гуляла?

Спасибо, мама.

— Словно она грустит, — Тодд склонил голову и произнёс это, словно это было совершенно невозможно. — Словно она плакала. Ты уверена, что всё в порядке, детка?

Я кивнула. Что-то в неожиданной заботе в его голосе заставило меня почувствовать себя ещё более разбитой, чем я уже была.

— Эм? — теперь и мама склонила голову. — Всё хорошо?

Я снова кивнула, но моё зрение затуманилось от слёз, а глаза наполнились ими до краёв.

— Эмили, — мама выглядела по-настоящему озадаченной видом моих слёз. — Солнышко?

Это ласковое обращение стало последней каплей. Я превратилась в рыдающее месиво за кухонным столом, хныча над спагетти и фрикадельками, пока мой младший «брат», Калий, смотрел на меня, словно я свихнулась.

— Да ты прикалываешься.

— Я же здесь, разве нет? — Я отхлебнула свой американо и сказала Рокс: — Моя мама, женщина, которая отдала мою морскую свинку, когда мне было семь лет, потому что я забыла почистить его клетку, на самом деле сняла с меня наказание.

— Ой, я совсем забыла о Дре.

Я вздохнула. — Покойся с миром, Дре, морская свинка, которую моя мать отдала соседям Финклбаумам, которые на следующий же день умудрились потерять его на своём заднем дворе.

— Я не понимаю, — Рокс сняла очки и посмотрела на них, вытирая что-то с одной из линз. Она была из тех, кто хорошо выглядит и в очках, и без них. Её кожа всегда выглядела идеально, независимо от того, накрашена она или нет, и ей шла любая причёска. За то время, что я её знала, у неё были и косички, и дреды, короткие волосы, длинные волосы, светлые волосы, розовые волосы, и афро, и она хорошо смотрелась с каждой из них.

Я провела пальцем по логотипу на стаканчике и подумала, не пора ли и мне сменить причёску. Внезапно моя обычная эстетика перестала мне подходить.

— На этот раз ты действительно заслужила наказания, не в обиду, а теперь она проявляет снисходительность?

— Ну, нет, — я откинулась назад и всё ещё немного дрожа. — Скорее, она решила вести себя как нормальная мама. Вчера вечером за ужином у меня случилась истерика, начавшаяся из-за Ника, а потом она перешла к последней ситуации с моими родителями.

— Какой именно?

Я рассказала ей о повышении отца и ссоре родителей. — Хорошо в моей истерике было то, что я уже так ревела, что просто выпалила свои честные чувства о том, с кем я хочу жить.

Она спросила: — И это…?

Я застонала. — Оба.

Но на этот раз мама действительно слушала. Она обняла меня, а потом мы позвонили отцу по громкой связи. Я не знаю, изменится ли что-то в итоге, но он пообещал поговорить с Лизой и рассмотреть все возможные варианты.

И это много значило.

— Ну, хорошо, что так получилось, потому что тебе нужно было им это сказать. Уже давно пора, — сказала Рокс.

Я взболтала напиток в своём стакане: — Согласна.

Самое жалкое в этой ситуации то, что я хотела рассказать об этом Нику. Он был так добр, когда я рассказывала ему о своих родителях на крыше, что моё сердце подсказывало, что он оценит это. В конце концов, у него даже были сочувственные слёзы, когда я плакала над этим.

«Просто прогулка», — напомнила я себе, воспоминание всё ещё жалило.

Рокс посмотрела на свой телефон, вероятно, сообщение от Трея, и сказала: — Крис тебе говорил, что Алекс пригласил его на ужин после того, как они вчера ходили по магазинам?

— Нет, — сказочная история любви Криса была единственным, что помогало мне пережить всё это. — Всё прошло хорошо?

— Этот парень позвонил мне в час ночи и говорил об Алекс целый час. Это самая милая вещь, которую я когда-либо видела.

Я наблюдала через плечо Рокс, как бариста в третий раз крикнул «Карл!», и сказала: — Я хочу, чтобы они никогда не расстались.

