Забытая реликвия

Я

сидел у огня, слушая разговор Келли с сестрой, хотя она отвечала на звонок снаружи. Я видел облегчение в ее глазах, когда сотовый телефон разбудил ее своим непрекращающимся трезвоном, и, несмотря на мои опасения, я не сделал ни малейшего движения, чтобы помешать ей ответить на звонок.

Я не последовал за ней, когда она отошла от меня, пока они разговаривали. Волнение в ее тоне, облегчение, любовь… Это навело меня на мысли, которые я никогда не хотел иметь.

Если окажется, что Монтана все еще способна любить свою сестру, и что превращение в вампира автоматически не делает ее монстром, то что тогда на счет моего отца?

Он молил о смерти, чтобы не поддаться жажде крови и не причинить вреда кому-либо из нас. Но что, если бы я не взялся за его клинок в тот день? Что, если бы я вместо этого предложил ему свое запястье?

Возможно, он не пил бы слишком много. Возможно, его любви к нам было бы достаточно, чтобы сдержать кровожадные порывы, свойственные им подобным. Возможно, он все еще был бы жив, даже сейчас.

Я нахмурился, глядя на пламя, и на сердце у меня стало тяжело, когда я заставил себя обдумать такую возможность.

Что, если…

— Я полагаю, что она говорит с Монтаной по телефону? — Спросил Джулиус, проскользнув в дверь и присоединившись ко мне у жалкого костра.

— Так и есть.

— Кажется, все идет достаточно хорошо, — сказал он.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что его поход за припасами пошел не по плану. В руках у него ничего не было, и усталость навалилась на него тяжелым грузом.

— Если окажется, что Монтана — это… Монтана, — нерешительно начал я. — Тогда, конечно, это означает, что наш отец все еще был…

— Не делай этого, — резко сказал он, придвигаясь ближе ко мне. — Ты не можешь так думать об этом.

— А как я могу не думать? — Спросил я, отказываясь встречаться с ним взглядом.

Если мы будем готовы признать, что сестра Келли могла остаться в основе своей такой же, несмотря на ее изменение, то, несомненно, из этого следовало, что все вампиры сохраняли свою человечность при обращении. И только их собственный выбор превращал их в монстров. И если бы дело дошло до выбора, то я знал, что наш отец предпочел бы остаться верным себе.

Рука Джулиуса легла на мою руку, когда он заставил меня встретиться с ним взглядом. — Отец умолял тебя покончить с ним. Он никогда не смог бы смириться с такой жизнью, и ты это знаешь. Было бы гораздо более жестоко заставить его существовать как одного из них. Ты оказал ему огромную услугу, и я знаю, чего тебе это стоило. Какую жертву ты принес. Каким бременем это легло на твою душу.

— Я не знаю, как ты все еще можешь смотреть на меня с любовью после того, как я оборвал его жизнь, — пробормотал я, озвучивая мысли, которые всегда находили меня в темноте. Как могли мои брат и мать когда-либо любить меня так же после того, как увидели, как я это делаю? Несмотря на то, что наш отец умолял меня об этом. Они видели, как я вонзил клинок в его сердце.

Я даже на себя не мог смотреть так, как смотрел до того судьбоносного дня. Не говоря уже о том, чтобы ожидать этого от них.

— Ты не оборвал его жизнь, — прорычал Джулиус. — Ты прекратил его мучения. За это я люблю тебя больше. Не меньше. Ты гораздо более великий человек, чем я когда-либо мог надеяться стать. Я не уверен, что смог бы это сделать. Но я ни разу не усомнился в жертве, которую ты принес в тот день. И я никогда не осуждал тебя за это.

Он притянул меня в свои объятия, и я яростно вцепился в него, прижимаясь своим лбом к его.

— А что, если бы он смог пережить проклятие? — Спросил я. — Если Монтана сможет…

— В глубине души ты знаешь, что он никогда бы не захотел такой жизни. Если бы ты не оборвал ее ради него, он сделал бы это сам. Сейчас у людей есть способы сдавать кровь вампирам, но тысячу лет назад он мог прокормить себя только укусами. И даже если бы мы были готовы предложить ему свою кровь, ты думаешь, он смог бы с этим жить? Питаясь за счет своих детей? Своей жены? Кого-нибудь из его людей?

— Никогда, — пробормотал я.

Он был прав. Наш отец отдал свою жизнь в борьбе за уничтожение вампиров. Он никогда не смог бы познать счастье как один из них. Это было немыслимо. Невозможно.

— Не сомневайся в себе, брат. Я определенно никогда не сомневался, — твердо сказал Джулиус.

— Я тоже никогда в тебе не сомневался, — ответил я, высвобождаясь из объятий брата и улыбаясь нашему откровенному проявлению привязанности.

Он хлопнул меня по плечу так сильно, что остался бы синяк.

— Хватит этой хандры, — сказал он ободряюще. — У нас есть реальные проблемы, с которыми нужно разбираться.

— Это достаточно верно, — согласился я.

— Например, тот факт, что ты предъявил права на единственную оставшуюся смертную женщину, которую мы знаем. Ты понимаешь, насколько жалким я себя чувствую из-за этого?

— А что, нет других проблем, которые беспокоят тебя в данный момент? — Спросил я, забавляясь.

— Ни одной столь насущной, — раздраженно вздохнул он, откидываясь назад опершись на локти. — Ты знаешь, я не спал с женщиной тысячу лет. Тысячу лет!

Я рассмеялась, игриво ткнув его кулаком в бицепс. — Ты осел. Ты спал все эти годы. Уверен, если бы ты не спал, женщины всего мира были бы полу удовлетворены тобой, пока они тосковали бы по более симпатичному брату.

— Продолжай убеждать себя в этом, Магнар. Когда я погрузился в тот сон, женщины нашего клана плакали от осознания того, что они никогда больше не узнают того уровня удовольствия, которое я был в состоянии им доставить.

— А их мужья ликовали от облегчения, узнав, что им больше никогда не придется выгонять тебя из своих палаток.

Джулиус рассмеялся, и я улыбнулся, подумав о наших людях. Я не позволял себе много думать о них с тех пор, как проснулся, но всякий раз, когда делал это, ужасно скучал по ним. Мне было трудно осознать тот факт, что все они были потеряны во времени так давно. Элисса, Элфрик, даже их дети выросли и прожили свои собственные жизни. А больше всего я скучал по своей матери. Думаю, что я никогда так и не узнаю, как сложились их жизни. Или чем они закончились.

— Не знаю, согласился бы я на это, если бы знал, что в будущем не будет женщин, — пошутил Джулиус.

— Никаких женщин у тебя, — поддразнил я в ответ.

— Что ж, я полагаю, видеть тебя таким счастливым стоит такой жертвы, — сказал он со вздохом. — Не думаю, что когда-либо видел, чтобы ты смотрел на женщину так, как ты смотришь на нее.

— Это потому, что я так ни на одну из них и не смотрел, — ответил я. — Келли — это все, от чего я отказался. С того самого момента, как я увидел ее, мчащуюся навстречу группе вампиров без оружия во имя помощи своей семье, я понял, что она — та самая. В то время я просто не верил, что смогу по-настоящему заполучить ее.

— Что ж, счастье тебе к лицу, брат. Прошло слишком много времени с тех пор, как я видел, как оно выглядит на тебе.

Дверь приоткрылась, и Келли скользнула обратно внутрь. Ее щеки были мокрыми от слез, но улыбка надежды осветила ее лицо.

— С ней все в порядке? — Предположил я, поднимаясь на ноги.

— Да, — выдохнула она, подходя ко мне и проскальзывая в мои объятия. — Лучше, чем в порядке. Она звучит хорошо, действительно хорошо, и я… — Она замолчала, когда ее руки крепче обняли меня, и у меня возникло ощущение, что она боялась озвучить то, что собиралась сказать.

— Продолжай, — настаивал я, проводя пальцами по ее золотистым волосам, пока ощущение ее тела в моих объятиях заставляло мою душу удовлетворенно гудеть.

— Я сказала ей, что хочу ее увидеть.

Я взглянул на Джулиуса, когда во мне закрались сомнения, и он бесполезно пожал плечами.

— Ты уверена, что это безопасно, сделать прямо сейчас? — Спросил я.

— А почему бы и нет? — спросила она, откидываясь назад и хмуро глядя на меня.

Ее глаза сверкнули вызовом, и было ясно, что она уже приняла решение, несмотря на все, что я мог сказать по этому поводу. Моя челюсть задергалась от раздражения. Иногда она была такой чертовски своенравной, и хотя мне это в ней нравилось, это также приводило меня в бешенство.

— Вероятно, потому, что прямо сейчас ты будешь пахнуть для нее совершенно соблазнительно, — небрежно предположил Джулиус.

Келли впилась в него взглядом, вырываясь из моих объятий, по мере того как напряжение в ее позе росло. Я не хотел отпускать ее, но на самом деле она не оставила мне выбора.

— Монтана никогда не причинила бы мне вреда, — огрызнулась она.

— Ну, человек Монтана этого бы не сделала, — согласился Джулиус.

— Ты говоришь совсем как Эрик, — пробормотала она, и напряжение пробежало по моему позвоночнику при упоминании имени этого существа.

— Зачем ты с ним разговаривала? — Раздраженно спросил я.

Возможно, мы и затянули наш конфликт, но мне было трудно представить какой-либо реальный способ для нас работать вместе над разгадкой пророчества. По крайней мере, не лицом к лицу. Моя ненависть к нему все еще горела так же сильно, как и прежде, и оставить его и его ублюдочного брата в живых было одной из самых тяжелых вещей, которые я когда-либо совершал в своей жизни.

— Ну, если ты хочешь знать, прошлой ночью я была в его сне.

За ее заявлением последовала тишина, и мои руки сжались в кулаки, пока я пытался не позволить своему гневу взять надо мной верх.

Джулиус резко втянул воздух, и я уставился на него, когда он поднялся на ноги.

— Это намек на то, что мне пора уходить, — поспешно сказал он. — Потому что этот разговор вот-вот перерастет в насилие, а она из тех, кто бьет по члену. — Он прошел мимо меня и вышел на улицу так быстро, как только мог, не перейдя на бег.

— Прежде чем ты начнешь, — сказала Келли. — Ты хотя бы выслушаешь меня?

Я прищурился, глядя на нее, гадая, что она ожидает от меня услышать.

— Прекрасно, — выдавил я, скрестив руки на груди в ожидании услышать ее историю.

Келли драматично вздохнула, как будто подумала, что это я вел себя неразумно, и опустилась на стул у небольшого костра.

Она подняла бровь, ожидая, пока я сяду рядом с ней, и оценивающе посмотрела на меня, прежде чем заговорить.

— Прошлой ночью, когда я заснула, я отправилась на поиски своей сестры, как мы и планировали, но она не спала…

— А Эрик Бельведер, да? — Я зарычал, понимая, почему у нее возникло искушение пойти к нему. Она была обезумевшей от беспокойства, а у него были ответы, в которых она так отчаянно нуждалась.

— Так оно и было, — подтвердила Келли. — И как только он сказал мне, что с Монтаной все в порядке, он решил показать мне кое-что еще — кое-что, о чем, я думаю, тебе следует знать.

— Меня не интересует ничего из того, что этот паразит собирался тебе сказать, — ответил я.

— Он мне не сказал, — он показал.

Я тяжело вздохнул, чувствуя, что она не успокоится, пока не расскажет мне, что обнаружила. — Показал тебе что?

— Как он превратил твоего отца в вампира, — выдохнула она.

Я уставился на нее, удивляясь, как, черт возьми, она могла прийти к тому, чтобы обсуждать с ним такие вещи. Зачем он показал ей это? Но мне было любопытно вопреки всему. Я всегда сожалел о том, что не присутствовал на той битве. Всегда задавался вопросом, могло ли мое присутствие там что-то изменить вообще. Келли, казалось, почувствовала, что я хочу услышать больше, и потянулась к моей руке, прежде чем продолжить.

— Перед битвой Эрик отгородился от мира, заперся в пещере и отказывался от зова крови в течение двухсот лет. Он пытался отрицать свою природу. Пытаясь заплатить долг страданиями, чтобы боги могли освободить его и его семью от проклятия…

— И ты в это поверила? — Я усмехнулся.

Это правда, что Эрика не видели сотни лет до той битвы, но я сильно сомневался, что он делал что-то настолько благородное.

— Это правда, — твердо сказала Келли. — Я видела это. Я чувствовала то же, что и он, он показал мне истинные воспоминания, и я не верю, что он смог бы солгать мне там, даже если бы захотел.

Я нахмурился. Моя мать всегда говорила то же самое о ее способностях. Ни один человек не смог бы солгать Сновидцу. У них было окно в вашу душу, и пока они навещали вас, вы могли показать им только правду.

— Ну, он, очевидно, решил отказаться от своей жертвы, — проворчал я.

— Он этого не сделал. Фабиан пришел и забрал его, когда началась битва. Остальные Бельведеры нуждались в его помощи, и когда он прибыл на поле боя, он был голодным, ненасытным. И Андвари захватил контроль над ним.

— Ты хочешь сказать, что бог приложил к этому руку? — Я сердито зарычал, поражаясь, почему это вообще удивило меня. Казалось, божества жили для того, чтобы усиливать наши страдания. Каждая мерзость в моей жизни так или иначе всегда шла от них.

Келли кивнула, и ее брови сошлись на переносице, когда она крепче сжала мою руку. — К тому времени, как Эрик пришел в себя, в живых остался только твой отец. Он был смертельно ранен и бормотал о своей любви к жене и сыновьям. Андвари прошептал строчку из пророчества на ухо Эрику, заставив его поверить, что обращение твоего отца может стать решением проблемы с их проклятием.

— Как он вообще мог поверить в такое? — Спросил я, но в моей груди образовался кратер.

Моя ненависть к Эрику Бельведеру текла по моим венам, она сделала меня тем человеком, которым я был. Если он никогда не планировал отправить моего отца обратно чудовищем в надежде уничтожить последних из моего народа, если он никогда не намеревался убить сотни моих соплеменников, если он даже не контролировал свою собственную плоть в то время…

Я покачал головой, не в силах подавить свою ненависть к нему, несмотря на вопросы, которые сейчас терзали мой разум.

