Глава 16

Не важно, какое положение вы занимаете в жизни. Всегда найдется нечто, способное застать вас врасплох. Что вы тогда почувствуете – ярость или восторг? Выбор за вами.

Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким

– Кристиан?

Уэстервилл тяжело вздохнул. Бет слышала, как он дышит. Он прижался щекой к ее волосам.

– Да?

– Дедушка скоро проснется.

Снова тяжелый вздох.

– Знаю.

Он все еще не выпускал ее из объятий.

Бет закрыла глаза, наслаждаясь его близостью, его запахом. Драгоценная минута хрупкого счастья. Замереть бы вот так навеки, обнявшись, вдали от целого мира. Увы, это невозможно.

Она вздохнула и открыла глаза. Посмотрела вверх и увидела очертание его щеки.

– Кристиан?

Он тоже открыл глаза и посмотрел на Бет, улыбнувшись в ответ на ее встревоженный взгляд.

– Да?

– Нам нужно поговорить.

Он сжал ее крепче.

– О дедушке.

– Знаю. – Кристиан откинулся на спинку кушетки, слегка разжав руки.

Бет села. Во всем теле, с головы до кончиков пальцев, она чувствовала приятную истому. Досадно, что именно сейчас приходится обсуждать весьма неприятные вещи. Когда они рядом. Но они должны. С минуты на минуту проснется дедушка и направится прямо сюда.

– Мне нужно встать. – Она попыталась подняться на ноги, но рука Кристиана по-прежнему твердо лежала у нее на плечах.

– Нет. – Кристиан снова привлек ее к себе, уткнулся лицом в шею. – Я хочу держать вас. По крайней мере сейчас. Что он с нами сделает? Силой заставит жениться?

«О да!» Бет усмехнулась.

– Не думала об этом. – Она радостно вздохнула и опустилась в его объятия. – Наверное, мы можем поговорить и так. Должна признать, что-то происходит, и мне не нравится, что я проигрываю наше пари.

Его улыбка погасла. Он взглянул на нее с самым серьезным видом.

– Бет, дело не в пари. Ваш дедушка – именно тот, кого я ищу.

– Нет, – задумчиво отозвалась Бет. – Вы всего лишь обнаружили портрет вашей матери в его письменном столе. Это доказывает, что они были знакомы, но не более того. Не то, что он обрек ее на гибель.

– Мне достаточно. Еще есть свидетельство священника, который навещал мать в темнице. Ее собственные письма. Да у меня куча доказательств.

– У нас нет четкого указания ни на одного человека! Кристиан, вы снова обвиняете на основании недостаточных улик. Очко в мою пользу.

Он сжал зубы.

– Ошибаетесь. Скоро вы сами все увидите.

Бет провела пальцем по его щеке, поцеловала подбородок.

– Можно мне еще раз взглянуть на портрет? Я не успела рассмотреть его как следует.

Кристиан с мрачным видом вытащил миниатюру. Пальцы Бет сомкнулись на прохладной поверхности слоновой кости. Она долго смотрела на портрет.

– Она была прекрасна.

– Еще прекраснее, чем вы можете видеть.

– Чудесный портрет. Вы очень на нее похожи.

– Благодарю вас.

– Но вот чего я не понимаю. Каким образом эта вещица доказывает – причем наверняка, – что именно дедушка предал вашу мать? – Она всматривалась в изображение, а потом перевернула портрет. – Нигде ни подписи. Да и будь здесь подпись, что толку? Вот если бы мы знали, кто подписал и зачем.

Рука Кристиана легла поверх пальцев Бет. Он сжал ладонь.

– Бет, назовите хотя бы одну вескую причину, с чего бы вашему дедушке хранить портрет. Хоть одну!

Края портрета, гладкие и закругленные, впивались ей в кожу. Бет кусала губы, размышляя.

– Может быть, он знал ее, когда она была еще девочкой, и любил ее. Или, возможно… нашел портрету антиквара. Он мог приобрести его также на аукционе или…

Кристиан сжал ее плечи.

