Вулкан Капитал: Орал на Работе 2. 18+

Глава 18

Из объятий сна Игоря вырвало настойчивое: «Сосеееед! Вставай!» Голос Карины, звонкий и насмешливый, пробивался сквозь дрему. Он резко дёрнулся, сердце на мгновение ушло в пятки, и он бессознательно выкрикнул в пустоту:

— Сколько сейчас⁈ Сколько время⁈

Послышался сдержанный смех Карины, стоявшей у дверей в его комнату.

— Да не переживай ты так! У тебя ещё час в запасе есть, соня ты моя.

Игорь, отдышавшись, с облегчением потёр глаза и потянулся. Рука нащупала на тумбочке телефон. Он вспомнил, что забыл поставить его на зарядку, но на экране всё ещё маячили жизнеутверждающие 13%. Экран смартфона подтвердил слова Карины — действительно, времени было достаточно, чтобы собраться.

«Блин, и будильник снова забыл поставить», — лениво подумал он, чувствуя, как сознание потихоньку возвращается в реальность.

— Ну что, проснулся же? — снова раздался её голос, уже без насмешки, а скорее с лёгкой заботой, прозвучавшей мягко и почти нежно.

Игорь сладко потянулся, расправляя одеревеневшие мышцы, и улыбнулся в полумрак комнаты.

— Да… Спасибо, Карин. Большое. — пробормотал он, и в его хриплом от сна голосе слышалась искренняя, неподдельная благодарность. — Выручила.

— Должен будешь! — бросила она через плечо уже из коридора, и в этой фразе прозвучала игривая, но в то же время многообещающая угроза. Затем он услышал, как её босые ноги зашлёпали в сторону кухни, и через мгновение донёсся её голос, оживлённый и деловитый: — Эй, ты яичницу будешь? Сделать тебе?

Игорь сел на кровати, и это простое движение отозвалось в висках тяжёлым, глухим стуком. Вчерашние посиделки с Дарьей и поздний отход ко сну напомнили о себе тупой пульсацией. Веки были тяжелыми, как свинцовые ставни, а шершавый язык прилип к нёбу, и ощутился такой отвратительный вкус, словно у него во рту ночевали кошки, а потом проснулись и насрали.

Он схватился за голову, сгрёб пальцами волосы и ответил:

— Да! — его голос прозвучал надтреснуто и устало. — Буду. Спасибо.

С кухни донёсся одобрительный возглас:

— Хорошо!

Игорь ещё несколько минут сидел на краю кровати, протирая глаза. Он сладко, до хруста в челюсти, зевнул и попытался собрать в голове обрывки вчерашнего. Дарья, её пальцы… Потом Лейла, Карина, карты… анус…

Его мысли прервало неприятное липкое ощущение в паху.

«Чёрт, — с досадой подумал он, — вчерашнего подмывания в раковине явно не хватило».

Стыдливая ночная помывка на кухне смыла основные следы «боёв» с Кариной, но не избавила от ощущения, что он всё ещё покрыт тонкой, невидимой плёнкой вчерашней страсти — смесью пота, стресса и памяти о её теле.

С тяжёлым вздохом, заставив себя подняться, он мысленно констатировал: «Так, ладно. Нормальный душ — по-любому надо».

Выйдя из комнаты, он уловил доносящиеся с кухни звуки — шипение масла на сковороде и лёгкий напев Карины. Он краем глаза мельком увидел её спину, склонившуюся над столешницей, и свернул в ванную.

Щёлкнул выключатель.

Яркий свет отразился в кафеле и зеркале, заставив его поморщиться. Он повернул кран, и прохладная вода омыла его лицо, смывая остатки сна.

Плеснул воды на голову, смочив взъерошенные волосы. Вода, стекая по шее, казалось, смывала не просто пот, а саму память о вчерашнем хаосе.

Вдохнув ароматный запах мыла, он почувствовал, как окончательно просыпается, глядя на своё отражение в зеркале — уставшее, но уже более чистое и осознанное.

Быстрый душ занял не больше пяти минут. Стоя под струями, Игорь с наслаждением смыл с себя остатки вчерашнего дня. Но, вытираясь пушистым полотенцем, он с досадой осознал промашку: чистые трусы остались в его комнате.

«Ну вот, блин, — с раздражением подумал он, — и что теперь, обратно в эти пропотевшие штаны лезть? На только что вымытое тело? Нет уж, бред».

Решив не портить свежесть утреннего омовения, он, приоткрыл дверь ванной. Из кухни по прежнему доносилось шипение жарившейся яичницы.

