Второй шанс

Признание № 11

Я годами мечтала подраться с Хлоей Кардашян. Уверена, что смогу её победить.

Офицер высадил меня с выражение лицо, на котором было написано столько же восхищения, сколько и отвращения. Как только я попала в школу, я прямиком направилась к шкафчику Джоша. Если я не могла найти способа остановить повторяющиеся дни, то по крайней мере я могла бросить его за поцелуй с Мэйси и почувствовать, что имею какой-то контроль над любовной частью своей жизни. Я пропустила весь первый урок, но мне посчастливилось успеть на перемену, а это означало, что шансы на то, что он будет там, были неплохие.

Мой телефон завибрировал.

Папа: Позвони мне НЕМЕДЛЕННО.

Итак, Лиза рассказала ему о машине.

Или копы.

Я свернула в северный коридор и, ого. Вот и он.

Джош стоял у своего шкафчика, смеясь с Ноем, и у меня перехватило дыхание. Он был просто таким Джошем в тот момент. Симпатичный и весёлый парень, который должен был идеально подойти мне. Он читал мне Сильвию Плат на одеяле в траве, ради Бога. Как он мог не быть тем самым?

— Эмми! — Его взгляд остановился на мне, и моё лицо запылало, как всегда. Он улыбнулся той самой улыбкой, которая говорила мне, что он знает, что делал со мной, и сказал: — Иди сюда!

Я подошла к его шкафчику, и прежде чем у меня был шанс публично попрощаться с ним, как я планировала, как он обхватил меня своими длинными пальцами за талию и притянул к себе. Его друзья ушли, те друзья, которых я планировала впечатлить своими эпическими способностями к расставанию.

— Вот ты где, — прошептал он, прислонив лоб к моему, затягивая меня в водоворот своим глубоким голосом. — Самая красивая девушка в школе.

— Я, эм…

— Хочешь получить свой подарок на День Святого Валентина сейчас? — Он немного отстранился и заправил мои волосы за ухо. — Кстати, сегодня ты выглядишь просто невероятно.

Вместо того, чтобы открыть рот и произнести слова о расставании, я сказала:

— Спасибо.

— Мисс Хорнби. Мистер Саттон. Пожалуйста, пройдите в класс, — мисс Радке, учительница литературы, скрестила руки и смерила нас испепеляющим взглядом из-за своих очков в металлической оправе.

Джош улыбнулся мне. — Упустила свой шанс. В обед?

Я кивнула, и он чмокнул меня в губы, прежде чем развернуться и уйти в другую сторону.

— Шевелитесь, мисс Хорнби.

— Эмили, мне передали записку, в которой говорится, что тебе нужно зайти в офис.

— Хорошо. — Я встала со своего места и подошла к мистеру Смиту, моему учителю по математике. Мужчина был похож на таракана с торчащими из носа волосками, поэтому я посмотрела на интерактивную доску за ним, когда сказала: «Спасибо».

Ощущение ДБП немного поблекло, после встречи с Джошем, главным образом потому, что он вёл себя так же, как и всегда — идеально.

Уф. Так, так идеально. Например, то, как он улыбнулся, когда увидел меня у своего шкафчика, это не походило на улыбку того, кто закончил со мной и перешёл к Мэйси. Может, я не во всём ошибалась.

Верно?

Я уже взялась за ручку двери офиса, когда услышала смех в направлении автомата с закусками. Я оглянулась через плечо и, конечно же, мелодичное звонкое хихиканье исходило от Мэйси. Она смеялась в коридоре, откидывая волосы, как супермодель, и глядя вниз на…

Ох.

Даже после многократных дней наблюдения за тем, как они целуются, моё сердце всё ещё сжалось, когда я увидела Джоша, сидевшего на полу с Ноем и улыбающегося Мэйси. И смотрел на неё с тем же влюблённым взглядом, с каким смотрел на меня.

Впервые с тех пор, как я увидела их поцелуй, мне не было больно или грустно — я была зла. Даже в ярости. Настолько разгневана, что хотелось опрокинуть что-нибудь, или ударить. Я стиснула зубы и зашла в офис. Даже не удосужилась побеспокоить миссис Свободу, а вместо этого сразу прошла в кабинет мистера Кесслера.

— А вот и она.

Я вошла в его кабинет, но не села. Я даже не посмотрела на него. Просто скрестила руки и кипела от злости, глядя на женщину, которая собралась лишить меня лета, как будто она была ответственной за всё, что пошло не так в моей жизни. Это было не так, но ей посчастливилось оказаться там, когда всё пошло прахом.

— Если вы здесь, чтобы сказать мне, что произошла ошибка, и я не получила место в летней программе, не беспокойтесь. Мне это нужно для получения стипендии и подачи заявления в колледж. И я не злоупотребляю словом «нужно», и вы не отнимете это у меня, — я стиснула зубы, и женщина смотрела на меня так, будто была немного напугана. — Только потому, что у вас в штате есть кто-то, кто не умеет считать, не означает, что я должна потерять свой единственный шанс на Пулитцеровскую премию.

— Эмили, — мистер Кесслер наклонил голову. — Почему бы тебе не присесть?

— Не могу, — я подняла руку. — Мне нужно быть в одном месте, но вам придётся начать всё сначала и найти способ всё исправить.