— Он сказал мне, что Алекс сказал, что не хочет пугать его, но считает, что уже влюблён в Криса.

— Что? — это заставило меня снова взглянуть на неё. — Серьёзно? Ничего себе.

Она кивнула и любопытно посмотрела на меня.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне, что у вас было со Старком на День Святого Валентина?

Я задумалась на секунду. — Ну, в общем, у нас был потрясающий день вместе, а теперь он хочет притвориться, что меня не существует.

Рокс покачала головой. — Какой же он мудак.

— Да. Но именно поэтому это так паршиво — он не мудак.

И тогда я сделала то, что обещала себе не делать: сидя за нашим любимым столиком у окна в «Старбакс» я рассказала ей всё. Не о повторяющихся днях — я была почти уверена, что никогда не смогу никому рассказать о них — но каждую мелочь о том, что произошло во время ДБП.

Когда я закончила, я не знаю, какой реакции ожидала, но встретила её жалостливый взгляд. Она глубоко вздохнула и сказала: — Он весь день говорил тебе, что незаинтерисован в чём-то большем, а что ты делаешь? Предполагаешь, что он ранен или уязвлён. Боится открыться. Я люблю тебя и считаю его полным засранцем, но он был честен с тобой, милая.

— Да, но…

— И тебе вернули телефон, верно? — она посмотрела на меня взглядом, на 100 % отражающим реальную картину. — Тебе пришли какие-нибудь сообщения от него? Он хотя бы извинился за то, что заставил тебя плакать после школы?

Мои глаза снова зачесались, потому что, конечно же, я проверила их, как только мама вернула мне телефон. — Нет.

— Нет. — Она поднесла стаканчик ко рту и сказала: — Но я рада. Теперь ты знаешь, так что можешь двигаться дальше и не оглядываться назад.

Будучи потрясающей подругой, она сразу же перечислила пятнадцать причин, почему он был недостаточно хорош для меня, а затем десять удивительных вещей, которые ей нравились во мне. Я всё ещё была сильно расстроена из-за Ника, но она сделала это чуть менее ужасным.

В понедельник на мне были джинсы, футболка, кеды, очки и неряшливый пучок.

Я серьёзно относилась к своей идее «жить для себя», и мне не хотелось прикладывать никаких усилий.

Я даже не знала, где лежит мой ежедневник.

Первые пару часов в школе прошли легко, а затем перед третьей переменой, я повернула за угол коридора и столкнулась с Лорен, Лалли и Николь. Как им всегда удавалось быть вместе? Их взгляды встретились с моим, и я поняла, что мне конец.

— Девочки, — я глубоко вздохнула и выпалила: — Простите, что вела себя как стерва на прошлой неделе. Мне не следовало срываться, но мне стало жаль Айлу, когда вы говорили о ней всякие гадости.

Лалли моргнула и сказала: — О.

Лорен спросила: — А мы разве говорили какие-то гадости об Айле?

А Николь добавила: — Да какая разница.

Она отмахнулась от меня, как будто я не стоила её времени, но они не съели меня заживо. Не могу поверить.

Направляясь на следующий урок, я увидела Джоша. Он заметил меня с другого конца коридора и направился прямо ко мне.

— Эм!

Я сжимала учебники в руках и сказала: — Да?

— Можем поговорить после школы?

— Что?

— Мне нужно с тобой поговорить. Встретимся после школы?

— Эм…

— Пожалуйста?

— Я… может быть. Дай мне подумать.

Я ушла, гадая, о чём он вообще мог захотеть поговорить. И я всё ещё размышляла об этом, когда пришла на химию. Но потом меня охватила тревога, я подавила нервное напряжение и направилась на своё место. Ник уже был там, но мы вели себя так же, как всегда.

Словно не знали друг друга.

Я почувствовала его взгляд на себе, когда я прокручивала ленту новостей, но я просто продолжала листать, пока мой телефон не издал сигнал, потому что я получила сообщение от Джоша. Я подняла глаза, чтобы убедиться, что мистер Бонг не слышал, но его даже не было в классе.

