Я тебя не помню

Глава 17

Данияр

– Нашел бы себе уже другую, Дан. Ты же видишь, нет у нее чувств. Память вообще не возвращается, чужая женщина, не твоя.

– Нет чувств? – я повел бровью. – Ты ошибаешься.

– Бля, с другой все равно было бы проще, – цокает Вяземский. – Тебе такую партию пророчили. Я слышал, это дочка Алябьева. Красивущая девка.

С Вяземским хотелось иметь дела только по одной причине – знакомы были с детства. На этом наши общие интересы сводились к нулю, даже в выборе женщин мы ориентировались на разные принципы. Я хотел себе жену попроще, но никак не из богатой семьи. Не хотел, чтобы папаша какой-нибудь Алябьевой указывал мне, как бизнес вести и куда дочурку в отпуск отвезти.

Настю нашел случайно и в том месте, где ее не должно было быть. На четвертом курсе они с подругой поехали отмечать новый год в коттедж к одному из одногруппников. Тридцать первое, полночь, я подарил подарки родителям и поехал к себе на квартиру в город.

Она шла в одной дубленке, расстроенная, а на улице мело дико. Я остановился подвезти и вовсе не планировал находить женщину для семьи. Ничего особенного в нашем знакомстве не было, да и я уже не в том возрасте, чтобы искать романтику. Оказалось, после полуночи в коттедже стал происходить беспредел. Что там с ней пытались сделать я понял по порванным колготкам. Почему-то уже тогда меня это разозлило. Настя умоляла не возвращаться туда и не искать виновного, а когда все-таки вернулись, то понял, почему.

Настя и самостоятельно справилась, разбив уроду голову вазой. Ничего с ним не случилось, но убежать смогла. Я добил, а потом забрал ее оттуда и запретил посещать такие мероприятия. Больше Настя и не ходила туда. Я считал, мы с ней договорились, но Настя стояла на своем: ее парень – тиран. Через три месяца я окончательно перевез ее к себе. Только со своими родственниками не знакомил. Знал, на какую тропу выйду, когда возьму Настю в жены.

Только тогда ни познакомить не успел, ни в жены взять.

– Она, кстати, изменилась. Тихая стала, зашуганная, – сказал Вяземский. – Не такая как раньше. Не цепляет, согласись, Дан?

– Закрой рот. С тобой еще не обсуждал, – бросил я.

– Тебе надо снять напряжение, Дан, – протягивает Вяземский и подзывает в нашу сторону двух брюнеток. – Смотри, какая походка от бедра. Все для тебя сделают, Дан. Выбирай любую.

– Мне похер. Обе одинаковые.

Вяземский удовлетворенно кивает, притягивая к себе ту, что ближе. Я смотрю на него искоса и достаю телефон. Ко мне молча присаживается незнакомка и примитивно трется, вызывая раздражение.

– Я тебя приглашал две недели назад, – напомнил я. – Ты снова в горах отдыхал?

– Когда ты женился и всю родню созвал?

Я кивнул.

– Слушай, дела появились, – отмахнулся он.

– Ты один не явился. Как и весной тебя одного не было.

– Ты меня в чем-то подозреваешь что ли? – спрашивает Вяземский, а в глазах уже туман. – Давай потом поговорим, у меня стояк и мозг не варит.

Проходит несколько минут прежде, чем Вяземский прощается и утаскивает девушку наверх. Я с раздражением скидываю женскую руку со своих брюк и велю сидеть смирно.

– Что-то не так? – с обидой спрашивает девушка.

– Беги отсюда, девочка, – бросил, не глядя. – Сейчас здесь будут жестить.

Через несколько минут на телефон поступает звонок о готовности. Даю добро, хотя в груди все так жжет хреново. Дружба не должна так кончаться. Но предатели должны гореть в аду.

Вскоре из клуба выводят народ. Охрану скручивают в первую очередь, это наводит шума, но Вяземский не слышит. Он занят своим стояком.

