Я не дам тебе развод

Глава 30

Эльза

Выехали рано утром. Я волновалась, если не считать перелета из Швейцарии, это второе путешествие с Абрамовым и нашим сыном. Давид плотно входит в нашу с Матвейкой жизнь. Или мы в его. Это как посмотреть.

Сегодня снова спали втроем на одной кровати. Давид сразу улегся на то же самое место, и смотрел на меня. Его темно-карие глаза в свете ночника казались черными, загадочными.

Мы долго играли в гляделки, улыбаясь друг другу. Уверена, он вспоминал наше короткое «примирение» в кладовке. Я и не думала, что способна на такое, но как устоять перед Абрамовым?

Он уснул первым. Да, встает рано, работает. Видимо, замотался.

Я еще немного разглядывала его волевое, но расслабленное во сне лицо.

Красивый… Он стал еще привлекательней за три года. Благородная щетина на скулах и подбородке удивительно шла ему. Шелковистые черные брови придавали лицу суровость. Но не сейчас, когда спал. Легкая улыбка застыла на его четко очерченных губах.

Наверное, Давид видел во сне что-то хорошее, вздыхал, счастливо как-то, с радостью.

— Что тебе снилось сегодня? — спросила за обедом в придорожном кафе. Мы уже проехали три сотни километров, когда сыну надоело сидеть на месте. — Ты улыбался и вздыхал.

— Ты снилась, — Давид отрезал ножом кусок котлеты и осторожно попробовал ее на вкус. — Хм, вроде съедобно. Но я бы лучше в ресторан заехал.

— Ну да, с ребенком в ресторан. Мы в путешествии, решили ехать как обычная семья, без всего этого пафоса, — напомнила я нашу договоренность, — так что довольствуйся простыми блюдами.

— Да я не против, но обещай, когда Матвейка подрастет и сможет путешествовать, ты согласишься на яхту, Мальдивы…

— Я еще не совсем с ума сошла, чтобы отказываться от Мальдив, — рассмеялась я, — и так уж и быть, согласна я на вашу яхту, господин олигарх, — поддела его, не удержавшись и показав язык.

Абрамов поймал движение взглядом и хищно улыбнулся. И как он это делает? Я сразу представила нас на яхте, на островах… И эти мечты отозвались в самом сердце. Эх, нужно возвращаться с неба на землю.

— Значит, я тебе снилась… И что я делала в твоем сне?

Мне стало интересно, как я ему снилась, что делала. Сны — это отображение наших мыслей.

— Ты была невестой. А я — женихом. И никаких гостей, только наш сын.

— Странный сон, — усмехнулась я, одновременно пытаясь накормить ребенка супом. — Как у нас может быть свадьба вместе с ребенком?

Матвейка заприметил у отца котлету и тянул ручонку, пытаясь отжать у родителя кусок крученного мяса на вилке.

— Мой пацан, мясо любит, — горделиво произнес Давид, двигая ко мне тарелку, — накорми его.

Я не замечала за сынишкой особой любви к мясу, поэтому и не стала заказывать для него котлеты. Но, как ни странно, малыш с удовольствием съел половину котлетки и потянулся к стакану с яблочным соком.

— А сон не странный, — вдруг продолжил тему муж, — наверное, я виноват, что у нас не было красивой свадьбы, все больше было напоказ. Для прессы, для наших семей. А может быть, я снова хочу вернуться в прошлое и увидеть тебя в наряде невесты. Ты была такая красивая, воздушная… Да, я бы хотел снова увидеть тебя в белом!

— Сказочник ты, — рассмеялась, чуть не ляпнув «милый».

Давид тоже смеялся, и мне он таким нравился все больше. Я снова влюблялась в него, однозначно. Пока я ела, муж бегал по залу за сынишкой. Ему нравились догонялки. Матвейка так заливисто смеялся, когда Давид пугал его: «Догоню-догоню!». И сразу бросался наутек.

Вряд ли бы он так бегал по ресторану. Эта простецкая атмосфера расслабила моего личного олигарха. Я его не узнавала. Куда делся холодный и властный мужчина, которого я встретила по приезде в Россию… Надеюсь, он никогда больше не вернется.

Мы стали рассаживаться по местам в машине, чтобы ехать дальше, и муж предложил мне перебраться на переднее сиденье, чтобы быть рядом. Но я не могла оставить малыша одного сзади.

— Да он сейчас заснет, — как знаток сказал Давид, посматривая на нас в зеркало заднего вида. — Поел сытно, набегался, сейчас укачает его дорога. Уже глаза трет.

— Вот уснет, тогда и пересяду, — настырничала я, удобнее усаживая Матвейку в детском кресле.

Проехали всего с километр, и муж остановил машину, взглядом показывая на переднее сиденье. Сынуля крепко спал. Я перелезла вперед, не выходя из салона, боясь, что малыш проснется от звука хлопнувшей дверцы.