Я поставила телефон на вибрацию и прочитала сообщение.

Джош: Привет.

Я смотрела на него секунду.

Я: Привет.

Джош: Ты решила?

Я: Решила что?

Джош: Поговоришь со мной или нет.

Я: НЕТ.

Джош: Нет, не поговоришь?

Я: Нет, я не решила. Честно говоря, чего ты хочешь?

Джош: Ауч.

— Скажи мне, что ты не переписываешься с парнем, который тебе изменил.

Я подняла глаза и увидела, что Ник смотрит на меня. Раздражение было слышно в его голосе, когда он сказал: — Ты умнее этого.

Я хотела наорать на него, но тогда он подумает, что я до сих пор к нему неравнодушна.

— Извини, но не думаю, что это твоё дело, — спокойно сказала я.

— Знаю, что не моё, — он выглядел… расстроенным. Почесав бровь, сказал: — Но мне не хотелось бы видеть, как ты доверяешься парню, который снова изменит тебе.

— Я приму это к сведению, спасибо.

В тот момент мой телефон завибрировал на столе, и я никогда не была так счастлива игнорировать кого-то и смотреть в свой телефон. Я взяла его.

Джош: Мне нужно кое-что объяснить.

Я чувствовала взгляд Ника на себе, когда начала печатать ответ.

Я: Давай просто забудем обо всём. Ты прощён. Это пройденная история.

— Ты делаешь это специально? — спросил Ник.

Я покосилась на него. — Делаю что?

— Переписываешься с ним.

Я покачала головой. — Во-первых, нет. Хочешь верь, хочешь нет, я пишу многим людям, и это никак не связано с тобой. Во-вторых, я не понимаю, зачем ты вмешиваешься в эту ситуацию.

— Я просто не хочу, чтобы тебе было…

— Больно? — я посмотрела ему прямо в глаза. Моё сердце словно пропустило удар, когда я сказала: — Ты последний человек, который может защитить меня от этого.

Он сглотнул. — Это несправедливо.

Он смотрел на меня этими глазами, и смотреть на него в ответ было больно. Я опустила взгляд на свой телефон и сказала: — Хорошо.

К счастью, мистер Бонг вошёл в класс, прервав возможность ещё одного болезненно неловкого разговора. Но наш обмен репликами беспокоил меня всё оставшееся занятие. Ведь он не имел права ревновать, если не хотел меня. Какая ему разница, общаюсь ли я с Джошем?

Я написала Джошу:

Я: Подвезёшь меня домой после школы?

Джош: Конечно.

Когда урок закончился, я быстро собралась и ушла. Мне нужно было забыть о угрюмом парне, даже если трудно было сосредоточиться, когда запах его добрался до моего обоняния и терзал меня воспоминаниями о тех семи минутах, когда мы были влюблены у дома моей бабушки.

— Эм!

Я услышала голос Криса в коридоре, и обернувшись, увидела его, идущего навстречу, держа за руку Алекса.

— Привет.

— Твой вид? — Крис поднял брови и сказал: — Тебе пришлось убирать подвал перед школой сегодня?

Алекс сжал губы, слишком вежливый, чтобы смеяться над насмешкой Криса.

— Новой Эмили не хотелось сегодня прихорашиваться, — ответила я.

— Похоже новая Эмили никогда не слышала о моде, — ответил он.

— Почему бы тебе не оставить меня в покое и не придумать, как уложить свой собственный хохолок?

Он был одержим этим одним крошечным несовершенством в своих густых, кудрявых, роскошных волосах.

— О, боже, помоги нам, — подразнил он. — Новая Эмили злая.

— Новая Эмили, — сказал Алекс, улыбаясь мне, — выглядит очаровательно. Точно как твой хохолок.

Алекс и Крис обменялись взглядами, которые вызвали у меня зависть, поэтому я закатила глаза и сказала: — От вашей слащавости у меня кариес начинается. Прекращайте.