Женщина откашлялась и выглядела смущённой. — Откуда ты узнала, что я собиралась сказать?

Я пожала плечами. — Интуитивно, я полагаю. Вероятно, именно это сделает меня такой выдающейся журналисткой, как вы думаете?

На этой ноте я удалилась. Что ещё можно было сказать?

И это было здорово, что-то делать. Вместо того, чтобы плыть по течению, я наконец взяла жизнь в свои руки. Во что бы то ни стало, этот день был посвящён тому, чтобы я сделала что-то стоящее.

Потому что всё было без толку.

Миссис Свободы больше не было за её столом. Он пустовал, как и её стул, а микрофон для интеркома был полностью без присмотра.

Хм.

Я огляделась. Ник Старк сидел на стуле в офисе, уткнувшись в свой телефон. Какая ирония судьбы. Я посмотрела на его красивое лицо и меня пронзила меланхолическая грусть. Потому что вчера у нас был невероятный день, и мы говорили по телефону всего несколько часов назад, его голос был последним, что я услышала, прежде чем заснуть, но он ничего об этом не знал. Мы снова были практически незнакомцами, но я знала, что он купил бы своей девушке на День Святого Валентина, будь она у него.

И я знала, что он пахнет как самый чистый кусок мыла.

Сосредоточься, Эм.

Дверь кабинетов директоров была закрыта, а медсестра разговаривала по телефону.

Я не могла.

Или могла?

Я обошла стол, села на стул миссис Свободы и наклонилась вперёд. Моё сердце бешено колотилось когда я нажимала на кнопку.

— Внимание, ученики школы Хейзелвуда. Я хотела бы объявить, что Джош Саттон — полный придурок. — Я хихикнула. Серьёзно. Хихиканье вырвалось из моего рта, а губы изогнулись в огромной улыбке, когда я слегка откинулась на стуле. — Это Эмили Хорнби, и я официально бросаю тебя, Джош, потому что ты отстой.

Ник поднял голову и посмотрел на меня так, будто не мог поверить в то, что услышал, и я пожала плечами, потому что тоже не могла в это поверить.

— Ты такой отстойный, напыщенный болван с дурацкой машиной, и я не хочу, чтобы ты был моим Валентином. — Я отпустила кнопку, но потом нажала её снова и сказала: — О, и да, это так жалко, что ты называешь свою группу друзей «Барды», будто вы персонажи из «Общества мёртвых поэтов» или чего-то подобного — в твоих мечтах. Конец.

Я услышала глубокий смех Ника, когда вскочила и обошла стол так быстро, как только могла. Вышла из офиса как раз тогда, когда прозвенел звонок, так что мне посчастливилось быть поглощённой толпой учеников, заполнившими коридор. Я была уверена, что мне пришлют пропуск позже, но я надеялась, что к тому времени я смогу покинуть здание.

Мэйси, Ноа и Джоша больше не было у автомата с закусками.

Я шла в класс с высоко поднятой головой и улыбкой на лице, которую не могла сдержать. Я знала, что большинство людей, мимо которых я проходила, даже не знали, кто я такая, но всё равно приветствовала своих одноклассников суперкрутым кивком головы, словно снималась в своём собственном фильме.

У меня в голове играла песня «Sabotage» группы Beastie Boys, пока я с важным видом направлялась на химию.

Я уже почти дошла до своего класса, когда прошла мимо Лалли, Лорен и Николь.

Они стояли у шкафчика, громко комментируя, что было не так с нарядом Айлы Келлер, а Айла об этом даже не догадывалась. Она доставала книгу из своего шкафчика, не делая ничего, чтобы заслужить их стервозность.

— Серьёзно, зачем кому-то носить такую ужасную обувь? — спросила Лалли.

— О. Мой. Бог, — Лорен Дрейер вынула леденец изо рта и указала прямо на туфли Айлы, прежде чем запихнуть его обратно в рот. — Такие уродливые.

— Что с вами не так ли? — спросила я, напугав их — и себя — своим громким голосом.

Все трое повернулись в мою сторону. Лалли спросила: — Что?

— Почему вы такие мелочные? — спросила я, моё сердцебиение участилось, когда я увидела, что несколько человек остановились и посмотрели в нашу сторону.

— Это не я вела себя как полная дура по интеркому, — сказала Николь, сузив на меня глаза и став похожей на злую королеву.

— Да, Эмили, — ухмыльнулась Лалли. — Серьёзно?

Обычно я бы впала в панику и тут же почувствовала боль в животе, если бы эти девушки пристали ко мне в коридоре. Но Эм версии ДБП было всё равно.

— Ты же понимаешь, что на самом деле не задала вопрос, да, Лалз? Или в тебе слишком много стервозности, чтобы связать воедино больше трёх слов?

От этих слов Николь ахнула.

— И даже не начинай, Николь, — сказала я, указывая на неё. — Я видела, как ты ведёшь себя со всеми, как с мусором, начиная со второго класса. Так что давай просто предположим, что ты собираешься накинуться на меня с оскорблениями, чтобы сэкономить твои слова и моё время.

Лалли и Лорен пыхтели, планируя отыграться — это было написано на их загорелых лицах, — но мне было не до этого.

