Выйти замуж и влюбиться

Глава 4

— Вы уверены, что он не замерзнет? — Анатоль кивнул на Джорджи, сидящего в коляске. Лин покачала головой:

— О нет. Он тепло одет.

Она посмотрела на идущего рядом с ней мужчину. Было уже не так сыро, как вчера, но весна еще не чувствовалась, и она понимала, что тому, кто привык к более теплому климату, этот день казался холодным. Но он сам предложил пойти куда-нибудь погулять с ребенком. Вероятно, потому, подумала Лин, что такие мужчины, как он, не привыкли бывать в таких обшарпанных местах, как ее квартира. Не то чтобы городской парк был намного лучше — а каким он мог быть в таком районе? — но Джорджи, сидя в коляске, любил смотреть, как играют другие дети на площадке, и поэтому они часто сюда приходили.

Лин и Анатоль сидели рядом с ним на скамейке, и эта скамейка казалась Лин слишком тесной, потому что ее по-прежнему пугало и смущало присутствие этого мужчины в ее жизни.

Еще в их первую встречу она была поражена тем, как он красив, и не стоило ей бросать на него осторожные взгляды, чтобы лишний раз убедиться в этом. Ей пришлось напомнить себе, что его физическая привлекательность не имеет для нее никакого значения. Единственное, что действительно важно сейчас, — это то, что он хочет забрать Джорджи в Грецию.

Это все, о чем она должна думать. А не о том, что, сидя с ним на холодной скамейке рядом с коляской Джорджи, они смотрятся как семейная пара. Должно быть, именно так они и выглядели со стороны.

Странная мысль вдруг пришла ей в голову. Мысль о том, что какой бы замечательной приемной матерью она ни была для Джорджи, не было никого, кто мог бы заменить ему отца.

— Вы обдумали то, о чем мы говорили вчера? — начал Анатоль. — Привезти Джорджи в Грецию, чтобы он увидел своего прадеда? Я разговаривал вчера с Тимоном. — Голос Анатоля на мгновение изменился. — Я просто не могу передать, как он был рад узнать о существовании Джорджи!

Лин сцепила на коленях руки.

— Я не знаю… — Она посмотрела на сидящего рядом с ней мужчину. — Теперь вы говорите, что это будет просто временный визит, но это не то, что вы говорили вначале! Вы говорили, что вам бы хотелось, чтобы Джорджи рос в Греции! Что, если вы просто не позволите Джорджи вернуться обратно вместе со мной? Что, если вы попытаетесь задержать его там?

Он отчетливо слышал страх в ее голосе и понимал, что должен успокоить ее.

— Мне нужно, чтобы вы доверяли мне, — сказал он.

— Но как я могу вам доверять?

Анатоль пристально посмотрел на нее. У него не было времени на то, чтобы ждать, когда она изменит свое мнение по поводу его предложения. Тимон уже поговорил со своим лечащим врачом и собирался как можно скорее продолжить лечение, но хватит ли ему сил, чтобы дождаться приезда Джорджи?

Анатоль глубоко вздохнул. Ведь он пообещал сделать все возможное, чтобы как можно скорее привезти сына Маркоса в Грецию и определиться с его будущим. Но с этой чертовой родственницей, его тетей, сопротивляющейся на каждом шагу, было не так-то просто договориться. Он решил, что настало время предложить ей то, что наконец заставило бы ее пойти им навстречу. Эта идея возникла у него вчера вечером, но была столь радикальной, что он до сих пор с трудом верил, как это вообще могло прийти ему в голову! Но он просто не знал, как еще сломить ее сопротивление и уговорить ее добровольно привезти Джорджи в Грецию.

— Я понимаю ваши опасения, — сказал он, стараясь не выдать своего волнения. — Но я думаю, что можно найти выход из этого тупика без всякого конфликта.

Она по-прежнему смотрела на него с тревогой.

— Но как? Вы хотите, чтобы Джорджи рос в Греции, в семье его отца. Я хочу, чтобы он был здесь, со мной. Как это можно решить?

Анатоль заговорил, осторожно подбирая слова:

— А как вы смотрите на то, чтобы поехать в Грецию вместе с Джорджи? — спросил он.

Лин уставилась на него:

— Привезти его познакомиться с его прадедушкой?

Он покачал головой:

— Нет, остаться жить там вместе с ним.

— Жить? — неуверенно отозвалась она. — Джорджи и я?

