Глава 48

Я почти тону в его объятиях. Хочу раствориться в них без остатка, но вдруг меня пронзает мысль о том, что мы с Богданом ещё женаты. Я не могу изменить отцу своих детей. Каким бы гадким не считала мужа, мне эту черту не переступить.

– Подождите, – давлю на каменную от напряжения грудь Лазаря и сбивчато говорю: – Ваша сестра… Секретарь… Вы сказали, что она не передала мне сообщение.

– Да, – жарко отвечает он и целует мою шею. – Я просил передать, что очень скучаю…

И ловит мои губы.

– Лазарь! – отворачиваюсь я. – Послушайте, пожалуйста. Мне кажется, что Арина бы так не поступила. Вы звонили ей?

– Нет, – мужчина отстраняется и становится серьёзнее. – Ваша интуиция что-то говорит?

– Позвоните девушке, – требую я.

Он отходит к другому окну и прижимает телефон к уху.

– Абонент недоступен.

– Вот теперь моя интуиция прямо-таки кричит, – киваю я и подхватываю сумочку. – Нужно немедленно убедиться, что с вашей помощницей всё в порядке. Едем немедленно.

– Ночью?

Смотрю на него, и мужчина сдаётся:

– Едем. Помогите надеть пиджак.

– А с вашей рукой недавно всё было в порядке, – не сдерживаю доброй иронии, а сама краснею, будто снова ощущая на своих бёдрах его обжигающие ладони. – Что же приключилось на самом деле?

– Ир, мне стыдно об этом рассказывать, – уходит от ответа.

Мы спускаемся к машине, и Лазарь помогает мне сесть, потом устраивается сам, но долго возится с ремнём безопасности. Я решаю помочь и, приподнявшись, беру ленту, но встречаю взгляд мужчины и мгновенно тону в нём. Так хочется поцеловать Лазаря, коснуться его, обнять… Как некогда было с Богданом.

Настроение мгновенно испаряется, и я резким движением пристёгиваю ремень адвоката. Мы трогаемся с места, и некоторое время едем молча. Неожиданно мужчина признаётся:

– Ира, на вас было прослушивающее устройство.

– Что, простите? – моргаю я.

Адвокат на миг сжимает губы, глядя вперёд, потом повторяет виноватым тоном:

– По моей просьбе Глеб прицепил на вас жучок. Я хотел попросить разрешения, но закрутился с поисками Игната. Простите меня.

– Прощаю, – шепчу я, пытаясь вспомнить, что такого мог услышать Лазарь.

Сердце пропускает удары, когда думаю о разговоре с Нелей. Подруга не сдерживалась, когда мы были одни, и высказывала смелые предположения. Конечно, с учётом поцелуя, от которого у меня едва не отказали тормоза, она была права, но всё же стало неловко.

– И как давно вы меня прослушиваете?

– Запись велась автоматически, – глянув на меня, говорит Лазарь. – На самом деле, как только появилась минутка, я купил зарядку и открыл почту. Глеб прислал мне часть записи, считая, что это очень важно. Так оно и было.

Он снова виновато смотрит на меня.

– Наш разговор с Богданом? – догадываюсь я.

Он кивает и болезненно кривится:

– Я так разозлился, что сильно сжал телефон, и тот перестал работать.

– Ого, какой вы силач, – нервно смеюсь я. – А рука как пострадала?

– Когда я поехал к вашему мужу и подрался с ним, – тихо сообщает Лазарь.

– Что? – теряюсь я, думая, что ослышалась.

– Я вспылил и совершил глупость, – громче признаётся мужчина. – Вместо того, чтобы ехать к вам, направился в офис вашего мужа и с ходу ударил его.

– Вы с ума сошли?! – вскрикиваю я.

– Верно, – вздыхает он. – Теперь это можно использовать против нас. Хорошо, что сразу появились охранники, и меня скрутили. Если бы не остановили…

Он замолкает, явно сожалея о своей несдержанности. Я же смотрю на его руку и с сочувствием уточняю:

– Вам тогда повредили руку?