Я сделала шаг в другую сторону, потом обернулась и сказала: — Ах да — меня не нужно подвозить.

— Ладно, — сказал он, и я знала, что он напишет мне на следующем уроке, чтобы узнать почему.

На это потребовалось всего пять минут.

Крис: Кто тебя подвозит домой? Старк?

Я: Джош.

Крис: О боже, что за дела?

Я: Без понятия. Сказал, что хочет поговорить со мной. Не повредит послушать, верно?

Крис: Наверное. Но не принимай его обратно.

Я: Поверь мне, не стану.

После школы Джош ждал меня у моего шкафчика. Сердце не затрепетало, когда я его увидела — на самом деле, моя первая мысль была: «У него вообще есть джинсы?»

— Привет, — я открыла шкафчик. — Не против заглянуть в офис по пути на выход?

— Конечно.

Я присела и достала из — за шкафа учебник по химии, добавляя его к уже и без того переполненному рюкзаку. — Это займёт всего секунду.

Я встала, закрыла шкафчик, и мы направились к офису. После всей этой суматохи, прогулка с ним должна была хоть что-то значить, но я чувствовала себя совершенно отрешённой от всего этого.

— Что тебе нужно сделать в офисе? — спросил он.

— Ну, — я выдавила полуулыбку, — мне нужно распланировать свою отработку за то, что я травила тебя.

Он в замешательстве покачал головой и сказал: — Ты шутишь, да?

— Нет. Похоже, я нарушила свод прав учащихся и сделала это по интеркому. — Я улыбнулась мистеру Бонгу, когда мы прошли мимо него, но он не улыбнулся в ответ. — А ещё мне нужно забрать свой депозит за летнюю программу в Северо-Западном университете.

Он выглядел ошеломлённым. — Почему?

— Ну, во-первых, я узнала, что заявки оценили неправильно, и меня на самом деле не приняли.

Он выглядел крайне ошеломлённым. — Серьёзно?

— Серьёзно. — Я приветливо улыбнулась девочке из своего класса по американскому правительству, когда она проходила мимо. — Но на самом деле я даже рада. Подумав немного, я поняла, что мне действительно хочется просто расслабиться и отдохнуть этим летом.

Он нахмурился. — Отдохнуть?

Я уверена, что он не мог понять, что я имею в виду. — Знаю, я и сама с трудом в это верю.

Джош ждал меня у офиса, пока я находилась внутри. Всё прошло, на удивление, гладко. Я извинилась перед директором и назначила себе дни отработок, к чему он отнёсся неожиданно спокойно. Затем я заскочила к мистеру Кесслеру.

Он выглядел нервным, увидев меня после моей выходки накануне. Но после того, как я извинилась и сказала, что больше не заинтересована в программе, он снова превратился в человека, который был дико воодушевлён моими будущими планами.

Выйдя из офиса, я увидела Джоша, всё ещё стоящего там, где я его оставила.

— Спасибо, что подождал, — сказала я, подтягивая рюкзак на плечах.

— Ага, — ответил он, странно посмотрев на меня, будто пытался что-то понять. По дороге к его машине он ничего не сказал, но как только сел за руль и пристегнул ремень безопасности, произнёс: — В общем, дело такое, Эм.

Я немного отвлекалась, разглядывая его машину, потому что в последний раз, когда я была в ней, я была зажата между ним и Мэйси, а от моей обуви дико воняло.

— Я хотел поговорить, потому что должен тебе огромные извинения за Мэйси.

Ух ты, этого я не ожидала. Никакого отрицания? Никаких обвинений? — Серьёзно?

— Ты мне нравишься, Эм. Ты один из моих любимых людей, и мне ненавистно, что я тебя обидел. Она попросилась пойти со мной за кофе, что она ко мне неравнодушна — я ошибся, взяв её.

Я посмотрела на его лицо и почувствовала… ничего.

— Но ты должна мне верить, ничего не было.

