Я не дам тебе развод

Глава 24

Давид

Меня так никогда еще не накрывало. Вернее, ни с кем меня так не накрывало, как с моей женой. Прошлое стерлось. Это был шквалистый ураган, который налетел молниеносно унес нас далеко и надолго. Я не ожидал ничего подобного. Думал, что моя строптивая женушка соберет чемоданы и сбежит вместе с моим сыном, но она меня удивила.

Она спала рядом с Матвейкой, такая трогательная, хрупкая. Осталась в доме и никуда не сбежала. В этом я увидел шанс.

Все случилось быстро, за считанные минуты, зато страсть была неподдельной. Я правда хотел с ней поговорить, но оказался рядом, и этот ее голубой тонкий халатик просто снес мне крышу. Ее аромат, ее вкус, ее свежее, сладкое дыхание.

Мы вместе провалились в забытье и столкнулись в едином порыве.

В ней по-прежнему не хватало опытности, зато все эмоции были искренними и отозвались во мне гораздо мощнее, чем со всеми другими женщинами. Во сто крат. Я вдруг понял, что никогда не получал от женщины столько настоящего отклика.

И еще понял, что не захочу уже никакую другую, Эльза для меня одна такая, несравненная, идеальная. Оказывается, я был женат на своей идеальной женщине и, идиот, не подозревал об этом, упустил ее. Но удержу!

Вмиг ощутил, что Эльза моя, теперь пути назад нет и развода она никакого не получит.

Едва дыхание пришло в норму, решился посмотреть на Эльзу. У нее были закрыты глаза, и было непонятно, разочарована ли она случившемся, или довольна, или жалеет.

Заметил, как уголки ее губ слегка подрагивали, будто готовые растянуться в улыбке. Улыбается? Такого я не ожидал, и теперь залюбовался тем, как она млеет после нашей страсти.

Моя ты Эльза, моя… Почему-то уверен, что у нее никого не было.

На тумбочке вдруг ожил передатчик. Ощутил досаду, хоть и речь шла о моем сыне. Матвейка звал маму. Проснулся, и жена сразу подхватилась, оправляя на себе одежду, которую я, впрочем, не успел снять с нее, как и свою.

— Я сам к сыну пойду, — остановил ее, вдруг приняв неожиданное решение и тронув за плечико, — а ты в душ лучше сходи.

Глаза жены сияли голубым светом, улыбка играла на губах. Хотел к ней потянуться, но решить не спешить. А то взбрыкнет гордячка, если буду давить, знаю я ее.

Жена кивнула и быстро скрылась в ванной, а я взял радионяню и отправился к сыну.

— Мама? — спросил Матвейка, потирая кулачками еще сонные глазки.

— Мама скоро придет, — наклонился над постелью и поднял малыша на руки, заодно подхватывая игрушку, лежащую на кровати. — А ты пока поиграешь со мной, с папой.

Малой доверчиво потянулся ко мне и расширил глаза.

— Папа? — удивленно склонил голову, держась за мое плечо.

От досады скрипнул зубами. Слово папа ему незнакомо. Но злиться я мог только сам на себя, злость на Эльзу как-то сама собой прошла. Я знатно накосячил, и поэтому она и сбежала.

Спустился с сыном вниз, и захотелось пить, в горле пересохло. Еще не успел дойти до кухни, как услышал приглушенный голос матери. Она разговаривала с помощницей экономки, которую сама же порекомендовала пару лет назад.

— Вот, держи… И про каждый ее шаг мне докладывай. Мы эту заразу выведем на чистую воду! — шипела мать, а я придержал шаг, интересно стало, что за козни она строит в моем доме. — Ишь ты, три года носа не показывала, а тут примчалась. Дом весь вверх дном перевернула, сына моего с ума свела. Ремонт ей подавай, новые вещи! И пацаненка своего притащила, непонятно, кто его отец… А ведь на моего Давида его повесит.

— Тетя! — громко и радостно возвестил тот, о ком шла речь. Я понял, что нас обнаружили, и вышел из-за угла.

Успел увидеть, как девка в переднике спешно прячет купюры в карман.

— Что здесь происходит? — спросил, строго глядя на мать. — Ты шпионку ко мне в дом пристроила? Ма? Зачем?

Я не мог устроить разборки, пока на моих руках сидел ребенок. Не хотел его пугать. Но я разберусь, как только Эльза придет и заберет малыша.

— Сынок… Ты не горячись, — мялась мать, семеня за мной следом.