«Проскочу быстро и незаметно», — мысленно заключил он и, крадучись босиком по коридору, ринулся к заветной цели. «Главное — тишина и скорость», — мысленно твердил он, но на середине пути мокрая нога неудачно ступила на пол, от чего его покосило.

Руки беспомощно взметнулись в воздухе, и с грохотом, достойным падения мешка картошки в погреб, он рухнул на пол, больно приложившись локтем. Резкая боль тут же отдалась прострелом в плечо, а линолеум прилип к мокрой коже спины и бедер.

— А-а-аргх! Блять! — вырвалось у него, пока он корчился на полу, хватаясь за ушибленный локоть. — Сука! Нахуй!

Из кухни тут же донеслись быстрые шаги. В проёме показалась Карина с лопаткой в руке, её взгляд скользнул с его голого, влажного тела на полу к его лицу, искажённому гримасой боли, и она расхохоталась.

— Опа! — протянула она, оценивающе оглядывая «экспонат». — А это что за перформанс? Решил проветрить своего малыша?

Игорь, потирая ушибленный локоть и пытаясь подняться, буркнул раздражённо:

— Малыша? Чёт пока его никто так не называл.

Карина рассмеялась, придерживаясь за дверной косяк.

— Шучу я, шучу! А если серьёзно, чего это ты тут голый бегаешь? Может, мне ПНД вызвать? — она подмигнула, и её взгляд, скользнув по его телу, на секунду задержался ниже пояса.

Игорь, наконец поднявшись на ноги, посмотрел на неё в ответ. И в этот миг воздух в коридоре стал густым и тягучим, как мёд. Всё его раздражение от падения и язвительных комментариев вдруг разом улетучилось, смытое внезапно нахлынувшей волной осознания. Осознания того, что стоит он перед Кариной абсолютно голый, мокрый, и под её пристальным взглядом каждая клетка его кожи будто заново пробуждается.

Он видел её не как насмешливую соседку, а как сексуальную женщину. Короткий шёлковый халатик, перехваченный в талии, казался сейчас не просто домашней одеждой, а самым дразнящим нарядом в мире. Тонкая ткань мягко обрисовывала соблазнительные контуры её тела, а в распахнутом верхе угадывалась соблазнительная ложбинка между грудями. Её волосы, собранные в небрежный пучок, и сонная улыбка делали её уязвимой и желанной одновременно.

И в эту самую секунду он почувствовал, как под её молчаливым, изучающим взглядом его «малыш», будто отвечая на невысказанный вопрос, предательски дрогнул и начал пробуждаться, понемногу напрягаясь и наполняясь кровью. Это было уже не просто непроизвольной реакцией, а медленным, властным признанием её сексуальности, которое он был не в силах контролировать.

Его взгляд скользнул с её улыбающихся губ на глубокие тёмные глаза, в которых плескалась уже не только насмешка, но и знакомое, отвечающее тепло. И в этой немой сцене, длящейся всего пару сердечных ударов, пронеслась вся их вчерашняя ночь — страстная, поспешная и грубая.

Карина не могла не заметить его возбуждение, её глаза блеснули озорством, и она тут же фыркнула:

— Ой, а малыш-то решил повзрослеть и поздороваться со мной? — она захихикала, прикрывая рот рукой, и её плечи затряслись в такт. Затем, повысив голос, она добавила: — Какой воспитанный!

Игорь, стараясь не обращать внимания на непроизвольную реакцию своего тела, сделал максимально серьёзное и даже слегка зловещее лицо.

— Ну всё, — мрачно провозгласил он, сделав шаг в её сторону. — Теперь тебя придётся убрать. Мне не нужны свидетели.

Она фыркнула, отступая к кухне.

— Убери свой член лучше, а не… — бросила она, но в следующий миг её лицо внезапно исказилось в комичной панике. — Ой-й, ЯИЧНИЦА! — выкрикнула она и, развернувшись, пулей помчалась обратно на кухню, оставив Игоря одного в коридоре с его утренними проблемами.

Он тяжело вздохнул, глядя вниз на свой член, который, казалось, и не думал успокаиваться, напоминая розовый, налитой кровью гриб, упрямо продолжающий твердеть и увеличиваться.

«Ну и зачем ты встаёшь, а?» — мысленно обратился он к нему, затем развернулся и побрёл в свою комнату, по пути отвечая самому себе другим, более циничным тоном: «А тебя это ебёт, сука?»

От этого нелепого внутреннего диалога со своим членом он тихо фыркнул.

Войдя в комнату, Игорь натянул чистые трусы, ощущая приятную прохладу хлопка на чистой коже. Мокрое полотенце он аккуратно развесил на спинке стула, затем натянул штаны и, наконец, поставил телефон на зарядку.