Я задумалась над его словами, и самое странное, что я ему действительно поверила. Хотя я и видела, как он целует её в другие космические дни, я верила, что в тот день этого не было. И на самом деле, он не из тех, кто изменяет.

Тем не менее, если бы я всё ещё хотела быть с ним, его слова, вероятно, не имели бы значения.

Я была бы слишком обижена, чтобы простить его.

Как и в первый День Святого Валентина.

Но сейчас — мне всё равно.

Однако он не закончил объяснять.

Он продолжил: — Я не жду, что ты меня простишь — я был совершенно неправ, и у тебя есть все основания меня ненавидеть. Но я просто хочу, чтобы ты знала, ты потрясающая. С тобой я был по-настоящему счастлив.

— М-м-м, — я не знала, что и сказать. — Извини. Просто… я ошеломлена, что ты так добр ко мне после истории с интеркомом.

Он бросил взгляд в сторону. — Ну, мне это не понравилось, но, вероятно, я это заслужил.

— Вау, Саттон, ты звучишь так по-взрослому.

На его лице снова мелькнуло недоумение, словно он пытался убедиться, что я шучу. Увидев мою ухмылку, он улыбнулся. — Назовём это личностным ростом.

— Итак, — я заправила волосы за уши, пока мой мозг фильтровал информацию. — Ты сказал, что это сложно. Собираешься теперь пригласить Мэйси на свидание? Возобновить с ней отношения?

Он сморщил нос. — Сомневаюсь.

— Что? — Он морщился из-за Мэйси? — Это не моё дело, но почему бы и нет?

Он переключил передачу и посмотрел на меня. — Помимо того, что я только что разорвал одни отношения?

Я закатила глаза.

— Ну, — сказал он со вздохом, снова переводя взгляд на дорогу, — просто я больше не увлечён Мэйси.

Этот ответ меня разозлил. — Но у вас же есть химия. — Я видела это. Больше раз, чем хотелось.

— У нас есть история.

— Это бессмысленное различие.

— Нет, это не так. — Он сглотнул. — То есть, конечно, это так. Но знаешь, что мне пришло в голову, когда мы были одни в моей машине?

— Чтобы сделал Иисус?

— Очень смешно, — он протянул руку и поправил одну из вентиляционных решёток. — Что мне пришло в голову, умница, так это осознание того, что ты никогда не была такой со мной.

— Какой?

— Суетливой, — он покачал головой, и не отрывая глаз от дороги, сказал: — Нервной. Я всегда знал, что нравлюсь тебе — как человек, — но я никогда не чувствовал, что ты в меня влюблена.

Я заёрзала на сиденье. — Что это, парная терапия? Ты подаёшь жалобу на то, что я была недостаточно внимательна, поэтому тебе пришлось искать утешения в ком-то другом?

— Это не то, что я хочу сказать, — он свернул на мою улицу и продолжил: — Просто у меня был момент, когда я задумался, была ли ты вообще когда-нибудь влюблена в меня.

— Это несправедливо, — сказала я, хотя сама сомневалась.

— Я не обвиняю тебя, Эм. Просто, когда я вернулся в класс после почти-поцелуя с Мэйси и попытался понять, что, чёрт возьми, только что произошло, я задумался, почему мы вообще встречались.

Я смотрела на свои колени, не в силах встретиться с ним взглядом. Слова «потому что ты был в моём контрольном списке» вертелись у меня губах, но я их сдержала.

Джош на бумаге был идеальным парнем для меня: умный, целеустремленный и обаятельный. Но я не осознавала этого, пока не увидела, как он целует Мэйси, что то, что на бумаге, не всегда совпадает с реальностью.

Джош был парнем, которого должна была хотеть девушка, которой я хотела быть.

У меня перехватило дыхание, когда я подумала о том, как сильно ошибалась, как сильно ошибаюсь до сих пор. Если планирование не помогает найти настоящую любовь, и судьба тоже, то существует ли она вообще, можно ли на неё надеяться?

