Высокие маки

Глава 38

Генри Нэймет медленно снял белый халат и посмотрел на Лилли.

— Что?

— Я сказала — она ушла из компании. — Лилли попробовала произнести это ровным голосом, но у нее не получилось.

Генри нахмурился, когда его подруга с сигаретой в руке села на их лабораторный диван и откинулась на кожаные подушки. За окнами было темно. Три часа утра.

Они только что закончили изнурительные опыты: Лилли делала инъекции бабуинам, а Генри работал со сложными компьютерными моделями. Перед глазами у него прыгали бесконечные цифры, врезавшиеся в мозг, но усталость как рукой сняло, когда она обронила эту фразу. Его словно окатили холодной водой. Он сел и уставился на Лилли. Та выглядела сегодня хуже обычного.

Кожа была мертвенно-бледная, посеревшая от усталости. И у нее плохое настроение.

— А что ты так реагируешь? Она сделала для нас дело и ушла. Эти парни скоро найдут ей замену.

— Но она мой друг, Лилли. Почему ты мне не сказала?

— Я и не думала, что она так уж тебе близка. — Это была явная ложь, которую Генри не собирался принимать. Лилли вскинула руки, мелькнули пожелтевшие от никотина пальцы. — О'кей, прекрасно. Но ты ничего не говорил, ты вроде как и не встречался с ней…

— Мы ведь работали во Франции. — Голос Генри звучал холодно.

— Ты был в отчаянии после того разговора с Тони. Я решила, что все кончено.

Генри прижал руку ко лбу. Голова раскалывалась. Он чувствовал, как клещи мигрени стискивают череп.

— И что ты знаешь про это?

Лилли выпрямилась и посмотрела на него.

— Тони мне тоже все рассказал. Понятно? Он рассказал о ней. Об этой маленькой потаскухе. Зачем тебе связываться с ней?

— Слушай, дружба — это мое личное дело.

— Она не годится для тебя, — мрачно заявила Лилли.

Генри помолчал. Он не мог поверить своим ушам.

— Не годится для меня?

— Да. Я и Тони так сказала. Он собирался ее уволить. Я поддержала его.

— Лилли, ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь.

— Да неужели? — с горечью воскликнула женщина. — Как это? Я ведь твой партнер столько лет! Я работаю на них. Я биохимик, Генри. Им ведь не нужны никакие компьютеры, если хочешь знать. Я могу все подмять под себя.

Но я притащила тебя с собой, а ты убегаешь с какой-то брюнеткой, какой-то проституткой, которая делает карьеру через постель…

— Хватит! — заорал Генри. Потом сразу успокоился. — Лилли, мы ведь даже почти не разговариваем с тобой.

— Но мы достаточно времени проводим друг с другом, — пробормотала она.

Генри снова покачал головой.

Лилли. У нее блестящий ум. Но она квадратная, некрасивая и в общем-то старая. Однако почему-то она себе внушила, что, если они вместе работают, это значит, между ними связь. Ведь она никогда и слова не сказала.

Может, она надеялась на что-то и не хотела лишать себя иллюзий?

Он вспомнил, с каким неодобрением Лилли смотрела на Нину.

Генри думал, это из-за молодости Нины, но теперь он понял истинную причину — красота. Он разрушил иллюзии Лилли, как разбивают лед на грязной луже.

Теперь она сидит перед ним и кричит о предательстве.

Но хуже то, что она задевает больные струны. Слова, произнесенные сдержанным, таким английским тоном, он едва вынес: отвратительный портрет Нины, которая совокупляется с Тони и, лежа на спине, пробивает себе путь наверх. А Генри почти влюбился в нее. Занятие любовью с ней произвело на него потрясающее впечатление, он не мог дождаться новой встречи. Воспоминания развращающе действовали на него, разъедали душу.

Теперь он понял, почему она так торопилась в офис «Дракона». Она не хотела, чтобы кто-то рассказал боссу, что его любовница завела другого на стороне.

Генри пытался выкинуть Нину из головы. Но не мог.

Он думал о ней каждый день. Как она могла? Неужели она такая дешевка?

Генри решил найти ответ. Просто из любопытства он хотел встретиться с Ниной, сказать ей, как горит его душа.

Теперь, похоже, у него даже на это нет шанса.

— Когда ее уволили? — строго спросил он.