— Почему бы нет? — Анатоль внимательно наблюдал за ней.

— Но я же англичанка! — Это был единственный ответ, что пришел ей сейчас в голову.

Уголки его губ дрогнули в улыбке. Лин невольно отметила, как изменилось при этом выражение его лица, и почувствовала, что ее сердце отчего-то забилось сильнее.

— Ну и что? И англичане живут в Греции, — сказал он, бросив взгляд на серое низкое небо и унылый пейзаж. — Климат там гораздо приятнее.

— Но я еще не получила диплом, и даже когда он у меня будет, я, вероятно, не смогу заниматься практикой за рубежом. Кроме того, я не говорю по-гречески! Как я буду зарабатывать на жизнь?

Анатоль поднял брови. Она и в самом деле задала этот вопрос?

— У вас не будет такой необходимости — зарабатывать себе на жизнь.

Его ответ был встречен гневной вспышкой серых глаз, оживившей ее усталое лицо.

— Я не собираюсь жить на подаяние!

Анатоль тряхнул головой:

— При чем здесь подаяние? Вы будете получать ежемесячное денежное вознаграждение. Тимон непременно будет настаивать на этом.

Ее губы сжались.

— То есть я буду оплачиваемой нянькой? Это вы хотите сказать?

— Нет! Как вы можете быть нянькой, когда вы будете его приемной матерью?

Он думал, что его слова ее успокоят. Ничего подобного. Напротив. В ее глазах снова мелькнул страх.

— Скажите, — спросил он, — может, у вас есть какая-то… проблема с усыновлением Джорджи?

Это был точный выстрел с целью обнаружить ее слабое место. То, что он мог бы использовать, если она все-таки не захочет идти на компромисс. И все же ему не хотелось прибегать к крайним мерам — во всяком случае, сейчас, когда они наконец начали обсуждать будущее Джорджи, стараясь прийти хоть к какому-то согласию!

— Так в чем проблема? — спросил он прямо.

Лин сцепила руки на коленях. Страх мешал ей сосредоточиться. Но просто отмалчиваться она уже больше не могла.

— С того момента, как умерла Линди, — проговорила она совсем тихо, — органы опеки хотели забрать Джорджи, чтобы передать его какой-нибудь бездетной паре. Таких семей в Англии достаточно. Даже теперь, — продолжала она, — когда я подала заявление на усыновление, такая вероятность остается.

— Но вы же его родная тетя! Это дает вам явное преимущество перед другими семьями.

— Они говорят, что я слишком молода, что я не достаточно хорошо материально обеспечена, что я буду матерью-одиночкой… — Ее голос сорвался. Наступила пауза. — Но я не сдамся! — Теперь ее голос звучал почти отчаянно. — Никогда не сдамся! Что бы ни говорили власти и как бы они ни тянули! Я никогда не оставлю Джорджи! Никогда!

Сильная ладонь опустилась на ее руку, безвольно лежащую на коленях.

— Есть способ решить эту проблему. — Анатоль услышал свой голос как будто со стороны. — Вы сказали, что усыновление Джорджи осложнено тем, что вы не замужем и все еще учитесь, не имея при этом хорошо оплачиваемой работы. А что, если бы у вас был муж, который в состоянии обеспечить ваше с Джорджи материальное благополучие?

Некоторое время Лин молча смотрела на него.

— Я не понимаю, о чем вы, — наконец сказала она.

Рука Анатоля сжала ее ладонь.

— Что, если бы вашим мужем и приемным отцом для Джорджи был бы я?

Какое-то время она молчала. Потом быстрым движением высвободила свою ладонь из его руки.

— Это какое-то безумие! — воскликнула она.

Анатоль вздохнул. Другой реакции трудно было ожидать. В конце концов, он и сам так подумал, когда эта мысль впервые пришла ему в голову.

— Это не безумно, а логично. Выслушайте меня. — Он посмотрел на Джорджи. Малыш держал в руке свою любимую игрушку и при этом с интересом наблюдал за играющими на площадке детьми.

— Я делаю вам предложение, — сказал Анатоль, снова переводя взгляд на Лин.

Она сидела, бледная как полотно, с тем же самым непримиримым выражением лица, которое он видел у нее вчера. И это нисколько ее не украшало, мелькнула у него невольная мысль. Он отмахнулся от этой мысли, ведь то, как она выглядела, было совершенно не важно. Сейчас во всяком случае. Ему нужно было заставить ее смотреть на мир его глазами, и как можно скорее.