— Вы понимаете, что каждый, абсолютно к-а-ж-д-ы-й в этой школе, кто не тусуется с вами, ненавидит вас? Задумайтесь над этим. Вы — объект для миллиона шуток, вы знали об этом? Это в тайне, потому что мы все боимся вас, но для восьмидесяти процентов этой школы вы посмешище.

Потом я схватила палочку от леденца Лорен и вытащила её у неё изо рта. И чуть не рассмеялась, увидев шокированное выражение её лица, но мне удалось сохранить серьёзное лицо, когда я выбросила её леденец и ушла. «Sabotage» снова заиграла у меня в голове, пока я плыла по коридору.

Добравшись до класса химии, я прямиком направилась к своей парте. Ник зашёл через минуту, но не сказал ни слова. Он просто поднял бровь и сел на свой стул.

— Какая у него машина?

— Что? — я расстегнула рюкзак. — У кого?

— У Джоша. Ты говорила, что у него дурацкая машина, помнишь?

— Ах. — Это заставило меня улыбнуться, потому что Джош считал её лучшим транспортным средством, когда-либо грохотавшим по планете. — MG 1959 года выпуска.

Он наградил меня за осведомлённость одной из своих ухмылок и сказал: — Ауч.

Я наблюдала, как двигается его кадык, когда он глотает и была поражена тем, насколько он красив. Тёмные волосы, невероятно голубые глаза, красивые скулы и густые ресницы. И его тело выглядело крепким. Я была почти уверена, что если побегу на него на полной скорости, то отскочу от него вместо того, чтобы сбить его с ног.

Пришёл мистер Бонг и сразу же начал читать лекцию. У меня не было конспекта, но он мне, пожалуй, и не понадобится. Поэтому вместо того, чтобы достать блокнот, я вытащила телефон.

Папа: Очевидно, ты не собираешься мне перезванивать, поэтому когда вернёшься домой, будешь лишена телефона. Где моя машина?

Я знала, что мне должно быть немного стыдно за то, что я взяла его крошку, особенно после того приятного, но не настоящего момента, который мы разделили вчера вечером, но что-то в его реакции разозлило меня. В большинстве дней он и моя мама часами отвечали на самые мелкие вопросы. В тот раз, когда в летнем лагере у меня была аллергическая реакция на кешью и мне нужно было знать, в какое отделение неотложной помощи обратиться, им понадобилось больше часа, чтобы это определить, а они не жили вместе.

Однако, когда я прождала час, прежде чем ответить отцу по поводу его машины, он был вне себя.

Мой телефон завибрировал.

Вонючее дыхание: Можешь прийти сегодня? Бек заболел, и поскольку я дал тебе отгул в субботу, то ты мне должна.

Блин. Работа.

Я посмотрела на профиль Ника, вспомнила правила ДБП и ответила соответственно:

Я: Сегодня я вообще не приду, потому что мне не хочется. Спасибо, Полли.

Я отложила телефон. Вместо того, чтобы делать заметки или обращать внимание на учителя, я уставилась на Ника. Но когда он посмотрел на меня, вместо того чтобы отвернуться, я просто положила подбородок на ладонь и улыбнулась. Никаких последствий. Он нахмурился, словно не понял, что заставило меня широко улыбнуться.

Он снова посмотрел на Бонга, а я продолжала разглядывать его. Приблизительно через пять секунд он пробормотал, не глядя на меня: — Что ты делаешь?

— Просто смотрю.

— Да, я вижу, — он что-то записал в своём блокноте и добавил: — Но почему?

Я прикусила нижнюю губу и подумала, какого чёрта, прежде чем сказать: — Ты просто очень, очень привлекательный.

Он по-прежнему не смотрел на меня: — Ты так думаешь?

Бонг прекратил читать лекцию и посмотрел на нас. — Мистер Старк, не хотите просветить нас относительно того, что так важно, что не может подождать?

— Я могу, — я подняла руку и сказала: — Я тут говорила Нику, что считаю его привлекательным, и я надеялась, что он, возможно, не против погулять, раз я сейчас свободна.

Я знала, что Ник может быть неприветливым, поэтому было вполне возможно, что отчитает меня перед всеми. Но это не имело значения, потому что это был ДБП. Он повернул голову и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

Бонг заикался: — Сейчас не время и… не…

— Конечно, я не против, — сказал Ник.

Я услышала несколько смешков позади нас, когда Ник одарил меня ухмылкой, которая стала мне очень знакома.

— Мистер Стар…

— Может, уйдём прямо сейчас? — я говорила сквозь смех, потому что было невозможно не смеяться.

— Ну, хватит. — Лицо мистера Бонга сильно покраснело, когда он уставился на нас. — Я не знаю, что на тебя сегодня нашло, Эмили, но я не потерплю…

— Пошли, — сказал Ник, хватая свой рюкзак и вставая, закидывая его на плечо.

— Сядьте, мистер Старк, — сказал Бонг.

— Отлично. — Я лучезарно улыбалась Нику, когда схватила свой рюкзак, и мы оба развернулись чтобы уйти. Весь класс с изумлением уставился на нас, и клянусь, я почувствовала как по мне пробежал электрический ток, начиная с кончиков пальцев, когда почувствовала как его рука схватила мою и он вывел меня из класса.

— Загляните в кабинет директора по дороге, — крикнул Бонг.

Как только за нами закрылась дверь, Ник посмотрел на меня и сказал: — Хочешь, я поведу?