— Ну вот, с тобой веселее, — улыбнулся Абрамов и завел мотор.

В какой-то момент он протянул руку и взял мою. Вроде бы ему должно было неудобно так рулить, но он не отпускал ее очень долго, словно боялся моего исчезновения. И эта связь между нами, которую я ощущала как живую, крепла с каждой минутой проведенного пути.

Я тайком любовалась им. В обычной белой футболке и джинсовых шортах, он не выглядел миллионером. Мне нравилось смотреть, как безмятежно он рулит, будто даже удовольствие получает от вождения. Может быть, когда-нибудь и я научусь водить машину, получу права, буду возить Матвейку из особняка на какие-нибудь занятия или в спортивные секции… Почему-то перед глазами встала четкая картинка.

И дом я увидела, и машину с уже повзрослевшим сынишкой на переднем сиденье, а на заднем в детском креслице расположилась девчушка.

Наша с Давидом дочь…

Я не стала принимать таблетку экстренной контрацепции и противозачаточные тоже не принимала, так что беременность не исключалась. Почему-то это не пугало. Если я снова стану мамой, так тому и быть. Уверена, что на этот раз мне не придется сбегать,

На ночь мы остановились в придорожном мотеле. Завтра вечером мы уже будем плескаться в море. Но Давиду тоже нужно отдохнуть, весь день провел за рулем.

— Черт! — услышала я голос из ванной и сразу же поспешила на помощь. — Рука разболелась.

— Погоди, я сейчас, — вернулась в гостиную, там в сумке у меня имелось все необходимое, чтобы обработать рану.

В дорогу я прихватила много чего для оказания первой медицинской помощи.

Вернулась к мужу, помогла размотать бинт. Края раны немного покраснели, воспалились. Обработала и хотела наложить чистый бинт, но Давид не дал.

— Не надо, пусть так заживает. Бинт давит. Не такая уж страшная рана.

— А если грязь попадет? — подула на его руку, так жалко стало, до слез.

— Утром забинтуешь. Эльза, — сказал шепотом, приподнимая мое лицо за подбородок, — поцелуй меня? Сама.

Я посмотрела на его губы. Я его жена, имею право целовать, когда захочу. Сейчас вот захотелось. Давид обнял меня за талию здоровой рукой. Притянул к своему крепкому торсу.

Приподнялась чуть и прикоснулась губами твердых прохладных губ мужа. Так приятно. И так волнительно, будто первый поцелуй. Он и есть первый. Подаренный без условий и без обмана. Настоящий.

— Ты удивительная… Как я был слеп раньше… — шепнул Давид, углубляя поцелуй, от которого у меня просто перехватило дыхание. Уже понимала, что, сколько бы он ни целовал меня, всегда будет мало.

Насладиться лаской сынок не дал, притопал в ванную, протягивая машинку, у которой отвалилось колесо. Матвейка смотрел прямо на папочку, обращаясь к нему.

И я, скрестив руки, закатила глаза. Правда, улыбка уже ползла по губам, а ревности никакой не было.

— Иди, папочка, занимайся тем, чем занимаются все папочки, раз уже мне достались все бессонные ночи и зубы, — пошутила я, внезапно поняв, что горечь внутри исчезла. Обида рассосалась, и даже осадка никакого не осталось.

Я простила Давида. Ведь и он тоже не винил меня больше за побег.

Пока Абрамов прилаживал колесо, я сбежала в спальню, пора приготовить кровать к ночевке.

Этот невинный поцелуй горел на моих губах. Это совсем не то, когда муж проявлял инициативу, жадно набрасывался. Именно сейчас я почувствовала нежность, с которой начинаются отношения между мужчиной и женщиной.

И я чувствовала, что именно сейчас между нами зарождается что-то настоящее, какая-то непреодолимая потребность именно в этом мужчине. Если бы Давид потребовал от меня четких ответов, что я чувствую к нему, я бы артачилась, упрямилась и не облекла в слова эти новые чувства, чтобы не дать ему власти над собой, чтобы он не заявлял потом, что я очень быстро сдалась.

Но Абрамов вел себя правильно. Не давил, ничего не требовал, он просто медленно, но верно приручал меня к себе. Мне нравилось это ощущение быть рядом с ним и чувствовать, что он тоже наслаждается нашим общим временем.

Даже все свои дела отложил и поехал на машине как самый простой путешественник…

К вечеру следующего дня мы увидели море. Не доехав до дома, который снял для нашей маленькой семьи Давид, решили помочить ноги в морских волнах.

Оставили машину на дороге и спустились на берег. Некоторое время просто стояли и наслаждались морским бризом. Давид держал на одной руке своего сына, другой обнимал меня за плечи.

— Я об этом всю жизнь мечтала… — вырвалось у меня поневоле.