– Вывих плеча, – улыбается он. – Ничего страшного, как и говорил.

И снова между нами тишина, но на этот раз она не напряжённая и страстная, а тёплая и уютная. Я смотрю в окно и улыбаюсь, а мужчина сообщает:

– Приехали. Посидите в машине?

– Пойду с вами.

Припарковавшись, Лазарь выходит и направляется к зданию, а я осторожно ступая иду за ним. Когда вижу, как пятно света от фонаря вырывает из темноты кусок кирпичной стены, наступает ощущение дежавю.

– Что такое? – оглядывается мужчина.

– Мне кажется, что я здесь была, – признаюсь я.

– Возможно, так и есть, – улыбается он и набирает на домофоне код, дверь с пиликанием открывается, и мы входим в старый подъезд. – Осторожнее, тут ступенька…

–…Выше остальных, – заканчиваю я и шепчу: – Запиналась постоянно.

Сердце стучит, и картинки прошлого настигают меня в настоящем. Как после очередной ссоры с родителями я прибегала сюда и плакала, а моя любимая учительница гладила меня по плечам и успокаивала. После укладывала спать на старом продавленном диванчике, а сама ложилась с дочкой на софе.

Лазарь смотрит на часы и улыбается:

– Четыре сорок. Тётя Алла уже встала. Она всегда очень рано поднимается, чтобы в тишине проверить тетрадки.

Стучит в дверь, и через некоторое время она открывается. При виде человека, который некогда спас мне рассудок, потому что родители всячески обзывали, унижали, а порой и били меня, требуя бросить Богдана, я всхлипываю:

– Алла Васильевна?

– Боже! – она прижимает сухонькие ладони к груди. – Ирочка? Проходите же! Не стойте на пороге. Только тихонько, соседи ещё спят. Дверь в мою комнату открыта.

Я ступаю по старому скрипучему паркету и, смаргивая слёзы, смотрю на её ссутуленную спину. Алла Васильевна похудела, лицо её покрылось морщинами, а волосы стали седыми, но глаза этой женщины и сейчас излучают безусловную любовь.

– Садитесь сюда, – шепчет женщина и указывает на софу. Смотрит на меня и качает головой. – Какая ты стала… И не узнать!

– Вы же сразу узнали, – кусая губы, шепчу я и, глянув на диван, где кто-то спит под старым пледом, вздрагиваю. – Так значит, секретарь Лазаря – это ваша дочь?

– Арина выросла, верно? – щурится Алла Васильевна и смотрит на адвоката. – И сынок Ивановой тоже вон какой вымахал! А помнишь, как он за тобой хвостиком увивался? Ждал, когда придёшь, шоколадные конфеты прятал, чтобы тебе подарить. Всем говорил, что женится на тебе!

Она смеётся, а Лазарь смущённо кашляет.

Я же смотрю на него, будто только вижу.

– Так ты тот школьник, который вечно крутился у меня под ногами?!

Он тоже смеётся и, запустив пятерню в волосы, весело сообщает Алле Васильевне:

– Вот таким я запомнился своей первой любви!

Теперь моя очередь смущаться, но спасает Арина. Приподнявшись, девушка сипит, с трудом произнося слова:

– Лазарь Львович, это вы?

– Ты заболела? – заботливо спрашивает он.

Но девушка мотает головой и начинает плакать:

– Простите. Я не смогла её остановить. Она забрала какие-то документы, и я не знаю, какие… Я так испугалась!

Моё внимание привлекает платок на шее Арины. В одном месте ткань топорщится, и я вижу синюшные следы пальцев. Лазарь, похоже, тоже это замечает. Поднявшись, он быстро приближается к секретарю и поправляет платок. Затем присаживается на корточки.

– Кто «она»?

– Кристина Минаева.

Загрузка...