Знаете, будто прогуливать школу таким публичным образом было нормальным, обычным делом, и самой большой проблемой было то, кто будет за рулём.

Я кивнула. — Да, пожалуйста.

Это заставило его улыбнуться. — Пошли.

Он потянул меня за руку, сжав её в своей, и быстро направился к боковой двери. — Давай убираться отсюда, пока Бонг не натравит на нас охранников.

Мы начали бежать по коридору и я не могла сдержать смех. Какой абсурдный, дикий поступок в десять тридцать утра. Я вдохнула свежий воздух, когда мы выбежали через двери и холодный солнечный ветерок ударил в лицо. Ник продолжал тащить меня за собой в направлении своей машины.

И когда мы бежали по заснеженному тротуару, я волшебным образом почувствовала себя удивительно непохожей на себя. Я была маниакальной девушкой-пикси из фильма, персонажем созданным исключительно для того, чтобы быть незамысловатой, неожиданной и совершенно непредсказуемой.

— Вот, — он остановился возле Бетти и отпёр пассажирскую дверь. Он распахнул её, а потом посмотрел на меня. — Ты всё ещё хочешь это сделать?

Я встретилась с ним взглядом и захотела сделать всё, что он пожелает, когда он смотрел на меня так. Это было так банально, но в его глазах был огонёк, озорной блеск, когда ему было весело, и я пристрастилась к этому взгляду. Я улыбнулась и ответила:

— Пока у тебя на полу грузовика лежит куртка, которую я могу одолжить, я в деле.

Его глаза сморщились в уголках, когда он сказал: — Так получилось, что тебе повезло.

Пока Ник обходил машину со стороны водителя, я забралась внутрь и потянулась через спинку сиденья, чтобы взять куртку. Когда я просунула руки в плотный материал, он был настолько знаком, что казалось, будто куртка принадлежала мне.

Ник забрался в машину и дважды окинул меня взглядом. Расплылся в улыбке и указал за спину. — Да, куртка за сиденьем. Бери.

Это рассмешило меня ещё больше, и когда он завёл машину, я распустила волосы и встряхнула ими, убирая их с лица. Я схватила Ray-Ban с его приборной панели и надвинула их на нос, закинув ноги на приборную панель.

— Удобно? — Он выглядел довольным и удивлённым моими действиями, поэтому я скрестила свои лодыжки и руки.

Я откинулась на спинку сидения и сказала: — Удобнее, чем когда-либо за последние годы.

Он лишь секунду смотрел на меня с загадочной улыбкой на губах, прежде чем покачать головой и спросить: — Так, куда едем?

— Давай поедем в центр.

— Значит в центр, — он включил передачу и отъехал от школы. — Пристегнись.

Мне хотелось визжать, когда дикая энергия захлестнула меня, охватывая трепетом от того, что я просто живу настоящим моментом, моим моментом. Любым моментом, в который я хотела бы погрузиться, если в этом был какой-то смысл. Я завладела его стереосистемой и переключила на FM-радио, пролистывая треки, пока не услышала ноты нелепой песни.

«Песня о стрингах».

— О боже, помнишь эту песню? — я взглянула на Ника, и он бросил на меня взгляд, который сказал мне, что он тоже помнит её и сожалеет об этом. — Подпевай, давай. У неё огромный бампер, как у грузовика.

— Боже, помоги мне, — пробормотал он.

— Бёдра что надо, — пропела я.

Он сказал: «Убейте меня сейчас же», но улыбался против своей воли, пока я выкрикивала всю оставшуюся часть песни, не заботясь ни о чём, кроме того, что мне было хорошо.

Когда она закончилась, он убавил громкость и спокойно спросил: — Ты хочешь в какое-то конкретное место в центре?

— Ну, я точно хочу сделать татуировку. В остальном я согласна практически на всё.

Его глаза сузились, и он посмотрел на меня так, будто я только что объявила себя инопланетянкой.

— Что?

Это не изменило того, как он смотрел на меня, поэтому я спросила: — Что? Ты знаешь хорошее место, где можно сделать тату?

Очевидно, я знала, что он знает, потому что вчера вечером он рассказал мне он своей работе по телефону. Но он этого не знал, а я не хотела показаться сталкером.

— Почему ты думаешь, что я знаю?

— Я видела твою татуировку.

Он не сводил глаз с дороги, когда сказал: — Может, я набил её сам.

— Не-а. Она на правой руке, а ты правша. Это было бы нереально. Попробуй ещё раз.

— Ладно, сталкер, — его глаза перебежали на меня. — Может, я сделал это в колонии для несовершеннолетних.

— Это более правдоподобно.

— Мило.

— Но всё равно не правда. В центре города, у «Муши»?

Он покачал головой. — Нет.

— Что, слишком круто для тебя?

— Слишком модно, скорее.

— Так…? Где делал ты?

— 402 Ink.

— Хорошо, — я улыбнулась, потому что уже знала это. — Так ты отвезёшь меня туда?

— Ты же знаешь, что они принимают по предварительной записи, да? — Его правая рука была расслабленной и как бы нависала над рулём, а левое предплечье опиралось на оконную раму, в то время как только несколько его пальцев фактически управляли рулём. Это была спокойная уверенность, как и он сам. — Все тату-салоны. Шансы не в твою пользу, что кто-нибудь сможет принять тебя сегодня.