— Если бы мы поженились, то сразу решили бы все наши проблемы. Органы опеки тогда не смогут сказать, что вы одинокая мать и не в состоянии обеспечить ребенка. К тому же вы будете замужем за ближайшим родственником отца осиротевшего ребенка. И наконец, относительно моей финансовой состоятельности тоже вопросов не возникнет, — закончил он деловым тоном.

Она смотрела на него как на безумца:

— Но вы для меня совершенно чужой! Я до вчерашнего дня вообще вас не знала!

«И совсем не похож на того, за кого я бы могла выйти замуж!»

Эта мысль жгла ее больше всего, попеременно бросая то в жар, то в холод. Она доминировала над всей логикой его построений.

Анатоль пожал плечами:

— Все женатые люди были когда-то чужими друг другу. — Неужели он и в самом деле все это сказал? Он и в самом деле собирался жениться на ней?

Тем не менее логика этого поступка была неоспоримой! Это был самый эффективный способ достичь поставленной цели — быстро доставить сына Маркоса в Грецию и растить его там как наследника Тимона.

— Подумайте об этом, — сказал он. — Я дам вам время но, прошу, отнеситесь к этому серьезно!

Прямо сейчас она вряд ли могла о чем-либо думать. У нее был такой вид, словно она вдруг оказалась прямо перед надвигающимся на нее торнадо.

— Я не могу выйти за вас замуж! Это немыслимо! Это абсурд!

— Это вовсе не абсурд… — начал он. — Цель нашего брака — обеспечить будущее Джорджи. То есть со временем, — он пристально посмотрел ей прямо в глаза, — надобность в нем отпадет.

— Что вы имеете в виду?

— Вот как я это себе представляю, — начал объяснять Анатоль. — Наш брак обеспечит усыновление Джорджи, поскольку мы самые ближайшие его родственники. Но через некоторое время после того, как он будет усыновлен, мы сможем развестись. Но только при условии, что Джорджи останется в Греции.

— Почему это так важно? — спросила она.

— Тимон будет на этом настаивать, — ответил он. — Он хочет, чтобы Джорджи был его наследником. В будущем Джорджи станет владельцем «Петранакос Корпорейшн», как стал бы Маркос… если бы не погиб.

Лин нахмурилась.

— Но вы ведь тоже его внук, — сказала она. — Почему корпорация не может перейти к вам?

Анатоль покачал головой:

— Я сын дочери Тимона, я не Петранакос. У меня есть свое предприятие, доставшееся от отца, и мне не нужно наследство Тимона. Все, что мне нужно, — это право заниматься делами компании, пока Джорджи не достигнет совершеннолетия. Надеюсь, мне не нужно вам объяснять, какая сейчас в Греции экономическая ситуация. Уровень безработицы зашкаливает. Корпорация сейчас в очень сложном положении. С тех пор как заболел Тимон, ситуация только ухудшается. Более того, после гибели Маркоса Тимон решил сделать наследником одного своего дальнего родственника — человека, который просто не способен управлять таким огромным предприятием! Да еще при нестабильной экономике! Если он станет наследником, он угробит все! Тысячи людей лишатся работы! Разве можно такое допустить?

Он сделал еще один глубокий вдох и посмотрел на Лин. Поняла ли она, поверила ли в то, что им двигало?

— Я знаю, что нужно сделать, чтобы сохранить рабочие места и спасти фирму от разорения, — продолжал он. — Но для этого у меня должны быть развязаны руки. А это возможно только при условии, что Джорджи будет расти в Греции. Тимон непременно поставит такое условие.

Лин видела, что Анатоль настроен очень решительно. Тем не менее его предложение по-прежнему казалось ей абсурдным. Но Анатоль продолжал говорить, не давая ей возможности ему возразить.

— Вы должны понять, что наш брак действительно имеет смысл! Это устроит органы опеки и осчастливит Тимона! Когда его дни подойдут к концу, он будет знать, что сын Маркоса останется в Греции.

Анатоль был уверен, что Тимон одобрит, если Анатоль заберет к себе сына Маркоса и будет растить его как собственного сына.

«Да я и сам этого хочу!»

Осознание этого поразило его как молния. Конечно, он будет заботиться об этом ребенке — в этом не было никаких сомнений! Хотя Анатоль видел его всего лишь второй раз в жизни, этот малыш уже завоевал его сердце, и теперь он уже точно знал, что никогда не оставит его.

