Яблоня греха

ГЛАВА 14

Пройдя темной аллеей, они вскоре приблизились к одинокой высокой башне, которую Марциана заметила во время прогулки по саду. Достав из кармана ключ, барон открыл небольшую дверцу и первым нырнул под своды этого старинного сооружения. Здесь он зажег факел и предложил войти своим спутницам. Внутри башни пахло камнем, сыростью и самое странное — каким-то маслом. Дядюшка вдруг резко потянул какой-то рычаг, укрепленный на стене. Раздался странный скрежет, и Марциана с удивлением увидела спускающуюся к ним сверху огромную клетку. Несколько мгновений — и она остановилась прямо перед ними.

— Нам нужно поспешить, — заметил дядюшка, укрепляя на поручнях этого сооружения свой факел. — Скоро начнет темнеть. Забирайтесь в кабину, милые дамы.

— Боже милостивый! Неужели вы собираетесь подняться вверх в этой клетке? — почти ужаснулась Марциана.

— Конечно. Именно это мы и собираемся сделать, — в поисках одобрения Теодор оглянулся на тихо смеющуюся Каролину.

— Но… это же опасно! Каролина, неужели вы не поддержите меня?

— Мне уже приходилось подниматься наверх этой башни. Вам нечего бояться, моя дорогая.

— Это действительно так, — утвердительно кивнул дядюшка. — Теперь быстренько забирайтесь в кабину. Если, конечно, не боитесь!

Марциана вошла в клетку вслед за графиней, барон тут же привел в движение рычаг, укрепленный на огромной шестеренке, и кабина плавно оторвалась от земли.

Марциана старалась не смотреть вниз, уставившись на темную замшелую стену, что плыла перед ней. Ей казалось, что канаты, медленно поднимающие клетку при помощи разных рычагов и колес, обязательно должны оборваться, и тогда… В это мгновение кабина неожиданно дернулась и остановилась.

Они вышли на небольшую площадку, затем поднялись по ступенькам узкой винтовой лестницы еще выше и, наконец, оказались в просторном помещении с четырьмя окнами, устремленными в разные стороны света. Посредине этого зала стояло что-то очень странное, отдаленно напоминающее пушку.

— Вот здесь, моя милая племянница, я и пытаюсь дотянуться до звезд, — заметив удивленный взгляд Марцианы, барон понимающе улыбнулся и объяснил: — Это телескоп, для него я и хочу прикупить более сильные стекла.

— Когда-нибудь вы обязательно должны нас привести сюда ночью, — потребовала Каролина. — Я мечтаю увидеть звездные россыпи, о которых вы мне столько рассказывали.

— Ловлю вас на слове, милая Каро… Но довольно болтать. Идите к этому окну, мои милые дамы… Вот, теперь любуйтесь и не говорите, что я зря вас затащил на такую высоту.

Марциана послушно приблизилась к распахнутому оконному проему и осторожно выглянула наружу.

— Мой бог!

У нее даже дух захватило от той красоты, которую невозможно было увидеть на земле. Затаив дыхание, девушка с восторгом разглядывала представшую перед ней картину — на небольшом отдалении от башни, в которой они находились, огромными стрелами взметнулись ввысь остроконечные шпили замка, а вокруг раскинулось пышное зеленое одеяло огромного лесного массива, по которому серебристой ленточкой струились воды быстротечной Эльбы. И над всем этим распростерлось безбрежное лазоревое небо, освещенное лучами заходящего солнца.

— Что это за дом? — поинтересовалась Марциана, указывая на особняк, не уступающий по размерам Мансфельдвельде.

— Это усадьба моего брата, — ответила графиня. — А вон там, за тем холмом, находится поместье графа фон Луттерштейна. Вы скоро познакомитесь с его семейством. Он водил дружбу с Вольдемаром и частенько наведывался в ваш замок.

— Я уже знакома с графом, — заметила баронесса. — Он присутствовал на нашем венчании.

— Боже мой, а ему-то что там было делать?

— Не надо так удивляться, — сухо заметил Теодор. — Он сам предложил сопровождать Генриха, и мой вежливый племянник не смог ему отказать.

— Как-то странно. Луттерштейн никогда не был дружен с Грифенталем. Генрих человек совсем другого покроя, нежели Кассель… — задумчиво произнесла графиня.

— Это не наше дело, моя дорогая, — грубовато оборвал ее барон. — Но в одном я с вами согласен: Генрих разительно отличается от своего покойного брата и его приятеля. Возможно, именно поэтому у него хватило здравого смысла не выбрать себе в жены холодную рыбу.

— Да уж… — усмехнулась Каролина. — Гертруда, действительно, была немного холодна, да и Агнесса фон Луттерштейн — довольно скучная женщина. Но, довольно… Разве мы отправились к облакам для того, чтобы обсуждать тех, кто бродит по грешной земле? Смотрите, солнце уже почти опустилось…

Марциана повернулась в сторону заходящего солнца, и от волнения у нее сжало горло. Небо, еще минуту назад горевшее ярким пламенем, приобрело темно-пурпурный оттенок. Волнистая линия вершин многочисленных холмов темной полосой выделялась на фоне ярких красок, а огромный красный шар солнца с необыкновенной быстротой опускался за темную линию горизонта, оставляя на небе розовато-лиловые, каштановые и пурпурные блики.