Я прошел в гостиную, где было пыльно и полным ходом шли ремонтные работы. Развернулся и двинулся к столовой. Там было тише, я присел на небольшой диванчик и отпустил Матвейку на пол.

— Давид, ну прости меня… — скулила мать, прикладывая к сухим глазам белый кружевной платочек. — Я же как лучше хотела…

— Следить за моей женой и сделать все, чтобы заставить Эльзу сбежать? Этого ты хотела, — припечатал, может и грубо, но по-другому не получилось. — Она моя жена, и другой мне не надо, понимаешь?

— Ты три года про нее не вспоминал. Ты не любишь ее… И ребенок ее, ты же не можешь быть уверен, что она его именно от тебя родила. Надо тест на отцовство сделать!

— Мам, ты серьезно так думаешь? Да ты посмотри на Матвейку, это же я в детстве. Здесь у меня ни малейшего сомнения нет. И при чем тут мои чувства? Они тебя точно не касаются, — отбрил ее.

Вот еще она не вмешивалась в мои отношения с женой.

Будто в подтверждение, сын подошел к нам и протянул бабушке лопоухого зайца. Она застыла, словно змею увидала. Меня вдруг оскорбило ее неприятие моего сына. Другими глазами посмотрел на мать. И сделав выбор, в котором не сомневался.

— Знаешь что? Тебе лучше уйти, и вообще, поменьше бывать в нашем доме, раз тебя так нервирует малыш, в котором и твоя кровь течет, — встал с дивана, показывая тем самым, что разговор окончен.

Подхватил Матвейку на руки. Надо отнести его к матери, я не знаю, может, после отдыха он есть хочет. Надо разузнать о привычках сына. Я собираюсь быть полноценным отцом, а не наблюдателем со стороны.

— Давид! Сынок! Неужели ты меня прогоняешь? Свою мать! Променял меня…

— Да, если хочешь, то прогоняю, — прервал стенания той, которая родила меня и должна понимать, что значит ребенок для родителя. — Ты сама такой вывод сделала, мама. Ты могла бы быть счастливой бабушкой и заниматься маленьким внуком. А ты всей душой отрицаешь его существование. А ведь других внуков у тебя не будет. Только мои дети от моей жены!

Я уже подошел к лестнице, а мать все следом шла, не унималась. Все твердила, что я ее единственный сын и ей плохо без меня. Припомнила, как нам всем было хорошо с Линой.

Мне вдруг подумалось, что и Лина могла быть шпионкой матери, как та девушка. Ведь и ее мать со мной познакомила когда-то, еще до Эльзы. Даже остановился на нижней ступеньке.

— Раз тебе так Лина нравится, так и живи с ней сама! Пусть она тебе внуков нарожает, любимых. А у меня есть семья! — отвернулся, сдерживая свой гнев. Если мать не уймется и не скроется с глаз моих, то я точно все выскажу, и обижу ее. — И шпионку свою забери из моего дома, иначе ей не поздоровится. Возвращайся, как почувствуешь, что готова стать любящей бабушкой моему сыну.

Я не стал слушать плаксивые высказывания. Надеюсь, что мать все поняла и сейчас же уйдет. Мне не хотелось обижать ее, все же я у нее один остался. Пока один.

Наверху, вцепившись в перила, стояла бледная Эльза. Она все слышала, и ей точно была неприятна моя ссора с матерью. Она сразу потянулась к ребенку, но мальчик оттолкнул ее руки и прижался ко мне.

Он принял меня!

Эльза не обиделась, улыбнулась. Потом вместе прошли в их комнату. Там на подоконнике стояла игрушка, которую я купил сегодня своему сыну. Первая игрушка.

Матвейка заинтересовался яркой коробкой и отметал все попытки ее открыть. То, что было внутри, пока мало его интересовало. Он изображал звук двигателя, толкая коробку по ковру.

Надо же, такой маленький, а уже водитель!

— Ты поссорился с мамой из-за нас? — с грустью сказала вдруг Эльза, пряча лицо в ладонях. — Она никогда не примет ни меня, ни моего ребенка, Давид.

— Тебя это не должно волновать. Главное, что я вас принял и больше не отпущу.

Мне хотелось обнять жену, успокоить, но отношения между нами пока были натянутые. Уже то, что мы сидели рядом на оттоманке и следили за нашим ребенком, было хорошо. Как настоящая семья.

— Ты запретил ей приходить сюда…

— Да, пока не смирится, здесь ей делать нечего.