– Неубедительные догадки, и вы сами это знаете.

– Не более чем ваши предположения относительно портрета. – Бет погладила пальцем по подбородку. – Мы должны спросить дедушку. Вот единственный способ узнать правду.

– Я как раз собирался это сделать. Завтра.

– Отчего не сегодня? Он сжал ее крепче.

– Нужно уладить кое-какие дела, прежде чем я буду готов задавать вопросы. Я вернусь сюда рано утром, и мы его спросим.

Улыбнувшись, Бет кивнула, хотя, по правде говоря, на душе у нее скребли кошки. Они подозревают, что дедушка совершил нечто ужасное. Им придется призвать его к ответу. Иного пути нет.

– Что ж, я согласна. Мы поговорим с ним завтра.

– Отлично. Тогда я могу взять на себя смелость просить вас уделить мне сегодня еще немного времени.

– Попытаемся найти еще один ключ к разгадке?

– Нет. Забудем на время о нашем деле. Просто я подумал, было бы чудесно прокатиться вдвоем, только вы и я.

Бет удивилась:

– Только вы и я? Но почему?

Удивление ее возросло, когда она увидела, что он слегка покраснел.

– Неужели я не могу пригласить свою невесту покататься, не подвергаясь допросу? Я же не требовал ромовый пунш в половине двенадцатого утра.

Бет рассмеялась:

– Да! Конечно, можете. Просто я не сразу поняла, что вы имеете в виду. – Она взглянула на собственное мятое платье. – Мне нужно переодеться.

– Мне тоже. – Он поцеловал ее в нос. – Вернусь к шести.

– Чудесно.

Кристиан кивнул, улыбаясь, хотя в душе бушевала буря. Как долго он мечтал встретиться с предателем лицом к лицу. Но не сейчас. Он вдруг почувствовал себя неуверенно. Нет, не в герцоге дело. Этот человек виновен, без всякого сомнения. Но, черт возьми, где же сапфировое ожерелье? Вот это было бы неопровержимым доказательством.

Впрочем, достаточно и того, что есть. У него защемило сердце. Кристиан притянул Бет к себе, потерся щекой о ее шелковые волосы. Сейчас он ее отпустит. Затем вернется домой, чтобы дожидаться вечера. А завтра… Он заставит герцога сознаться в предательстве. Он сжал зубы. Что потом? Он осторожно отстранил от себя Бет и поднялся на ноги, чтобы поправить одежду. Она молча наблюдала за ним. Ее волосы и одежда были в очаровательном беспорядке, а темные блестящие глаза ловили каждое движение Кристиана.

– Я должен идти. – Он сумел изобразить натянутую улыбку, чувствуя, как сердце истекает кровью, словно его полоснули ножом.

– Понимаю. – Она подняла с пола подушку и обняла ее обеими руками. – Увидимся в шесть.

Он подмигнул Бет и направился к двери. Ее голос задержал его на полпути.

– Кристиан?

Он остановился, сжав кулаки.

– Что вы станете делать, если выяснится, что виноват все-таки дедушка?

Кристиан не мог на нее смотреть. Он раскрыл ладонь – там лежала миниатюра. Все еще хранящая тепло Бет… Его пальцы не могли забыть ощущения ее шелковистых волос. Да, он любит Бет. Но долг перед матерью сильнее.

– Я не могу ответить сейчас.

– Понимаю. – Ее голос задрожал. – А что будет с нами, Кристиан?

Ее слова рвали ему душу. Он поморщился, стиснул зубы, снова сжал кулаки и выпрямился.

– Увидимся вечером.

Крепко обняв подушку, Бет наблюдала, как он уходит. Дверь затворилась. Она смотрела невидящими глазами. Они блестели – на сей раз от слез.

Срезав розу, Бет положила ее в свисавшую с руки корзинку. День шел своим чередом. В небе собирались облака. Порыв ветра взметнул юбку, закрутил ее вокруг корзины. Подхватил пряди волос, угрожая обрушить прическу, которую с большим старанием только что соорудила Анни. Бет подняла лицо навстречу ветру.