— Мы же так нравимся друг другу, — он прочистил горло и переключил передачу. — Мы с самого начала были идеальной парой. И нам очень весело вместе. Но можешь ли ты честно сказать, что у тебя есть ко мне чувства?

Я подняла глаза на его лицо, и он смотрел на меня с терпеливой улыбкой. Но тут мне в голову пришёл образ Ника, лицо, от которого подкашивались колени каждый раз, когда он на меня смотрел. Парень, с которым я инициировала поцелуй в центре города.

— Я так и думал, — сказал он, глядя на меня и медленно покачивая головой, но без злости. По-доброму, с привязанностью. — Думаю, идея о нас вместе была настолько хорошей, что мы оба могли её немного навязать.

Я осознала, что Джош понял мои чувства раньше меня. — Значит, ты никогда…

— Ты чертовски горячая, Эм, не переживай, — он, как всегда, каким-то образом понимал, как работает мой мозг. — Просто я думаю, что нам, возможно, суждено быть лучшими друзьями.

— Хватит говорить так, будто бросаешь меня. Помнишь про интерком?

— А как же! — Он выдавил смешок и сказал: — Мне будет девяносто пять лет в доме престарелых, а я всё ещё буду помнить, как ты пропесочила меня и «Бардов».

Это заставило меня рассмеяться.

— Блин, это странно? Что всё так же комфортно, даже несмотря на то, что мы больше не вместе?

Он покачал головой. — По-моему, так правильнее.

— Но могу я тебя немного помучить? — я скрестила руки. — Что-то вроде моего особого прощания с нами?

Он притормозил, когда машина на улице попыталась неуклюже припарковаться параллельно. — Мне страшно, но ладно.

Я посмотрела в окно на заходящее зимнее солнце и сказала: — Я купила тебе ремешок от «Coach» на День Святого Валентина. Если бы мы не расстались, на твоём запястье сейчас был бы потрясающий кожаный ремешок шоколадного цвета.

Он убрал руку с рычага переключения передач и прикрыл сердце, словно я смертельно его ранила. — Ты умеешь нанести сокрушительный прощальный удар.

— Правда? — сказала я, ухмыляясь ему, а он улыбнулся мне в ответ.

— Я знаю, что в реальной жизни это абсолютно неслыханно, но как ты думаешь, мы всё ещё можем общаться? И не просто сказать «да», а на деле… — он сглотнул и продолжил, — Просто я правда не хочу тебя терять.

— Поживём — увидим, — я достала телефон и проверила сообщения. Ничего. — Но теоретически я могу продолжать побеждать тебя в «Скраббл», если ты не будешь меня бесит.

— Хорошо, — он свернул на мою подъездную дорожку. — Потому что если ты меня кинешь, кто же будет меня отчитывать за моё противоречивое поведение?

— О-о, я люблю это делать.

Он слегка рассмеялся. — Кстати, спасибо, что выслушала.

— Взаимно, — я открыла дверь. — Спасибо, что подвёз.

— Всегда пожалуйста. Серьёзно.

Я вышла из машины, захлопнула дверь и уже почти дошла до крыльца, когда он крикнул: — Эм, подожди!

Я обернулась, его окно было опущено. Он махал мне рукой, подзывая подойти. Я бросила рюкзак и подбежала к его окну. — Я не собираюсь целовать тебя на прощание, Саттон.

— Ха-ха. — Он включил задний ход и внимательно посмотрел на меня. — Так… что у тебя за дела с Ником Старком?

Я почувствовала, как краснею. — Дела?

— Пока я ждал тебя у выхода из офиса, мы немного поговорили.

Секунду.

— Что? Ты говорил с Ником?

Его карие глаза светились весельем, когда он произнёс: — Как только ты вошла в офис, он подошёл ко мне. Честно говоря, он выглядел злым, да и ростом он не маленький, так что я немного струхнул.

Мои губы покалывало, и у меня перехватило дыхание. — Что он сказал?

— Он сказал: «Я не очень тебя знаю, Джош», — и он произнёс моё имя так, словно считает меня придурком.