– Господин Багров, все готово, – доложили мне спустя время. – Его отвезут загород. Нужно пару дней, чтобы подготовить почву. Когда вы приедете, он будет готов рассказать абсолютно все.

Я кивнул. Значит, девку от него вывели и его самого одели. Сейчас Вяземский не расколется, надо дать ему понять, что мне обо всем известно.

– Живым только оставьте. Иначе со всех вас шкуру сниму.

Еще несколько дней я провел в Москве, ожидая, пока Вяземский начнет говорить. Мне он нужен был готовенький.

На душе было чертовски хреново. Но не более того дня, когда пропала Настя, поэтому на место иду решительным шагом и почти не морщусь, когда нахожу в подвале уже изрядно подбитого Вяземского.

– Какого черта?! – взревел тот, отхаркиваясь.

Почва была подготовлена, можно приступать. Несколько дней не прошли даром, лицо Вяземского было опухшим от ударов. Раскалывался долго, сказали.

– У меня были аналогичные мысли, когда понял, что на моем корабле завелась крыса.

– Ты, бля, о чем?!

Вяземскому на полу неудобно, но подняться он уже был не в силах. Он злится, но в глазах, сука, проскальзывает очевидный страх. На него вышли. Карты у меня на руках. Я медленно ступил к нему, присел и схватил за грудки.

– Она моя была. Только моя, блядь. И о ней знал только ты, ублюдок, – выплюнул я. – Кстати, можешь доложить Назару, что ребенок мой.

– Я тебя не понимаю… – ухмыльнулся Вяземский.

– Понимаешь. Все ты понимаешь, крыса.

Метнув взгляд на охрану в углу комнаты, Вяземский пытается рыпаться. И даже в процессе умудряется врезать мне в скулу, охрана кидается мне на помощь, но я стопорю их рукой.

И с силой отшвыриваю Вяземского к стене. Тот вписывается головой в стену и на некоторое время теряет сознание, а когда приходит в себя, то начинает визжать как не в себя.

– Распечатки с твоих телефонов, звонки Назару, ваши схемы – все у меня. Ты еще когда ко мне в дом заявился, у меня чуйка сработала, да только поздно копать я начал. Пока Настя не начала вспоминать тебя, шакала.

– Я не трогал ее! Все делал не я! – завизжал Вяземский.

Вот и славно. Я вышел на верную тропинку. Значит, я был прав, и Настя еще многое вспомнит о Вяземском.

Вынув пистолет из-за пояса, я медленно поглаживаю его, снимая пыль. И рассматриваю бывшего друга в халате, в котором его забирали из клуба с девкой.

– В московскую больницу ее привез ты. Медсестра Насти раскололась, составила твой фоторобот, больницу и камеры тоже нашли. Я был там. Медсестру по фамилии Нечаева помнишь?

В глаза Вяземского проскользнул ужас.

– Ты думал, что достаточно привезти ее туда под другим именем, и все сойдет с рук? Говори, с кем ты действовал. За молчание буду отстреливать как бездомную псину.

– Мы же дружили, блядь, Багров, – харкает кровью Вадим.

Я играючи прицелился, но не шутил.

– Я клялся себе, что не повезет тем ублюдкам, когда я выйду на них. Наша дружба не смягчает обстоятельства. Скорее – наоборот. Ответа не будет?

Я снял оружие с предохранителя, целясь ниже бедра.

– Я не виноват. Тебя просто натравили на меня! – процедил Вяземский.

Я выстрелил, тяжело дыша. Вяземский заорал, но это не принесло мне должного облегчения.

– Время не вернуть, Вяземский. Ты прав, Настю не сделать прежней. Теперь все, что нас связывает – это общий ребенок. Но я матерью клялся, что отстрелю руки тем, кто до нее дотронулся. А мать мне дороже. Следующая – твоя рука, Вяземский, – выплюнул я.

– Назар хотел ее убить! – заорал Вяземский.

