За Гранью. Книга вторая

Глава 18

Таленн встретил короля тем особым шумом и суетой, что отличает любой крупный портовый город. Даже вдали от порта по улицам сновали люди самых разных мастей, различающиеся как внешним видом, так и одеждой. В Таленне не было впечатляющих зданий, центральные улицы не так уж отличались от окраин. Этот город вообще сложно было назвать красивым. Зато он был живым. Тут и там прямо у дороги или на порогах трактиров совершались сделки, а рынков и торговых улиц было чуть ли не больше, чем в столице.

Валтор смотрел на всю эту кутерьму из окон кареты, на дверцах которой красовался герб Малтэйров. При всем желании избежать помпезности, он не мог себе позволить явиться в Таленн инкогнито. Король Дайрии с подобающим почетом должен приветствовать на своей земле царицу Латирэ, и пусть вездесущие соглядатаи разнесут эту весть по всей Доэйе. И в первую очередь, пусть об этом узнает Айшел Имторийский, усевшийся на чужом троне.

Армиру с внучкой принимал в своем замке граф Парквелл — глава города. Замок Парквеллов был темен, массивен и приземист. Издалека он напоминал ползущую черепаху. Никакой красоты, зато должен выдержать штурм как с моря, так и с суши. Да и весь Таленн так просто не возьмешь, строили его на славу. И пусть много лет Дайрии не приходилось опасаться соседей, зато теперь у короля есть повод благодарить дальновидность предков, сделавших Таленн не только портом, но и крепостью.

Граф с сыновьями выехал навстречу королевскому экипажу. Валтор вышел из кареты и тепло приветствовал мужчин, которые были под стать своему городу: такие же простые, крепкие, лишенные внешнего лоска, зато полные жизни. Графу перевалило за пятьдесят, что не мешало ему выглядеть здоровым и полным сил. Его первенец был на пару лет старше Ватора, младшему по виду едва стукнуло двадцать.

Король приказал остановить карету и вышел навстречу Парквеллам.

— Ваше величество, мы счастливы приветствовать вас в Таленне, — граф легко соскочил с коня и преклонил колено, проявив изрядную для своих лет прыть.

Сыновья последовали его примеру. Валтор поклонился им, а затем протянул руку Парквеллу, помогая подняться.

— Я тоже рад эн Тенри. Признаться, стоит мне выбраться в какой-нибудь крупный город, удаленный от Тиариса, как я корю себя за то, что редко его посещаю и даю себе слово бывать чаще, которое потом непременно нарушаю.

— Не корите себя, ваше величество, — эн Парквелл усмехнулся. — Тут будучи градоправителем и то не до разъездов, попробуй за всем уследи. А если на плечах заботы не об одном городе, а о целом королевстве, то о путешествиях можно и не мечтать. Так что я отлично понимаю, как невероятно нам повезло. Сначала в Таленн пожаловала царица Латирэ, а теперь — вы.

— Боюсь только, ее величество Армира вряд ли считает сложившуюся ситуацию везением, — заметил король.

— Оно, конечно, так, — смутился граф. — Хорошего тут мало.

Сверху упала капля, за ней другая.

— Опять дождь, — вздохнул граф. — Хоть бы в честь вашего величества на денек оставил нас в покое.

— Увы, тучам королевский визит — не указ. Впрочем, не страшно.

— Это пока не страшно, но он ведь сейчас усилится. Лучше бы вашему величеству вернуться в карету.

— Пожалуй, вы правы, эн Тенри. Не хотелось бы предстать перед нашими высокими гостьями в неподобающем виде. Вы ведь ко мне присоединитесь?

— Как прикажете. Только мальчиков отошлю.

Переговорив с сыновьями, Парквелл направился к королевской карете. Дождь тем временем действительно усилился, как было предсказано. В нем не было силы и полноводности летнего ливня, скорее обстоятельность затяжного осеннего дождя, который может лить часами не переставая. Валтор успел отвыкнуть от того, что с неба льется вода, а не падают холодные белые хлопья.

Шел последний месяц зимы. В Тиарисе земля была покрыта снегом, и если он и подтаивал немного во время очередной оттепели, то через несколько дней вновь обильно сыпался из грязно-белых туч. А тут не то осень, не то весна. В приморских городах всегда теплее. Отчего-то перемена погоды, которую мало кто счел бы приятной, пришлась Валтору по душе. Впрочем, сейчас любые мелочи, вырывающие его из замкнутого круга стылой тоски были к лучшему. Слишком уж тесно эта бесконечная зима переплелась в его сознании с мучительной печалью по Лотэссе. А тут — хоть какие-то перемены.

