За Гранью. Книга вторая

Глава 23

Элвир стоял, опираясь ладонями на перила галереи, и смотрел вниз. Осень, уже перевалившая за середину, раскрасила дворцовый парк в бордовый и желтый, кое-где разбавив остатками зеленого. В солнечные дни с галереи открывался захватывающий вид, когда вся эта разноцветная роскошь сверкала под синим безоблачным небом. Невероятно прозрачный воздух, какой бывает только осенью, придавал картине яркости, четкости и какой-то особой пронзительности, от которой захватывало сердце.

Торн пользовался каждым свободным мгновением, чтобы полюбоваться красотой мира. Теперь, в полной мере осознав хрупкость привычного бытия, он особенно ценил эти редкие моменты, стараясь не упускать возможности выехать из дворца или хотя бы пройтись по галерее над парком.

Однако сегодня природа скупилась на захватывающую дух красоту. Ясное обычно небо было затянуто тучами. Тучи тоже могут быть по-своему прекрасны, когда ветер гонит их по небосклону: темные, могучие, угрожающие. Сегодняшние, однако, были не такие. Изжелта-серые, неприятного болезненного оттенка. Из-за них небосвод казался мутным и пыльным, как бывает летом в очень жаркие, душные дни. Яркие цвета парковой листвы словно потускнели в свете грязно-серого неба, а озеро казалось его отражением.

Элвира охватило неприятное ощущение приближающейся беды, которое он постарался унять. Подумаешь, дурная погода. Для середины осени обычное дело. А даже если и необычное, что с того? Будто не о чем больше тревожиться?

Хотя ведь и впрямь почти не о чем. В последнее время как-то подозрительно спокойно. Война с Имторией закончилась так же внезапно, как и началась. Новоявленный король Кайлир без возражений подписал капитуляцию на довольно невыгодных для своей страны условиях.

Царица Армира вернулась в Аллойю, предварительно ошеломив всех своим решением доверить латирский престол старшей дочери Валтора. Тот вместо того, чтобы обрадоваться открывшейся возможности принялся торговаться, в первую очередь настаивая на том, что он не отпустит дочь в Аллойю, а будет растить ее сам. Удивительно, но Армира не стала возражать, поставила лишь условием, что начиная с тринадцати лет девочка будет по несколько месяцев проводить в Латирэ, чтобы царица смогла подготовить ее к роли правительницы. Все тактично обошли молчанием вопрос, что будет, если Армира, которая при всех своих достоинствах далеко не молода, отправится за Грань раньше, чем дайрийская принцесса, пока еще даже не рожденная, дорастет до назначенного возраста. Впрочем, сама Армира, похоже, намеревалась жить достаточно долго — столько, сколько понадобится для того, чтобы окончательно уладить судьбу собственной страны.

Зато в договоре оговорили другие возможности. На случай если все дети Валтора будут мужского пола или если их вовсе не будет, Армира вписала в договор имя своей дальней родственницы, которую надлежало вызвать ко двору и воспитывать как запасную наследницу.

В отличие от Валтора королева Дайрии не проявила особого интереса к судьбе своей будущей дочери. Казалось, ей все равно, какая участь уготована принцессе. Элвира немного покоробило от такого отношения, но он напомнил себе, что Лотэсса сама еще в чем-то ребенок, а потому не стоит вменять ей в вину отсутствие материнских чувств к будущим детям.

И все-таки насколько же Альва взрослее и разумнее своей подруги и госпожи. При том, что разница в возрасте между ними совсем не велика. Скорее всего, дело в том, что девушек в небогатых дворянских семьях воспитывают иначе, чем юных аристократок. Их готовят не к тому, чтобы сверкать на балах и приемах, а к роли жены, матери, хозяйки замка. Остается лишь возблагодарить богинь, что ему в жены досталась такая девушка, как Альва, а не такая, как Лотэсса.

Элвир вздохнул. Его неприязнь к Лотэссе давно осталась в прошлом. Он хорошо относился к ней и не только ради Валтора и Альвы, души в ней не чаявших; и не только как к королеве Дайрии. Сама по себе Лотэсса была хорошим, честным, смелым человеком, только слишком уж порывистым и безрассудным. Слишком ребенком, особенно для таких сложных времен, в которые им довелось жить. И между тем, именно этого ребенка затянуло в самый водоворот страшных событий, заставив в чем-то повзрослеть раньше времени, зато в других вещах остаться бесконечно далекой от настоящей жизни.

От размышлений о королеве Дайрии Торна оторвала сама королева. Ее величество собственной персоной неспешно шествовала по галерее, поддерживая юбки. Причем шествовала в полном одиночестве, что отчего сразу насторожило Элвира.