— Ты знаешь, насколько убедительными могут быть боги, когда они чего-то хотят, — тихо сказала Келли. — Твой отец был первым человеком, которого обратил Эрик. Он никогда не планировал этого делать. Я не знаю, меняет ли это что-нибудь или все.

Я уставился в ее глубокие голубые глаза, пытаясь осмыслить то, что она говорила. Было так много всего, что нужно было осознать. Я понятия не имел, как переварить ее слова.

Это меняло фундамент моей жизни. Это означало, что на многие вещи можно было смотреть по-другому. Но это также не изменило других. Я просто не знал, с чего начать распутывать все это.

— Спасибо тебе, — наконец выдохнул я. — Что рассказала мне. Тебе, должно быть, было нелегко все это увидеть.

Келли опустилась на колени и придвинулась ко мне, проводя пальцами по моей щеке.

— Мне так жаль, что это случилось с твоим отцом. Но когда он думал, что его жизнь кончена, все, о чем он думал, — это ты и твоя семья.

Я выдержал ее взгляд, и она наклонилась вперед, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на моих губах. Я запустил пальцы в ее волосы и притянул ее ближе, желая почувствовать уверенность от ее прикосновения. Я не знал, что и думать о том, что она сказала, но я точно знал, что чувствую к ней.

Она растаяла рядом со мной, переместившись ко мне на колени и проведя кончиками пальцев по моей груди, моя кровь забурлила под давлением ее тела, и всепоглощающая потребность, которую я испытывал к этой женщине, снова стала явной.

— Это правда? — Спросил Джулиус, возвращаясь в наше укрытие.

Очевидно, что он не зашел слишком далеко в своей миссии избежать нашей ссоры и явно подслушивал наш разговор.

Келли отстранилась от меня, чтобы посмотреть на него, и я неохотно отпустил ее. — Да.

Джулиус задумчиво кивнул, и я увидел то же замешательство в его глазах, которое боролось внутри меня.

— И что теперь? — спросил он.

— А теперь нам нужно навестить мою сестру, — твердо сказала Келли.

Я покачал головой. — Я действительно не думаю, что мы можем рисковать…

— Это не риск, — упрямо перебила она. — Но если ты так беспокоишься об этом, то не стесняйся оставаться здесь, а я пойду.

Я издал рык разочарования, когда понял, что это были не переговоры. — И как, по-твоему, мы доберемся до нее в городе, полном вампиров?

— Легко, — ответила она с усмешкой. — Эрик нас заберет.

Я

сидела на кровати в шелковой пижаме, наблюдая, как Эрик натягивает одежду после душа, все еще чувствуя себя бодрой, несмотря на глубокую ночь. Я не могла насытиться им. Я не знала, было ли время нашей разлуки причиной такого страстного, ненасытного желания к нему, или так будет всегда.

Воссоединение с ним исцелило мое разбитое сердце, и, несмотря на все причины, по которым я не предъявляла на него права в прошлом, я обнаружила, что они меркнут перед лицом всего хорошего, что мы строили между нами сейчас.

Эрик подошел ко мне с ухмылкой, опуская подол футболки с длинными рукавами, чтобы скрыть свои рельефные мышцы.

— Ты чего-нибудь хочешь, бунтарка? — насмешливо спросил он, и я прикусила губу, улыбаясь. — Разве я недостаточно удовлетворил тебя?

— Даже близко нет, — поддразнила я, хотя от одной мысли о том, сколько удовольствия мы получили вместе, у меня по коже побежали мурашки.

— Ты казалась достаточно удовлетворенной, когда стонала мое имя. Может быть, тебе нужно напоминание. — Он ухмыльнулся, и голодная дрожь пробежала по моей спине. — Возможно, я оставлю тебя здесь, в своей комнате, пока не сотру из твоего тела все воспоминания о других мужчинах.

— Ну, это может занять не так уж много времени, — признала я, заправляя прядь темных волос за ухо. — На самом деле, это вообще не займет времени.

Эрик нахмурился, глядя на меня, а затем издал высокомерный смешок. — Тогда тем лучше. И если ты так хорошо трахаешь меня без практики, я с нетерпением жду, когда ты научишься всему у меня.

— О, чудесный секс-гуру, научи меня своим приемам, — усмехнулась я, и он протянул руку, чтобы схватить меня за горло, мрачно улыбаясь мне.

— С удовольствием.

Мое веселье испарилось, и налет греха в его глазах наполнил меня извращенным желанием. У меня было такое чувство, что я еще не видела его самой порочной стороны, и мне было слишком любопытно узнать ее. К счастью для меня, я не была котом, иначе была бы мертва давным-давно.

Он убрал руку с моей шеи, и мой взгляд упал на Кошмар рядом со мной, мои мысли переключились на Келли и истребителей. Сейчас они должны были быть на пути сюда, но нам нужно было убить несколько часов, прежде чем они прибудут. Была только одна вещь, которую я хотела сделать с этим временем, но меня переполняла еще более насущная проблема.

— Мы могли бы поговорить? — Я посмотрела на Эрика, и он нахмурился.

— Конечно.

— Не мог бы ты посвятить меня во всю эту историю с вампирами? Я чувствую себя так, словно мою душу вложили в заряженный пистолет, и я понятия не имею, как к этому приспособиться.

Он взял меня за руку, легко поднял и закружил. Мои ноги двигались грациозно, как будто они знали, что делать, раньше меня. Я никогда раньше не была так уверена в своих движениях. Мое тело отреагировало раньше, чем разум.

— Что ж, твои танцевальные движения улучшились, — съязвил он, и я положила руку ему на плечо, приподняв бровь.

— Я всегда была замечательной танцовщицей.

Он рассмеялся. — Это ужасная ложь.

— Ты скучаешь по моим неуклюжим человеческим манерам? — Спросила я.

— Нет, потому что теперь я могу сделать это. — Он снова крутанул меня, затем быстро двинулся и прижал меня спиной к стене, ударив меня о нее позвоночником, но я не почувствовала никакой боли.

Я уставилась на него. — Ты рад, что можешь помыкать мной, не причиняя боли? Как это по-джентльменски с твоей стороны.

Он схватил меня за талию, снова притягивая к себе. — Я никогда не говорил, что я джентльмен, и ты узнала это достаточно хорошо, прежде чем влюбилась в меня. — Он весело ухмыльнулся, глядя на мои губы, но я вырвалась из его объятий, развернувшись к нему лицом с торжествующей улыбкой.

— Убегая, ты только сильнее заводишь меня. Вспомни, к чему привело бегство от меня раньше, — сказал он с похотливым блеском в глазах.

— Ты становишься жадным, — поддразнила я, отступая, когда он погнался за мной. — Думаю, ты уже достаточно наелся мной, Эрик Бельведер. — Мои пальцы впились в половицы, когда я остановилась, зная, что я так же отчаянно хочу большего от него, но мне нравилась эта игра в кошки-мышки.

Он остановился, скрестив руки на груди с кривой улыбкой. — Хорошо, дорогая жена, возможно, ты права. Мы должны сосредоточиться на чем-то более конструктивном.

— Хорошо, потому что мне нужны несколько советов о том, как быть монстром.

Он слегка поморщился при этом слове. — Монтана, ты никогда не станешь монстром. Ты не такая как я. Ты слишком чиста. Но ты права, тебе нужно научиться обращаться со своим телом, — сказал он. — Другими способами, — добавил он с дьявольским выражением лица.

— Тогда расскажи мне, как. — Я подождала, пока он продолжит, и он двинулся вперед, взяв меня за руки. Руны на наших ладонях встретились, и электричество пробежало между нами, заставив волосы у меня на затылке встать дыбом. — Твои ногти — одно из твоих лучших оружий. Они остры, как бритва, против твоих врагов. — Он скользнул рукой по моим бицепсам. — И ты, может, все еще и выглядишь хрупкой, но ты сильная. Я обратил тебя. А это значит, что ты Элита — более могущественная, чем любой вампир, порожденный другой Элитой и так далее.

Я кивнула, с благоговением разглядывая свою безупречную кожу, и пытаясь осознать тот факт, что я действительно сильнее многих вампиров, которые помыкали моей жизнью.

— Погоди, значит ли это, что теперь я должна называть тебя хозяином? — Сухо спросила я.

— Только в спальне.

— Нет, если только ты не будешь называть меня «ваше высочество». — Я вздернула подбородок, наслаждаясь тем, как его глаза блуждали по мне.

— Звучит не так уж плохо. — Он протянул руку к моему лицу, засунул большой палец мне в рот и провел им по моим клыкам. — Это твое лучшее оружие из всех.

Я отстранилась от него, и меня охватило отвращение. — Я не могу никого укусить, — сказала я в ужасе. — Я не буду.

— Если бы дело дошло до схватки с врагом, тебе пришлось бы, — сказал он, сдвинув брови.

Я взглянула на Кошмар, который оставила на кровати. — У меня есть мой клинок, который всегда защитит меня.

Он сжал губы. — В любом случае, жажда — твой главный враг. Ты не сможешь удержаться от желания питаться. А если и попытаешься, то в итоге все равно поддашься и вонзишь зубы в ближайшую человеческую шею, которую сможешь найти.

Я знала, что он имел в виду истребителей, и у меня внутри все сжалось от этой мысли. — Я выпью кровь из бутылки, — твердо сказала я. — Я сделаю все, чтобы этого не случилось.

— Хорошо, — сказал он, и его тон смягчился. — У тебя есть еще какие-нибудь мысли по поводу пророчества? Похоже, ты довольно хорошо разобралась в нем.

— Кошмар иногда помогает, — задумчиво сказала я. — Похоже, клинок знает ответы. Или иногда… направляет меня к ним.

Эрик кивнул, когда его взгляд упал на клинок истребителей. — Тогда спроси его, — настаивал он, и я не упустила тоску в его голосе. Он хотел снять это проклятие так же сильно, как и я, а, вероятно, даже гораздо больше, учитывая, как долго он был заперт в своей бессмертной форме.

Я направилась к кровати, опустилась на матрас и поджала под себя ноги, взяв Кошмар в свою ладонь.

— Дитя Луны, — он счастливо замурлыкал, когда я погладила его.

— Что еще ты можешь рассказать мне о пророчестве? За что уплаченный долг? — Спросила я.

Уплаченный долг исправит старые ошибки.

— Но что это за долг? — взмолилась я.

На святой горе земля исцелится. Тогда мертвые оживут, и проклятие исчезнет.

Я тяжело вздохнула, глядя на Эрика, который стоял возле края кровати с отчаянной надеждой, сверкающей в его взгляде.

— Он просто пересказывает мне пророчество.

— Попробуй угадать. Может, он ответит, если ты окажешься права, — подсказал он с таким видом, словно у меня были все ответы, в которых он когда-либо нуждался. И я жалела, что не имела их.

— Я не знаю. — Я, нахмурившись, посмотрела на Кошмар.

Эрик обошел кровать и опустился передо мной на колени. — Мои родители говорили о кольце. Андвари охотился за ним. Я думаю, что кольцо, которым владеет Келли, и есть то самое кольцо, которое он искал. Они украли его сокровище и спрятали в горе. Но когда мы с братьями и сестрой искали его, мы не смогли войти.

Я нахмурилась еще сильнее, пытаясь найти ответ, скрывающийся в его словах. — Значит, долг может заключаться в том, чтобы просто вернуть кольцо Андвари на Святой горе?

Глаза Эрика затуманились. — Это кажется слишком простым.

— А что еще это может значить? — Взмолилась я, но у него не было ответа.

Я обратила свое внимание на Кошмар, вложив в него всю свою волю и пытаясь разгадать секреты, которые он хранил.

— Что за долг? — Я снова прошептала.

— Долг — это то, что будет потеряно.

— Кольцо? — Спросила я. — Кольцо было потеряно.

— Долг — это то, что будет потеряно, — повторил он, и я сдалась, положив клинок на кровать рядом с собой.

— Ненавижу загадки, — пробормотала я. — Моему отцу они всегда нравились. У него бы здорово получилось.

Эрик положил руку мне на колено с печалью во взгляде. — Мне жаль, что его здесь нет, чтобы помочь. Меня убивает то, как его забрали у тебя. Келли показала мне, как это произошло, когда пришла ко мне во сне.

Я сильно заморгала, сдерживая слезы. — Он так много страдал, — сказала я, глубоко вздохнув.

Я простила Эрика за то, что он доверил Вульфу жизнь моего отца, но боль от его потери все еще глубоко ранила меня. Проклятие не избавило меня от этой боли, и я была рада. Горе было единственным способом, которым он все еще присутствовал рядом со мной. С помощью него и драгоценных воспоминаний о нем.

— Ты слишком часто сталкивалась со смертью в своей жизни. И я ненавижу, что не могу все исправить. — Эрик опустил глаза, и на его лице появилось выражение вины. — Келли также показала мне твой дом в Сфере. Она воспроизвела момент похищения твоей матери, — сказал он неуверенно. — «Банки Крови» всегда предназначались только для нарушителей закона. Но со временем запасы крови иссякли… законы изменились, и я был просто счастлив обеспечивать своих людей постоянным питанием. Всегда существовал страх, что если империя будет голодать, то люди окажутся в опасности. Это хрупкое равновесие, и Валентина и ее кусачие угрожают ему.

Я стиснула зубы при упоминании о ней, но мои мысли вернулись к моей матери. Ее забрали на корм вампирам. Как долго она продержалась в «Банке Крови»? Я видела видения его изнутри, когда мой разум соединялся с разумом Келли на церемонии Выбора. Людей содержали в капсулах, живых… почти, как если бы они спали. Маме было так больно из-за болезни, которая забрала ее. Я знала, что она умерла бы так или иначе, но у нас отняли наши последние дни с ней. Может, лучше, что она мирно спала в одном из этих резервуаров?