— Что, правда? У тебя нет никаких связей? — Коллег? — Кого-то, кого ты можешь попросить об услуге?

— То, что у меня есть татуировка не означает, что у меня есть контингент тату-мастеров, которые могут оказать мне услугу.

— Контингент тату-мастеров. Как название группы. Так и назови.

Это заставило его улыбнуться. — Мне нравится. Полагаю, ты будешь солисткой?

— Ты шутишь? У меня ужасный голос. Да и играть я смогу разве что на бубне.

— Слабачка.

— Нет, «слабость» — это не помочь своей подруге записаться на татуировку.

— О, так ты теперь моя подруга.

Я опустила козырёк, достала помаду из рюкзака и накрасила губы снова. — Да. Мы друзья, Ник Старк. Смирись с этим.

Ник включил поворотник и выехал на автостраду. — Если ты моя подруга, назови три факта, которые ты знаешь обо мне.

— Хм, давай посмотрим. Три факта, — будь я честной, то могла бы, наверное, заполнить несколько страниц блокнота тем, что я знала о нём из всех моих повторяющихся дней. Но я сделала вид, что задумалась, прежде чем сказать: — Во-первых, я знаю, что ты водишь грузовик.

— Это очевидно, Хорнби.

— Ладно, — я снова подняла козырёк и сказала: — Ну, начнём с того, что ты никогда не делаешь заметок по химии, но всегда получаешь оценки лучше, чем у меня.

— Ты, любопытная маленькая засранка, не отрывай взгляд от своей тетради.

Я улыбалась, убирая помаду и сказала: — Во-вторых, от тебя всегда пахнешь мылом.

Он покосился на меня. — Это называется принимать душ.

Я закатила глаза. — Нет, от тебя прям несёт мылом. Как будто ты сделан из мыла «Ирландская весна» или наподобие.

Он издал тихи смешок, а потом сказал: — Ты такая чудаковатая.

— Я не чудаковатая. И в-третьих. Хммм, — я посмотрел на него. — Ты не такой придурок, как я всегда думала, — это прозвучало более искренне, чем я планировала — большая перемена по сравнению с моей предыдущей шутливой интонацией, — и я покраснела, опустив взгляд на свои колени.

— Что ж, думаю, это хорошо, — сказал он, улыбнувшись мне, и включая поворотник перестраиваясь в другую полосу. — Так ведь?

— Да, — я прочистила горло и сказала. — Так ты мне поможешь?

Он ответил, не отрывая глаз от дороги: — Ну они открываются только после обеда, но да.

— Ты поможешь? — Я взвизгнула, но мне было всё равно. — Да!

Он только покачал головой, ускоряясь.

— Ладно, Ник, — сказала я, отчаянно желая знать о нём каждую мелочь. — Давай сыграем в игру.

— Нет.

— Я задаю вопрос, — спокойно сказала я, стараясь не рассмеяться, потому что он не смотрел на меня, но его глаза сморщились в уголках, — а ты будешь отвечать.

— Нет.

— Давай, будет весело. Как в «Правда или действие», только это всё правда, и без пошлятины, — я выключила радио. — Если хочешь, позже ты сможешь задавать мне вопросы в ответ.

Он снова посмотрел на меня искоса. — Мне и так нормально.

Меня не волновала его сдержанность, когда я повернулась к нему, улыбнулась и сказала:

— Вопрос номер один. Если бы закон требовал профессионально участвовать в спортивных соревнованиях или быть расстрелянным, что ты выбрал?

Он даже не взглянул на меня. — Бег.

— Серьёзно? — Я наклонила голову и посмотрела на него в его выцветших джинсах и черной куртке. — Я просто не могу представить тебя бегуном.

— Следующий вопрос.

— Ну, нет — смысл игры в том, чтобы я узнала что-то о тебе. Ты бегаешь?

— Да.

— Правда? — Я просто не могла себе этого представить. То есть, он был в отличной форме, но казался слишком напряжённым для бегуна. — Ты ходишь на пробежки?

Его глаза слегка прищурились. — А как бы я ещё бегал, если бы не ходил на пробежки?

— Не знаю, — я правда не знала. — Ну а что ты слушаешь, когда бегаешь?

— Отстойная игра, — пробормотал он выезжая на Сент-Мэри-авеню.

— Metallica?

Он уставился на меня. — Иногда.

— Что ещё? — Мне нужно было узнать об этом больше. — А ты каждый день бегаешь?

Он остановился на светофоре, прежде чем повернуться и встретиться со мной взглядом, затягивающим вас внутрь и вы не замечаете ничего, кроме Ника Старка.

— Я каждый день просыпаюсь в шесть и пробегаю пять миль. Теперь мой черед?

Я моргнула — в шесть утра? Пять миль?

— Ещё нет, — я прочистила горло. — Ладно, это гипотетический вопрос. Зачем парню притворяться, что он не узнал девушку, которую знает со школы?

— Что? Это же глупый вопрос.

— Для тебя, но не для меня. — Я хихикнула, зная, как глупо это прозвучало. — Мне просто нужна мужская точка зрения. Если парень познакомился с кем-то, кого он уже знал, но притворился, что не знает её, то… как ты думаешь, что у него на уме?