— Ну, я, возможно…

— Примерно так я и подумал. — Он посмотрел на меня и сказал: — Но потом он добавил: «Эмили слишком хороша для тебя. Если она примет тебя обратно, не облажайся на этот раз».

Я не могла поверить своим ушам. — Что? Он сказал это?

— Знаешь, и я не могу поверить, что говорю это, но, похоже, он действительно тобой увлечён. — Джош положил локоть на открытое окно и сказал: — Так что, если он тебе нравится…

— Не нравится, — я покачала головой и почувствовала тошноту. Моё тело трепетало при мысли о том, что Ник тоскует по мне или ему не наплевать, но этого было недостаточно. — Спасибо, что рассказал мне всё это, но я нравлюсь Нику настолько, что он хочет, чтобы я не была с тобой, но недостаточно, чтобы что-то предпринять.

— О, — он выглядел удивлённым. — Ну ладно.

— Да, — сказала я, пытаясь выдавить улыбку, пока моё сердце болело внутри.

Это заставило его выйти из машины. — Иди сюда.

Джош обнял меня и прижал к себе. Это не были обычные объятия, а крепкие, всеобъемлющие объятия, которые ощущались как прощание с нами, с Джошем и Эмили. Запах его знакомого одеколона успокаивал меня, но по-дружески.

— Ты в порядке? — прошептал он мне в волосы, а я просто кивнула и сглотнула.

Каким-то образом, за множество четырнадцатых февраля, одного ДБП и несколько дней последействий, всё изменилось.

В очередной раз, зайдя домой, я почувствовала себя эмоционально выжатой. Для человека, который редко поддавался чувствам, это начинало становиться абсурдным. Я бросила ключи на стол возле двери, но остановилась, увидев, что мама и Тодд уже дома.

— Привет, — я стянула обувь. — Почему вы так рано?

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала мама. — Садись, Эм.

Я прошла в комнату и села на диван-кушетку напротив них.

— Время для внепланового семейного собрания? — поинтересовалась я.

— Можно сказать и так, — произнёс Тодд.

— Мы с твоим отцом сегодня обедали, — сказала мама, сложив пальцы, будто находилась в конференц-зале, а не в гостиной. — Чтобы обсудить нашу ситуацию.

Я взглянула на Тодда, и он ответил мне ободряющей улыбкой.

— Он всё ещё принимает предложение о работе в Хьюстоне, но его компания позволяет ему работать удалённо до августа. Таким образом, ты сможешь закончить одиннадцатый класс, а затем решить, хочешь ли ты переехать с ним или остаться здесь.

Я моргнула. Неужели она имела в виду…

— После долгих обсуждений мы решили, что пока оценки останутся на прежнем уровне, и ты не будешь попадать в неприятности, то ты можешь сама решить, хочешь ли ты закончить учёбу с друзьями в Хейзелвуде или начать всё сначала с отцом в Техасе. — Она улыбнулась мне и добавила: — Мы уважаем твои пожелания, никаких обид.

— Ты серьёзно?

Мама кивнула, но её брови были нахмурены, словно она сомневалась в правильности всей этой доброты. Я посмотрела на Тодда, и он улыбнулся.

— О, спасибо! — воскликнула я, вскочила и побежала к маме, обнимая её, хотя мы обычно этого не делали. Я вдыхала аромат «Chanel» и лака для волос, повторяя: — Большое спасибо!

Когда я отстранилась, мама улыбнулась и убрала мне волосы с лица. — Это была идея Тодда, а твой отец переговорил условия новой работы.

— Всё равно, — сказала я, сердце почти разрывалось от любви к этой противоречивой женщине, которую я одновременно любила и боялась, — я знаю, как тебе сложно…

— Уступить? — Тодд рассмеялся и добавил: — Да, она взрослеет.

Мама улыбнулась ему, будто он был её целым миром, и на этот раз это не разозлило меня. Потом я обняла и его, чувствуя вину за тысячи недобрых мыслей, которые кружились в моей голове все эти годы.

Может, он не так уж и плох.