— О чем? Увидеть море? Ты его видела вроде, и не раз, — усмехнулся муж.

— Но не вот так, с тобой и сыном. Об этом иногда мечтала… — Я вдруг смутилась, выдав свою мечту. — А у меня нет купальника!

— Ловко ты перевела тему! — рассмеялся муж, отпуская Матвейку побегать возле воды. — Я думал, купальник есть в гардеробе каждой девушки. А у тебя его нет?

— Нет, я его выкинула… Недавно.

— Значит, сейчас поедем и купим. — Абрамов поймал меня за руку и притянул к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. А мне даже сопротивляться не хотелось. — Твой первый поцелуй на море. А теперь намочим ноги! Догоню-догоню!

Услышав эти слова, сын звонко рассмеялся и стал убегать, оглядываясь. Мы резвились, скинув обувь и забегая в воду.

А я все удивлялась, куда делся тот самоуверенный и самовлюбленный муж, каким он был три года назад, сразу после нашей свадьбы. Сейчас он был таким веселым, что тот зародыш любви расцвел махровым цветом.

— Поехали смотреть дом, — заявил муж, когда мы вдоволь нарезвились на берегу. — Я надеюсь, он такой же, как в буклете. Потом нужно будет еще купить продукты. И купальник!

Дом оказался огромным, целая вилла. Имелась детская комната, полностью оборудованная. Ей я обрадовалась особенно сильно. Комната была совмещена с огромной спальней, разделенная только дверью.

— Теперь ты от меня не отвертишься, женушка, — поймал меня в объятия муж и стал тихонько толкать к поистине царскому ложу. — Теперь будешь со мной спать в одной кровати.

— Нам и втроем было неплохо, Абрамов, вот согласись, — сопротивлялась я понарошку, но Давид завалил меня на кровать и стал целовать.

— Сын! — напомнила я, когда почувствовала горячие губы на шее, прокладывающие дорожку из поцелуев.

— Там столько новых игрушек, его не оторвать от них долго.

— Давид… Я так не могу… Матвейка может прибежать в любую минуту. Так что…

— Так что этой ночью жду тебя на этом месте.

Давид, деланно кряхтя, поднялся с постели. Пообещал приготовить мне кофе и исчез из комнаты. А я подхватила на руки сына, который рычал, старательно отрывая плинтус, который плохо прилегал к стене. Конечно, у нас куча игрушек, но ведь что-то поломать гораздо интереснее.

— Папочке придется возместить ущерб, — поцеловала маленького исследователя в сладкую щечку, и мы пошли осматривать дом.

Меня поразил бассейн, который располагался на втором этаже, и с него открывался восхитительный вид на море. Пожалела, что еще не купила купальник. Я бы с удовольствием нырнула в лазурную гладь.

Матвейке понравились стеклянные стены бассейна. Вокруг стен был устроен огромный аквариум, по всему периметру. Обитатели его поражали яркостью и резвостью. Мальчик бегал вдоль аквариума, хлопал по стеклу ладошками, пугая рыбок.

— Малыш, не надо так делать, — я переживала, что стекло не выдержит. — Не бей по стеклу.

— Он не разобьет стекло, не бойтесь, — послышался сзади чужой мужской голос, — оно очень прочное.

Я обернулась. Возле нас стоял пожилой мужчина в синем комбинезоне, похожий на нашего садовника.

— Михаил, — протянул мне руку, я чуть пожала его пальцы. — Я присматриваю за домом, и за этим аквариумом тоже. Мой рабочий день до семи часов вечера, если что — обращайтесь.

— Хорошо, — улыбнулась, потом увидела, что к нам приближается муж, и решила познакомить работника со своей семьей, — я Эльза. А это мой муж Давид, и наш сын Матвейка.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и работник подмигнул нам. Подошел к Матвейке.

— А ты знаешь названия рыб? Пойдем покажу тебе самую большую. Не бойся, они не смогут выбраться наружу. Стекло очень толстое, вот такое! — Он раздвинул руки, показывая толщину стеклянной стены аквариума. — А еще мы можем их с тобой покормить.

Сынок замер и посмотрел на незнакомого дядю, потом на нас с папой. Мы кивками подтвердили, что он может продолжить разговор. Расселись тут же на шезлонгах и стали любоваться морем, попивая кофе со свежими сливками. Матвейка и его новый друг Михаил рассматривали стайки рыбок и тихо переговаривались.

— Твой сын уже поломал плинтус, — поделилась я с Давидом, чья ленивая улыбка отозвалась в теле истомой. Его большое и сильное тело будоражило, а обещание прийти ко мне ночью не давало покоя.

— Значит, мой?

— Конечно. Если набедокурил, то твой хулиган, а если хорошо себя ведет, то мамин любимый сыночек. А ты как думал? — подмигнула ему, и рядом раздался довольный мужской смех.