Я покачала головой, в ужасе от того, что такая мысль вообще пришла мне в голову. Она должна была умереть дома, в своей постели, в окружении своей семьи. Еще больше слез потекло из моих глаз, и Эрик притянул меня к себе, бормоча извинения. Ничто не могло вернуть ее. Ничто не могло изменить прошлое, как бы сильно я иногда этого ни хотела.

Аромат кипариса и дождя ласкал мои чувства, и я вздохнула, взяв себя в руки, отстраняясь от Эрика и впитывая в себя его страдальческое выражение лица. Я не хотела зацикливаться на жалости и печали своей прежней жизни. Пришло время встретить новый рассвет.

Я провела большим пальцем по его подбородку, и в моей голове возник вопрос. — Чем ты на самом деле занимаешься в империи? Я никогда не видела тебя за работой.

Он издал грохочущий смешок. — Ну, я был довольно рассеян в последнее время. — Он сжал мою талию, и медленная улыбка расползлась по моему лицу, стирая боль в груди.

— И так, чем же? — Настаивала я.

— Моя юрисдикция распространяется на несколько областей империи. Мое основное внимание сосредоточено на расчистке руин на юге. Майлз управляет сельскохозяйственными угодьями, места для которых мои люди расчищают для него, чтобы выращивать пищу для людей. Остальные мои усилия сосредоточены на расширении города, строительстве ветряных и солнечных ферм в пустыне. Мои обращенные могут работать там только по ночам, но благодаря проектам вся наша империя работает на возобновляемых источниках энергии.

— Что это? — Спросила я, очарованная его знаниями о планете.

В Сфере меня держали в неведении. Я многого не понимала. Рассказы моего отца дали ограниченные знания о жизни, которую когда-то вели люди. Большинство его историй о прошлом были посвящены его любимым воспоминаниям.

Эрик продолжил: — До войны земля была разграблена людьми для получения электричества и топлива. В мире было так много людей, и потребность в ресурсах была велика, но цена для планеты была почти катастрофической. Когда я получил власть над землями после Последней Войны, я поклялся улучшить этот мир. В моей жизни было слишком много разрушений, и я хотел построить империю, которая выдержала бы испытание временем. Такую, которая могла бы жить в гармонии с природой.

— Это кажется ужасно благородным с твоей стороны, — поддразнила я, дергая его за рукав.

Уголки его губ скривились. — Я стараюсь.

— О, правда? Какой ты скромный, — игриво сказала я, просовывая руки ему подмышки в попытке пощекотать его.

— Со мной это не сработает. Но с тобой, однако… — Он швырнул меня обратно на кровать, щекоча бока, и я вскрикнула, когда смех вырвался из моего горла.

Он навалился на меня всем своим весом, и я замерла, когда его руки прекратили свои мучения. Он потерся своим носом о мой, его глаза впились в мои, и между нами вспыхнула дикая связь, осветив наши души звездным светом. Я почувствовала, что он смотрит прямо в глубины моего существа, и мое сердце почти забилось от того, как сильно оно хотело стать к нему ближе.

Между нами не было произнесено ни слова, когда он взял мои запястья, прижимая их к кровати и требовательно вжался своими бедрами к моим. Он начал срывать с меня одежду так же, как и с себя, и я смутно подумала, не собираемся ли мы уничтожить все содержимое наших шкафов.

Когда мы оказались кожа к коже, его твердый член уперся мне между ног, и я приподняла бедра, наши тела идеально выровнялись, и он скользнул в меня медленным, мучительным движением.

Его губы накрыли мои, его поцелуи были полны силы, которая говорила о его любви ко мне. Мы двигались в медленном, ритмичном танце, когда он овладел мной по-новому. Мне казалось, что мы — одно целое, как будто он связал мою душу со своей неразрывной нитью. И я без сомнения знала, что это та любовь, которая никогда не умрет.

Я лежала рядом с Эриком, все еще полностью бодрая, хотя должна была быть измотанной после того, сколько у нас было секса. Его кожа взывала ко мне снова и снова, и я задавалась вопросом, в какой момент у меня иссякнет энергия, если это вообще произойдет когда-нибудь.

От его кожи исходил сладкий аромат душа, который он, должно быть, принял несколько часов назад. В комнату проник рассвет, но облака закрывали солнечный свет, и капли дождя звенели по балкону. Казалось, я нахожусь в самом блаженном сне в своей жизни.

Я водила пальцами по груди Эрика медленными кругами, думая об истребителях, пока смотрела на повязку на его плече. Сейчас они должны были быть на пути сюда, и Эрик собирался забрать их, как только они подъедут поближе к городу. Меня охватила волна нервозности, но я была уверена, что не причиню вреда Джулиусу, когда увижу его. Я ни за что не укушу одного из своих друзей. Что бы там ни думал Эрик. И как только он поймет, что я могу держать себя в руках, он позволит мне увидеться с сестрой.

Фабиан смотрел телевизор внизу, и я была почти уверена, что это романтический фильм, судя по эмоциональной музыке, которая доносилась до нас. Время от времени он сетовал на действия персонажей, требуя, чтобы они нашли способ быть вместе. Я весело выдохнула, когда руки Эрика прошлись по моему позвоночнику, заставляя меня выгнуться ему навстречу, как кошка.

— Мы должны разорвать эту связь между твоим братом и моей сестрой, — прошептала я, переворачивая его правую ладонь, чтобы увидеть линии серебряного креста на ней. Моя собственная метка жадно пульсировала, и я нежно прижала ее к метке Эрика, заставив его застонать. Казалось, что наши души соединились в тот самый момент, когда наши ладони встретились, как будто мы были продолжением друг друга. Это вызвало во мне прилив энергии, который заставил меня снова захотеть его, но мы не могли лежать здесь все утро. Мне нужно было одеться и подготовиться к прибытию истребителей.

— Я думаю, только боги могут разрушить ее, — задумчиво произнес Эрик, и его глаза потемнели.

— Келли связана и с Магнаром. Он ее старейшина, но они любят друг друга, и эта связь мешает им быть вместе, — призналась я. — Это так жестоко. У богов нет сердца.

— Хм, последнее, что я слышал, что он помолвлен с Валентиной, — задумчиво произнес он, и я сморщила нос, уверенная, что сейчас у Магнара нет таких намерений по отношению к ней.

Фабиан кричал в телевизор внизу: — Если ты любишь ее, то скажи ей, придурок! Она собирается замуж за Кайла! Гребаного Кайла!

— Фабиан ведет себя как псих, — сказала я, нахмурившись. — Его не должно быть здесь, когда приедут истребители.

— Этого не случится, я обещаю.

— Как ты собираешься заставить его уйти? — С любопытством спросила я.

— Я вежливо попрошу его, а потом прикажу, если он скажет «нет». А если он все равно откажется, я позвоню Майлзу и Клариссе, чтобы они отвезли его домой. — При упоминании брата и сестры его лоб прорезали морщины. — Я с ними еще не говорил. Скоро они начнут интересоваться, где мы находимся. Но я думаю, они послушают меня о богах, но я беспокоюсь о Фабиане.

— Почему?

— Потому что он не заинтересован в снятии проклятия. Ему нравится быть бессмертным. И хотя эта отметина подталкивает его к твоей сестре, у него на уме будет только одна задача.

— Мы не можем подпустить его к ней, — настойчиво сказала я.

— Мы это и не сделаем. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и я положила руки ему на плечи. Он поморщился, когда я случайно коснулась раны, нанесенной ему Келли.

— Извини. — Я прикусила губу.

Он с мрачной усмешкой обхватил меня за талию, подтягивая, чтобы я оседлала его, держа мои запястья одной рукой.

— Заживет, — проворчал он. — Но у меня есть кое-что еще, о чем ты можешь позаботиться…

— Эрик. — В спальню вошел Фабиан, без рубашки, но свежевымытый, с распущенными по плечам каштановыми волосами.

Эрик с рычанием сел прямо, толкая меня на кровать и прикрывая своим телом. Я с рычанием вцепилась в одеяло, натягивая его до ключицы, когда Фабиан направился к нам.

— Ты когда-нибудь слышал о том, что нужно стучать, мудак? — Эрик зарычал. И я стрельнула в него взглядом. Потому что Эрик тоже никогда не был из тех, кто стучит.

Фабиан проигнорировал нашу наготу, ему было явно наплевать на нее. Но мне, черт возьми, нет. Я была обнажена перед всем миром, когда вошел его брат.

— Келли уже в пути, — сказал Фабиан с жалобными нотками в голосе. — И я знаю, что ты собираешься сказать мне уйти до ее прихода, но выслушай меня. Я просто поговорю с ней. Она может прийти сюда, и мы пойдем в мою комнату. Только мы вдвоем, никаких других истребителей, никаких неприятностей.

— Ты с ней не встретишься, — отрезала я, прежде чем Эрик успел ответить.

— Вот именно, — согласился Эрик. — И это мой дом. У тебя в нем нет твоей комнаты.

— Келли пыталась убить тебя, когда видела в последний раз, — настаивала я. — И ты причинил ей боль, когда пытался убить Магнара.

Фабиан сильно нахмурился, доставая что-то из кармана. — Хорошо… — Он сдался с тяжелым вздохом, как будто знал, что мы собирались отказать ему. — Но передай ей это, пожалуйста. — Он протянул мне сложенный лист бумаги, и я потянулась за ним, не в силах побороть жалость, которую вызвало во мне его печальное выражение лица.

Я начала разворачивать его, но он покачал головой.

— Это для нее. Не читай. — Брови Фабиана сошлись на переносице, и я коротко улыбнулась ему.

— Хорошо. — Я положила лист на тумбочку, и он, казалось, расслабился.

— Тогда я пойду. — Фабиан медленно попятился к двери, как будто ожидал, что мы скажем ему, что он все-таки может остаться и повидаться с Келли.

— Можешь взять «Феррари», — сказал Эрик. — Ключи в моем столе в офисе.

— Спасибо. — Фабиан задержался в дверях, как собака, которая хочет, чтобы ее вывели на прогулку.

— Пока, Фабиан, — сказала я, не в силах сдержать насмешливое фырканье, когда он вышел за дверь с видом побежденного.

Эрик повернулся ко мне, качая головой. — По крайней мере, теперь он ведет себя лучше, ему действительно не наплевать на одну из женщин, которых он преследует.

— Похоже, у вас, ребята, какие-то проблемы, — неуверенно сказала я, когда он вытянул руки над головой и направился к шкафу. Я смотрела на перекатывающиеся мышцы на его спине и твердые очертания его задницы, теряя ход своих мыслей.

— У нас есть разногласия, но я все еще забочусь о нем. Он мой брат.

Я встала с кровати и последовала за ним к шкафу. Он выбрал синее платье и протянул его мне с кривой улыбкой. — Для тебя.

— Выбираешь мне одежду, Эрик? От старых привычек трудно избавиться, да? — Я отбросила, выбранное им, платье, потянулась за длинным черным и достала из ящика какое-то нижнее белье.

— Как всегда бунтарка, принцесса, — пробормотал он, натягивая джинсы и рубашку.

Когда мы оделись, я подошла к зеркалу на стене. Меня осенило, что я не видела себя с тех пор, как была обращена. Прошлой ночью я не осмелилась взглянуть на себя в зеркало в ванной, но теперь не могла уклониться. Я должна была знать, остаюсь ли я по-прежнему самой собой снаружи, точно так же, как чувствовала себя внутри.

Я с трудом сглотнула, подходя к овальному стеклу и рассматривая свое отражение.

Мои губы приоткрылись от шока. Я выглядела точно так же, как в видении, которое Андвари показал мне тогда, в руинах. Неземная, пленительная. Я была собой и в то же время совсем не собой. И я не знала, нравится ли мне это. Подойдя к зеркалу, я провела рукой по своей гладкой щеке. Моя кожа отливала перламутром, почти светилась. Я сияла, хотя ничего подобного не должно было быть после ночи, проведенной под простынями. Даже мои волосы почти не пострадали. Они ниспадали свободными локонами, мягкими, как шелк, и казались даже длиннее, чем были раньше. Черное платье, которое я выбрала, облегало мою фигуру, которая, к счастью, осталась такой же. Хотя, возможно, местами я была немного полнее. Как будто яд смыл все следы голода, с которым я столкнулась в Сфере.

Я с благоговением провела рукой по животу. Я была переделана. Но мне не нравилась идея, что моя человеческая жизнь была полностью утрачена. Я все еще была той же девушкой под этой вуалью красоты, и я не хотела, чтобы эта перемена лишила меня этого.

Эрик появился у меня за спиной, убрал волосы с моей шеи и поцеловал за ухом.

— Теперь я кажусь тебе более привлекательной. Такой? — Спросила я, и в моей груди завязался узел беспокойства. Что, если это было усовершенствованием человеческой Монтаны, которую знал Эрик? Что, если он видел мои человеческие недостатки и теперь их ему не хватает?

Его губы скользнули к моему уху. — Понятия не имею, что ты имеешь в виду, — промурлыкал он, отчего у меня по спине пробежали мурашки.

Я протянула руку назад, обхватила его за шею и притянула к себе, чтобы он посмотрел на зеркало. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Эрик оглядел мое отражение с ног до головы, затем пожал плечами. — Ты всегда казалась мне такой. — Он повернулся ко мне, и хотя я ожидала увидеть насмешку в его взгляде, я увидела только сияющую честность.

— О, — выдохнула я, и мое сердце сжалось от его слов. — Правда?

Он взял мою руку, прижимая ее к своей рубашке, туда, где под ней лежало его безмолвное сердце. — Если бы ты могла видеть то, что увидел я в первый день, когда встретил тебя, когда впервые поцеловал тебя, и в тот момент, когда ты проснулась под звездами, ты бы увидела женщину, которая завладела моим сердцем. И она та же самая женщина в каждый из этих моментов и во все промежутки между ними.

У меня перехватило горло, и на лице появилась улыбка. Прежде чем я успела ответить на его прекрасные слова, зазвонил телефон, и меня охватило предвкушение.

Эрик отпустил меня, прошел через комнату и ответил на звонок. — Алло?… хорошо, скоро увидимся. — Он повесил трубку и повернулся ко мне, озабоченно нахмурившись. — Готова?