— Откуда я знаю? — мрачно ответила Лилли. — Может, несколько недель назад. Кому какое дело?

Генри отвернулся и заходил по комнате. Он испытывал сожаление. Он мог стать миллионером через несколько лет.

— Извини, Лил, я ухожу.

— Не дури.

— Что бы ты ни думала обо мне, мы не сможем больше работать вместе. Жаль, что ты мне сразу не сказала о Нине Рот. Я не хочу, чтобы мной играли. Манипулировали.

— Если ты уходишь, — угрожающе заявила Лилли, приподнимая свой толстый торс на локтях, — ты разрываешь со мной контракт. Ко мне переходят твои права, ты теряешь все привилегии, которые давала работа на «Дракона». Ты понимаешь? Ты потеряешь все.

— Нет, я потеряю только этот проект, — пожал плечами Генри и потянулся за плащом.

— Ты блефуешь. Какого черта! Что ты будешь делать?

Он обернулся у самой двери, посмотрел на нее, такую яростную, и улыбнулся.

— То, что и всегда, профессор. Я буду преуспевать, несмотря ни на что.

Элизабет взяла ключи у экономки вечером во вторник, а в среду утром уже подписала бумаги. Юристы Тони пришли ровно в девять. Ничего удивительного. Она знала, как он страстно хочет избавиться от нее, и как можно скорее.

Все утро она осматривала дом. Компания оказалась очень гостеприимной по отношению к своим друзьям. В доме было все, чего только мог пожелать человек, привыкший к богатству. От самого современного душа до кабинета, оборудованного компьютером, домашним принтером, копировальной машиной и факсом. Элизабет проверила стоимость акций «Дракона» — на три пункта выше. Должно быть, Тони думал, что его никогда не побьют. Садик так же хорош, каким она его помнила.

Был холодильник, морозильник, винный погреб, полностью загруженный. В полуподвале она обнаружила маленький домашний гимнастический зал. Элизабет посмотрела на него совершенно бесстрастно. Она могла воспользоваться только тренажерами для рук и стационарным велосипедом. Если появится желание.

Она дала указание все счета переводить на ее имя.

Элизабет позвонила в «Коттс и К°», где чопорный сотрудник подтвердил депозит в пятьдесят тысяч фунтов.

Потом она пошла в «Ллойд» за углом и взяла бланки.

Весь этот душный мир и гнетущая обстановка замка остались позади.

— Мы все устроим для вас, мисс, — сказал служащий. — Имя?

— Леди Элизабет Сэвидж, — представилась Элизабет и улыбнулась, когда он окинул ее быстрым смущенным взглядом.

— Да, миледи, немедленно.

Она подумала: неужели это действительно ее имя?

Тони так не думает. Но Тони вообще ошибается насчет многого. В конце концов это не имеет значения. Сэвидж она или нет, сейчас она совершенно самостоятельна.

Нина листала журнал «Америкэн сайентист»13 и пыталась вникнуть в содержание. Она понимала, что ей следует тратить свободное время на то, чтобы еще чему-то научиться. Но не получалось. Она уронила блестящий журнал на стол и посмотрела на свое отражение в экране выключенного компьютера.

Вчера ей показалось, что замкнутый круг вот-вот прорвется. Ей позвонил Питер Мейер, глава маленького предприятия по бутылочному разливу. Она имела с ним дело, когда еще работала в «Драконе». Нина и тогда произвела на Мейера впечатление, а сейчас он пригласил ее к себе в офис. У фирмы возникли проблемы. Один из крупных клиентов решил приостановить долгосрочный заказ и заниматься разливом на своей фирме. Мейер сказал, что у Нины хорошо работают мозги, и, может быть, она что-то придумает. Впрочем, в его голосе Нина не слышала горячего энтузиазма. Он пытался сам что-то предложить: объявить скидки, увеличить производительность, но заказчики не пошли на это.

Нину не надо было дважды просить. С подробными записями по фирме Мейера и по компании его клиента она утром появилась у него в деловом черном костюме.

В кейсе Нины лежал мобильный телефон. С Питером и Линдой, его секретаршей, Нина обговорила варианты.

— Если коротко — я могу решить вашу проблему. А если подробнее — вам придется изменить некоторые планы.

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил Питер.

— Вы ведь не можете чихать всякий раз, когда чихает клиент? Он снова может попросить снизить цены. Вам нужны варианты.