— Вот и все, милые дамы. Еще один день покинул наш мир, а нам пора возвращаться.

Клетка стала медленно спускаться вниз под мерный скрежет шестеренок, но неожиданно кабина вздрогнула и резко накренилась, и одновременно с этим послышался треск рвущегося каната. Этот звук произвел устрашающее впечатление в ночной тишине. Женщины дружно взвизгнули.

— Не волнуйтесь, мои драгоценные. Сейчас я все исправлю, и мы спокойно вернемся на нашу грешную землю, — приговаривал барон, пытаясь укрепить веревки на месте порвавшегося каната.

— Дядюшка, надеюсь, вы никогда не поднимали в этой клетке детей?

— Нет, Генрих запретил Людвигу даже приближаться к башне, — пробурчал дядюшка. — Про Анну я и говорить не буду.

— Да, малышку подобное приключение могло бы испугать до смерти. С ее психикой… — неосторожно заметила графиня и тут же осеклась.

— Что вы имеете в виду? — встрепенулась Марциана, сразу забыв о своих страхах. — С ребенком произошло что-то плохое? Почему никто до сих пор мне ничего не говорил?

— С нею ничего плохого не произошло, — поспешила успокоить девушку Каролина. — Просто смерть матери произвела на нее слишком тяжелое впечатление. И в этом нет ничего удивительного. Но теперь, когда Бригитта окружила ее теплом и лаской, малышка, конечно же, пришла в себя.

Марциана попыталась рассмотреть выражение лица графини, но было слишком темно.

— Потеря обоих родителей за такой короткий срок ужасна для обоих детей. Я думала, что герцог и герцогиня умерли почти одновременно от какой-то болезни.

— Нет, они умерли не от болезни, — пробормотал барон Теодор, старательно закрепляя очередной узел и подтягивая вверх свою сторону кабины.

— Если вы не расскажете ей, Теодор, это сделаю я, — решительно проговорила графиня.

Кабина в это время окончательно выровнялась, и барон радостно воскликнул:

— Ну, вот и все, милые дамы. Еще пара минут, и мы будем внизу.

Но он напрасно решил, что графиня прекратит щекотливый разговор:

— Бессмысленно считать, что девочка не узнает правду. Я удивляюсь, что какой-нибудь доброжелательный слуга еще не рассказал ей об этом.

— Боже мой, Каро, вы опять за свое, — вздохнул барон. — Постоянно вмешиваетесь в чужие дела. Жизнь вас не изменила, это совершенно очевидно.

— Да, и, слава богу, что не изменила. Хотя мой муж и пытался это сделать… Марциана, вам давно пора было узнать, что Вольдемар убит на дуэли одним ревнивым мужем… Да, владелец Мансфельдвельде вел себя не как скорбящий вдовец. Хотя и при жизни Гертруды он не был образцовым мужем. Всю эту историю постарались замять, чтобы не скомпрометировать имя женщины, его любовницы.

— Перестаньте, Каро, — поспешно вмешался Теодор. — Его нельзя винить. Слухи о смерти жены окончательно вывели его из равновесия.

Марциана почувствовала внезапный холод.

— Боже мой! Неужели она…

— Да, — ответила Каролина. — Гертруда осознанно лишила себя жизни, не оставив даже записки, объясняющей причину этого поступка. Никто не знает, почему Гертруда сделала это — герцогиня была довольно замкнута. Но, знаешь… Мне кажется, что маленькая Анна знает больше, чем все думают.

— Но как она может что-то знать? — бесстрастным тоном произнес барон. — Это ведь ребенок.

— Чепуха, — решительно возразила графиня. — Никто не знает, что ей могла наговорить мать. Гертруда не была благоразумной женщиной, если решилась выйти замуж за Вольдемара. Несомненно, ей просто очень хотелось стать герцогиней.

— Этот брак устраивали мой брат и ее отец. От молодых ничего не зависело, — заметил Теодор. — Генрих наотрез отказался жениться на Гертруде, хотя и был с ней помолвлен с детства. Именно поэтому Альфред и лишил его наследства, передав герцогскую корону Вольдемару, своему младшему сыну… Осторожнее, мои милые дамы! — тревожно воскликнул он, и в тоже мгновение оборвался еще один канат. — Не волнуйтесь, земля уже под нами…

В этот миг оборвался новый канат, клетка еще больше накренилась и… ударилась об землю. Только благодаря тому, что графиня ухватила ее за руки, Марциана не вывалилась мешком из кабины. Чувствуя себя так, словно ее изрядно поколотили, она попыталась встать на ноги. Голова страшно кружилась…

— Н-да… Втроем подниматься опасно. Но ничего, завтра я пришлю своих подручных, и они все приведут в порядок, — дядюшкиному оптимизму оставалось только удивляться.

Барон помог своим спутницам выйти из башни и аккуратно запер двери своей ненаглядной обсерватории. К этому времени вокруг окончательно стемнело, и царица ночи — луна заняла свой трон на небе.

Несмотря на шутливые замечания дядюшки, прогулка по саду оказалась весьма неприятной, и когда они, наконец, вернулись в замок, ноги Марцианы промокли от ночной сырости.