— Лотэсса, — когда они оставались наедине он опускал не только помпезное “ваше величество”, но и даже вежливое “эна”. — Осмелюсь спросить, почему вы одна? Обычно моя жена никуда вас не отпускает.

— Так и есть, — королева тепло улыбнулась, разом развеяв все его опасения. — Только на самом деле это я не отпускаю Альву, всюду таская ее за собой. Но сегодня какая-то тяжелая душная погода, и Альве с утра нездоровится.

Торн вновь встревожился. Кроме того, ему стало стыдно, что он сам не обратил внимания на недомогание жены. Все оттого, что он вечно покидает Альву ради государственных дел, вынужденный уходить, когда та еще спит. В течении дня они встречаются чаще всего во время трапез, но сегодня Элвир с Валтором завтракали вдвоем и очень рано. Однако, если Альва больна, он оставит дела и проведет весь день с ней.

— Не тревожьтесь вы так, — Лотэсса, видно, прочла все на его лице. — Ничего серьезного. Я и сама неважно себя чувствую. Тяжесть какая-то давит на виски, голова болит, хоть и не сильно. Просто Альва решила полежать, а я наоборот — пройтись. Может, после прогулки станет получше?

— Не знаю, — он и сам вдруг ощутил тяжесть в голове, да и смутные предчувствия вспыхнули с новой силой. — Мне кажется, погода сегодня не очень располагает к прогулкам. Не будет ли дерзостью с моей стороны попросить вас вернуться и составить компанию Альве? Боюсь, если разразится гроза, Валтор не простит мне, что я отпустил вас в парк.

— Гроза? Вы думаете? — она с сомнением посмотрела на небо, успевшее изрядно потемнеть за короткое время. — Но ведь сейчас осень. Хотя очень похоже. Не люблю грозу, — поежилась она.

— А знаете, давайте я вас провожу, — решил Торн. — Заодно и Альву проведаю.

— Да, пожалуй, так лучше, — согласилась девушка.

Не успела она закончить фразу, как полыхнула молния. Вспышка прошла настолько близко от них, что на миг ослепила. Затем раздался оглушительный удар грома. Если молния ошеломила Лотэссу, то гром напротив вернул в чувства, заставив резко отшатнуться от перил. Взгляд, который на миг поймал Торн был полон неразбавленного ужаса. Похоже, королева не просто не любила грозу, а боялась ее до безумия. Даже странно для человека, который прошел через столько опасностей и по большей части напрочь лишен инстинкта самосохранения.

Впрочем, именно эта гроза показалась опасной даже ему. Тем более, почти сразу вслед за первой вспышкой молнии последовала вторая, а затем еще одна. И все они били неестественно близко от Элвира с Лотэссой. Королева, должно быть, совсем потеряла голову от паники. Она металась то в одну, то в другую сторону, пытаясь увернуться от сияющих смертоносных зигзагов, но вместо этого рискуя в любой момент угодить под один из них.

Торн наконец умудрился ее схватить и притянуть к себе.

— Да успокойтесь же, — со злостью выкрикнул он, пытаясь заглушить очередной раскат грома. — Сейчас мы спокойно дойдем до конца галереи. Только, умоляю, не дергайтесь. Просто доверьтесь мне.

— Хорошо, — пролепетала та побелевшими губами.

Им удалось сделать несколько шагов. Лотэсса послушно сохраняла спокойствие, точнее вздрагивала при каждой вспышке, но хотя бы не шарахалась. Краем глаза Торн оценил окружающую картину. Молнии били не только рядом с ними, они сверкали повсюду. При этом не было даже малейшего намека на дождь, и что еще более странно — полное безветрие.

Элвир переживал за королеву, испуганно льнущую к нему, но еще больше его беспокоила Альва. Конечно, его жена не из тех, кто станет пугаться грозы, да и по словам Лотэссы она осталась в постели, и все-таки он не успокоится, пока он не убедится, что Альва в полной безопасности.

Внезапно прямо перед ними словно из ниоткуда возник сияющий шар — сгусток бело-голубого света. Лотэсса сдавленно вскрикнула, а Торн прижал девушку покрепче к себе, неуверенный, что это поможет хоть как-то ее защитить.

— Не шевелитесь, — тихо произнес он, опасаясь, что малейшее колебание воздуха побудит смертоносный шар двинуться в их сторону.

— Знаю, — так же тихо ответила Лотэсса.

Значит она тоже слышала легенды о удивительных молниях, получивших красноречивое название “глаз смерти”. Большинство, к которому до этого дня принадлежал и он сам, считало, что это не более чем выдумки. Но встречались и очевидцы загадочного явления, а также куда более многочисленные желающие пересказать истории появления “глаза смерти” с чужих слов.