Я остановился, поглаживая теплый металл.

– А я ее спас! Он хотел от нее избавиться, как только я сказал ему о твоей русской невесте.

– Быстрее, – потребовал я, горя желанием отстрелить ему все, что только можно. Прав был Шах, заподозрив Вяземского в измене.

– Назар выманил ее из дома видеосообщением, где ты трахаешь какую-то девицу. Подумала, ты ей изменяешь. Мы стояли возле твоего дома, караулили ее. Блядь… – чертыхается Вяземский, скрючиваясь от боли.

– Быстрее! – тяжело глотаю слюну, понимая, к чему дело идет.

– Она быстро собралась и вышла из дома. Села в такси, в реальное такси, а мы ее перехватили. Я ее не трогал, это люди Назара ей булыжником голову разбили. Кто же знал, что она выживет. Блядь, ты можешь пушку убрать?! – психанул Вяземский.

Я схватил Вяземского за грудки и ударил ребром пистолета в челюсть.

– Говори! – заорал я. – Говори дальше, сука!

– Люди Назара в лес ее везли, я только сопровождал, – прохрипел Вяземский. – Думали, мертва. Когда она несвязно говорить стала, поняли, что она ничего не помнит, и я уговорил его сменить план действий. Он все равно внука своего первого убрать хотел.

– Причем здесь Саша?

– Притом, что Назар образовал выгодную партию, поженив их, а осенью оба должны были разбиться в той тачке. Только она снова выжила.

– Ты пиздишь, – покачал головой.

– Матерью клянусь! Ты же знаешь, старший внук во главе корпорации Назара не устраивал. А бездетный старший внук – и вовсе был не нужен. Он все надежды на тебя положил. Поэтому одному только богу известно, от кого Настя беременна.

– Может, у бога тогда и спросишь? – спросил я, усмехнувшись. – Я помогу тебе встретиться с ним.

Удар ребром становится последним для Вяземским, он отключается. То, что Саша не мог иметь детей, я знал, поэтому отказ его родителей от Насти был очевидным для меня. Либо дед еще не понял, что ребенок мой, либо уже понял и готовит новый план. Раз смог так хладнокровно избавиться от внука, то и правнук для него цены не имеет.

– Ты закончил, Данияр? – тихо спрашивает Шах за спиной. – Все узнал?

– Больше мне сможет дать только Назар.

– Тогда мои люди приберутся.

На плечо опускается рука друга. Я опускаю голову вниз, не в силах смотреть на истерзанного Вяземского.

– Нельзя быть мягкотелым, Данияр. Ты верно сделал, что послушал меня. Только так можно расчистить себе счастливый путь.

– Чувствую себя ублюдком. Я его родителей с детства знаю, – признался я.

– Твою женщину хотели убить. Не получилось, и они сделали еще хуже. Отдали другому. Никого нельзя после такого жалеть. Позвони жене, усиль ее охрану и возвращайся в Петербург. Встретимся там, мои люди пока приберутся.

– Мои тоже помогут, – сказал я решительно.

Я поднялся с корточек, вытирая руки и засовывая пистолет в кобуру. Выйдя из подвала, первым делом кивнул охране, чтобы тоже подключились, после чего позвонил Насте, пряча от нее грязные руки. С лица вытер пару капель прежде, чем на экране высветилось ее лицо.

– Привет, родная.

– Привет, а ты где? Так темно вокруг.

– Я скоро приеду. Ты ждешь меня?

Хотел услышать, что ждет. Но Настя этого вопроса не понимает, она не знает истории, не знает, как сильно я ее любил. Ее вытащили из дома с помощью видео. Где-то в прежней жизни она уверена, что я ей изменил. Она получила травму, после которой нет уверенности, что она все вспомнит. Надо было начинать заново, больше нет времени ждать.

– Когда скоро приедешь? – ее лицо хмурится, она в нетерпении.

– Завтра. Ждешь?

– Тогда жду…