Парквелл залез в карету и захлопнул дверцу, оставляя дождь по ту сторону.

— Расскажите о ее царице Армире, граф, — попросил Валтор. — Как она вам кажется?

— Ее величество не падает духом, — в голосе Парквелла слышалось явное одобрение. — Она весьма деятельна. Постоянно отправляет депеши, принимает гонцов. Несколько раз устраивала советы со своими людьми, правда, меня на них не звали. Но оно и понятно.

— А царевна?

— Царевна? — граф замялся. — Сложно сказать что-то определенное. Ее высочество все больше молчит.

— Похоже, царевна верна себе, — усмехнулся Валтор.

Сколько он знал Ириану, она всегда была такой — молчаливой тенью своей царственной бабки. Валтор, в принципе, понимал, что величие Армиры способно затмить кого угодно, но чтобы раствориться в нем, позабыв себя — это уже слишком. В конце концов, Ириане сидеть на престоле Латирэ после Армиры, а будущей правительнице не подобает быть столь безгласной и незаметной. Впрочем, пусть об этом думает Армира. Воспитывая преемницу, она, должно быть, знала, что делает.

Король перевел разговор на положение и нужды города, и в итоге всю дорогу слушал отчет графа, изредка прерывая его короткими вопросами. Карета, меж тем, въехала во двор замка. Последний отрезок пути пришлось все-таки проделать пешком, позволив дождю замочить плащ.

Поднимаясь вслед за хозяином замка в главный зал, Валтор поймал себя на том, что волнуется. С чего бы это? Ведь не он ищет у Армиры поддержки и защиты, а наоборот. И все же, когда он увидел царицу Латирэ его охватило что-то вроде невольной робости. Должно быть, отголосок из детства. Лет с одиннадцати отец порой брал Валтора на встречи с Армирой, и мальчишке величественная женщина внушала трепет куда больший, чем собственный родитель.

Удивительно, но в те годы Армира Латирская казалась ему более старой, чем сейчас. Нынче же, напротив, по мнению Валтора женщина выглядела моложе своих лет. Высокая и прямая, осанкой Армира не уступала молодым дамам. Даже седина — эта неизбежная свидетельница старости, была ей к лицу. В детстве Валтор был уверен, что кипенно-белый — естественный цвет волос Армиры. Много позже, увидев в одной из галерей королевского дворца в Аллойе портрет царицы в молодости, он с удивлением узнал, что когда-то ее роскошная шевелюра была каштановой.

Ее величество совсем не изменилась с прошлой встречи. Завидев Валтора, она поднялась с резного высокого кресла и сделала пару шагов ему навстречу. Король про себя усмехнулся. Принимай Армира его в у себя в Аллойе, она бы и не подумала встать, сидела бы и ждала, пока он почтительно склонится к милостиво протянутой руке. Впрочем, руку она протянула и сейчас, сопроводив этот жест снисходительной улыбкой строгой бабушки, в кои-то веки довольной внуком.

— Валтор, как я рада вас видеть, — во властном голосе слышались по-настоящему теплые нотки.

Армире, знавшей короля Дайрии еще когда он был юным принцем, позволительно было величать его по имени. Хорошо, хотя бы не добавляет “мальчик мой”, как в былые времена.

— Я бы тоже от души порадовался, ваше величество, если бы причиной нашей встречи не послужили столь печальные обстоятельства.

— Ну, я сейчас в том положении, чтобы находить поводы для радости всюду, где только возможно. Признаться, мне греет душу уже то, что вы приехали лично, а не прислали за нами кого-то из своих людей. Если, конечно, вы прибыли не для того, чтобы посадить нас с Ирианой на корабль и спровадить из Дайрии.

Слова звучали, как шутка, но серые глаза Армиры цепко и настороженно вглядывались в его лицо.

— Разумеется, не предложу, — он поспешил развеять ее худшие опасения. — Поверьте, имперские замашки Айшела Имторийского нравятся мне не больше вашего. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть нашего зарвавшегося императора в границы его законных владений. Но для начала мне следует до конца разобраться в произошедшем.

— Само собой, — кивнула Армира. — А вот и Иринана.