Что ж, теперь по крайней мере можно не сомневаться в том, что эти истории были правдивы. Хотя было бы куда лучше, если бы ему не пришлось убедиться в этом лично. По крайней мере не в обществе королевы и любимой женщины лучшего друга. Кроме того, беспокойство за собственную жену многократно возросло. По слухам “глаз смерти” мог проникнуть в помещение через открытые окна, а некоторые даже уверяли, что и каменные стены не являются преградой для этих загадочных молний. В последнее верилось с трудом. Впрочем, еще пять минут назад он и в само существование “глаза смерти” не верил.

Срочно вспомнив все, что слышал об этом явлении, Торн пришел к неутешительному выводу, что им с Лотэссой никак не уйти. Пока шар неподвижно зависал в нескольких дюймах над полом, но стоит им начать двигаться, как молния устремится в их направлении. Правда, если двигаться совсем медленно…

— Лотэсса, — он старался говорить как можно спокойнее. — Сейчас мы сделаем один шаг назад. Очень медленно и осторожно. Сможете?

— Смогу, — ответила та.

Элвир, слегка приподняв Лотэссу, шагнул назад. Вряд ли у них бы получилось сделать шаг полностью синхронно, а каждое лишнее колебание воздуха было опасно. “Глаз смерти” остался на месте, что вселяло надежду выбраться из передряги невредимыми. Следующие несколько шагов дались проще. Расстояние между ними и смертоносным шаром постепенно увеличивалось, и с каждым новым шагом Торн мог позволить себе чуть большую свободу движений.

До конца галереи оставалось меньше четверти пути, когда одна из молний, на которые даже королева почти перестала обращать внимание, ударила совсем рядом с ними. Элвир с силой обхватил Лотэссу, не дав ей резко дернуться. Он опасался, что удар молнии может притянуть “глаз смерти”. Этого не произошло, зато случилось нечто худшее. Теперь на месте вспышки впереди них маячил еще один сверкающий шар, отрезая путь. Самое плохое — сгусток слепящего света медленно двигался в их сторону.

— Будь оно все проклято! — выругался Элвир, отчаянно соображая, что же теперь делать.

— Пожалуйста, помоги! — пробормотала Лотэсса умоляющим голосом. — Ты же не хочешь, чтобы я сгорела.

— Разумеется, не хочу, — огрызнулся Торн. — И делаю все, что в моих силах. Но я не умею рассеивать молнии силой взгляда.

— Зато он умеет, — королева, похоже, бредила. — Я обращалась не к вам, Элвир.

— А к кому?

— К Дэймору.

— Ах вот оно что…

Торн сильно сомневался, что Изгой поспешит на помощь своей бывшей пленнице. Тем более, очень похоже, что эта необычная осенняя гроза без дождя и ветра — его рук дело.

— Ох, нет, — сдавленно простонала Лотэсса.

Ближайшая молния довольно резво двинулась в их направлении. Когда стало ясно, что неподвижность их не спасет, все, что мог сделать Торн, это развернуться, прижимая королеву к стене и прикрывая собой, насколько возможно. Все равно, если верить в рассказы очевидцев, любое прикосновение “глаза смерти” — мгновенная смерть в огне. И вряд ли Лотэсса сможет уцелеть.

На какой-то бесконечно растянувшийся миг Элвир мог думать только об Альве, страстно желая выжить лишь ради нее. Ничего не происходило, если не считать треска молний и грохота громовых раскатов. Лотэсса почти не дышала, зато сердце ее билось сильными неровными толчками.

Измучившись ожиданием, Торн решился слегка повернуть голову. К его бесконечному удивлению и облегчению “глаз смерти” миновал их, не задев, и теперь скользил по направлению к собрату, все еще неподвижно висящему над полом. Когда два шара были уже совсем рядом, Элвир решился на безумный рывок. Он бросился по освободившемуся проходу, волоча Лотэссу за собой. Едва достигнув арки, Торн впихнул королеву перед собой, стараясь отбросить ее как можно дальше. Стоило ему самому оказаться под условной защитой каменных сводов, он не удержался от того, чтобы обернуться.

И как раз в этот миг два шара смерти соприкоснулись. Как и ожидал Торн, их встреча породила ослепительную вспышку, настолько яркую, что мир перед глазами Элвира стал сплошным белым сиянием. Спустя какое-то время белая пелена постепенно сменила цвет на фиолетовый, а затем — на черный. Когда же сквозь темноту вновь стали проступать смутные очертания предметов Элвир возблагодарил богинь за то, что не ослеп.

