Вульф

Глава 47

Бринли

Ралли в Глен Иден — это то, что я не могу описать словами.

Я восхищаюсь видами, звуками, запахами и не могу поверить, что это его мир — мир байкеров. Я просто не представляла, сколько людей он охватывает.

Это не просто хобби, это то, кем они являются.

Это не просто атмосфера. Это целая культура.

Мы въезжаем в тихую деревушку Бенсон, штат Джорджия, и останавливаемся на светофоре в море мотоциклов. Я чувствую себя своей, когда большие ладони Габриэля ложатся на мои икры, обтянутые джинсами. Он осторожно поглаживает их, пока мы ждем переключения света, и меня охватывает теплое чувство умиротворения. Несмотря на то, что снаружи он такой бессердечный, хладнокровный президент байкеров, внутри он удивительно заботливый, защищающий и чертовски привлекательный.

Прожив с ним месяц, я понимаю, что Габриэль ничего не может с этим поделать. Он просто излучает мужественность и силу во всем, что делает. Он добытчик, опекун и король этого мира. Когда он стоит впереди и в центре, возглавляя свой клуб, одновременно прикасаясь ко мне вот так, уютно устроившейся за его спиной, я чувствую себя его королевой.

Мне почти грустно, когда светофор наконец переключается, и он отпускает мои ноги, чтобы вернуть руки на руль. Чем дальше мы заезжаем в город, тем невероятнее и необычнее становится все вокруг. Повсюду торговцы, повсюду женщины, некоторые в сетчатых майках, под которыми ничего нет, некоторые вообще без них, и почти все одеты в кожу, как будто это обязательное условие для того, чтобы попасть в город. Здесь есть палатки с одеждой, с запчастями для мотоциклов, с самими мотоциклами, здесь «Harley Davison», «Indian Motorcycle», даже у «BMW» есть просмотровая площадка. Есть пивные палатки и фудтраки²². Здесь царит хаос, смех и кажется, что это настоящая вечеринка, на которой собралось больше клубных цветов, чем я когда-либо видела. Клубы со всех уголков страны, разных национальностей, даже клубы из Канады присоединились.

Все, чтобы отпраздновать свою любовь к мотоциклам. Это действительно захватывающее зрелище.

Мы проезжаем через весь город, а затем выезжаем на окраину, где вечеринка продолжается, мы заезжаем в кемпинг, который находится на территории знакомого Габриэля. Звучит музыка, а между деревьями повсюду расставлены палатки. Есть переносные туалеты, люди готовят барбекю. Похоже, владелец продумал все до мелочей.

— През, — говорит седовласый гигант с бородой, которого Габриэль называет Джеком. Тот широко улыбается, когда мы подходим к нему, стоящему перед рядом из пятнадцати домиков в стиле юрт.

Я оглядываюсь по сторонам, пока он разговаривает с мужчиной и еще несколькими людьми, которые присоединились к нам, пока члены «Гончих Ада» входят в домики и слезают с мотоциклов. В центре территории стоит массивное здание, окруженное деревьями. Оно напоминает мне столовую из летнего лагеря, куда я ездила в детстве.

— После ралли я на две недели уезжаю в Орландо, так что для меня это своего рода проводы, — говорит ему Джек.

— Собираешься навестить Скайлар? — спрашивает Габриэль, когда Лейла подходит и обнимает меня сзади.

Я сжимаю ее в ответ.

— Нам будет так весело, — шепчет она, чтобы не прерывать разговор двух мужчин.

— Ага, вчера родился внук номер два. Эти дети — просто благословение, — продолжает Джек.

— Поздравляю, брат, — говорит Габриэль, и остальные члены клуба тоже присоединяются к поздравлениям.

— Кто эта красавица? — спрашивает мужчина, и я снова обращаю на него все свое внимание.

Габриэль протягивает руку и по-хозяйски хватает меня за талию.

— Это Бринли, — говорит он, прижимая меня ближе к себе. Я вдыхаю его запах кожи и пряностей. Его рука опускается к моему бедру, и он крепко сжимает его на глазах у всех, кто находится рядом.

Седовласый гигант несколько секунд стоит ошеломленный, а потом усмехается — глубокий звук вырывается из его груди.

— Что ж, Бринли, к такому повороту событий я не был готов. Я Джек Уокер, — говорит он, протягивая обветренную руку размером с бейсбольную перчатку.

— Бринли Бомонт, — отвечаю я.

— Не ожидал, что этот парень приедет не один, — говорит он мне.

— Он тоже. — Я ухмыляюсь.

Джек усмехается и потирает челюсть, затем поворачивается к Габриэлю, но обращается ко мне.