Я твердо кивнула, и он молниеносным движением придвинулся ко мне, запечатлев на моих губах долгий поцелуй. Отступив назад, он запустил руку в волосы, показывая свое беспокойство. — В холодильнике есть кровь. Выпей немного. Тебе нужно быть как можно более сытой, прежде чем увидишь Джулиуса. Я приведу его сюда в течение часа.

Он вышел из комнаты, и мои плечи опустились, когда тяжесть того, о чем он попросил, навалилась на меня. Я не чувствовала голода, но при мысли о крови у меня в горле загорелся маленький огонек, призывая пить. И я почувствовала, что теперь, когда мой разум переключился на это желание, он не очистится от него, пока я не откликнусь на его зов.

Когда Эрик ушел, раздался стук входной двери, и я направилась к двери, ненавидя саму мысль о том, что я собиралась сделать. Но если это гарантировало, что я не причиню вреда Джулиусу, я должна была это сделать. Мне хотелось думать, что, даже если бы я была умирающей с голоду оболочкой, я бы не подняла руку на своего друга. Но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

1000 ЛЕТ НАЗАД

М

инуты превратились в недели, которые переросли в месяцы и годы.

Мы охотились на монстров, которые теперь называли себя Бельведерами, по всему открытому ими огромному континенту, часто убивая их мерзкие создания, но никогда не подходя к ним близко. Они убегали от нас всякий раз, когда мы приближались, а их проклятые рунические камни делали для нас почти невозможным выследить их снова.

Я начинал терять надежду. Это было бессмысленно. Ради чего все это? Я отдал этому делу всю свою жизнь и ничего не добился. Прошло восемь лет с тех пор, как они убили моего отца, а правосудие все еще не свершилось.

Я чувствовал себя обманутым. Обманутый судьбой, богами, жизнью. Я пожертвовал всем ради этого поиска, и что я получил в результате?

Помолвку с женщиной, которую я никогда не смогу полюбить. Вендетту, которой, как я начинал опасаться, никогда не суждено будет закончиться. Мучительное желание мести, которое омрачало каждый хороший момент, который мне дарили, так что я не мог в полной мере насладиться им.

За все, что я предложил богам, они дали мне очень мало взамен. Идун больше не отвечала на мой зов, но я был уверен, что мог чувствовать ее присутствие, ее веселье, когда мне было плохо. Как и в этот момент.

— Зачем смотреть на меня, если ты не хочешь говорить со мной? — Спросил я у божества. — Тебя так интересуют мои страдания?

Ветер переменил направление в деревьях, и я хмуро посмотрел на шелестящие ветви. Был разгар лета и не было никакой естественной причины для того, чтобы дул такой холодный ветер. Она хотела, чтобы я знал, что она здесь. Она хотела, чтобы я знал, что она по-прежнему отказывается говорить со мной. Жестокая шлюха.

— Я ненавижу тебя, — пробормотал я. — Надеюсь, ты это знаешь. Ты крадешь у меня жизнь этим крестовым походом и не предлагаешь мне никакой помощи. Я бы покончил с ними всеми, с каждым без исключения, если бы только мог их найти. Но ты мне не поможешь, не так ли? Хотя я уверен, что ты знаешь, где они.

Крыса выскочила из-за живой изгороди и остановилась передо мной, наклонив голову, изучая меня. Я нахмурился, глядя на грызуна, который потер лапками морду, прежде чем придвинуться ближе ко мне.

Я стоял неподвижно, гадая, было ли это существо послано богиней. Оно, конечно, казалось слишком ручным, чтобы быть естественным, и все же я знал, что он не был Фамильяром.

Крыса запрыгнула мне на ботинок и принялась гадить, прежде чем снова убежать от меня.

Я не смог удержаться от смеха и покачал головой.

— Сука, — пробормотал я.

Она могла заставить крысу посрать на меня, но не могла привести меня к моим врагам.

Я поднялся на ноги, встряхнул ботинком, чтобы скинуть с него помет животного, прежде чем направиться к деревьям. Я опаздывал с возвращением, и, без сомнения, моя суженая уже рыскала по лагерю в поисках меня. Я обещал поужинать с ней сегодня вечером из чистого разочарования от того, сколько раз она меня приглашала, но теперь искренне сожалел об этом.

Мне потребовалось больше времени, чем я ожидал, чтобы вернуться в лагерь, и к тому времени, когда я прибыл, солнце уже садилось, а голубое небо было испещрено розовыми и оранжевыми прожилками. Должно быть, я забрел дальше, чем предполагал, и вздохнул, проходя мимо часовых, зная, что Валентина вот-вот вынесет мне мозг.

Я был уверен, что один из ее многочисленных преданных последователей в кланах уже сообщил ей о моем прибытии. Я не был до конца уверен, как ей это удалось, но Валентина собрала значительную группу поклонников из всех без исключения кланов. Они называли ее моей королевой, хотя знали, что мы еще не женаты, и я был совершенно уверен, что теперь их верность ей соперничает с их верностью мне.

Я предполагал, что это должно было раздражать меня больше, чем было на самом деле, но почему-то я не мог заставить себя переживать об этом настолько, чтобы что-то предпринять. Если это отвлекало ее от меня, тем лучше. И если ей было так интересно, чтобы ее называли королевой, то почему бы и нет? Хотя иногда я видел, какую боль причиняло моей матери подобное обращение к ней. Но времена правления моего отца остались далеко позади, и как бы я ни хотела отказаться от его титула и вернуть его к нам, это была тщетная надежда. Жизнь продолжалась.

Я был ярлом уже восемь лет, мой отец правил всего восемнадцать. Пройдет совсем немного времени, и я обойду его и в этом. Особенно учитывая, что Бельведеры продолжали ускользать от нас, и я вряд ли в ближайшее время обрету смерть воина.

Я задавался вопросом, не собирала ли Валентина своих последователей, чтобы заставить меня, наконец, выполнить мое обязательство перед ней. Но если таков был ее план, то она была дурой. Кланы были верны мне не только потому, что любили меня — а мне было все равно, любили они меня или нет, — они были верны, потому что этого требовала их клятва. Отвернуться от меня было бы равносильно нарушению их обета, а такой поступок равнялся смерти от богини.

— Магнар! — Джулиус позвал, заметив меня, и я выдавил из себя улыбку, пробираясь к нему через беспорядочное нагромождение палаток.

— Брат, — ответил я, пожимая ему руку в знак приветствия. — Позволь мне рискнуть предположить — у меня неприятности?

— Самое странное, что я так не думаю, — поддразнил Джулиус. — Но мне все равно было поручено поторопить тебя.

— О? И как давно ты пообещал найти меня?

— Ну, сначала я должен был поесть, — ответил он, пожимая плечами. — Я не мог отправиться в лес на пустой желудок. Что, если бы я упал в обморок? У половины женщин в лагере было бы разбито сердце, если бы со мной что-нибудь случилось в дикой местности.

— Так что теперь она, без сомнения, злится на нас обоих, — ответил я, и мне стало немного приятно, что гнев Валентины разделится между моим братом и мной. — Я немного удивлен, что она снова не наслала на меня грозовую тучу.

— Ну, в прошлый раз ты действительно просидел под дождем почти три дня, — напомнил он мне. — Значит, это была не совсем удачная попытка обуздать тебя.

Я усмехнулся в ответ, когда мы подошли ближе к кострищу. Я был чертовски несчастен в этой буре несколько дней, наблюдая издалека, как солнце ярко освещает наш лагерь, в то время как я отказывался возвращаться. Но я ни за что на свете не позволил бы ей проучить меня, как собаку, и пригнать меня домой грозой. Я вернулся только тогда, когда она наконец сдалась и убрала проклятые облака, и даже тогда мне пришлось ждать несколько часов. Я был насквозь мокрым, замерзшим и злым, как звери Рагнарека, но я победил ее в ее мелочной игре, так что это стоило моих страданий.

— Так и где же моя невеста? — Спросил я, оглядывая членов клана вокруг костра и не находя ее среди них.

— Она сказала, что вы ужинаете наедине. Полагаю, именно поэтому она весь день входила в вашу палатку и выходила из нее, «готовясь».

Я вздохнул и похлопал его по спине, прежде чем отойти от костра в поисках своей палатки.

Прошло совсем немного времени, прежде чем я оказался снаружи и потянулся к пологу, как только услышал свое имя.

— Магнар! — Элисса позвала, и я остановился, чтобы взглянуть на нее, когда она вышла из своей палатки, которая была разбита рядом с моей.

— На этот раз ты имеешь в виду меня? — Спросил я, приподняв бровь.

Они с Элфриком назвали своего первенца в мою честь, что поначалу казалось трогательной идеей, но быстро привело в замешательство, когда я постоянно слышал, как она зовет меня по имени.

— Да, — ответила она с ухмылкой, поправляя их второго ребенка, Ферн, на округлившемся животе. Она еще не сказала мне, что они ждут третьего ребенка, но это было совершенно очевидно. — И я до сих пор не жалею, что назвала его так, так что тебе придется с этим смириться.

Я ухмыльнулся ей, не в силах притвориться, что злюсь на нее из-за этого. — Итак, поскольку на этот раз ты имеешь в виду меня, чего ты хочешь?

— Яблок, — ответила она. — Но Элфрик слишком долго за ними ходит, и я боюсь, что он случайно напился вместо этого элем. Он взял с собой маленького Магнара, но я не хочу тащить Ферн всю эту дорогу…

Я улыбнулся маленькой девочке и схватил ее прежде, чем Элисса успела закончить спрашивать. Она была легкой, как перышко, в моих руках, когда я подбросил ее в воздух, и она взволнованно захихикала.

— Маг-маг! — закричала она, протягивая ко мне руки, пока я не позволил ей схватить себя за волосы.

— Ты самый лучший. — Элисса поспешила прочь, и я подождал, пока она скроется из виду, прежде чем поднять Ферн, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— Хочешь полетать? — Спросил я ее тихим шепотом.

Она приближалась к своему первому году после рождения и еще не умела хорошо говорить, но взволнованно кивнула.

Я дважды проверил, ушла ли Элисса, затем подбросил ее в воздух. Она взвизгнула от возбуждения, взлетая к небу, и разразилась хихиканьем, когда я снова поймал ее. От этого звука у меня на сердце стало легче, и я тоже рассмеялся, прежде чем снова подбросить ее в воздух.

— Знаешь, у нас могли бы быть свои, если бы ты просто женился на мне, — громко сказала Валентина, когда я поймал Ферн в четвертый раз.

Я прижал маленькую девочку к груди, и она тут же снова начала дергать меня за волосы.

— Пожалуй, наверное, это первое, что ты мне сказала, что могло бы побудить меня к действию, — поддразнил я, поворачиваясь к Валентине.

На ней было серое платье с глубоким вырезом, открывающим грудь, и она на этот раз оставила волосы распущенными. Эффект был поразительным: она казалась почему-то мягче, женственнее. Ее взгляд переместился на ребенка у меня на руках, и я был совершенно уверен, что в ее взгляде промелькнул дискомфорт. Я ни разу не видел, чтобы она играла с кем-нибудь из деревенских детей, и тот факт, что она намекала, что хотела бы стать матерью, откровенно удивил меня.

— Ну, мы могли бы попробовать зачать его сегодня вечером? — предложила она.

— Ты же знаешь, что не забеременеешь, если мы не поженимся сначала, — напомнил я ей, хотя, без сомнения, именно поэтому она предлагала это. Это было еще одно правило богини, которое связывало наш народ — истребители не могли зачинать детей вне брака.

— Мы могли бы сделать и это сегодня вечером.

Я рассмеялся, как будто это была шутка, и снова обратил свое внимание на маленькую девочку у меня на руках. Я поцеловал ее в макушку, и она одобрительно хихикнула.

— Маг-маг, — проворковала Ферн, снова дергая меня за волосы, и я рассмеялся по-настоящему.

— Еще выше? — Прошептал я, и она с энтузиазмом кивнула, ослабив хватку на моих волосах, чтобы я мог снова подбросить ее к небу.

— Если моя жена застанет тебя за этим занятием, она тебя кастрирует! — Крикнул Элфрик, подходя к нам.

— Каким занятием? — Невинно спросил я, снова прижимая Ферн к груди.

— Никаким. При условии, что ты не скажешь ей, что мы остановились выпить эля на обратном пути.

— Мы? Я нигде не вижу твоего сына, — заметил я.

— О, ради всех богов! — воскликнул Элфрик посмотрев вниз, на свои ноги, затем начал искать маленького Магнара в промежутках между палатками.

Звук смеха донесся до нас, когда двухлетний малыш выглянул из своего укрытия за моей палаткой, и Элфрик сделал вид, что злится на него.

Послушав отца с полминуты, маленький Магнар обошел его и побежал ко мне.

— Привет, Маг-маг, — сказал он с озорной улыбкой. — Лететь высоко-высоко?

— Да падет это на твою голову, — сказал Элфрик, когда я бросил на него умоляющий взгляд, затем он забрал у меня Ферн, чтобы я мог вместо нее подбросить в воздух их сына.

Валентина наблюдала за нашей игрой, но не делала попыток присоединиться, и я снова задался вопросом, почему она предложила нам завести ребенка. Если бы я действительно думал, что она говорит серьезно, у меня могло бы возникнуть искушение назначить дату нашей свадьбы, в конце концов. В любом случае я и близок не был к тому, чтобы выполнить обещание, данное Идун, и мне еще предстояло встретить женщину, которая заинтересовала бы меня больше, чем на несколько недель. Возможно, такая любовь просто не входила в мое будущее. Но любовь к ребенку была тем, что я все еще мог бы иметь, если бы решился на свадьбу.

— Магнар Элиосон! — Элиза сердито закричала, заметив, что я подбрасываю ее сына высоко над головой.

Я рассмеялся, ставя маленького Магнара на ноги, а затем поспешил в свою палатку, толкая Валентину впереди себя, чтобы не столкнуться с гневом Элиссы.