— Все равно это невозможно! Совершенно невозможно!

Ее голос, высокий и звенящий, заставил его снова посмотреть на Лин. Она встретилась с ним взглядом и осеклась. Его деловой тон в разговоре о будущем Джорджи ужасно испугал ее.

— Пожалуйста, поймите, что если мы не сможем договориться, тогда… — Он сделал паузу, а потом сказал то, что ему так не хотелось говорить ей: — Тогда я сам подам просьбу об усыновлении Джорджи как ближайший родственник со стороны его отца.

Итак, он сказал это. Эффект был именно таким, как он и ожидал. Она побледнела и в смятении посмотрела на него.

Но он продолжил:

— Вы действительно готовы рискнуть и проверить, сможет ли мое заявление перевесить ваше? Конечно, я только двоюродный брат его отца, а не родной, но зато у меня есть другие плюсы.

Она опустила глаза и отодвинулась от него на самый край скамейки. Он видел, как дрожит ее рука.

Он снова накрыл ее ладонь своей и посмотрел ей прямо в глаза:

— Но это совсем не нужно, правда не нужно. Я не хочу ни борьбы, ни споров. Я хочу, чтобы вы поняли, что фиктивный брак — это самый лучший выход из этой ситуации.

Она сидела неподвижно, в ее глазах застыли тревога и недоверие.

— Мне нужно, чтобы вы доверяли мне, — сказал он снова.

Его взгляд казался искренним и полным сочувствия к ней и к ее проблемам. Но как она могла довериться этому почти незнакомому человеку? Как вообще можно было согласиться на такое странное предложение?

Но иначе он будет пытаться сам усыновить Джорджи! И у него есть деньги, чтобы заплатить за услуги адвокатам и судьям…

И дело не только в деньгах. Было и еще кое-что…

Она снова ощутила страх от того, что кто-то может отнять у нее ребенка, которого она любила как родного с первых минут его жизни.

— Я не хочу этого! Не хочу! Я хочу, чтобы все осталось как было! — воскликнула Лин, вскочив со скамейки, словно собираясь убежать от него.

Анатоль тоже встал. Он понимал, что она чувствовала в этот момент.

— Мне бы тоже хотелось многое вернуть, — тихо сказал он. — Я хотел бы вернуть то время, когда Тимону еще не поставили его смертельный диагноз. И когда он еще не подарил Маркосу тот роковой подарок. Но я не могу ничего вернуть. И вы тоже. Все, что мы можем сделать, — это двигаться вперед. И сделать все возможное ради будущего Джорджи.

И в этот момент, словно по сигналу, сын Маркоса повернул голову и посмотрел на них. Анатоль присел рядом с ним на корточки. Лин стояла и смотрела на них обоих, не в силах разобраться в своих чувствах.

Анатоль поднял на нее глаза. Он видел, как она была напряжена. Настало время разрядить атмосферу.

— Ладно, — сказал он, протягивая ей руку, — на сегодня достаточно. Давайте немного передохнем. Скажите мне, Джорджи на чем-нибудь уже может кататься на этой площадке?

Она кивнула:

— С горки. Ему нравится. Но нужно его поддерживать.

— Отлично, — ответил Анатоль.

Он взял Джорджи на руки, и тот тут же радостно загулил. Анатоль сказал ему что-то по-гречески. Сердце Лин сжалось. Джорджи был настолько же грек, насколько и англичанин. Могла ли она действительно отвергнуть все, что предлагала семья его отца?

Он мог бы стать наследником огромного состояния.

Ей, может, и все равно, но будет ли все равно Джорджи, когда он вырастет? Как он отнесется к этому, когда узнает, какой у него был шанс?

Тем не менее то, что предлагал Анатоль Телонидис, было просто немыслимо — это очевидно!

Она почувствовала озноб. Но если она не согласится на его предложение, тогда — он сказал об этом достаточно ясно — он будет сам пытаться усыновить Джорджи.

Она смотрела, как Анатоль помогает Джорджи съехать по горке, спуская его до половины, а потом снова поднимая наверх, к неописуемому восторгу малыша. Он повторял это снова и снова, а в ее голове снова и снова звучали его слова. Она понимала, что действительно уже никогда не сможет вернуться назад — в то время, когда они с Джорджи были одни. Это время закончилось. Она понимала, что теперь в любой момент она может его потерять.