— Ваша фирма может этим заняться? — с ноткой скепсиса в голосе спросил Питер Мейер.

— Разумеется, — сказала Нина, не обращая внимания на ухмылку секретарши. — Если моя работа вас не удовлетворит, вы ничего мне не заплатите. Вы потратитесь только на организационные расходы.

— Спасибо, я подумаю, — кивнул Мейер.

Нина летела в свой офис на крыльях надежды и пребывала в таком настроении часа два. А потом позвонила Линда и сказала, что правление намерено отказаться от ее предложения.

— Окончательный ответ мы дадим в конце дня, но я сомневаюсь, что они передумают.

— Понятно. — Нина с трудом пыталась скрыть разочарование. — Спасибо, что дали знать.

И теперь она сидела, глядя фактам в лицо. Звонок Мейера был первой поклевкой за несколько недель. А теперь рыбка готова сорваться с крючка. Ведь она согласна работать практически без вознаграждения. И все-таки он не заинтересовался. Если Питер Мейер считает, что даже бесплатно не стоит пробовать, значит, у нее нет шанса. Тогда надо бросать это дело. Все упаковать, закрыть офис и наняться работать туда, куда ее брали. Снова с низшей ступеньки. Если, разумеется, ее еще согласны взять. А может, ей стоит все же вернуться в Америку…

«Нет, — подумала Нина. — Нет! Я не могу позволить ему выиграть!» Не может, не может она уехать. Она вскочила со стула и в ярости ударила кулаком по столу. Вариантов нет, но она не смирится. Мозг отчаянно бился в поисках выхода, словно о каменную стену…

И тут в дверь постучали.

Нина замерла. Кто-то ошибся адресом. Может, ищут доктора, его дверь следующая.

Снова постучали, громче, нетерпеливее.

— Сейчас, — откликнулась Нина.

Она подошла к двери и открыла.

Перед ней стояла Элизабет Сэвидж. Без золотистого загара, похудевшая и более усталая, чем в последний раз, когда Нина ее видела. Но все такая же красивая, стройная; такая фигура нравилась Мелиссе Паттон и ее подружкам по школе Святого Михаила. Красивые светлые волосы обрамляли заострившиеся скулы словно блестящим нимбом. Девушка была в брюках по фигуре, в облегающем жакете и в ботинках на каблуках. Нина невольно посмотрела вниз, на ботинки.

— Нет, ты все правильно слышала, — сказала Элизабет. — Я действительно потеряла ногу. — Она постучала левой ногой по потрескавшемуся линолеуму. — Слышишь? Это протез. Пластик.

Нина открыла рот, чтобы что-то сказать, но ничего не произнесла. Напасть на Сэвидж она могла бы, но не на калеку. Это все равно что говорить плохо о мертвом. Или что-то в этом роде. Хотя Элизабет, стройная блондинка, отлично одетая с головы до ног, не казалась зомби. Посочувствовать? Невозможно. Фальшиво. Неискренне.

— Входи, — сказала она ничего не выражающим голосом. — Я думаю, ты ведь не просто проходила мимо, увидела табличку и зашла, Элизабет. У тебя есть ко мне дело.

— Ты правильно догадалась, — сказала Элизабет, входя в офис и оглядываясь.

— Да, это не Фондовая биржа, — равнодушно заметила Нина.

— Должно быть, аренда дешевая.

— Да, таков был мой план. Пришли сюда позлорадствовать, миледи? Если так, можешь уйти через ту же дверь, через которую вошла. Или ты с посланием от Тони?

— Ответ на все вопросы один: нет и нет. Ничто из перечисленного. Я сяду? — спросила Элизабет, указав на далеко не новое черное кожаное кресло.

Нина мрачно взглянула на собеседницу.

— Я занята, у тебя есть десять минут.

«Ну конечно, ты всегда занята», — хотела сказать Элизабет, но сдержалась.

— Нина, — она села и откинула волосы, упавшие на глаза, — я тебя не люблю, и ты меня не любишь. Прекрасно. От этого нам никуда не деться. Но ты обладаешь чем-то, что нужно мне. У меня есть то, что нужно тебе.

Я подумала, что мы сможем помочь друг другу. Начать сотрудничать. На чисто деловой основе.

— Продолжай, — сказала Нина.