Он посмотрел на меня. — Я бы сказал, что она либо ему не нравится, и он хочет избежать разговора, либо он неравнодушен к ней и пытается казаться крутым.

— Ладно. — При мысли о том, что Ник неравнодушен ко мне, по мне разлилось тепло. Возможно ли это? Ник Старк заметил меня… и я понравилась ему… до того, как всё это началось?

Хотя с такой же вероятностью можно предположить, что я ему не нравилась. Я подумала о Эм, какой я представлялась в школе, ту, которую Ник видел на уроке. Понравилась бы я себе, встреть я себя же?

Мгновенно я решила, что в любом случае это не имеет значения — вывод не в духе Эм, как я поняла. Продолжив дальше я сказала:

— Ты прошёл тест. Ещё один гипотетический вопрос и всё.

— Слава Богу.

— Да? — Я улыбнулась и попыталась придумать лучший способ сказать это и не выглядеть при этом чудачкой. — Хорошо. Если бы ты начал проживать один и тот же день снова и снова, как в том сценарии с временной петлёй, ты бы кому-нибудь рассказал об этом?

— Ни за что.

Я была разочарована. — Правда?

— Нет способа не показаться сумасшедшим.

— О, и то верно.

Ник оглянулся, его глаза блуждали по моему лицу. — Я дал неправильный ответ или что?

— Не-а, — я покачала головой и добавила: — Нет неправильных ответов на гипотетические вопросы.

— Ладно, моя очередь.

— Но я только начала задавать тебе вопросы.

— Мне всё равно, — он посмотрел на мой свитер и сказал: — Почему ты не одеваешься так всё время?

— Что? — Я скрестила руки на груди. — Ты серьёзно собираешься поговорить о том, как я одеваюсь? Не будь таким парнем.

— Я не такой, — он указал на моё тело своим подбородком и сказал: — Но обычно ты одеваешься как девушка из сестринства, которая маркирует по цветам свой ежедневник и втайне надеется выйти замуж за сенатора. Сейчас же ты выглядишь настоящей, а не так, будто ты пытаешься быть инфлюенсером «Ральфа Лорена».

— Хорошо, две вещи, — сказала я сквозь смех. — Во-первых, это именно тот образ, к которому я стремлюсь. Или стремилась.

— Шокирующее.

— А во-вторых, ты прав насчёт сегодняшнего наряда — я чувствую себя самой собой. — Я опустила взгляд на кожаные штаны, провела пальцем по внешнему шву. — Сегодня я сосредоточена только на том, чего хочу. И сегодня я хотела надеть кожаные штаны.

— Ну…

— Не-а, моя очередь. Почему ты такой асоциальный?

Он нахмурился. — Я не такой.

— Ты ни разу не заговорил со мной на химии. — Конечно до того, как День Святого Валентина начал повторяться.

— Ты ни разу не заговорила со мной.

— Но… это из-за твоей энергетики.

Он нахмурился ещё сильнее, произнося эти два слова так, будто я была нелепа. — Моей энергетики?

— От тебя исходит сильная волна «Не беспокой меня» энергии. Следующий вопрос, — это был ДБП, поэтому гордость не имела значения. Я спросила: — В данный момент, ты заинтересован в ком-то в романтическом плане?

Хмурое выражение исчезло. — Разве я был бы здесь, совершая беспредел в 402-м с тобой, если бы это было так?

— Наверное, нет, но я просто хотела уточнить.

— Почему? — Медленная ухмылка появилась на его губах, а в глазах появился тот самый блеск, когда он спросил. — У тебя есть планы на меня, Хорнби?

От этого мои щеки запылали, но я сохранила беззаботный вид и ответила: — Сегодня возможно всё.

— Ладно, моя очередь.

Он заехал на общественную парковку Старого рынка, опустил окно и взял билет из автомата. — Какой твой самый любимый фильм? Не тот, который ты называешь любимым, а по-настоящему любимый.

Это заставило меня улыбнуться, потому что он разгадал меня в тот момент.

— Я, как известно, говорю, что это «Список Шиндлера», но на самом деле это «Титаник».

— О, Эмили. — Он выглядел испуганным. — Ты права, что лгала об этом. Закопай это признание как можно глубже в своей отвратительной душе навсегда.

— А какой у тебя любимый фильм?

Он поставил грузовик на передачу и заглушил его. — «Большой куш». Видела когда-нибудь?

— Я не смотрю порно.

— Вытащи свои мысли из канавы, — сказал он, упрекая меня, а его небесно-голубые глаза (спасибо ДеВос) прищурились в улыбке. — Это Гай Ричи и Брэд Питт, глупенькая.

Когда он подошёл к моей стороне грузовика, я не удержалась и улыбнулась во весь рот, как трёхлетняя девочка, которая встретилась лицом к лицу с Эльзой из «Холодного сердца».

Он нахмурился. — Почему ты так улыбаешься?

Я пожала плечами. — Наверное потому, что ты мне нравишься.

— Значит «наверное»? — потянул он, одарив меня дразнящей улыбкой, от которой у меня всё внутри перевернулось. — Ты вытащила меня из химии и не уверена?

Я снова пожала плечами. — Вердикт ещё не вынесен. Я сообщу, как только узнаю.

Я начала идти, увлекая его за собой, но его рука остановила меня. Вокруг его лица клубился пар, когда он усмехнулся, глядя вниз на меня.