На месте столкновения молний все было выжжено и покрыто хлопьями сажи, как после долгого пожара. При этом — ни единого язычка пламени.

— Элвир, — за спиной раздался голос Лотэссы. — Как вы?

— Жив, — ответил он.

— Спасибо, — королева коснулась его руки.

— Надеюсь, вы благодарите меня, а не Изгоя? — теперь, когда все позади, он мог позволить себе сарказм.

— Вас.

— Позже я готов выслушать и более многословные благодарности, но сейчас мне нужно к жене. Я должен убедиться, что она не пострадала.

— Конечно, — торопливо кивнула Лотэсса. — Я с вами.

Элвир подхватил королеву под руку и устремился к собственным покоям, про себя молясь застать Альву там. Даже здесь за толстыми каменными стенами без окон были слышны неумолкающие раскаты грома. Каждый раз, сворачивая за угол, Лотэсса чуть заметно вздрагивала, будто опасалась увидеть скользящий по коридору бело-голубой шар. Торн хотел бы ее успокоить, но в глубине души был готов к чему-то в этом роде, что заставляло его еще больше тревожиться за жену, ускоряя шаг и без того предельно быстрый для спутницы.

Свернув в очередной раз, они наткнулись на Альву. Та была в утреннем наряде, не предназначенном, чтобы разгуливать по коридорам Ортейна, но Элвиру и в голову не пришло ее упрекнуть. Будь Альва хоть в ночной сорочке ничто не обрадовало бы Торна больше, чем ее бледное растерянное лицо.

— Альва, родная моя! — он схватил жену в охапку, прижимая к себе слишком крепко. — Какое счастье, что ты цела!

— А со мной-то что могло случиться? — она осторожно высвободилась из его объятий. — Я переживала за Лотэссу. Она ведь собралась гулять по парку. Я чуть с ума не сошла, когда началась эта кошмарная гроза. Никогда не видела ничего подобного!

— И ты, конечно, побежала искать королеву? — Элвир страдальчески закатил глаза.

— Ну да, — Альва явно не поняла, чем вызвала недовольство мужа. — Прости за мой вид, но у меня не было времени переодеваться.

— Изгой с ним, с видом, — проворчал Элвир, между тем, стаскивая с себя плащ, чтобы закутать в него жену. — Меня куда больше заботит, что ты была готова выскочить под молнии в поисках королевы. Альва, ты все-таки фрейлина, а не телохранитель. Сомневаюсь, что ее величество одобряет подобное рвение.

— Конечно, не одобряю, — тут же подтвердила Лотэсса. — Но все-таки хорошо, что ты здесь, а не в комнатах. Пока этот кошмар не закончится от окон лучше держаться подальше.

— Она права, — Торн подхватил обеих под руки. — А теперь, дамы, пойдемте-ка к королю. Он наверняка меня обыскался и меня, и вас, Лотэсса. Кроме того, там вы будете в безопасности.

Элвир оказался прав. Королеву, как выяснилось, искали по всему дворцу, да и его тоже. По дороге им то и дело встречались переполошенные придворные, пажи и гвардейцы. Кто-то спешил с поручениями, а кто-то просто в панике носился по коридорам. Что гораздо хуже, причины для паники имелись, и серьезные. Выкрики “Пожар!” слышались по меньшей мере трижды, пока они дошли до королевских покоев. Сложно было понять об одном возгорании речь или о нескольких, но даже один пожар во дворце не сулил ничего хорошего.

Еще хуже становилось при мысли, что же творится в городе. Если уж в каменных стенах Ортейна гроза умудрилась разжечь огонь, то что ждет дома простых горожан?

Худшие опасения Торна подтвердились, стоило наконец добраться до короля. Валтор схватил королеву, сжимая ее в объятиях так же крепко, как до этого Элвир — Альву. Но едва убедившись, что Лотэсса цела и невредима, отпустил ее и обрушил на Торна поток дурных новостей, касавшихся в основном многочисленных жертв страшной грозы и городских пожаров.

Лотэссу с Альвой отвели в один из малых залов для аудиенций, основное достоинство которого заключалось в отсутствии окон. Разбушевавшаяся природа и не думала смирять свой гнев. Зарницы молний вспыхивали так же часто, а к грому все настолько привыкли, что почти перестали замечать. Разве что разговаривать приходилось, постоянно повышая голос. Будь гроза обычной, она давно бы закончилась или хотя бы пошла на убыль, но эта изгоева напасть, похоже, не успокоится, пока не спалит весь Тиарис.

