Я беременна от вашего мужа

Глава 36

После совещания Лазарь поднимается и смотрит на меня с улыбкой:

– А теперь пришло время развлекаться…

– Простите, – перебиваю его. – Но у меня совершенно нет настроения. Меня только что обвинили в преступлении, а после поставили перед фактом скорого суда. Больше всего мне сейчас хочется закрыться в шкафу, мечтая попасть из него в какую-нибудь Наринию!

Высказавшись, перевожу дыхание, а Лазарь смеётся и качает головой.

– Как ни странно, мой план совпадает с вашими желаниями, Ирина. И для этого вовсе не нужно запираться в шкафу. Доверитесь ли вы мне ещё раз?

– Ир, – толкает меня плечом Неля, а потом переглядывется с Глебом.

Ясно, что у этих двоих свои планы, в которые мы с адвокатом не вписывались, и я сдаюсь:

– Хорошо.

Но смотрю на подругу удивлённо. Неужели одна ночь с этим человеком полностью примирила Нели с его недостатками, о которых она так резко высказывалась ранее? Я не понимала, как можно вот так, разбежавшись, нырнуть в любовь. Для меня это было хуже, чем спрыгнуть со скалы. Даже с Богданом мы долгое время дружили, прежде чем перешли к любовным отношениям.

– Ирина, – зовёт меня Лазарь. – У вас такой печальный вид, что очень хочется накормить вас мороженым.

Моргаю:

– Почему мороженым?

– Не любите?

– Люблю, – улыбаюсь и, вдруг испытав странное смущение, кашляю и отвожу взгляд. – В такую погоду оно освежит и поднимет настроение.

– Вот и я о том, – ухмыляется Лазарь и, поднимаясь, протягивает мне руку. – Едем?

– Зачем куда-то ехать? – хватаюсь за его ладонь и встаю на ноги. – Оно продаётся в этом же здании.

– Так не интересно, – хитро прищуривается адвокат. – Когда желаемое так близко, что даже руку протягивать не нужно, оно становится невидимым.

Мрачнею, глядя на него:

– Вы говорите о семейной жизни?

– С чего вы взяли? – он ухмыляется слишком уж снисходительно, чтобы сомневаться в своей догадке. – Речь о мороженом! Едем?

– Бог с вами, – сдаюсь я, и Лазарь ведёт меня к выходу.

У двери останавливается и, обернувшись, смотрит на Глеба:

– Но это не означает, что у тебя выходной. Я вышлю задание.

– Йес, сэр! – иронично салютует сыщик.

Неля, глядя на него, улыбается так нежно и нетерпеливо, что я попросту вытягиваю адвоката из его кабинета. Игнорируя ревнивый взгляд секретаря, выхожу в коридор и пеняю Лазарю:

– Разве вы не видите, как им хочется остаться наедине?

Он вдруг склоняется ко мне, едва не касаясь губами уха, шепчет:

– Конечно, я же не слепой! И разговор о мороженом был не для вас. Ваша подруга умна, обеспеченна и самостоятельна. Глеб упрям, эгоистичен и расчётлив. Пока между ними искрит, то всё это отходит на второй план, но если они будут проводить друг с другом слишком много времени, то отношения им быстро наскучат. А кто будет страдать в первую очередь?

– Мы, – смеюсь его проницательности, а потом осторожно спрашиваю: – А у вас есть девушка?

– Нет, – без малейшей заминки отвечает он.

Мне становится легче на душе. В тайне я боялась, что этот прекрасный человек тоже изменяет кому-то. Не со мной, мы всего лишь раз чуть не поцеловались. Но… Вздыхаю, признавая перед самом собой, что дело как раз в том моменте. Я снова, снова и снова думала о том, что было, если бы нас не прервали. К чему бы это привело?

– Ирина, – зовёт Лазарь. Он ждёт, когда я сяду в машину. – Задумались, какому мороженому отдать предпочтение?

– Что-то вроде того, – тушуюсь я.

Почему я всегда ищу в его словах второй смысл? Отчего понимаю всё не так, как нужно? Кто бы ещё усмотрел в словах мужчины намёк на муки выбора, поддаться влечению или же прислушаться к голосу разума?

– Что-то не так? – Лазарь ведёт машину и порой с беспокойством поглядывает на меня. – Вы очень часто вздыхаете.

Отворачиваюсь и зажмуриваюсь: да о чём я думаю? У меня развод на носу, борьба не на жизнь, а на смерть, а я решаю поцеловать мне Лазаря или нет? Всё, тот момент упущен. Вряд ли этот молодой и привлекательный мужчина посмотрит на без пяти минут разведёнку с четырьмя детьми и без достойной работы.

– Дело в моей дочери, – лгу, презирая себя в этот момент. – Она узнала о разводе и очень болезненно отреагировала. Ей всего тринадцать, и она гипер-эмоциональный ребёнок. Что ни скажи, всё не так, всё воспринимает в штыки. Лишь Дане удавалось с ней договориться. Не представляю, что делать!

– Ничего, – пожимает плечами Лазарь. – Вы сами сказали, что ей всё не так, зачем же стараться? В этом возрасте девочки противопоставляют себя миру, потому что у них рождается личность. Они как оперившиеся птенцы, мечтают вылететь из гнезда, но отчаянно боятся большого мира за пределами границ, поставленных родителями. Отсюда истерики, капризы, а порой и противоправные действия. Всё для того, чтобы показать всем, а в первую очередь маме с папой, что они уже взрослые. Так позвольте ей перестать быть ребёнком. Позвольте падать и получать свои шишки и раны. Без боли ни один человек не повзрослел.

Он замолкает, и в машине наступает тишина. Думаю, что Лазарь прав, но всё во мне сопротивляется. Ведь Дарочка такая чувствительная! Она всегда реагировала на мир ярче, чем её сверстники, и приходилось прикладывать немало усилий, чтобы примирить девочку и её окружение в садике, в школе… Пока она не нашла себя в музыке. Это стало отдушиной девочки, а мы с Богданом смогли немного перевести дыхание.

– Творческие люди такие ранимые, – смотрю на адвоката. – Им нужна особая защита.

Он внезапно выруливает на обочину и, остановив машину, смотрит на меня с неожиданной яростью.

– А вам? – спрашивает отрывисто и резко. – Вам она не нжна? Почему, Ирина, вы думаете обо всех на свете, кроме себя самой?

– Я?..

Договорить не успеваю. Он подаётся ко мне и, накрыв мои губы своими, властно сминает их в жарком бескомпромиссном поцелуе. Втягивая меня в водоворот, увлекая в самый глубокий омут.