— Ты даже не знала, что нужно надеть перчатки или пальто в середине февраля в Небраске — ты ни хрена не знаешь, Эмили Хорнби.

Прежде чем я даже успела понять, что он делает, он отпустил мою руку, стянул свои большие перчатки и надел их мне на руки. Они были мне велики, но внутри тёплые. Затем он потянулся к моей голове, чтобы поднять капюшон куртки, которую я стащила у него.

— Ты чертёнок, — пробормотал он всё ещё улыбаясь когда его лицо нависло над моим. — Может, теперь ты не замёрзнешь до смерти.

— Знаешь, если бы это было кино, я сейчас посмотрела бы на твои губы. Вот так, — я позволила своему взгляду скользнуть вниз к его губам. — И ты бы меня поцеловал.

— Правда? — Его голос был низким и хриплым, и я нутром почувствовала его взгляд на своих губах.

— Да, — ответила я, затаив дыхание.

— Ну тогда слава богу, что мы не в кино.

Ауч. Я взглянула на его лицо и вздохнула: — Ты не хочешь меня поцеловать?

Он замолчал на мгновение, и момент замер, пока наши коллективные вздохи не смешались и не образовали облако в воздухе перед нашими лицами. Его глаза были мрачными, такими серьёзными, когда он посмотрел на меня и сказал: — Я бы не хотел трудностей, которые сопровождают поцелуй с тобой.

— Почему ты такой грустный? — спросила я.

Я не собиралась этого говорить, даже не сознавала, что это было на кончике моего языка, но я никогда ничего так не хотела, как знать ответ на этот вопрос в тот момент.

Его челюсть то сжималась, то разжималась, а его затравленные глаза не отрывались от моих. Я чувствовала, что он хочет сказать мне, поскольку всё его существо замерло в ответ, но что-то в том, как он сглотнул, заставило меня захотеть защитить его от ответа.

— Забудь об этом, тебе не обязательно отвечать. — Я дёрнула его за рукав, и мы снова пошли. — У меня миллион других вопросов.

— Замечательно.

— Итак, расскажи мне историю своей жизни. — Мне нужно было знать каждую мелочь о нём, которая не была печальной. — Ты здесь вырос? Кто твой лучший друг? Есть брат/сестра? Домашние животные? Ну, кроме Бетти, конечно.

Он как-то странно посмотрел на меня. — Откуда ты знаешь кличку моей собаки?

Блин. — Ты сказал мне, когда… ммм… я не помню, на самом деле, но помню, что ты как-то упоминал об этом.

Отличный ответ, имбецилка.

К счастью, он просто сказал: — Это наше единственное домашнее животное. А что насчёт тебя?

Я поправила его очки на носу. — У моей мамы и её мужа есть мопс по имени Калий, и я даже не могу вспомнить, откуда они взяли это нелепое имя. Он милый, но мы не близки.

Это заставило его улыбнуться.

— У моего папы и его жены есть кот — Большой Эл — он потрясающий, но он писает на соломенный коврик в прачечной, так что с ним точно есть проблемы.

Он толкнул дверь кофейни «Zen Coffee» и придержал её, пока я входила. — У меня так же есть два сводных младших брата со стороны отца. Блин, это звучит как полный бардак, так ведь?

— Нет, — ответил он, но когда я приподняла бровь, добавил: — Возможно немного.

Он бросил на меня ещё один забавный взгляд, что растрогало меня, и когда мы примкнули к большой очереди, я сказала: — Вопросы должны были предназначаться тебе. Есть брат/сестра?

— Ты всегда такая любопытная?

— Нет, только в ДБП.

— Мы должны поговорить о твоём ДБП. — Его глаза на мгновение скользнули вниз, когда я расстёгивала большую куртку, и сама мысль о том, что он интересуется моим телом, заставила моё сердце колотиться.

— Почему ты это делаешь? — спросил он.

— Ты не поверишь, если я тебе скажу. — Я посмотрела на хорошо знакомое мне лицо и сказала: — Скажем так, это социальный эксперимент. Что произойдёт, если целый день я буду делать то, что мне хочется, и плевать на последствия?

Он пожал плечами. — Сегодня у тебя будет весёлый день, а завтра — кошмар.

— Вот почему, — сказала я, немного понизив голос, — я отказываюсь думать о завтрашнем дне.

Мы продвинулись в очереди, и Ник погрузился в глубокие размышления. Вероятно, он думал, что я в крайней степени неуравновешенна — такими были бы мои мысли, будь я на его месте. Он даже не взглянул на меня, пока мы ждали, и я забеспокоилась, что он собирается меня бросить. Он поймёт, что я слишком проблемная, и сбежит, оставив меня одну в центре города.

Когда мы подошли к кассе, и бариста посмотрел на меня, чтобы принять заказ, я сказала: — Мне пожалуйста большой американо. А молодому человеку большой… успокоительный чай?

Я взглянула на него и он закатил глаза, прежде чем сказать: — Большой зелёный чай, пожалуйста.

Я рассмеялась над его очевидным раздражением в моей правоте, и мы больше не разговаривали, пока не получили свои напитки и не вышли обратно на улицу. Мы оба двинулись в путь, даже не обсудив, куда направляемся, и только я начала ощущать тепло своего стаканчика через перчатки Ника, он сказал: — Для справки: я считаю, что твоя идея с ДБП действительно ужасна, потому что завтра тебе придётся столкнуться с последствиями.