— Я рассталась с отцом. Это давно назревало, но наконец произошло. Я ушла из «Дракона», меня выгнали — это одно и то же. Я уехала из дома. Он ждет, что я стану жить на карманные деньги, выплаченные в обмен на мое молчание. Но у меня есть другая идея. Я хочу сама делать деньги.

И я хочу отомстить.

Нина расхохоталась.

— Ты ждешь, что я куплюсь на это? Почему он так с тобой поступил? Вы же семья.

— Он меня ненавидит, — сказала Элизабет. — Я могу тебе это доказать. Он забрал все акции «Золота Дракона» с рынка, он пошел на потерю миллионов, лишь бы выбить меня из игры. Клянусь, это правда.

— Так я знаю, что это правда. Я видела информацию, — медленно сказала Нина.

Что-то в лице Элизабет заставляло ее верить. Взгляд, устремленный на нее, она узнала. Нина видела свой такой же, когда смотрелась в зеркало.

— Когда я оправилась, он сказал мне, что я могу работать только в отделе по приему гостей, заниматься литературой по продвижению продукции.

Нина хмыкнула.

— Он мог предложить тебе печатать письма.

— Именно это я ему и сказала. Ты его знаешь, ты спала с ним. Он не любит меня. Очень. Ты, должно быть, думала почему.

— Да, конечно.

— Тогда поверь мне. Он разрушил мою жизнь.

— Он разрешил тебе кататься на лыжах.

— Потому что это его устраивало. Лыжи — единственное занятие, которое он мог одобрить. Оно подходило к его великому образу. Ты привыкла ненавидеть меня, потому что я ходила в школу, училась хорошим манерам, но у меня нет настоящего образования. А я хотела его получить, ты не можешь себе представить, как сильно я хотела. Я хотела хотя бы работать, но он не позволил мне ни того ни другого. Именно таким путем он мог контролировать мою судьбу. Ты понимаешь? Ни степени, ни опыта. Я ничему не училась, кроме как кататься на лыжах. Но у меня есть способности к маркетингу. Я всегда это знала. Я в свободное время всегда училась. Я читала «Кэмпэйн» и эту всю скучную чертову статистику, которую ты меня заставляла изучать.

Нина вдруг улыбнулась, будто застигнутая врасплох.

Смешно слышать от рафинированной англичанки с ее хорошо поставленным голосом слово «чертову».

— «Золото Дракона» — мое детище, я добилась кое-чего.

— Да, ты добилась. Это было очень смело. И посрамить авторитет Тони сумела, это было здорово. Он был вне себя, когда обнаружил это, все бросил и улетел домой.

— Еще бы, — тихо сказала Элизабет. — Можешь представить себе, что это означало для него. Но он и с тобой так же поступил. А ведь ты была его любовницей.

— Поправка. Я спала с ним. Когда я больше не захотела продолжать это…

— Тогда помоги мне.

Нина встала.

— Слушай, Элизабет, я не знаю, на что ты рассчитываешь, но если бы я смогла насолить ему, я не стала бы ждать твоего разрешения.

— Итак. У тебя те же проблемы, что и у меня. Никаких шансов, — резко сказала Элизабет. — Если тебя выгнали из «Дракона», ты ничто. А начинать что-то — для этого необходимы деньги. Сотрудники.

— Ты правильно говоришь.

— О'кей. — Зеленые глаза Элизабет сузились. — Я, конечно, не президент клуба твоих поклонников, ноу меня есть деньги. Я могу продавать. Ты знаешь, что я могу. Ты видела мою работу. Вместе мы можем сделать дело.

Нина уставилась на нее.

— Ты правду говоришь?

— Абсолютную. Каждое слово.

— Слушай, Элизабет, то, что ты сказала, звучит хорошо. Но я не могу принять твои деньги. Здесь нет никакого бизнеса. Есть, правда, одно предложение… — И она объяснила про фирму Питера Мейера. — Телефон в любую секунду может зазвонить, и я услышу отказ. Это будет первое и последнее предложение, которое мне удалось получить, я больше не могу зря тратить деньги на аренду этого помещения. Нет смысла.

Элизабет энергично подалась вперед.

— Дай я им позвоню, — сказала она. — У меня есть идея. Если ты собираешься свернуть дела, попытка ничему не помешает.

Нина пожала плечами. Для полированной принцессы Элизабет была слишком настойчива.

— О'кей. — Она подвинула ей телефон. — Я думаю, ты можешь попробовать.