«Пусть хоть немного подзарядится, пока я завтракаю», — мелькнула практичная мысль.

С кухни донёсся голос Карины:

— Иго-о-о-рь! Готово! Садись кушать!

— Иду, иду! — откликнулся он, лениво направляясь в сторону кухни и с наслаждением потягиваясь.

В голове чётко и безрадостно отстукивало: «Еще есть минут десять, и потом надо собираться на работу».

Войдя на кухню, он увидел Карину, уже сидящую за столом. Она держала вилку с кусочком яичницы, и забавно надувала щёки, дуя на горячую еду, и одновременно что-то листая в телефоне другой рукой. Увидев его, она отложила телефон и улыбнулась.

Игорь, подходя к столу, с преувеличенной важностью осмотрел ситуацию и произнёс:

— Ну и что это такое?

Карина, с набитым ртом, удивлённо подняла брови.

— М-м-м? Что не так? — прожевала она, продолжая улыбаться.

Игорь сделал обиженное лицо.

— Ты не могла, типа, сама мне принести еду в постель? — он с показным, театральным раздражением развёл руками. — Я что, сам теперь должен приходить, чтобы поесть? Ты не обнаглела ли? — его тон был полон шутливого высокомерия.

Карина фыркнула, едва не поперхнувшись.

— Я тебе сейчас эту тарелку на голову одену, смотри-ка на него! — рассмеялась она, но в её глазах вспыхнул озорной, предупреждающий огонёк. — Зажрался уже! — она нахмурилась, изображая гнев, который не мог скрыть улыбки. — Может, мне тебя вилкой тыкнуть, а? — спросила она, и в этой шутливой угрозе слышался вызов.

Игорь наконец не выдержал и ухмыльнулся.

— Ладно, что ты уж сразу психуешь-то, — сдался он, отодвигая стул, и в его уступке сквозила ласковая снисходительность. Потом его взгляд упал на её явно бодрое состояние. — А ты чего, кстати, так рано встала?

С этими словами он принялся за еду, с аппетитом разрезая вилкой пышную яичницу.

— Я же вчера говорила тебе, что с утра дела есть. — напомнила она, поднимая бровь.

Игорь с наигранным непониманием спросил:

— Напомни… Вчера — это когда я тебя в попку трахнул, что ли? — его голос стал низким, игриво-интимным. — Просто я уж и не помню… — добавил он с притворной задумчивостью.

Карина фыркнула и, отломив кусочек хлеба, метнула им в него.

— Ты что, совсем охренел? — выпалила она, и её слова были полны фейерверка смеха и притворной ярости. Игорь с комичным ужасом отклонился, будто от пули, и рассмеялся. — Я тебя вообще-то разбудила, завтрак приготовила, чай… — перечисляла она, покачивая головой, и в её голосе, несмотря на улыбку, слышалась лёгкая, нарочитая обида.

Игорь, всё еще смеясь про себя, мысленно добавил: «…и в попку дала вчера», — от чего его плечи затряслись от сдержанного хохота.

— … а ты ещё троллишь меня с утра? — закончила она, вставая, чтобы отнести тарелку к раковине. — Ты случайно не в цирк устроился работать? А то в коридоре какие-то трюки показывал, и сейчас сидишь, юморишь.

Игорь, уже сидя за столом и уплетая яичницу, улыбнулся во всю ширь с набитым ртом.

— Да я же шучу, Кариночка! Моё солнышко! Не обижайся! — продекламировал он с пафосом.

Карина сделала недовольное лицо, но уголки её губ предательски подрагивали.

Игорь, всё так же улыбаясь, продолжил:

— Я помню, что ты вчера говорила, что дела есть. Но ты не сказала — какие. Так куда ты собралась-то? — он смотрел на неё, изо всех сил стараясь сохранять серьёзное выражение лица, что выглядело до смешного неестественно.

Она попыталась сделать строгое лицо, но, встретившись с его глупым, выжидающим взглядом, не выдержала и расхохоталась.

— Да иди ты… — махнула она рукой, и в этом жесте и словах сквозила смущённая, радостная уступчивость. Затем, разворачиваясь и направляясь в свою комнату, она добавила: — Посуду моешь ты, кстати!

— Я…? А можно я потом помою? — крикнул он ей вслед, торопливо доедая.

— Нет! — донёсся из комнаты её голос, резкий и категоричный, не оставляющий пространства для споров.

— Но мне надо на работу собираться, Кариночка! — взмолился он, вкладывая в обращение всё своё отчаяние и ложную ласковость.