— Ты действительно хочешь ребенка, не так ли? — Задумчиво спросила Валентина, когда я обошел ее и отстегнул ножны, которыми мои мечи были прикреплены к спине.

— Когда-нибудь, — неопределенно ответил я, не желая слишком много думать об этом.

Я посвятил свою жизнь изгнанию с лица земли Восставших, в надежде, что смогу принимать подобные решения, когда они падут, но, возможно, она действительно была права. Чем дольше я откладывал свою жизнь, тем больше продлевал собственные страдания. Возможно, мне следовало подумать о своем будущем, а не позволять ему проходить мимо в моем стремлении отомстить. В конце концов, я был смертным. Я не буду жить вечно.

Я отложил мечи и повернулся спиной к своей нареченной, задаваясь вопросом, почему она весь день входила в мою палатку и выходила из нее, потому что я не мог заметить в ней ничего необычного… хотя все действительно выглядело очень чистым.

Валентина пересела за маленький столик, который я использовал для еды, когда мне не хотелось общаться с другими членами клана, что случалось не особенно часто. На столе стояли две тарелки с едой, и я ухмыльнулся, усаживаясь напротив нее.

— Холодная еда, хорошая идея, — сказал я с ухмылкой, разламывая ломоть хлеба.

— Ну, по крайней мере, я знала, что, когда ты опоздаешь, все будет в порядке, — беспечно ответила она.

— А я всегда опаздываю.

— Только тогда, когда ты встречаешься со мной, — согласилась она, хотя в ее голосе не было раздражения по этому поводу.

— Ну, как прошел твой день? — Спросил я, набивая желудок.

— Хорошо. Я тут немного прибралась. — Она указала на палатку, и я кивнул, хотя не мог конкретно понять, что она тут сделала.

— Спасибо, — сказал я немного запоздало, когда понял, что именно этого она и ждала.

Она подвинула ко мне полный бокал эля, и я одарил ее улыбкой, осушив его одним большим глотком. Обычно она не поощряла мое пьянство, но если на этот раз она решила позволить мне его без возражений, то я не собирался жаловаться.

— Ты когда-нибудь думал о том, как бы ты хотел их назвать? — спросила она, снова наполняя мой бокал, при этом наклоняясь вперед и предлагая мне заглянуть в вырез ее платья.

— Кого? — Спросил я, нахмурившись, когда у меня на мгновение закружилась голова.

Я понятия не имел, где она достала этот эль, но он был чертовски крепок. Я опустошил второй бокал, и она рассмеялась, как будто я сказал что-то забавное.

— Наших детей. Как бы ты их назвал? — настаивала она.

— Я еще не думал об этом, — ответил я.

— Представь, если они унаследуют оба наших дара, — тихо сказала она.

На мгновение я почувствовал, как в воздухе нарастает сильное давление, как будто она черпала энергию из атмосферы, а затем снова выпускала ее, и ее глаза вспыхивали в такт ее силе.

Хотя это и было возможно, но маловероятно. Дети почти всегда наследовали способности того из родителей, кто был сильнее. Хотя я не мог быть уверен, кто из нас с Валентиной это будет: наши дары были слишком разными, чтобы легко сравнивать их силу. В любом случае, было всего несколько случаев, когда дети наследовали обе линии дарований.

— С такими родителями, как мы, независимо от того, какой дар они унаследуют, они будут силой, с которой придется считаться, — сказал я, прежде чем задаться вопросом, почему я тешу себя этой фантазией. Обычно я пресекаю любой разговор о нас как о паре, но каким-то образом этот разговор случайно проскользнул мимо меня.

— Так и будет, — согласилась она с теплой улыбкой, снова наполняя мой бокал. — Представь, что они унаследовали силу самого могущественного человека на Земле и смогли обуздать дикость штормов, как это делаю я. Их было бы невозможно остановить. Легендарные, — выдохнула она, и это последнее слово очаровало меня.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь этой идее. Валентина посмотрела мне в глаза и окунула палец в мой напиток, прежде чем поднести его ко рту. Я наблюдал, как она облизывает эль с пальца, и мое внимание привлек изгиб ее губ, намерение, стоящее за ее действиями, было очевидным. В ее глазах сверкнула молния, а над головой загрохотал гром. Надвигалась буря, и я подумал, не хотелось бы мне хоть раз обуздать ее.

Я снова осушил свой бокал, и от крепкого напитка у меня закружилась голова. Валентина наклонилась над столом, вырез ее платья стал еще ниже, чем раньше, и она снова продемонстрировала мне свою грудь.

Я растерянно моргнул, заставляя себя отвести взгляд, поскольку нежелательные мысли продолжали проноситься в моей голове.

— Я могла бы родить тебе сыновей и дочерей, о которых сами боги пели бы песни. Ни у кого нет такой чистой крови, как у нас, и таких могущественных дарований, — выдохнула она, и это видение стало немного опьяняющим.

Валентина наполнила мой бокал в четвертый раз, но обхватила его рукой прежде, чем я успел поднести ко рту. Она соскользнула со своего места и подошла ко мне, взгромоздившись на стол, и поднесла бокал к моим губам. Я не сводил с нее глаз, пока пил, и тепло от алкоголя разлилось по моей крови. Я не должен был чувствовать себя таким пьяным, и я начал задаваться вопросом, где, черт возьми, она достала этот эль. Но она отвлекла меня, соскользнув со стола ко мне на колени.

Она прижалась ко мне, и я не мог не почувствовать некоторого возбуждения, когда она посмотрела мне в глаза. Она потянулась, чтобы снова наполнить бокал, но я поймал ее руку в свою и выбил бокал из ее хватки. Она замерла в моих объятиях, наблюдая за мной, а я смотрел на нее так, как никогда раньше не позволял себе. Она была красива и преданна, и картина, которую она рисовала, представляя нашу жизнь, искушала меня так, как никогда раньше.

— Чего ты хочешь, Магнар? — соблазнительно выдохнула она. — Просто скажи мне, и я дам тебе это.

— Любви, — ответил я, слегка нахмурившись, когда задумался, зачем я только что сказал ей это.

— Я люблю тебя, — мгновенно ответила она, и я обнаружил, что мне нравится, как это прозвучало. Она улыбнулась и провела пальцами по моему лицу. — Я люблю тебя и хочу показать тебе, как сильно. Я хочу быть твоей возлюбленной, матерью твоих детей и твоей королевой.

Мое сердце подпрыгнуло, и я обхватил ее за талию, чувствуя тепло ее тела под своими ладонями.

— Я тоже этого хочу, — сказал я, хотя не был уверен, были ли эти слова моими или нет. Но у меня не было времени подумать об этом, прежде чем мое желание к ней взяло верх, и я притянул ее к себе.

Ее губы были полными и требовательными напротив моих. Я поцеловал ее так, как никогда раньше, и мое тело заныло от вожделения, когда я понял, что хочу сделать с ней гораздо больше.

Валентина поерзала у меня на коленях, оседлав меня, ее ногти впились в мои плечи, и она пожирала мои губы.

Она схватила меня за рубашку и сорвала ее с меня, и я застонал, когда ее руки задвигались по моей плоти. Я хотел от нее большего. Всю ее. Я задрал ее платье и улыбнулся, когда понял, что под ним на ней ничего нет.

Она начала тянуть меня за пояс, и я не мог не подумать, почему я не сделал этого раньше. Она была моей. Она всегда была моей. Как только я затащу ее в свою постель, я понял, что пути назад уже не будет. Я женюсь на ней, она родит мне детей и…

Я откинул голову назад и, нахмурившись, посмотрел на нее в замешательстве.

Она неуверенно посмотрела на меня, и я заметил проблеск беспокойства в ее глазах.

— Что случилось? — выдохнула она, просунув руки под мой пояс, но я перехватил ее запястья, останавливая ее, пока пытался понять, что происходит.

Моя голова кружилась от желания обладать ею. Как будто я видел ее тысячу раз раньше, но никогда по-настоящему не смотрел на нее до этого момента, и оказалось, что она была всем, чего я когда-либо хотел. Только это не могло быть правдой. Она уже много раз предлагала мне свое тело, и я никогда не испытывал такого искушения воспользоваться им.

Она наклонилась ближе, пытаясь поцеловать меня снова, и я захотел этого. Я хотел этого так, словно не смогу снова дышать, пока не потеряюсь в ощущении ее кожи на своей и не свяжу наши души узами брака, как и всегда собирался.

Я внезапно встал, сбросив ее с себя.

— Что было в том эле? — Я зарычал, и она испуганно уставилась на меня.

Мне почти хотелось снова схватить ее и провести ночь, растворяясь в ее теле, но я резко тряхнул головой, пытаясь прогнать облако из своего разума.

— Я… ничего, — выдохнула она, испуганно качая головой.

— Скажи мне, если хочешь сохранить голову на плечах, — прорычал я. — Нападение на твоего ярла карается смертью.

— Это было не нападение! — в отчаянии сказала она. — Идун дала мне это для тебя. Она сказала, что это поможет тебе обрести счастье, вот и все, я клянусь в этом.

Я выругался в ее адрес, когда очередная волна желания сотрясла мое тело, повернулся и вышел из палатки, прежде чем успел сделать что-то, о чем потом пожалею.

Я направился прочь так быстро, как только мог, не прибегая к бегству, и прицелился в кострище вдалеке.

Меня все еще мучило страстное желание удовлетворить потребность в Валентине в своей плоти, но это было легко решить. Подошла бы любая женщина с каштановыми волосами. И если бы у Валентины была хоть капля здравого смысла, она бы больше не приблизилась ко мне в ближайшее время.

Я

ждала на тихой дороге приезда Эрика. Мои руки продолжали дрожать, когда я думала о воссоединении со своей сестрой, и мне приходилось постоянно напоминать себе, что бояться нечего. Она была моей Монти. Никакие перемены не могли этого изменить. Не имело значения, как она выглядела сейчас или на что было способно ее тело. Внутри она все еще была моей Монти.

Я в сотый раз посмотрела на испорченное платье, жалея, что нам не удалось найти какую-нибудь новую одежду. Я все еще была перепачкана кровью Фабиана, и принять гостеприимство кровососа, в то время как мы так явно отчаянно нуждались в нем, казалось своего рода поражением.

Я услышала приближающийся фургон вдалеке задолго до того, как он свернул на пыльную улицу. Мы были на самой дальней окраине города, и я была настолько уверена, насколько могла, что поблизости не было вампиров.

— Это кажется каким-то неправильным, — пробормотал Джулиус, когда черный фургон подъехал ближе к нам, и я заметила Эрика за рулем.

Он притормозил, и мой взгляд с надеждой скользнул по пустому пассажирскому сиденью, но ее там не было.

— Вы едите? — позвал он, когда мы трое замешкались.

Я расправила плечи и направилась к нему, стараясь выглядеть достойно, несмотря на свой потрепанный вид. Его окно было опущено, и он наблюдал за нашим приближением с таким же недоверием, какое, я была уверена, мы ему демонстрировали.

— Где… — начала я.

— Мы договорились, что она тебя пока не увидит, — твердо напомнил мне Эрик. — Она встретится с Джулиусом дома и проверит свою сопротивляемость, как мы и договаривались. Если она сможет контролировать себя, то с остальным мы разберемся после этого.

Я вздохнула и кивнула в знак согласия. Если Монтана была хотя бы наполовину той, кем она всегда была, то я ни на секунду не думала, что она причинит мне боль, но, похоже, я была одинока в этом убеждении.

Несколько футов отделяли нас от грузовика, и я чувствовала, что Магнар и Джулиус стоят прямо у меня за спиной, пока я с опаской поглядывала на сиденья рядом с Эриком.

— Вам придется сесть сзади, — сказал он, прежде чем кто-либо из нас подошел ближе. — Без обид, но вы не похожи на нас, и я не могу рисковать, чтобы кто-нибудь увидел смертных в городе в данный момент.

— Это не обидно, — ответил Джулиус. — Было бы обидно, если бы ты подумал, что мы действительно похожи на вас.

Эрик поджал губы, но не укусил в ответ. — Как жена Фабиана, ты можешь иметь больше свободы, — сказал он мне вместо этого. — То есть после того, как ты приведешь себя в порядок.

— Не называй меня так, — прорычала я. — И не смей говорить нам, насколько мы свободны.

— Ты принцесса Новой Империи, — напомнил он мне. — Я уверен, что есть вещи и похуже этого.

— Ты прав, — язвительно ответила я. — Я также могла бы быть беременна демоном.

Магнар и Джулиус усмехнулись, и я отошла от Эрика, прежде чем он успел ответить, забираясь в заднюю часть фургона. Внутри было холодно и пусто, но, по крайней мере, было сухо. Я села, прислонившись к одной из стен, и Магнар опустился рядом со мной. Он вытащил Веном из-за спины и упер острие в пол между ног, продолжая сжимать рукоять.

Джулиус сел напротив нас и положил Угрозу к себе на колени, прежде чем захлопнуть дверь и погрузить нас в темноту.

— Я, должно быть, чертовски спятил, — пробормотал Эрик из кабины, прежде чем завести двигатель. — Это все равно что впустить троянского коня.

Грузовик тронулся, и я почувствовала, как Магнар рядом со мной напрягся. Не то чтобы у меня тоже был большой опыт обращения с подобными транспортными средствами, но было легко забыть, что все подобное было ему совершенно чуждо. Я положила руку ему на бедро, и он слегка расслабился, когда я прислонилась к нему. Я ничего не сказала по этому поводу, зная, что Эрик может нас услышать.

Мы хранили молчание на протяжении всего нашего путешествия, но я чувствовала, как Фурия накаляется все сильнее и сильнее на моем бедре, потому что мы снова были окружены вампирами.

Я напряглась, задаваясь вопросом, не поступили ли мы только что чертовски глупо. Мы доверили Бельведеру свои жизни: он мог так же легко доставить нас на казнь, как и мою сестру. Но Монтана доверяла ему. А я доверяла ей, поэтому должна была придерживаться этого плана, каким бы безумным он мне ни казался.