В зал в сопровождении графского сына вошла царевна. Ириана тоже мало изменилась с их последней встречи, разве что, теперь на ней было не привычное латирское одеяние, а голубое платье. Но в целом, при взгляде на царевну, он испытал привычное чувство какого-то отторжения. Как можно всю жизнь хранить на лице выражение недоверчивой отрешенности? Если бы не это выражение, облик Ирианы был бы вполне привлекательным, несмотря на длинный нос, которым так любил поддевать его Элвир.

— Ваше высочество, — король склонился к ее руке. — Я счастлив видеть вас в добром здравии.

— Благодарю, ваше величество, — ответила Ириана, и губы ее тронуло подобие улыбки, столь мимолетной, что Валтору оставалось только гадать, не привиделось ли ему.

— Итак, дамы, надеюсь, вы посвятите меня в подробности злоключений, постигших вас и Латирэ, коль скоро я могу видеть вас раньше, чем получу вести… из других источников.

Армира, наверняка, догадалась о каких источниках идет речь, но виду не подала. В конце концов, ее не зря называли бабушкой доэйской дипломатии.

— Покорнейше прошу меня простить, ваши величества, — граф Парквелл, о котором почти позабыли, склонился в поклоне перед обоими монархами, — но осмелюсь предложить вам прежде отдохнуть и разделить со мной скромную трапезу, устроенную в вашу честь.

— Не скромничайте, эн Тенри. А вы не слушайте его, Валтор. Трапезы в этом замке скромными не назовешь. И наш хозяин прав, вам стоит отдохнуть после долгой дороги. Дела подождут. Вряд ли несколько лишних часов помогут нам быстрее скинуть Айшела с моего трона.

Валтор не стал спорить. Не то, чтобы он сильно устал, но начинать военный совет с порога — не самая разумная тактика. Обед в замке Парквеллов и впрямь оказался роскошным. Несколько сортов мяса, еще больше видов рыбы, приготовленной самыми разными способами, разнообразные дары моря. А ведь хозяева до последнего момента не знали, что именно сегодня к ним пожалует король. Выходит, они каждый день так старались ради высоких гостий? Надо будет хоть отчасти восполнить из казны траты гостеприимного графа.

За столом граф немного тушевался в присутствии сразу двух монархов, зато его сыновья, особенно старший, вели себя вполне непринужденно. Может, хотели произвести впечатление на царевну? Что ж, очень даже может быть. Ириана мало того, что наследница, что само по себе способно пробудить интерес к ней, так еще и довольно привлекательная девушка… по крайней мере, в глазах тех, кого не пытаются на ней женить почти шесть лет. Хотелось бы верить, что хотя бы сейчас, выступая по сути в роли просительницы, Армира не поднимет вновь этот вопрос.

Мысли о нежелательной невесте неизбежно потянули за собой воспоминания о желанной. Только не это! Валтор хотел бы хранить память о Лотэссе в дальних уголках сердца, не позволяя тоске по ней завладевать им целиком. Вынужденное безделье и скука долгой дороги плохо способствовали этому, а вот новые встречи и впечатления, напротив, давали надежду на то, что король в нем сможет одержать верх над страдающим влюбленным мужчиной.

Валтор сосредоточился на словах Армиры, рассуждавшей о достоинствах разных видов кораблей и даже поддержал беседу. В какой-то момент он поймал на себе сосредоточенный взгляд Ирианы. Отчего-то ему вновь стало не по себе. Чтобы скрыть невольное смущение, он приветливо улыбнулся и кивнул девушке.

После обеда тактичный хозяин замка удалился вместе с сыновьями, оставив гостей одних. Слуги так же исчезли, предварительно оставив на маленьких столиках графины с подогретым пряным вином и вазы с фруктами и сладостями.

— Прекрасный человек этот граф Парквелл, — заметила Армира. — Надо отдать вам должное, Валтор, вы умеете выбирать людей, которым вручаете власть. Чего не скажешь обо мне, — горестно вздохнула она.

— Вы о маршале Тагели? — король сам не решился бы поднять эту щекотливую тему.

— О ком же еще? — царица мрачно усмехнулась. — Хотя не удивлюсь, если он окажется не единственной змеей, пригретой на груди. Какая же огромная и страшная ошибка — считать, что долг и дело всей жизни смогут победить человеческие привязанности.

— Вы правы, ваше величество, — пробормотал Валтор, думая о своем. — Сложно быть выше собственной человечности.