Я буду рядом (СИ)

Глава 31

Между «я пришла сюда не за этим» и тем, когда Настя пришла к Мураду все-таки «за этим», прошло четыре дня, а потом еще неделя, в течение которой Настя купалась в лучах своей расцветшей и, как оказалось, взаимной любви. Мурад, конечно, полнился сомнениями, и в те минуты, когда страсть утихала, а Настя, свернувшись комочком, лежала в его объятиях, он говорил, что они ведут себя неправильно, что он совсем потерял голову. Как он может охранять Настю, если в мыслях его теперь только ее искрящиеся лазурью глаза, нежный запах ее кожи, сладостный вкус ее губ. А Настя не видела ничего неправильного в происходящем. Ей хотелось утонуть в Мураде и не вспоминать, что за пределами их любви существует какой-то еще мир.

Ударившие заморозки сменились оттепелью. Выпавший снег растаял. Странно, но после той ночи волчьего воя Настя больше не слышала, а может, перестала обращать на него внимание. Утомленные, они с Мурадом заснули обнявшись. Настя сразу провалилась в глубокий сон, но если все предыдущие ночи она спала спокойно, то сегодня ее тревожили видения. Сначала ей снилась мама. Лица ее она не видела, но точно знала, что это мама. Во сне та твердила: «Настя, просыпайся! Просыпайся!» Но проснуться она не могла. Удушающей рукой морок навалился на нее, не выпуская из своих сетей. Мама из сна исчезла, а появился Владимир Дубровский, который метался по своему родовому имению со свечой в руках. Вот заревом пожара занялись шторы, вот вспыхнули рассохшиеся оконные рамы, вот огонь перекинулся на крышу. Дым стоял смрадный. Черными клочьями он вползал под дверь, забивался в ноздри, обволакивал легкие. Настя знала, что нужно проснуться, иначе сонный морок задушит ее. Она слышала треск пламени и чувствовала, как от жара пот капельками скатывался с висков на подушку. Настя закашлялась и проснулась.

Дыхание обожгло гарью. Господи! Это не сон. Дом горел.

— Мурад! Мурад! — закричала Настя, чувствуя, как дым, уже настоящий, заполнил рот. Она снова закашлялась.

Мурад тоже проснулся, вскочил, подбежал к окну, ошалело обернулся к Насте.

— Дом в огне!

— Как? Что произошло? — Тяжелая от дыма голова раскалывалась, глаза начали слезиться.

— Некогда, Настя, некогда!

Мурад быстро натянул на себя одежду, кинул что-то Насте.

— Быстрее! — крикнул он и выбежал в коридор, где уже темным столбом стоял дым.

Настя хотела пойти за Мурадом, но остановилась на пороге спальни. Мурад исчез в клубах дыма. Он вернулся быстро. Принес какую-то одежду, заставил ничего не понимающую Настю нацепить теплую куртку и обувь. Сбегал в ванную и смочил два полотенца, одним обмотал лицо себе, вторым — Насте.

— Быстрее, Настя!

Он тащил ее куда-то за руку. Они почти кубарем скатились с лестницы. Настя с ужасом вскрикнула, увидев, что к первым ступеням откуда-то сбоку подползали языки пламени. Гостиная и то, что раньше было кабинетом Мурада, а также кухня представляли теперь взорвавшийся вулкан — там бушевало пламя.

Мурад увлек Настю под лестницу. Огонь еще не добрался на эту сторону, но свободным от него был небольшой пятачок за лестницей и возле двери, что вела в подсобку между внутренними помещениями дома и гаражом. Настя увидела, что огонь был не только внутри, но и снаружи. За огромными панорамными окнами полыхало все. Пламя окружило дом.

В подсобке огня не было, но дым просачивался и сюда. Мурад, отпустив Настину руку, сначала подскочил к двери, соединявшей помещение с гаражом, отпер замки и выглянул в гараж.

— Машина еще цела, но с той стороны уже вовсю бушует пламя, — сказал он, и Настя увидела, как вздулась тонкая металлическая подъемная дверь гаража. За ней пламенным зверем ревел ад. — Нам вряд ли удастся проскочить.

— Мы что, сгорим здесь? — всхлипнула Настя.

По ту сторону гаражной двери раздался хлопок — и ее разорвало прямо посередине. Через неровные края образовавшейся дыры в гараж ворвались огненные языки. Мурад едва успел впихнуть Настю обратно в подсобку, а пламя уже лизало автомобильные шины.

Не теряя времени на слова, Мурад потащил Настю к неприметной двери в углу подсобки. Настя никогда прежде туда не заглядывала, думая, что там какой-то чулан, но когда Мурад распахнул дверь, Настя увидела, что за дверью была каменная стена — с этой стороны дом вплотную прилегал к горному массиву, буквально врезаясь в него.

— Сюда, — дернул ее Мурад и подтолкнул к стене.

Только теперь Настя увидела, что стена справа чуть закругляется, открывая тесный проход.

— Я не полезу туда, — панически залепетала она.

— Полезешь.

— Нет.

— Настя! — рявкнул он. — Ты жить хочешь или нет? Там дальше ход, не бойся.

Она опомнилась и послушно шагнула в темноту, вцепившись в руку Мурада. Когда он захлопнул за ними дверь, они оказались в обугленной тьме, но потом Мурад выудил откуда-то небольшой фонарик.

— Идем.

Теперь Мурад оказался впереди и, освещая себе путь, двинулся по узкому проходу куда-то дальше. Через пару метров проход снова куда-то завернул, потом еще и еще. Настя так стиснула ладонь Мурада, что ей самой стало больно, но отпустить его она не могла.