Через некоторое время Фурия начал немного остывать, и звуки города остались позади. Эрик вел машину быстро, совершая крутые повороты влево и вправо, из-за чего я несколько раз чуть не слетела с места. Я была почти уверена, что это было сделано намеренно, поэтому я отказалась издавать какие-либо звуки в знак протеста.

Наконец мы остановились и поднялись на ноги, услышав, как Эрик выходит из машины.

— Внутри нет ручки, — пробормотал Джулиус, и укол неуверенности снова пробежал по мне.

Магнар шагнул вперед и с такой силой пнул дверь ногой, что она распахнулась, и на той, в которую попал его ботинок, осталась огромная вмятина.

Рот Эрика открылся от удивления, когда мы вышли. — Я собирался открыть ее для вас, — сказал он недоверчиво.

— Если тебе нравятся целые двери, то я бы посоветовал больше не запирать нас, — ответил Джулиус с язвительной усмешкой.

Эрик покачал головой и указал на каменный коттедж, стоявший немного в стороне от подъездной дорожки. Вдалеке, на поросшем травой холме, виднелось деревянное строение главного дома в шикарном поместье Эрика.

— После вас, — натянуто сказал он.

— Боишься повернуться к нам спиной, паразит? — Спросил Магнар с мрачным смешком, обнимая меня за плечи и направляя к коттеджу. В другой руке он держал Веном, и я была почти уверена, что он тоже не хотел поворачиваться спиной к Эрику, но он не оглянулся и быстрым шагом направился к каменному зданию.

Мы вошли в коттедж, и я в изумлении оглядела открытое пространство. Все было таким чистым: перед огромным окном, из которого открывался вид на холмы, стояла длинная белая кушетка. Справа пространство переходило в элегантную кухню с кремовыми шкафчиками и тяжелым дубовым обеденным столом, разделявшим две зоны.

— Я заполнил холодильник. Там есть чистая одежда и горячая вода, — сказал Эрик, указывая на широкий коридор, который вел из гостиной, прежде чем перевести взгляд на Джулиуса. — Мы сможем отправиться, как только ты переоденешься.

— Уже пытаешься стащить с меня штаны, да? — Пошутил Джулиус, отходя от нас, чтобы помыться, на ходу снимая ремень. — Ты же знаешь, я на самом деле не из таких девушек.

— Действительно? Я думал, что все наоборот, — пробормотал Эрик, и брови Джулиуса удивленно приподнялись в ответ, а его губы скривились, как будто он собирался рассмеяться, но вместо этого он сдержался и нахмурился.

В животе у меня заурчало, когда я посмотрела на холодильник, но мне было неудобно подходить к нему, пока Эрик стоял там и наблюдал за нами.

— Вам не следует выходить из коттеджа, пока меня нет. Для всех нас будет лучше, если вас не увидят, — сказал он.

— Хорошо, — согласилась я. Все равно нам больше некуда было идти. — Что-нибудь еще, что нам следует знать?

Эрик на мгновение заколебался, прежде чем ответить. — Фабиан все еще хочет тебя видеть: он знает, что ты здесь, но он обещал пока держаться подальше. Хотя я не знаю, как долго он сможет сопротивляться желанию отправиться на твои поиски.

— Просто напомни ему, почему я тогда оторвал ему голову, — мрачно ответила я. — И что я с радостью сделаю это снова, если он когда-нибудь хотя бы косо посмотрит на мужчину, которого я люблю, не говоря уже о том, чтобы снова попытаться причинить ему боль.

Взгляд Эрика скользнул с меня на Магнара, чья рука крепко обнимала меня за плечи. Он был примерно в три раза больше меня и все еще держал Венома в своей хватке. Я была уверена, что мое обещание защищать его выглядело глупо на первый взгляд, но мне было все равно. Если Фабиан снова придет за мной, я, не задумываясь, вонжу Фурию в его сердце. Кольцо моей матери защищает меня от моей связи с ним, так что теперь меня ничто не остановит.

Напряжение окутало нас, когда Магнар и Эрик уставились друг на друга. Мне стало интересно, видели ли они когда-нибудь друг друга вот так, стоя так близко, в то время как ни один из них не делал попытки напасть на другого.

Они не могли бы выглядеть более по-разному: Эрик был одет в накрахмаленную рубашку и джинсы, его волосы были уложены, а кожа была настолько чистой, что практически сияла. Магнар стоял без рубашки, с мечом в руке, а грязь их битвы все еще покрывала его кожу. Он выглядел диким, как какой-то неукрощенный зверь, его человечность была неоспорима в контрасте с отточенной безжизненностью вампира.

Я прочистила горло, когда тишина сгустилась и переместилась между ними, нарушая их смертельные взгляды.

— Нам нужно поесть, — сказала я, заставляя Магнара посмотреть на меня.

Он кивнул, но не двинулся с места, поэтому я схватила его за руку и потащила за собой на кухню.

— Монтана сказала мне, что вы не можете быть вместе из-за связи между старейшиной и послушницей. Кольцо и ее блокирует? — Спросил Эрик.

Это была довольно странная тема для светской беседы, но я ухватилась за нее, пытаясь прервать это ужасное молчание.

— Да, но я разорвала связь с Магнаром, чтобы помешать вам двоим уничтожить друг друга. Так что теперь ее больше нет, есть кольцо или нет. — Я открыла холодильник, и у меня отвисла челюсть, когда я увидела всю еду внутри. Ее было больше, чем нам давали в месяц в Сфере.

— Келли теперь полноценная истребительница, — мрачно добавил Магнар. — Более чем способная уничтожить твой вид.

Я схватила яблоко и протянула ему, надеясь заставить его замолчать с помощью еды. Никому из нас не нужно было напоминать о том, кто мы такие — воздух и так был пропитан этим. Магнар посмотрел на фрукт, но не откусил ни кусочка.

— Уверяю тебя, если бы я хотел твоей смерти, я бы не прилагал столько усилий только для того, чтобы отравить тебя, — сказал Эрик, заметив его колебания. — Мне кажется, это больше в твоем стиле.

Магнар ухмыльнулся и откусил огромный кусок от яблока. — Рискну предположить, что то, что подарила нам Идун на твою свадьбу, было не таким сладким на вкус.

— Как насчет того, чтобы просто не упоминать о множестве способов, которыми мы все пытались убить друг друга? — Предложила я.

— Я думаю, ты ошибся с этой одеждой, — громко сказал Джулиус, возвращаясь в комнату. Его волосы были влажными, а кожа чистой. На нем были джинсы, но футболка, которую он надел вместе с ними, была до предела растянута на его огромной груди и на несколько дюймов задралась вверх, обнажив живот. — Я думаю, ты случайно достал нам свой хилый размер. — Он насмешливо ухмыльнулся Эрику, и вампир закатил глаза в ответ.

Он стремительно вылетел из комнаты и так же быстро вернулся с другой футболкой в руке.

— На тебе женская футболка, — сказал он, бросая Джулиусу новую. — Но не стесняйся носить ее, если она тебе нравится.

Я не смогла удержаться от смеха, когда Джулиус сорвал с себя старую футболку и заменил ее той, которую подобрал Эрик.

— Ну, в наши дни женщины не носили такой одежды, — ответил Джулиус, пожимая плечами. — Мужчины тоже, если уж на то пошло. Теперь все стало намного более запутанным.

Казалось, что Эрик вот-вот улыбнется, и мое сердце сжалось от надежды. Мы все стояли на одном месте, и никто еще не пытался убить друг друга. Возможно, в конце концов, мы смогли бы найти способ работать над разгадкой пророчества вместе.

— Тогда пойдем? — Нетерпеливо спросил Эрик, и момент испарился, как будто его никогда и не было.

— Секунду. — Джулиус пересек разделявшее нас пространство и начал рыться в холодильнике. Он набил свои руки буханкой хлеба, куском сыра и горкой фруктов, прежде чем взять еще и пакет молока. Он распахнул несколько шкафов и торжествующе улыбнулся, найдя пакет, который наполнил своей едой. Он бросил сверху несколько упаковок чипсов для пущей убедительности, пока пакет не стал выглядеть так, словно вот-вот лопнет, затем начал есть, направляясь к выходу. Я могла бы сказать, что Эрику было более чем немного противно из-за отсутствия у него манер, но он ничего не сказал.

— Чего мы ждем? — Спросил Джулиус с набитым ртом, и Эрик двинулся открывать ему дверь.

— Я хочу дать ей достаточно времени, чтобы убедиться, что она может контролировать себя, — сказал Эрик, оглядываясь на меня в последний раз, его глаза были полны беспокойства. — Если все пройдет хорошо, мы вернемся через несколько часов.

Я вздохнула, жалея, что он заставляет нас проходить через всю эту чушь, но если это все, что нужно, то мне просто придется прикусить язык. Несколько часов — с этим я могла справиться. Я просто хотела снова увидеть свою сестру.

— Прекрасно. Два часа, — повторила я, взглянув на большие часы на дальней стене. Это должно быть в полдень.

Эрик кивнул, и Джулиус прошел мимо него, прежде чем закрыть дверь, оставляя нас одних.

Внутри у меня все сжалось от беспокойства, но я подавила его. Какие бы изменения ни произошли с моей сестрой сейчас, в глубине души я знала, что она останется такой же. Все остальное не имело значения.

Я схватила ломоть хлеба и немного масла и быстро начала набивать желудок. Магнар последовал моему примеру, положив свои мечи на стол, и мы молча съели столько еды, сколько смогли, пока боль в моем животе не была полностью утолена.

Я неловко оглядела роскошное жилое пространство. Оно было по меньшей мере в пять раз больше всей нашей квартиры там, в Сфере, и даже не казалось, что здесь кто-то живет.

— Нам нужно привести себя в порядок, — предложила я, когда Магнар тоже закончил есть.

— Я скорее найду реку, чем воспользуюсь какими бы то ни было адскими приспособлениями, которые есть в этом доме, — ответил он.

— Ну, я нигде не видела реки, и мы не можем пойти побродить снаружи, — ответила я, подняв бровь.

— Тогда я могу просто…

— Пошли. — Я схватила его за руку и потащила за собой через весь дом. Он немного сопротивлялся, но я продолжала тянуть, так что у него не было другого выбора, кроме как следовать за мной.

Мы вошли в коридор, в котором было несколько дверей. Я открыла ближайшую и обнаружила огромную спальню, оформленную в серых тонах. На другой стороне комнаты была открыта еще одна дверь, и я увидела ванную за ней.

Я потащила Магнара за собой, пока он хмурился от роскоши обстановки, и не отпускала его, пока мы не оказались в ванной. Стены были выложены белой плиткой, а в дальней части комнаты стоял огромный душ, обещающий избавить меня от въевшейся грязи, покрывавшей мою плоть. Я подошла к нему и повернула ручку, чтобы включить воду.

Магнар подозрительно нахмурился, и я протянула руку, чтобы позволить струе стекать по моим пальцам. Было восхитительно тепло, и я улыбнулась при мысли о том, что наконец-то смою грязь и кровь со своей кожи.

— Мне это не нравится, — проворчал Магнар позади меня, и я повернулась, чтобы посмотреть на него, нахмурившись.

— Я знаю, что ты не фанат современных технологий, но тебе придется смириться с этим.

Он скрестил руки на груди, и я поняла, что он собирается отказаться.

— Ладно, — сказала я, прежде чем он успел это сделать. — Думаю, мне просто придется принять душ одной, если ты не присоединишься ко мне.

Его взгляд посветлел, когда он понял, на что я намекаю, но он не двинулся с места. Я удерживала его взгляд, пока цеплялась пальцами за бретельки своего испорченного платья и медленно спускала его с плеч.

Его взгляд скользнул к ткани, когда я опустила ее ниже, и я прикусила губу, заметив его желание. Пока я удерживала платье на месте, между нами повисла пауза, и по моему телу пробежал жар.

В конце концов, у нас было два часа, и мы были совсем одни в этом огромном доме.

Я отпустила платье, и оно упало к моим ногам, оставив меня обнаженной перед ним. Лицо Магнара озарила злая улыбка, и в моем животе образовался узел, когда я попятилась, вынуждая его следовать за мной.

Он подошел ближе, когда вода каскадом заструилась по моему телу, и издала стон, полный вожделения.

— Ты ведешь нечестную игру, — пробормотал он, остановившись возле душа.

Я откинула голову назад, так что вода заструилась по моей коже, и его глаза проследили за моим движением.

— Приди и возьми меня, если хочешь, — поддразнила я, улыбаясь ему, наблюдая, как его решимость рушится, пока мои руки двигались по моему телу, дразня мои соски и касаясь промежности между бедер.

Мои зубы впились в нижнюю губу, когда я посмотрела на мужчину-зверя, которого я считала своим, и вспомнила все способы, которыми он уничтожил меня, когда я в последний раз была обнаженной в его присутствии.

— Ты пожалеешь, что дразнила меня, — мрачно пообещал Магнар, и мое сердце подпрыгнуло от волнения.

— Сомневаюсь, — выдохнула я.

Он расстегнул ремень, и я затаила дыхание в ожидании, когда он начал раздеваться, мои глаза блуждали по его телу, и между моих бедер разгорался жар.

Сделав над собой усилие, я повернулась к нему спиной, втирая шампунь в волосы и оттирая кровь с кожи, нуждаясь в удалении всех следов того места и битвы, чтобы снова стать полностью собой.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я услышала, как он скидывает ботинки, за этим последовал звук падающей на пол одежды, и я почувствовала, как он придвинулся ближе. Предвкушение охватило меня, и я прикусила губу, чтобы удержаться от того, чтобы снова не повернуться к нему, ожидая обещанного ощущения его плоти напротив моей.

Руки Магнара легли мне на талию, и я вздохнула от удовольствия, когда он тоже встал под душ, позволив воде обрушиться на него каскадом. Я выгнула спину, когда он прижался ко мне, и твердые выпуклости его мышц вдавилась в мой позвоночник, толстый выступ его члена уперся в мою задницу и заставил меня издать низкий стон.

Его руки скользнули ниже, и я задержала дыхание, когда он просунул колено между моих ног, раздвигая их, как всегда, беря под контроль, и заставляя мое тело подчиняться его требованиям.