«Я должна сделать все возможное, чтобы предотвратить это, чтобы защитить его».

Даже если для этого ей придется принять самое безумное, самое абсурдное решение всей ее жизни…

— Если… — медленно начала Лин. — Если мы сделаем то, что вы предлагаете, то сколько должно пройти времени, прежде чем мы сможем развестись?

— Это зависит от обстоятельств, — сказал Анатоль. Он снял Джорджи с горки и вернулся вместе с ним на скамейку.

— От каких?

— Должен пройти определенный срок — хотя бы минимальный, чтобы это не вызвало лишних вопросов. Сколько там положено по закону, я не знаю. Во всяком случае, сначала нужно, чтобы нам позволили усыновить Джорджи.

Лин нахмурилась:

— Я думаю, что не так-то просто обойти закон, запрещающий фиктивные браки.

Анатоля, казалось, ничуть не смутили ее слова.

— Но мы же не из корыстных целей заключим этот брак, а для того, чтобы у осиротевшего ребенка появилась семья. В чем проблема?

Проблема, подумала Лин, именно в том, что идея выйти замуж за Анатоля Телонидиса абсолютно безумна!

Она судорожно сглотнула:

— И когда приблизительно должна состояться эта свадьба?

— Опять же это зависит от того, какие здесь законы, — ответил он, нисколько не смущаясь. — Какой у вас минимальный срок от подачи заявления до регистрации? — Их глаза встретились. — Но я все же думаю, что свадьба должна быть в Греции. Тимон не сможет приехать сюда.

— Греция… — словно эхо отозвалась Лин.

Анатоль улыбнулся, и Лин почувствовала, что сердце ее забилось сильнее от этой улыбки.

— Но это же не на другой стороне Луны, — сказал он с усмешкой.

— Я никогда там не была, — пробормотала она.

— Тогда это окажется для вас приятным сюрпризом. Мой дед живет в пригороде Афин, на побережье. Его вилла стоит прямо на берегу, рядом с пляжем. Мы с Маркосом играли там, когда были детьми. Но, я думаю, нам лучше жить не на вилле — она слишком большая и старомодная, — а в пляжном домике, с ним меньше хлопот. Для Джорджи это было бы то, что нужно.

Его голос стал теплее, и Лин почувствовала, что он говорит искренне.

— Это было бы мило… — сказала она.

— Так, значит, такой вариант вас устроит? — спросил он.

«Нет! — хотелось ей закричать. — Ничего меня в этом не устраивает!»

Но какой смысл говорить это? Идея была и безумной, и возмутительной, но Анатоль Телонидис, похоже, и не думал шутить.

«Боже… я что, действительно собираюсь выйти за него замуж? За человека, о существовании которого сорок восемь часов назад я даже не подозревала?»

Человека, который всю свою жизнь живет в роскоши и принадлежит совершенно к другому кругу, в то время как она — нищая студентка — едва сводит концы с концами.

Если бы только она была такой, как Линди. С ее светлыми волосами, синими, как ясное небо, глазами и соблазнительной фигурой. Неудивительно, что на нее обратил внимание Маркос Петранакос. Если бы Лин была хоть чуть-чуть похожа на свою сестру, она бы не чувствовала себя так неловко, сидя здесь, рядом с Анатолем Телонидисом, и говоря с ним о браке.

Хотя вряд ли фиктивный брак может быть романтичным. Это всего лишь название, вывеска. Исключительно ради того, чтобы обеспечить будущее Джорджи.

Она и Анатоль представят себя парой, чтобы убедить органы опеки в том, что они будут самыми лучшими родителями. Иначе — и этого она боялась больше всего — Анатоль сам подаст заявление на усыновление Джорджи и тогда наверняка узнает о том, что она с самого начала пытается от него скрыть.

— Лин?

Его глубокий голос прервал ее мысли. Она подняла голову и встретила его взгляд, который заставил ее вздрогнуть.

— Так мы договорились? — спросил он. — Вы теперь видите, что это будет для нас самый лучший выход?

Она кусала губы. Ей нужно было время, чтобы подумать. Но чем дольше она откладывала, увиливала и изворачивалась, тем больше была вероятность, что Анатоль Телонидис потеряет терпение и отправит своих адвокатов подать официальное прошение на усыновление Джорджи.

Она судорожно вздохнула.

— Хорошо, — сказала она. — Я согласна.