Они шли вниз. Здесь было холодно и уже не пахло дымом. Рев бушующего наверху пламени сюда не доносился. Только показалось, будто где-то совсем далеко раздалось несколько хлопков. Настя почувствовала, как от этих звуков дернулся Мурад. Его дом взорвали. Ничего не осталось.

Настя не видела пути, по которому они шли. Маленький фонарик освещал лишь полоску пространства перед Мурадом, скрывая в темноте все остальное. Настя ощущала, как холодные стены вокруг нависали над ними, давили, заставляя сбиваться дыхание. Вначале лаз был узким и низким настолько, что им приходилось идти согнувшись. В какой-то момент проход уменьшился до того, что Мураду, а вслед за ним и Насте пришлось опуститься на четвереньки и двигаться дальше почти ползком. В Настиной душе набатом звенела паника. Она боялась, что еще чуть-чуть, и каменные стены раздавят их. Однако скоро скалы расступились, потолок резко взмыл вверх, и Настя увидела, что они с Мурадом оказались в небольшом помещении. «Пещера!» — догадалась Настя.

Мурад пошарил фонариком по углам и, кажется найдя, что искал, двинулся туда, наконец выпустив Настину руку. Пещера наполнилась светом от довольно увесистой висевшей на стене лампы в защитной сетке. На полу лежала груда то ли одеял, то ли каких-то тряпок. Мурад кивнул Насте на них, и она послушно села. Он сел рядом и обнял Настю за плечи. Они сидели долго. Молчали, пытаясь осознать произошедшее.

— Про эту пещеру мне рассказал дед Муса, — прервал молчание Мурад. — Она когда-то предназначалась для того, чтобы скрыть от посторонних глаз то, что им видеть не стоит. Или чтобы спрятать кого-то. — Он помолчал и добавил: — Я принес сюда все необходимое для выживания вот в таких непредвиденных случаях.

Настя молчала, не зная, что сказать.

— Мы могли бы попробовать потушить дом… — наконец произнесла она.

— Бессмысленно, — возразил Мурад. — Ты же видела, что огонь был везде.

— Это не просто пожар, да? — Она подняла на него испуганные глаза. — Кто-то поджег дом?

Мурад кивнул и отвел взгляд. Настя видела тень, черными крыльями легшую на его лицо.

— Что же теперь делать? — прошептала она.

— Сидеть здесь.

Мурад встал, прошелся от стены к стене, всего несколько шагов — так мала была пещера.

— Отсюда есть другой выход?

— Нет, только тот, которым мы пришли.

— Значит, мы замурованы? — дрожащим голосом спросила Настя.

— Пока наверху бушует пламя — да.

Настя всхлипнула. Огонь! Кругом огонь! А они под землей в крошечной каменной келье, откуда не выбраться.

— Я только не пойму, как они нас нашли, — размышлял вслух Мурад. — Ни одна живая душа не знает, где это место. Не мог же Леха меня предать?

— Леха? — эхом отозвалась Настя.

— Со своего сотового я звонил только ему и Тамерлану Нургалиеву, — ответил Мурад, — но им я доверяю, как самому себе. Не могли они передать никому данные звонков, по которым можно было бы вычислить это место. Через деда Мусу — вряд ли.

Мурад расхаживал туда-сюда, не находя себе места. Настя смотрела на него и не понимала, что он должен был испытывать. Мало того что их нашли, чуть не сожгли заживо, так еще и дом, его дом… От него вряд ли что-то осталось. Те отдаленные хлопки, что они слышали, спускаясь сюда, были взрывами. Кто-то не просто учинил пожар — кто-то решил не оставить здесь камня на камне. Настя вдруг замерла, с ужасом уставившись на Мурада. Боже мой! Это же наверняка она виновата. Осознание смерчем обрушилось на нее, уничтожив остатки самообладания. Настя зарыдала.

— Эй, Настя, девочка моя, — тут же обнял ее Мурад. — Не надо так, все будет хорошо.

— Это я… это я… — заикаясь сказала Настя. — Это я во всем виновата.

— Здесь нет твоей вины, — гладя ее по волосам, уговаривал Мурад.

— Нет, я виновата. В тот день, когда ты последний раз ездил в город, я позвонила отцу, а потом Жанне, — рыдала Настя.

— Ты позвонила отцу и Жанне? — отстранившись, уставился на нее Мурад.

— Прости меня, пожалуйста, прости! Это был папин день рождения, я не могла его не поздравить. А еще это день смерти моей мамы, понимаешь? И я хотела, чтобы папа вспомнил и обо мне, и о маме, — всхлипывала Настя. — Мне было так одиноко. Но папа не вспомнил. У него Аллочка беременная. А потом я Жанне позвонила, она раньше всегда помнила, как мне плохо в этот день, но и она забыла.

Мурад взял Настю за руки, крепко сжал их, заглянул в ее заплаканное лицо.

— Но ведь это не Жанна устроила этот пожар? — всхлипывая спросила Настя.

Она смотрела в глаза Мурада, но ответов не находила.

— Не плачь, — тихо сказал он. — Ты ни в чем не виновата. Ты не могла знать.

— Не могла знать чего? Ты хочешь сказать, что моя лучшая подруга наняла киллера, чтобы убить меня? — Истеричный плач Насти резко оборвался, она смотрела на Мурада, и в ее глазах плескалось недоверие.

— Я должен был рассказать тебе, как только узнал…