Магнар прижался ртом к моей шее, пока его руки блуждали по моей груди, теребя соски и заставляя меня снова застонать.

— Одного твоего вида достаточно, чтобы поставить мужчину на колени, дракайна хьярта, — прорычал он, у раковины моего уха. — Я хочу поклоняться тебе и поглощать тебя в равной мере.

— Тогда чего ты ждешь? — Я тяжело дышала, раскачивая бедрами так, что моя задница прижималась к его члену.

Он мрачно усмехнулся провокации, одна рука скользнула с моей груди на живот, прежде чем скользнуть между моих бедер. Он не задержался на моем клиторе, вместо этого провел пальцами прямо по нему, прежде чем погрузить два из них в меня. Тыльная сторона его ладони надавила на мой клитор, когда он начал двигать пальцами в меня и из меня, бормоча мне на ухо похвалы о том, какая я влажная, какая тугая, и как сильно он собирается трахнуть меня, как только я кончу для него.

Я захныкала от этой пытки и, протянув руку через плечо, удержала его на месте, сжимая в кулаке его волосы.

Его член уперся в мою задницу с большей силой, и я покачала бедрами, наслаждаясь ощущением каждого твердого дюйма, желая почувствовать его внутри себя с отчаянием, от которого у меня закружилась голова.

Я издала страстный стон, когда он продолжил играть со мной, усиливая давление в моем теле, которое жаждало освободиться. Я всегда была в его власти в этом, его создание, связанная его приказами, и это было единственное, в чем я была готова уступить весь контроль его желаниям.

Мое дыхание участилось, когда мою кожу начало покалывать от его прикосновений. Я была рабыней движений его рук, каждый дюйм моей плоти жаждал мгновения его внимания.

Его рот прошелся по моей шее, его зубы самым восхитительным образом задели мою кожу.

Я повернула к нему голову, ловя его рот, чтобы почувствовать жар его губ, когда его язык начал танцевать напротив моего. Мое сердце гнало жизнь по моим венам, пробуждая каждую отчаявшуюся частичку моей души и связывая ее с его. Рука, игравшая с моим соском, отпустила его и двинулась вверх по моему телу, лаская кожу, прежде чем обхватить мое горло, и он притянул меня ближе.

— Кончи для меня, — потребовал он, погружая пальцы внутрь и крепче сжимая мое горло.

Я застонала, чувствуя, как в моем теле бурлит энергия, и напрягла мышцы, сопротивляясь его приказу, желая, чтобы это продолжалось и продолжалось, но, когда он снова прорычал эти слова, его пальцы проникли глубже, а рука в последний раз надавила на мой клитор, я сдалась, зарычав и выкрикнув его имя.

Магнар одобрительно застонал, убирая руку с моего горла, чтобы взять меня за подбородок и притянуть мой рот к себе, чтобы встретиться с его.

Я резко повернулась, мой язык проник в его рот, когда я освободилась от его хватки и обвила руками его шею, желая увидеть моего монстра, когда он потеряет контроль в моих объятиях. Я потерялась в жаре, который горел в его глазах, притягивая его ближе, чтобы я могла целовать его глубже, мои ногти впивались в его плоть и поглощали его вкус у меня на языке.

Он схватил меня, собираясь оттолкнуть назад, но я отбросила его руки в сторону, беря его под свой контроль, и приподнялась на цыпочки, чтобы углубить наш поцелуй еще больше. Магнар издал глубокий смешок, который разнесся по всему моему телу, до самых костей, и я улыбнулась в озорной изгиб его губ.

Вода бесконечно лилась на нас, когда я провела руками вниз по его груди, ощущая твердые изгибы его мышц под своими ладонями. Я хотела, чтобы каждая частичка его тела была моей. Каждая рана, каждая татуировка, шрамы, которые выделялись на его совершенном теле, все это.

Я провела ногтем по татуировке, пересекавшей его ключицу, и прикусила губу, почувствовав, как он вздрогнул от моего прикосновения. Я переместила свой рот к ней, проводя губами по чернилам на его коже, в то время как его руки путешествовали вниз по моему позвоночнику, исследуя меня.

Я переключила свое внимание на его руку, подняв его ладонь в своей, и поцеловала четыре шрама, которые отмечали его бицепс, как следы когтей какого-то зверя.

Я выдержала его взгляд, пока теплая вода стекала по моим ресницам, а губы касались звезды, вытатуированной на его предплечье.

Магнар застонал, вывернув руку из моих объятий и обхватив меня сзади за шею, чтобы затянуть в поцелуй, меняющий мир.

Я прижалась своим телом к нему, вода заставляла нашу кожу скользить друг по другу так, что мое сердце учащенно забилось, и я взяла его член в руки, наслаждаясь его размером, все еще удивляясь тому, как он заполнил мою руку, а мои пальцы не могли сомкнуться вокруг его обхвата.

Его другая рука обвилась вокруг меня, увеличивая давление моей плоти на его, и я знала, что он вот-вот уступит своему желанию и возьмет меня, по тому, как сливались наши дыхания, а его член подергивался в моем кулаке.

Магнар схватил меня за ногу и потянул, наклоняя свои бедра к моим, и я почти сдалась, но мне хотелось хоть раз поставить его на колени, а не вечно подчиняться его командам.

Я прикусила его губу достаточно сильно, чтобы заставить его отпрянуть, и его глаза загорелись огнем, в котором мне так хотелось сгореть, когда он удивленно посмотрел на меня сверху вниз.

Я использовала свои одаренные мышцы, чтобы прижать его спиной к плитке, прежде чем он смог овладеть мной, позволяя своим глазам блуждать по каждому захватывающему дух дюйму его тела, пока он прислонялся спиной к стене и, в свою очередь, рассматривал меня.

— Пока нет, — выдохнула я с улыбкой, и он протестующе застонал, но сдался, оставаясь на месте передо мной.

Я медленно отступила назад, наслаждаясь своей властью над ним и не торопясь, пока решала, что с ним буду делать.

Я еще не закончила исследовать его тело и собиралась заставить его подождать, пока я это делаю. И если это сведет его с ума от желания, пусть будет так. Я с радостью позволю ему выплеснуть эту энергию на меня в свое время.

Я взяла его за подбородок рукой, приподнимая его, чтобы поцеловать синяк на его шее, там, где его укусил Эрик. Он втянул воздух от смеси боли и удовольствия, и я провела рукой вниз по его груди, затем переместила рот к его боку.

Я поцеловала ребра, сломанные Фабианом, и благоговейный трепет наполнил меня от совершенства, которое я обнаружила там, где должно было быть повреждение. Идун залечила его раны, как будто их вообще никогда не существовало. Я почти могла простить ее жестокость в свете того единственного чуда, которое спасло этого человека, так ужасно любимого мной.

Рука Магнара переместилась, чтобы схватить меня за волосы, когда я переместила свое внимание еще ниже, выискивая каждую отметину на его коже.

Я покрывала поцелуями каждую из них, клеймя их как свои собственные.

Его мышцы напряглись под моим вниманием, и я улыбнулась, играя с ним так, как ему нравилось делать это со мной. Чем больше я чувствовала, как растет его желание, тем ближе я была к срыву. Мое тело жаждало его так, что мне казалось, что я никогда не смогу насытиться.

— Келли, — выдохнул он, и я поняла, что он умоляет меня уступить ему и продолжать одновременно.

— Магнар, — пробормотала я в ответ, но не сдалась. Ему придется сломаться первым.

Когда мои губы добрались до широкого шрама, изогнувшегося на его бедре, он выругался, его кулак прокатился по всей длине члена, как будто он отчаянно нуждался в облегчении.

Мои колени прижались к плитке, и я посмотрела на него снизу вверх, убирая его пальцы с члена, затем медленно наклонилась и обхватила его губами вместо них.

Магнар издал низкое рычание, его руки зарылись в мои волосы, подстегивая меня, когда я взяла его в рот. Он был таким большим, что его член задевал заднюю стенку моего горла задолго до того, как мне удалось взять его весь, и я обхватила кулаком основание его ствола, начиная двигаться.

— Блядь, — выдохнул Магнар, его бедра дернулись, когда я полностью поглотила всю его длину, его член уперся в заднюю стенку моего горла и заставил меня застонать от плотного прилегания к моей глотке. Я отстранилась, проводя языком по головке его члена и пробуя на вкус его возбуждение.

Я встречала его пылающий взгляд, когда снова и снова принимала его полностью в себя, и он смотрел на меня с диким желанием во взгляде, которое заставляло мое сердце бешено колотиться.

Я застонала вокруг его члена, лаская рукой его яйца, и он откинул голову назад с глубоким стоном, за которым последовал жар его спермы, заполнивший мой рот.

Магнар схватил меня за подбородок и притянул обратно в свои объятия с рычанием желания, когда я проглотила его вкус, и он грубо поцеловал меня, восхваляя мое имя, пока вода обрушивалась на нас, ни разу не остыв.

Я расслабилась в его объятиях, проводя пальцами по его подбородку и глядя на него снизу вверх, когда он прижал меня к стене.

— Ты, — прорычал он, прижимая меня к себе своей хваткой за челюсть. — Ты, блядь, это все, Келли Форд.

Я моргнула, глядя на него сквозь поток воды, прикусив нижнюю губу и удивляясь тому факту, что он не сбавляет темп. Его член все еще был напряжен, глаза горели желанием, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что он еще не закончил со мной.

— Тогда перестань сдерживаться, — поддразнила я.

Глаза Магнара сверкнули вызовом, и я ахнула от удивления, когда он притянул меня к себе, его губы встретились с моими в карающем поцелуе, который обещал гораздо большее. Он устал ждать, и от выражения его глаз у меня кровь загорелась в жилах.

Он поднял меня на руки, и я обвила ногами его талию, когда он прикусил мою губу точно так же, как я сделала это с ним, и прижал меня спиной к стене, соединяя наши тела, и заставил меня замолчать своим ртом.

Я выругалась в его поцелуе, когда его член вошел в меня и вырвал дыхание из моих легких, моя киска пульсировала, когда он прижал меня к себе и начал трахать меня, как язычник, которым он был.

Я застонала ему в губы, когда он взял мое тело в заложники, и потерялась в интенсивности этого ощущения, его член безжалостно врезался в меня, мои пятки врезались в его позвоночник, а ногти впились в спину. Каким-то невероятным образом этот мужчина, это чудовище, стало моим.

Мои ногти впились в его плоть, пока он держал меня там, и ощущение того, что его тело порабощает мое, разожгло огонь в моих венах. Он был всем, чего я хотела. Всем, что мне было нужно. И я знала, что никогда, никогда не смогу насытиться им.

В наших поцелуях была настойчивость, которая требовала удовлетворения. Это была жадная, отчаянная боль, которая сводила нас вместе с силой самого дикого шторма. Он не был осторожен со мной, и я не хотела, чтобы он был таким. Я просто хотела все больше и больше от всего, что он предлагал. Я изголодалась по этому, изголодалась по нему. Каждое мгновение в его объятиях подводило меня к самому сладкому выводу.

Его дыхание становилось все более тяжелым на моих губах, пока он трахал меня с бешеной яростью, и я чувствовала, что разваливаюсь на части в его объятиях. Он был единственным, что удерживало меня в целости. Я была уверена, что, если бы он не держал меня, я бы распалась на части и растворилась в бесконечной спирали наслаждения, которое только и ждало, чтобы поглотить меня целиком.

Руки Магнара сжали мою задницу, и он наклонил мои бедра, чтобы его член мог войти глубже, его таз терся о мой и нашел мой клитор, и я закричала, когда он довел меня до края экстаза и дальше.

Я выкрикнула его имя, когда кончила на него, и моя киска сжалась вокруг его члена, заставив его кончить со мной. Он ругался, трахая меня через это, заставляя удовольствие эхом отдаваться в каждой клеточке моей плоти, пока даже моя душа не загудела от него.

Поцелуи Магнара становились все менее требовательными и все более боготворящими, и он, наконец, опустил меня на пол, где я с трудом удержалась на дрожащих ногах.

— Я твой на столько, на сколько ты захочешь, Келли, — выдохнул он, откидывая мои мокрые волосы через плечо, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. — К черту богов и их правила. К черту Валентину, Фабиана и все остальное, что может захотеть встать между нами. Я хочу быть твоим, и я хочу, чтобы ты была моей. Ты — все, чего я когда-либо хотел для себя, и в тот момент, когда я увидел тебя, я понял, что ты именно та, кого я ждал тысячу лет.

Я посмотрела на него снизу вверх, проведя кончиками пальцев по его подбородку, изучая его до боли совершенное лицо и сильное желание, которое тлело в его глазах.

— Ты мой, — согласилась я, потому что, как бы он ни бесил меня, как бы часто мы ни сталкивались и как бы яростно ни боролись, было что-то, что всегда притягивало меня обратно. Эта связь между нами была не из тех, которые можно разорвать. Эти слова не делали ее таковой, потому что она уже была таковой. Он принадлежал мне, а я — ему. Так уж сложилось.

— И я буду твоей, — выдохнула я. — Потому что я уже твоя.

Д

вигатель заурчал, когда машина выехала на подъездную аллею, и я поднялась со своего места в гостиной, продолжая смотреть фильм Фабиана, чтобы занять свои мысли. Я никогда не видела ничего подобного, хотя папа рассказывал нам о таких вещах. История, рассказанная людьми, притворяющимися другими людьми. Странная. Хотя и странно занимательная. И Фабиан был прав. Кайл, блядь, отстой.

На кофейном столике стояла пустая бутылка из-под крови, и я посмотрела на нее с уколом вины. Схватив ее, я отнесла ее к мусорному ведру и бросила внутрь, заламывая руки.

Что, если я не смогу контролировать себя?

Ты это сделаешь. Ты можешь это сделать. Просто помни, как сильно ты заботишься о Джулиусе. Ты никогда не причинишь ему вреда.

Входная дверь открылась, и мое сердце сжалось. Я не знала, куда деваться, внезапно запаниковав при приближении тяжелых шагов.