Скорее бы приехал Кристиан. Ей хотелось поговорить о миниатюре, а потом они могли бы проверить еще несколько мест в доме – нет ли там новых улик. Если они найдут что-нибудь, тогда, может быть, Кристиан отложит разговор с дедушкой. Впрочем, чему быть, того не миновать. Но ее не покидало чувство, что где-то таится недостающее звено. Отыскать бы его – и все встанет на свои места.

Вот чего ей хочется. Она спросила тогда, что Кристиан собирается делать, если докажет дедушкину вину. Каким холодным, почти безнадежным тоном он ей отвечал! И это после всего, что между ними было.

Бет закрыла глаза, позволив ветру ласкать лицо. Вот бы ветер снял пелену с ее разума.

Что сделает дедушка, когда Кристиан предъявит ему миниатюру? Неужели признается? Есть ли ему в чем каяться? А может, он просто придет в ярость?

Бет потерла глаза рукой. Стоило ей подумать, и она понимала: каким-то образом дедушка причастен к трагедии матери Кристиана.

Но разве может она смириться с мыслью, что он виновен? Виски заломило от боли. Мысли, черные, словно тучи над головой… А они с Кристианом? Что-то происходит между ними. Их страсть заслонила все…

Она его любит. Глубоко, всей душой. Всем сердцем. Смешно! Бет когда-то думала, что страсть кружит голову и земля уходит из-под ног. А она ощущала покой, уверенность. Она любила Кристиана. Однако… любит ли он ее? В иные минуты ей казалось, что в его глазах светится чувство, более глубокое, чем просто дружба.

Все так запуталось. Кристиан и его расследование. Дедушка с его тайнами.


– Бет?

Она обернулась. На террасе стояла Шарлотта, придерживая шляпку, которую грозил унести ветер.

– Что ты тут делаешь в такую погоду? Сейчас начнется гроза.

– Знаю. – Бет нагнулась и срезала еще одну розу, затем положила нож и цветок в корзину. Она успела набрать десятка два. Достаточно, чтобы поставить в центр обеденного стола.

Прогремел гром. Поднялся сильный ветер. Бет подобрала юбки и взбежала на террасу. Обе женщины пошли в дом. Шарлотта нагнулась, чтобы понюхать розы.

– Вот эти – просто чудо.

– Я подумала, не украсить ли стол?

Бет поставила корзину и сняла хозяйственные перчатки. Бросив их в корзину рядом с ножом, она подошла к зеркалу над камином, чтобы поправить прическу.

– О Боже! Я похожа на Медузу.

– Не преувеличивай. Не так уж плохо. – Шарлотта нервно улыбнулась, склонив набок голову. – Нужно только заколоть шпилькой тут и вот тут.

Прогремел гром, зазвенели оконные стекла. Шарлотта подскочила, схватившись руками за горло.

– Как быстро налетела гроза, – заметила Бет и посмотрела на мачеху. Что-то она совсем уж разнервничалась. – Я знаю, ты ненавидишь грозу. Всегда пугаешься до смерти.

Шарлотта рассеянно потирала руки, а затем взглянула в окно, на стремительно чернеющее небо.

– Да, я всегда ненавидела грозу. В такие минуты твой отец становился особенно нетерпим. Он-то обожал непогоду.

– Да. Отец стоял на террасе и любовался грозой. Иногда промокал до нитки. Я удивлялась: как это он не боится, что его убьет молнией?

Шарлотта рассеянно кивнула.

Бет пригладила волосы, припоминая тем временем разговор, подслушанный в библиотеке. Шарлотта знает, что скрывает дедушка! Интересно, как вышло, что он ей признался? Он всегда считал ее недалекой особой и даже хуже.

Единственное объяснение – Шарлотта узнала случайно. Вот почему дедушка всегда тревожился, принимает ли она лекарство. Боялся, что она кому-нибудь расскажет?