Оставив женщин в относительной безопасности, король с Торном до позднего вечера, разрывались, отдавая приказы, которые по сути мало что могли изменить. Они были бессильны перед смертоносной стихией. Пожары, вспыхивающие то тут, то там, следовало немедленно тушить, но как делать это под стрелами молний? Как посылать одних людей на помощь другим, когда спасители почти не имеют шансов хотя бы просто добраться до места живыми?

Единственное, что удалось сделать — потушить пожары в самом Ортейне и хоть как-то успокоить толпы насмерть перепуганных придворных, носившихся по дворцу с истеричными криками и завываниями. Торну, измученному и озлобленному собственным бессилием, хотелось схватить парочку крикунов за шиворот и вышвырнуть из-под защиты каменных стен королевского дворца под открытое небо. Пусть визжат там, оказавшись в положении простых жителей Тиариса.

Лишь к ночи гроза не то, чтобы успокоилась, но хотя бы стала похожа на обычную. Правда, дождь, на который все уповали, так и не пошел. А поднявшийся ветер и вовсе ухудшил положение, перенося огонь с горевших домов на те, что чудом избежали этой участи. Но по крайней мере, теперь можно было высылать отряды гвардейцев на тушение пожаров, не опасаясь угробить весь столичный гарнизон. Тем же была занята и городская стража.

Торн и сам планировал выехать в город, чтобы лично оценить положение, но прежде всего нужно было увидеть жену.

Стоило ему войти в комнату, как Лотэсса вспорхнула и убежала к мужу, оставив Элвира с Альвой наедине.

— Альва, ты должна уехать! — без предисловий начал Торн.

— Что ты говоришь? — она прижала руки к лицу. — Куда я поеду?

— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Уже сейчас в городе страшнее, чем за Гранью, а дальше будет только хуже. Вам с королевой надо немедленно покинуть Тиарис.

— Если я куда-нибудь и поеду, то только с тобой! — упрямо заявила Альва. Весь ее вид говорил, что она намерена биться до конца.

— Альва, ты же знаешь, я не могу. Любимая моя девочка, — он обнял ее, — умоляю тебя! Я должен быть здесь. Должен хоть чем-то помешать творящемуся кошмару. Но что я смогу, если буду без конца снедаем страхами за тебя?

— Хорошо, если ты так хочешь, я уеду, — Альва сдалась так внезапно, что Элвир даже растерялся. — Я должна. Ради тебя и ради… — она умолкла на полуслове.

— Что ты хотела сказать? — насторожился Торн.

— Ничего, — торопливо отмахнулась она.

— Альва, договаривай, — он взял ее за плечи, всматриваясь в лицо. — Сейчас не время для секретов.

— Ну, хорошо, — она глубоко вдохнула, будто собираясь прыгнуть в пучину с обрыва. — У меня будет ребенок.

— Что?!

Она молчала, опустив глаза, словно считала себя виноватой.

Придя в себя, Торн подхватил жену и закружил ее по комнате, то и дело натыкаясь на мебель. Он не мог найти слов, чтобы выразить переполнявшую его радость. В этих счастливых мгновениях растворилась и ужасная гроза, и грядущие тревоги, и сам Изгой с Закатом Мира. У них будет ребенок! Что еще может быть важнее этого?

Опустив жену на пол, он принялся осыпать поцелуями ее лицо и руки. Но Альва по-прежнему стояла бледная и неподвижная, нахмурившись и сжав губы в тонкую линию.

— Родная моя, что с тобой? Ты не рада?

— А ты рад? — тихо спросила она. — Разве сейчас подходящее время для рождения ребенка? Среди всего этого, — она повела рукой, будто указывая, что творится вокруг.

— Может, время и не лучшее, — он ласково и трепетно обнял Альву, запоздало подумав, что теперь все эти крепкие объятия и кружения по комнате могут ей повредить. — Но все равно это — величайший дар, от которого я бы не отказался ни за что на свете. И зря ты сказала: “У меня будет ребенок”. Это не так! Он — наш, а не только твой.

— Наш, — Альва посмотрела на него печально и пронзительно. — Но ведь ты хочешь, чтобы я уехала. Значит, я буду с ним одна.

— Ты никогда не будешь одна! Клянусь, когда этому ребенку придет пора появиться на свет, я буду рядом.

— Элвир, я очень люблю тебя, — она коснулась пальцами его щеки. — Но, прошу, не давай клятв, не будучи уверенным, что сдержишь. Это не в твоей власти.

— Плевать! Я выполню эту клятву, что бы ни случилось. Если понадобится — вернусь из-за Грани. Я нарушу все законы мироздания, выверну его наизнанку, чтобы быть с тобой. С вами.