— А мне пофиг! — парировала она, и в её ответе, несмотря на расстояние, слышалось весёлое, непоколебимое торжество.

Дальше он разобрал только что-то вроде «…должен был думать, прежде чем…», но слова утонули в звуках перемещаемых вещей.

Игорь, понимая, что спор бесполезен, принялся быстро-быстро уплетать завтрак, заливая его большими глотками чая. Затем, с театральным вздохом мученика, отнёс тарелку к раковине.

Вода, бьющаяся о фарфор, показалась ему последним аккордом этого утра. Он старательно вымыл посуду, мысленно коря себя за то, что не сбежал на пять минут раньше.

Поставив чистую тарелку на сушку, он бросил взгляд на дверь комнаты Карины.

«Обиделась, что ли?.. Хотя, с ней никогда не угадаешь», — мелькнула мысль, легкая, как паутинка, и тут же растворилась в утренней суете.

Пройдя в свою комнату, он натянул брюки — ткань холодком лизнула кожу. Рубашка подчинилась не сразу, мятый рукав упрямился, пока Игорь не одернул его с привычным движением. Пиджак, висевший на стуле, пах вчерашним днем, каплей пота и чем-то еще, явно пролитым в разгар его опьянения.

Он стряхнул невидимые соринки, поправил воротник.

Взяв телефон и положив в карман, он отозвался тупой тяжестью. У выхода, наклоняясь, чтобы зашнуровать ботинки, он снова посмотрел на её дверь.

— Всё, я пошел! — крикнул Игорь в тишину квартиры. — До вечера, Карин!

Ответом ему была лишь густая, безразличная тишина.

«Ладно… Пора идти».

Дверь закрылась с мягким щелчком, отсекая его от этого мира. Он в темпе сбежал по лестнице, и через мгновение улица встретила его прохладным дыханием и утренней суетой.

Шаги в это утро, казалось, звучали громче, четче, отмеряя ритм нового дня.

Он двинулся к остановке, где уже копилась нетерпеливая очередь — люди в серых костюмах, с опущенными головами и дымящимися кружками кофе в руках и сигаретами в зубах.

Солнце сегодня было особенно слепящее, и в стеклах высоток оно разбивалось на тысячи бликов. Игорь почувствовал, как медленно, неохотно, но к нему начинает возвращаться ощущение реальности — резкой, безжалостной и неумолимо движущейся вперед.

На остановке он влился в серую толпу, безликую и молчаливую. Прислонившись к стенке, он погрузился в водоворот вчерашних воспоминаний.

«Да уж, блять, — мысленно выругался он, перебирая в голове вчерашний эпизод с Дарьей, — Чёт я перебрал с виски. Надо будет, наверное, извиниться перед ней за то, что приставал…»

Перед его мысленным взором снова всплыла та, с одной стороны, унизительная, а с другой — довольно пикантная сцена: её холодные, насмешливые глаза, горячая влажная киска и руки, вынимающие его пальцы из-под её юбки…

Влажные пальцы с соками её промежности неожиданно оказавшиеся у него во рту. Игорь сглотнул, и ему показалось, что он снова чувствует её терпкий, солоноватый вкус на языке.

«Хотя… по сути, она мне как бы уже отомстила… наверное», — с горькой усмешкой подумал он. «Но я даже сейчас, протрезвев, не уверен, что это была совсем уж месть… Скорее пьяный угар, или флирт, который зашел слишком далеко, или нечто большее? И почему воспоминание о её вкусе, солёном и диком, вызывает у меня не стыд, а странное, тягучее возбуждение? Я что… совсем изврат?»

Игорь чувствовал себя одновременно униженным и обладателем какого-то грязного секрета. В этот момент на дороге показался долгожданный автобус, и он, отмахнувшись от навязчивых и глупых мыслей, решил:

«Ладно, подумаю еще над этим, уже внутри.»

Автобус, кряхтя и дребезжа, подкатил к остановке. Игорь влился в поток людей и, протиснувшись внутрь, опустился на свободное место рядом с девушкой, уткнувшейся в телефон.

Девушка была симпатичная и молодая, вероятно, даже в его вкусе, но сейчас его мысли были направлены совсем в другое русло.

Закрыв глаза, он погрузился в свои размышления, отгородившись от мира гулом мотора и мерного, а иногда не очень, покачивания старенького пазика.

В его голове пролетела воистину пророческая мысль, заставившая уголки рта расплыться в глупой улыбке.

«Ох… не знаю почему, но я прям жопой чувствую, что сегодня будет очень-очень насыщенный день.»

Продолжение: https://author.today/reader/504250/4778844