— Знаешь, его мать говорила, что он всегда выбирает самый сложный путь, и не успокоится, пока не будет удовлетворен собственным выбором.

— Я понимаю. — Я ухмыляюсь Габриэлю, который прижимает меня еще ближе.

— Да, не сомневаюсь, — ухмыляется Джек.

— Прекрасная женщина была, Тереза, — говорит Джек, словно вспоминая прошлую жизнь. Мне становится интересно, насколько хорошо он ее знал.

— Она также говорила, что подходящий человек появится только тогда, когда ты поймешь, что уже достаточно настрадался, чтобы заслужить ее. — Джек хлопает Габриэля по плечу.

Габриэль смотрит на меня и заправляет мои волосы за ухо.

Он целует меня в лоб.

— Ты думаешь, я достаточно настрадался, маленькая колибри? — шепчет он мне на ухо.

Я улыбаюсь ему.

— Даже не надейся, — шепчу я в ответ.

— Черт. — Джек хохочет. — Пойдем, Ромео, я провожу тебя в твою хижину.

Мы устраиваемся в нашей удивительно прочной хижине, похожей на палатку, прямо рядом с Лейлой и Шоном. В задней части есть место для мотоциклов парней, домики явно рассчитаны на проведение подобных мероприятий.

Я быстро переодеваюсь в довольно откровенную черную майку, которую мне дала Лейла, с крошечными разрезами и дырочками спереди и сзади. Затем я надеваю короткую джинсовую юбку, в которой мои ноги и задница выглядят потрясающе, и добавляю пару черных сапог с бахромой и массивным каблуком. Я поворачиваюсь вполоборота и восхищаюсь тем, как все эти тренировки придают мне форму, не отнимая при этом изгибов. Если что, все эти приседания с отягощениями, которые он заставлял меня бесконечно повторять, сделали меня еще более подтянутой, и мне нравится, какой женственной — и в то же время сильной — я себя чувствую.

Эта юбка — не то, что я обычно ношу. Обычно на мне штаны для йоги или джинсы, повседневные футболки и кеды, но здесь я хочу чувствовать себя сексуальной.

Я завиваю волосы и расправляю их по плечам, наношу вишневую помаду и подводку для глаз, надеваю несколько цепочек и серьги-обручи, после чего выхожу из хижины. Шон и Лейла, вся команда «Гончих Ада», Джек Уокер и Габриэль стоят и разговаривают у подножия лестницы, ведущей в хижину. Не хватает только Джейка. Габриэль говорит, что ему нужно заключить сделку, чтобы заменить метадон, пропавший во время очередного ограбления клиники в Атланте, поэтому его не будет до позднего вечера.

Все замолкают, как только я появляюсь. Это похоже на сцену из одного из романтических фильмов, которые я смотрю, когда героине делают макияж. Лейла тихо присвистывает.

— Да, черт возьми! Дерзкая маленькая учительница, я бы тебя завалила! — Она хихикает, а я чувствую, как мои щеки пылают от такого внимания.

Я слишком нервничаю, чтобы смотреть в глаза Габриэлю, пока не слышу, как возобновляется всеобщая болтовня, но когда я это делаю, то не могу не заметить голод в его глазах. Я пытаюсь пройти мимо него и обнять Лейлу. Он протягивает руку, обхватывает указательным пальцем мой мизинец и притягивает меня к себе.

— Это… — шепчет он мне на ухо хриплым голосом. — Это заставит меня вырвать глаза каждому мужчине здесь сегодня вечером, одному за другим. Я, блядь, чувствую это.

Я поднимаю руку и похлопываю его по груди под жилетом, прежде чем поцеловать.

— Не нужно, это все для тебя.

Клянусь, Габриэль рычит в ответ. Он берет мою руку под своим жилетом, опускает и поворачивает ладонью вверх. Я смотрю, как он лезет во внутренний карман и достает нож, меньше того, который он носит каждый день, но с такой же гладкой костяной рукояткой и такими же кожаными ножнами. Он достаточно мал, чтобы поместиться в моей руке и при этом его легко спрятать, что заставляет меня улыбнуться.

— Что это? — спрашиваю я.

— Рукоятка моего ножа сделана из кости волка, которого пристрелил мой дед, и твоего тоже. Он крепкий, прочный и идеально подходит для твоей руки. Я верю, что ты используешь его только в случае крайней необходимости.

Я смотрю на него, понимая, что это означает. Он считает, что я достаточно сильна. Он верит, что я смогу защитить себя. Я беру у него нож и нагибаюсь, чтобы засунуть его в сапог, а затем тянусь вверх, чтобы поцеловать его губы.