Я посмотрела на него и сказала: — Ты не…

— Но я всё равно хочу это сделать.

Я остановилась, поднося стаканчик ко рту и застыла. — Ты правда хочешь?

— Я зациклился на себе, а ещё я чертовски ненавижу День Святого Валентина, — сказал он, глядя прямо перед собой, — так что побыть несколько часов таким же идиотом, как ты, может быть хорошей передышкой.

— Таааак мило. — Мне наконец удалось сделать глоток восхитительного тёмного напитка с кофеином.

— Но ты же не хочешь угнать машину или что-то в этом роде?

Это заставило меня фыркнуть и слегка поперхнуться кофе. Я подняла один палец, пока кашляла, а потом сказала: — Я уже сделала это сегодня утром.

Он смотрел на меня с бесстрастным лицом, когда мимо нас пробегал бегун.

— Пожалуйста, скажи что ты шутишь.

— Эм, вроде как…? — Я продолжила рассказывать ему о машине моего отца, о том, как меня остановили, а затем наблюдала, как буксируют его драгоценный автомобиль. Он выглядел шокированным каждым моим словом, что своего рода было победой. — Так что меня не арестуют за угон тачки или что-то в этом роде, но я правда начала свой день, взяв чужой автомобиль.

Он посмотрел на меня прищуренными глазами, поворачиваясь боком, чтобы поддерживать зрительный контакт, пока мы шли. — У меня просто крыша едет от того, что ты, девушка, которую я видел читающей на химии, в столовой, которая всегда копается в своём рюкзаке, который, конечно же, полон книг, оказалась нарушительницей. До сегодняшнего дня я бы сказал, что ты кандидат в «Самый вероятный работник библиотеки».

— Вообще-то, это мой второй карьерный выбор, — сказала я очарованная тем фактом, что он знал обо мне кое-что, после того как несколько дней притворялся, что знать меня не знает.

Он проигнорировал мои слова и продолжил.

— Но вот ты здесь, разъезжаешь на «Порше», прогуливаешь школу и публично унижаешь своего бывшего парня. Было ли какое-то событие, ставшее спусковым крючком для всего происходящего?

В моей голове промелькнул образ губ Джоша, касающихся губ Мэйси, но я отогнала его.

— Неужели девушка не может просто немного разнообразить свою жизнь?

— Разве что сумасшедшая девушка.

— Ну, тогда я именно такая. — С таким же успехом я могла ей быть, поскольку реальная причина была действительно сумасшедшей.

Он спросил, когда мы обходили тележку с едой: — Так твой отец собирается тебя убить?

— Наверное.

Его брови нахмурились. — Почему ты не выглядишь обеспокоенной этим?

Я пожала плечами. — Он просто покричит на меня немного, а потом всё закончиться.

По сути он не будет кричать, но я не могла объяснить это Нику.

— У нас явно очень разные родители, — он покачал головой и сказал. — Мой папа очень классный, но он бы меня убил. Мне становится страшно от одной только мысли о реакции отца на подобное, а у него даже нет шикарной машины, которую я мог бы угнать.

Я сделала ещё один глоток кофе, когда мы остановились на пешеходном переходе, в ожидании пока загорится зелёный.

— Твои родители до сих пор женаты? — спросила я его.

Я была очарована людьми, чьи родители всё ещё были вместе. Идея прожить все детские годы с обоими родителями, вместе в одном доме, казалась мне сюрреалистичной и невероятно прекрасной.

— Да, — ответил он и мы оба начали идти когда загорелся зелёный. Я ждала, что он расскажет подробнее о своей семье, но он больше ничего не сказал.

— Ты так и не ответил о брате/сестре. — Я слегка толкнула его в бок, когда мы переходили улицу. — Один? Двое? Десять? Хоть кто-то есть?

В его глазах промелькнуло раздражение, а челюсть напряглась, когда он сказал: — Нам обязательно нужно говорить о моей семье?

— О, э-э, извини. — Кофе пролилось мне на перчатку, когда я споткнулась о трещину в тротуаре.

— Всё в порядке.

Да, конечно, так и было. Я смотрела прямо перед собой и думала, возможно ли чувствовать себя ещё большей дурой, потому что по его лицу было ясно видно, насколько надоедливой он меня считает. Внезапно я почувствовала, как холод обжигает мои щеки, пока я изо-всех сил пыталась придумать что-нибудь — что угодно — чтобы сказать.

— Прекрати.

Я мельком взглянула на него. — Что?

— Перестань так себя чувствовать, я не злюсь.

Это заставило меня закатить глаза. — Откуда ты знаешь, что я чувствую?

— Ну, у тебя кислая мина.

— Кислая?

Он пожал плечами и указал свободной рукой на моё лицо.

— Океей, это всё объясняет.

— Мисс «День Без Последствий», — он схватил меня за локоть и вывел из потока людей, и мы оказались у закрытой витрины. Он посмотрел на меня с тем обаятельным лицом, его мыльный аромат окутал меня, и сказал: — Расскажи мне. Какую эпическую авантюру в стиле Ферриса Бьюллера7 мы сделаем первой?