— Но она у тебя одна, — Эльза с беспокойством смотрела на меня, закусив губу. — И ты у нее один, как мать, я ее понимаю, и мне жаль…

— Успокойся, она в наш дом не придет, а я же могу навещать мать в ее доме. Все, проблема решена. Я не подросток, чтобы командовать моей жизнью и шпионить за каждым моим шагом. Или твоим. И не смей жалеть ее, она тебя не пожалела. Что она тебе тут, кстати, наговорила?

— Никак не хотела уходить, тебя ждала и, как обычно, пыталась меня прогнать.

— Больше этого не будет, — пообещал, — она не войдет в этом дом, если решит тебя оскорблять. Или нашего сына.

Матвейка как почувствовал, повернулся ко мне.

— Па? — уточнил он, и мое сердце дрогнуло.

Неужели так быстро запомнил? Соотнес. Видимо, у мальчиков живет внутри природная потребность иметь отца. Эльза тоже удивленно посмотрела на сына.

— Я сказал ему, что я его папа, — посмотрел я на нее, и ее глаза сверкнули непонятным светом. А потом она улыбнулась.

Я встал, мне нужно было сделать несколько звонков по бизнесу. Устроил себе короткий рабочий день, а дела не доделал.

— Ты ребенком займись, покорми, или что там у вас по распорядку дня?

— Матвейка обычно слегка перекусит после сна, и мы идем гулять.

— Ну вот, пойдем вместе на прогулку, через полчаса. Я кое-какие дела сделаю.

Вышел из комнаты и спустился на первый этаж, но, прежде чем зайти в свой кабинет, удостоверился, что матери моей нет, как и ее шпионки.

Сейчас я жалел, что позволил ей так много присутствовать в моей жизни. Моя мать еще не старая женщина, ее подруги с радостью ходили по бутикам и салонам. Ездили отдыхать на острова или отправлялись в турне, чтобы посмотреть мир и отдохнуть.

А она следила за моей жизнью неотрывно. Что я ем, с кем я сплю. Что ношу. Она даже вещи мне покупала. Я стал смыслом ее жизни. Но ее забота как удавка на шее.

Я и раньше начинал задыхаться от ее постоянного присутствия в моей жизни, в моем доме и даже в офисе. Но, только когда появилась Эльза, а потом и сын, у меня возникло желание скинуть наконец эту удушающую заботу-удавку и вдохнуть полной грудью.

По настоянию жены на прогулку я надел обычные джинсы и футболку, в темных тонах. Мы поехали в парк, прогулялись по аллеям, любуясь цветами и фонтанами.

Для меня это было ново, некогда было прогуливаться вот так, никуда не спеша. Матвейка бегал, гонял голубей или выпускал в небо воздушные шары.

Я скупил все шары у продавца и давал сыну по одному, а он заливисто хохотал и выпускал их в небо.

— Летит! — повторял он за матерью и топал от избытка чувств. Долго провожал шарик взглядом, хлопая в ладоши.

У меня даже лицо заболело, давно я так не улыбался.

Поужинали в городе, походили по детским магазинам и вернулись домой уже вечером. Эльза сразу принялась купать сына и укладывать его спать, а я все порывался помогать. Но она в основном справлялась сама.

— Я тебя жду, — кивнул в сторону двери, когда жена прилегла рядом с уставшим сонным ребенком, поглаживая его по спине. Сразу смутилась, услышав мои слова. — Твое место рядом со мной, в моей кровати.

— Я не смогу оставить сынишку одного, — прошипела Эльза и отвернулась.

— Ну да, моя мать вон до сих пор меня оставить без присмотра не может, — усмехнулся, а Эльза вздрогнула, не понравилось сравнение, и я о нем тут же пожалел. — С детства все и начинается.

— Ладно… Я подумаю, — проворчала она.

Да, милая, теперь нам придется вместе принимать решения о том, как воспитывать нашего общего ребенка. Теперь он не только твой сын. Он наш.

Я ушел, чтобы не мешать, но вернулся, прождав час. Эльза спала. Ладно, раз Магомед не идет к горе…

Взял лишнюю подушку с прикроватной оттоманки и устроился на кровати с правой стороны. В свете ночника разглядывал спящую жену, лежащую с другого края. Потом Матвейку, который раскинулся между нами.

Хотел просто полежать, но заснул. Проснулся по привычке рано, и сразу увидел удивленный голубой взгляд.

— Доброе утро, — прошептал Эльзе, протягивая к ней руку, чтобы коснуться плеча.

— Доброе утро, Давид… — улыбнулась в ответ, — ты так с нами и проспал? Всю ночь?