Я беременна от вашего мужа

Глава 37

Надо оттолкнуть! Возможно, даже стоит ответить пощёчиной, ведь я ещё замужняя женщина. Или нет? Разведена по принуждению, и вскоре решение суда будет аннулировано, ведь скоро слушания. И всё же ничего не делаю, не зная, как реагировать. Даже не понимаю, кто я и зачем Лазарь это делает. Из жалости?

Его поцелуй из жгучего постепенно превращается в невероятно нежный. Как дорогое мороженое, становится сладок, но не приторен. Ласкает нёбо, губы, язык и дарит необыкновенное наслаждение, от которого отказаться всё сложнее с каждой новой секундой. И я слабодушно ничего не делаю. Не отстраняюсь, но и не отвечаю.

Первым сдаётся Лазарь. Он отпускает меня и, медленно вернувшись на своё место, смотрит вперёд. Я жду, что мужчина извинится и объяснит своё поведение, ведь это в духе адвоката, но он молчит, и воздух в машине внезапно нагревается, становится невыносимо жарко.

– Не ждите извинений, – наконец произносит Лазарь.

Глянув на него, замечаю на губах мужчины помаду и резко тянусь к адвокату, чтобы стереть следы преступления, а Лазарь зажмуривается. На его щеке двигаются желваки, и я замираю, так и не коснувшись лица адвоката.

– Думаете, я ударю вас?

Он медленно открывает глаза и поворачивается ко мне:

– Это было бы логично. Я поступил нехорошо, не спросив вашего разрешения. Но мне очень давно хотелось это сделать.

– Как давно? – вырывается у меня, и я едва не прикусываю язык от досады.

Это любопытство вовсе не к месту. Какая мне разница, когда адвокат впервые так сильно пожалел меня, что захотел утешить поцелуем. Не хочу, чтобы он отвечал. И так чувствую себя униженной. Но Лазарь задумывается, а потом неуверенно произносит:

– Лет пятнадцать, должно быть. Или это желание возникло ещё раньше? Трудно сказать наверняка.

– Что? – растерялась, думая, что ослышалась или он оговорился. – Вы хотели сказать, дней?

Он усмехается и заводит машину.

– Нужно поспешить, пока всё мороженое не растаяло.

Я хмурюсь, не зная, что же на самом деле имел в виду мужчина. И в то же время у меня рождаются сомнения. Арина, секретарь Ивановна, удивлялась, почему Лазарь Львович пододвинул очередь и взял моё дело. Может быть, мы уже встречались с этим человеком? Может, он давно уже в меня влюблён?

«Что за глупости! – тряхнув волосами, стискиваю сумочку. – Никто не станет любить пятнадцать лет! Даже Даня не смог…»

Настроение окончательно портится, и я смотрю в окно, не пытаясь вновь заговорить о чём-либо. Лазарь тоже не спешит нарушать напряжённую тишину, которая сгустилась в салоне автомобиля. Кажется, что мы оба с облегчением переводим дыхание, когда покидаем машину.

– Парк аттракционов? – удивляюсь я, обратив внимание на яркую вывеску. – Вы решили впасть в детство?

– Нет, – усмехается Лазарь и протягивает руку. – Я хочу уронить туда вас. Или боитесь, что не получится?

– Если получится, то Даня будет счастлив, – ехидно замечаю я. – И радостно сдаст меня на руки к добрым санитарам.

Он сжимает мою ладонь и, сократив между нами расстояние, шепчет на ухо:

– Я сумею вас защитить, Ирина.

По коже бегут мурашки, и я отвожу взгляд. Губы горят, а воспоминания о поцелуе заполняют меня с новой силой, доводя все ощущения до невероятной остроты. Лазарь всего-навсего держит мою руку, а мне кажется, что задыхаюсь в его объятиях. Там, где наши тела соприкасаются, возникает чувство, что трогаешь раскалённый чайник.

– Мне нужно освежиться, – сбегаю в дамскую комнату и, глядя на своё отражение, недовольно кривлюсь. – Щёки красные глаза лихорадочно блестят. Боже, мне будто пятнадцать, и меня впервые поцеловал парень!

– Радоваться надо, – вдруг слышу скрипучий голос и оборачиваюсь на уборщицу, которую не заметила из-за эмоций, – что в таком возрасте влюбилась, как девчонка. Вот дурочка!

Она подхватывает ведро, швабру и скрывается в одной из кабинок. Я же прижимаю ладони к разрумянившимся щекам.

«Влюбилась?!»

Зажмуриваюсь и мотаю головой.

«Быть не может».

Я лишь благодарна Лазарю за то, что он исцелил меня от Богдана. Дело в том, что этот человек протянул мне руку помощи в момент, когда жизнь рухнула. Я так сильно любила мужа, что закрывала глаза на всё и прощала ему многое. Ничего не просила и не требовала, довольствовалась тем, что есть. А Даня решил, что я предмет мебели, который можно выставить из дома на время, а потом забрать обратно, как ни в чём не бывало.

Я бы сломалась без помощи Лазаря…

Вздыхаю и выхожу на улицу, ищу взглядом адвоката и вижу его рядом с ларьком. В руках два рожка с мороженым, на лице открытая улыбка. У меня теплеет на душе, и я иду к мужине.

– Какой из них мне?

– Оба…

Тянусь к угощению, но Лазарь отступает, заканчивая:

–…Мне. Я же не знаю ваших вкусов. Выбирайте, что нравится!

Замираю, глядя на лотки с разноцветным наполнением.

– Что такое? – спрашивает Лазарь. – Глаза разбежались? Не знаете, что взять?

– Да, – делюсь открытием. – Внезапно поняла, что понятия не имею о своих вкусах. Когда мы покупали мороженое детям, я ела то, что Даня давал мне. Каждый раз считала, что это и есть моё любимое мороженое.

На миг лицо его каменеет, а глаза вспыхивают, но в следующую секунду мужчина расплывается в улыбке и говорит торговцу:

– Все по шарику! И положите в большую тарелку!

– Зачем столько? – пугаюсь я и смеюсь: – Живот заболит!

– Не заболит, – отмахивается он. – Я же не требую, чтобы вы съели всё! Лишь прошу попробовать каждый и сделать самостоятельный выбор.

Во время спонтанной дегустации под раскидистым деревом мы делились впечатлениями о каждом сорте мороженого, и я сделала свой выбор. Мне больше понравилось, как целовал меня Лазарь.