— Теперь я тоже воин, как ты? — спрашиваю я.

Габриэль отстраняется и смотрит на меня, на его лице отражается благоговение и восхищение. В его стальных серых глазах вспыхивает огонек, такой же, какой я видела на фотографиях его юности, как раз перед тем, как он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, а люди вокруг продолжают двигаться и не обращают на нас никакого внимания.

— Ты всегда была воином, маленькая колибри, просто не знала об этом.

Габриэль берет меня за руку и ведет в большую толпу людей возле главного здания столовой, где они устраиваются вокруг большого каменного кострища с бокалами в руках. Для конца июля здесь не по сезону прохладно, так что я рада огню и потягиваю свой напиток, наблюдая остаток дня, как люди из клубов по всей Америке подходят к Габриэлю и остальным членам его команды.

Я уже на третьем или четвертом шоте со вкусом ирисок, когда Габриэль шепчет мне на ухо.

— Помедленнее, тебе нужно быть начеку, мужчины, когда пьяны, распускают руки. Я очень не хочу, чтобы сегодня мне пришлось кого-то убивать.

— Я в полном порядке, — говорю я в ответ, но, по правде говоря, я немного пьяна. Лейла хихикает рядом со мной.

Я как школьница, впервые вырвавшаяся на свободу, чего он ожидает?

Габриэль выхватывает у меня рюмку и выпивает сам, просто чтобы доказать свою правоту. Его выражение лица, когда он пробует сладкую жидкость, заставляет меня смеяться.

— Я хотела это выпить, — говорю я, прищурившись.

Он морщится от вкуса, хватает свою бутылку с водой и делает глоток. Я не видела, чтобы он сегодня пил виски. Наверное, именно по той причине, почему он просит меня притормозить. Он должен быть начеку.

Габриэль будет следить за мной, я знаю, но я не волнуюсь. У меня отпуск без стресса. Отдыхаю от четырех стен его дома, от того, что кто-то охотится за мной, чтобы причинить ему боль, от безумного сюрреалистического направления, которое приняла моя жизнь за те неполные два месяца, что я провела дома, от всего этого.

Я позволяю ему победить и не ищу другую выпивку, зная, что скоро кто-нибудь принесет еще.

Остальные девушки из нашего клуба тоже уже приехали и присоединяются к нам, когда до меня доносятся отдаленные звуки музыки церковного хора. Он стихает, когда наша музыка снова начинает звучать, а затем возвращается, когда песня заканчивается.

— Здесь кто-то проводит церковную службу? — спрашиваю я у сидящей рядом Лейлы.

Она смотрит на поле за нашими домиками.

— Соседняя ферма. Они проводят массовые церковные службы под открытым небом, каждый год примерно в то время, когда мы приезжаем сюда. Это продолжается несколько часов каждую ночь. Они молятся за нас, молятся, чтобы мы изменили свою жизнь.

Я оглядываюсь через плечо в том направлении, где слышу хор, поющий «Как ты велик», но она снова исчезает, когда через звуковую систему диджея начинает играть «Van Halen»²³.

Я прикусываю нижнюю губу. Раньше я была в числе молящихся. Теперь молятся за меня. Есть в этом что-то тревожащее, и я пытаюсь вытеснить из памяти гимны моей юности. Я не хочу, чтобы эти два мира столкнулись.

— Босс. — Шон обращается к Габриэлю, кивая на группу мужчин, ожидающих в толпе людей. Я разглядываю их, стараясь не показывать этого. Все они одеты в джинсы и жилеты, я понятия не имею, кто они, и не узнаю, пока они не отвернутся.

— Сейчас они могут поговорить. Отис должен скоро уехать, — добавляет Шон.

Габриэль смотрит на меня, потом на Эмбер, Шанталь и Лейлу.

— Не волнуйся, През, мы позаботимся о ней. — Шанталь улыбается ему.

Габриэль закатывает глаза и поворачивается к Крису. Он указывает на место рядом со мной.

— Не сходи с этого места, пока я не вернусь, понял? — говорит он, похлопывая Криса по груди.

— Конечно, През.

Понятия не имею, о чем он беспокоится, здесь так весело…

Серьезно???

Я внутренне стону, наблюдая за ее приближением.

Очевидно, это был лишь вопрос времени, когда кто-то принесет очередную порцию выпивки. И вот она идет, неся мой следующий шот на подносе вместе с двадцатью другими. Темные волосы распущены, кожаные шорты и обтягивающая красная майка. Челси, та самая наглая девица, которая приставала к Габриэлю на глазах у всего нашего стола на свадьбе Лейлы.

И как только я начинаю веселиться, появляется эта назойливая женщина?