— Милый домик. За то, что ты мудак, явно хорошо платят, — донесся до меня голос Джулиуса.

— Определенно лучше, чем за то, чтобы быть огромным долбаебом, — спокойно ответил Эрик.

Я подошла к дивану, ухватившись за его спинку, испытывая легкое искушение пригнуться и спрятаться за ним. Но я должна была держать себя в руках. Я должна была это сделать.

Они подошли к двери, и я почувствовала запах. Кровь. Пульсирующая в венах Джулиуса. Его бешеное сердцебиение взывало ко мне, говоря, что он был так же неуверен, как и я.

Я не причиню тебе вреда, клянусь в этом.

Дверь открылась, и первым вошел Эрик, выглядевший обеспокоенным, но Джулиус протиснулся мимо него плечом, и его взгляд остановился на мне. Его рот открылся, и я обхватила себя руками, чувствуя как меня пристально разглядывают. Неужели он увидел стоящего здесь монстра? Мерзкое существо, которое он жаждал убить? Угроза кричала ему в ухо о моей смерти?

— Эй, девица, — выдохнул он, как будто я была испуганным животным, которого он хотел подманить поближе.

Его кровь пахла даже слаще, чем жидкость в бутылках, и я почувствовала покалывание в своих клыках, которое напугало меня. Вздохнув, я сделала шаг к нему, и Эрик, казалось, был готов прыгнуть между нами, его взгляд метался от меня к истребителю.

— Привет, — сказала я, вздыхая, когда желание убить Джулиуса не возникло. Я чувствовала, как проклятие давит на мою волю, но это давление было недостаточно сильным, чтобы заставить меня удовлетворить свою жажду. На самом деле, после той порции что я недавно выпила было удивительно легко стоять перед ним, не ощущая запаха его крови, подавляющего мои чувства.

— Ты выглядишь… гм, — Джулиус с трудом подбирал слово.

— Все в порядке, — вздохнула я. — Я знаю, тебе это должно быть неприятно. — Я опустила голову. — Если это слишком сложно…

— Это не так, — твердо сказал Джулиус, и Эрик сделал шаг вперед, как будто все еще боялся, что я могу наброситься на своего друга. — Я просто рад, что ты в порядке. Ну, знаешь, не мертва. Или нет, немертвая. Если ты понимаешь, что я имею в виду. — Он провел рукой по затылку, и я кивнула, выдавив улыбку.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

Он нахмурился, и между нами на мгновение возникло напряжение.

— К черту все, — пробормотал Джулиус, затем шагнул ко мне и заключил в объятия.

Эрик оказался рядом с нами в мгновение ока, и я покачала головой, предупреждая его, его свирепый взгляд говорил мне, что он был в полсекунде от того, чтобы оторвать Джулиуса от меня. Я обхватила руками широкие плечи Джулиуса, и аромат его крови окатил меня восхитительной волной. Мои клыки заныли, язык царапал небо. Проклятие давило на меня, приказывая питаться. Но когда я сосредоточилась, я начала усилием воли прогонять это ощущение, пока оно не превратилось в тихую пульсацию в горле. Полностью управляемую.

У меня вырвался вздох облегчения, и я вцепилась в Джулиуса, наслаждаясь биением его сердца о мою безмолвную грудь.

Я действительно могла с этим справиться. Я действительно сделала это.

— Как Келли? — Спросила я, когда он отпустил меня.

— Ну, я оставил ее наедине с Магнаром, так что, думаю, сейчас ей действительно хорошо. — Он подмигнул, и я поморщилась.

— Фу.

Он рассмеялся, глядя на меня с благоговением. — Я не думал, что все будет так. Я имею в виду, что ты все еще ты. У тебя даже нет того чудовищного вида, который есть у других. — Он бросил на Эрика многозначительный взгляд.

— Лучше, чем вид пещерного человека, в котором вы с братом преуспели. Магнар уже слышал о стрижках или он все еще мысленно привязан к средневековью? — Усмехнулся Эрик.

Джулиус рассмеялся, и мои брови взлетели вверх, во мне вспыхнула надежда от того, как они разговаривали. Даже если они были одержимы тем, чтобы осыпать друг друга оскорблениями, это все равно был прогресс.

— Я бы подумал о том, чтобы рассказать ему о современных прическах, но думаю, что в итоге получу перелом челюсти, — ответил Джулиус.

— Я много лет пытался убедить своего собственного брата, но Фабиан упорно продолжает ходить как дикий козел.

Джулиус фыркнул. — Ножницы не так уж трудно найти.

У меня голова пошла кругом от их непринужденного общения. Я не могла поверить, что они такие другие. Ведь только вчера они пытались разорвать друг друга на части.

— Так я могу теперь навестить Келли? — С надеждой спросила я Эрика. — Я в порядке. Видишь? — Я жестом указала на Джулиуса, чтобы доказать это.

— Нет, — прорычал Эрик. — Мы подождем пару часов. Дай себе время привыкнуть.

— Я приспособилась. Ну же, посмотри на меня.

Он так и сделал, и его взгляд опустился прямо к моим пальцам ног, заставив меня почувствовать, что он видит прямо под моей одеждой мою обнаженную кожу. — Я не знаю, как ты это делаешь, бунтарка. Даже я испытываю искушение съесть этого ублюдка.

Джулиус приподнял бровь. — Я знал, что ты вернешься за добавкой. — Он указал на раны у себя на шее, и я нахмурилась. — Ты не можешь насытиться моим сладким нектаром.

— Это отвратительно. — Я сморщила нос, и Эрик нахмурился.

— Я вполне доволен, что никогда больше не попробую твой нектар, — пробормотал Эрик.

Джулиус пожал плечами, опускаясь на диван и кладя Угрозу и свой пакет на пол. Он взял пульт от телевизора с подлокотника. — Что же мы тогда будем смотреть?

Я раздраженно прищелкнула языком. — Мы не можем просто уйти? Я хочу увидеть свою сестру.

— Ты смотрел «Костолома»? — Предложил Эрик, усаживаясь в кресло и переключая внимание на телевизор.

— Нет, но звучит как гребаный кровавый праздник. Я в деле, — горячо сказал Джулиус.

— Э-э, привет? — Я скрестила руки на груди, пока они включали фильм.

— Тсс, начинается. — Джулиус похлопал по сиденью рядом с собой, и я фыркнула от разочарования, переводя взгляд с одного на другого.

Я взглянула на дверь и вспомнила, что теперь могу двигаться довольно быстро.

— Если ты убежишь, я поймаю тебя, свяжу и заставлю наслаждаться фильмом у меня на коленях, — сказал Эрик.

Я нахмурилась на него, но он не посмотрел в мою сторону, а его мышцы напряглись ровно настолько, чтобы сказать мне, что он готов броситься на меня, если я сделаю хоть одно движение. Поэтому вместо того, чтобы устраивать Джулиусу представление о том, как меня ловят, как заблудшую овцу, я сдалась и села рядом с истребителем на диван. Он открыл пакет, зажатый у него между колен, и достал оттуда кучу еды, выбрал сыр и откусил от него огромный кусок.

Я умоляюще посмотрела на Эрика, но он лишь бросил на меня твердый взгляд и снова обратил свое внимание на экран.

Я откинулась на спинку дивана, когда Джулиус залпом выпил целую пинту молока, и на моем лице появилась улыбка от того, как хорошо все прошло. Конечно, его кровь ощущалась, и биение его сердца то и дело привлекало мое внимание, но я могла контролировать любые порывы, которые у меня к нему возникали.

И, по крайней мере, если мне предстояло застрять здесь еще на какое-то время, я находилась в компании двух самых любимых людей на свете.

Когда фильм подходил к концу, в котором практически не было ничего, кроме крови и кишок, раздался стук во входную дверь.

Эрик в мгновение ока вскочил и бросился через комнату.

— Оставайся здесь, — приказал он, прежде чем выйти и хлопнуть дверью.

Джулиус поднял брови, глядя на меня и проглатывая кусок. — Он нервный.

Он потянулся к Угрозе, лежавшей рядом с ним, и я напрягла слух в направлении входной двери.

— Фабиан только что пришел ко мне домой с очень странной историей, Эрик. Он сказал, что Монтана — вампир, и ты объединился с истребителями. Что, черт возьми, происходит? — До меня донесся голос Клариссы, и я поднялась со своего места, чувствуя себя на взводе.

Джулиус тоже встал, поднимая Угрозу в руки, и его глаза потемнели до грозного блеска.

— Не надо, — прошипела я, но он не опустил оружие.

Я слышала, как Эрик рассказывал о богах и о том, что произошло у статуи. Когда он закончил, Кларисса судорожно вздохнула.

— Чем это пахнет? — спросила она.

— Подожди… — прорычал Эрик, но дверь распахнулась, и за ней появилась Кларисса, одетая в розовое платье с глубоким вырезом, которое облегало ее фигуру и подчеркивало все изгибы.

Ее ярко-голубые глаза остановились на Джулиусе, и она обнажила клыки. — Истребитель, — прорычала она, но Эрик поймал ее за руку, прежде чем она успела приблизиться.

— Мы сейчас работаем с ними, — сказал ей Эрик. — Прими это.

Джулиус расправил плечи, слегка опустив меч, упиваясь ее видом. Он взял с дивана пакет чипсов и протянул их ей. — Перекусишь?

— Какого хрена? — Кларисса зарычала, выглядя готовой разорвать его на части.

— О, извини, — сказал Джулиус с насмешливой ухмылкой, роняя чипсы и вместо этого протягивая руку. — Перекусишь?

Кларисса издала дикий рык, и Эрик оттащил ее на шаг назад.

— Как ты можешь доверять ему? — Кларисса прошипела брату.

— Я же говорил тебе, что теперь у нас общий враг: боги. И мы объединяемся против них, — настаивал Эрик.

Глаза Клариссы метнулись ко мне, и выражение ее лица смягчилось. — О, Монтана, ты прекрасно выглядишь.

— Э-э… спасибо, — неловко сказала я, беря Джулиуса за руку и сжимая ее, пытаясь заставить его опустить Угрозы.

— Ой, — пробормотал он, пытаясь стряхнуть меня, но я не отпустила.

— Но, Эрик, а как же пророчество? — Кларисса испуганно посмотрела на него. — Если Монтана теперь вампир, она не сможет иметь детей.

Я стиснула зубы от ее слов. — Я бы все равно этого не сделала.

— И я бы тоже, — добавил Эрик. — Кроме того, я сказал тебе, что это не ответ на пророчество. Ты должна доверять мне, Кларисса. Я знаю, что делаю.

Кларисса нахмурилась и снова переключила внимание на Джулиуса. — Ты уверен? Потому что мне это кажется безумием. Разве мы не должны просто убить его, пока он в меньшинстве? — Ее глаза опасно сверкнули, и вспышка беспокойства пробежала по мне.

— Давай, Золотая шлюха, — сказал Джулиус с порочной улыбкой.

— Давайте все остынем. — Эрик встал между Клариссой и Джулиусом. — Мы должны попытаться забыть о наших разногласиях.

Кларисса посмотрела на Джулиуса с гримасой. — Когда я видела его в последний раз, он пытался отрезать мне голову.

— Прелюдия. — Джулиус пожал плечами, и я прикусила губу, чтобы сдержать смех. Как он мог быть таким чертовски спокойным прямо сейчас?

Кларисса едва не выдавила улыбку из-за его шутки, затем взяла себя в руки и снова нахмурилась.

— Ты не знаешь, что такое настоящая прелюдия, истребитель, — холодно сказала она.

— Я уверена, ты отчаянно хочешь показать мне свою версию, милая, но я не люблю кровососущих паразитов, которым нравятся слабые и покладистые мужчины. Это не совсем мое, Кларисса. Так что можешь перестать трахать меня глазами, потому что нам нужно идти.

— Я не… — начала Кларисса, но Эрик поднял руку, останавливая ее.

— Хватит, — прорычал он. — Ты можешь остаться здесь. Мы уходим.

Кларисса схватила Эрика за руку. — Фабиан в машине. Он настоял на том, чтобы поехать. Он сказал, что Келли тоже здесь, и ему запрещено входить в дом.

Эрик прижал пальцы к глазам. — Она в коттедже. Не позволяй ему следовать за нами.

Кларисса кивнула, сдаваясь, хотя, казалось, ей все еще было не по себе в этой ситуации.

Джулиус вложил свой клинок в ножны, и я отпустила его руку, когда мы двинулись через комнату к Эрику. Кларисса все еще преграждала нам путь к двери, и ее губы скривились, когда Джулиус подошел ближе.

— У тебя что-то застряло в зубах, — пробормотал Джулиус, и Кларисса в ужасе прижала руку ко рту. — О, не забивай этим свою головку, я думаю, это было просто дерьмо собачье.

Кларисса сердито посмотрела на него, делая выпад вперед, но Эрик оттолкнул ее прежде, чем она смогла добраться до истребители.

— Не обращай на него внимания, — сказала я ей, и она бросила на меня быстрый взгляд, а ее глаза внезапно вспыхнули от эмоций.

Она обошла Эрика и подошла ко мне, заключив в объятия. — Я так рада, что ты часть нашей семьи.

Я натянуто улыбнулся ей, когда она отпустила меня. — Мы собираемся снять проклятие. Мы что-нибудь придумаем.

— Ты действительно так думаешь? — спросила она, отчаянно желая, чтобы это оказалось правдой. Честно говоря, я задавалась вопросом, почему из всех Бельведеров именно она так сильно стремилась к человечности: казалось, у нее было все, чего она хотела в этой жизни, и даже больше. Я никогда не видела в ней той муки, которую испытывал Эрик.

— Да, — пообещала я, сжимая ее руку.

— Тогда пошли, — подбодрил Эрик, и я подошла к нему, ткнув Джулиуса, чтобы он пошевеливался. Чем скорее он окажется подальше от Клариссы, тем лучше.

Она смотрела, как мы выходим из комнаты, со смесью дискомфорта и недоверия. Я надеялась, что она скоро согласится с этой идеей, потому что, если мы собирались сразиться с богами, нам нужна была вся возможная помощь.