Внезапно Бет почувствовала себя совсем больной. Ничегошеньки она не знает! У дедушки есть тайна. Какжеей не хочется, чтобы Кристиан оказался прав!

Новый раскат грома, сверкнула молния, ослепив Бет на мгновение. Шарлотта вскрикнула и закрыла глаза. Бет встала с ней рядом и обняла за худенькие плечи. Кожа Шарлотты казалась совсем горячей. Бет нахмурилась:

– Идем. Тебе нужно сесть. Я попрошу, чтобы принесли чай.

– Нет. – Шарлотта упрямо вскинула подбородок, хотя вся дрожала от макушки до пят. – Хватит бояться.

Бет улыбнулась:

– Отлично! Ты поймешь, что тебе ничто не угрожает. Хочешь, принесу тебе ратафии? Тебе пойдет на пользу.

– Да, прошу тебя.

Бет наполнила стакан и подала его Шарлотте. Мачеха сделал несколько глотков, на глазах обретая уверенность.

– Шарлотта! Можно мне спросить у тебя кое-что?

Не сводя глаз с черного неба за окном, та рассеянно кивнула.

– Ты знала мать моего жениха?

Сверкнула молния, озарив полнеба. В ее мертвенном свете Бет увидела лицо мачехи, охваченное ужасом, с широко распахнутыми глазами. Она схватила ее за руку, но Шарлотта отняла руку, выронив стакан, и отскочила к двери:

– Не подходи ко мне!

Бет недоуменно хлопала глазами.

– Шарлотта! Я всего лишь спросила…

– Нет! Замолчи! – Шарлотта закрыла рот рукой. – Не произноси имя этой женщины. Беннингтон говорит… – Она приложила палец к губам. – Ничего не скажу.

Беннингтон? О нем она как-то не думала. Так ведь он был близким другом отца! Вечно угрюмый человек, который легко мог воспользоваться каретой дома Мессингейлов. Ничего необычного – он часто так делал, если непогода заставала его у них в гостях. Сердце Бет пустилось вскачь. Неужели? Вот оно, недостающее звено, связывающее Мессингейл-Хаус и мать Кристиана.

Бет взяла Шарлотту за руку, пытаясь ее успокоить.

– Что же говорит Беннингтон, Шарлотта? Что ему известно о… той даме?

– Ничего. Он и ваш дедушка и слышать о ней не могут. Стоит мне заговорить о ней, они кричат на меня и заставляют принимать двойную дозу лекарства. – Шарлотта покачала головой, слезы брызнули из ее глаз. – Я больше не стану его пить. От него меня клонит в сон. Я только и делаю, что сплю, сплю, и не могу ни о чем как следует подумать.

– Шарлотта, но это ужасно! Почему же ты его принимала раньше?

– Твой дедушка сказал: или пьешь лекарство, или уходишь из этого дома. Иначе мне пришлось бы идти куда глаза глядят, совсем одной. Бет, я любила твоего отца, пусть даже он не платил мне взаимностью. В этом доме все напоминает мне о нем. Без этого я не смогу жить. – Мачеха сжала руку Бет. – Понимаешь? Прошу, скажи, что да, и ничего не говори дедушке. Он прогонит меня, а мне этого не вынести.

Чувствуя, что у нее голова идет кругом, Бет спросила:

– Значит, дедушка пригрозил выгнать тебя из дому, если ты… станешь упоминать ее имя?

Шарлотта кивнула.

– Я боюсь его ослушаться. Как бы дело ни обернулось, он решит, что виновата я. Вот почему меня заставляют принимать лауданум. – К удивлению Бет, Шарлотта вдруг лукаво блеснула глазами. – Иногда я его пью, а иногда, – она склонилась к уху Бет, – выливаю.

Бет беспомощно уставилась на Шарлотту.

– А сегодня?

Мачеха улыбнулась и вдруг показалась Бет на удивление молодой и хорошенькой.

– Разумеется. – Она склонила голову, золотые кудряшки упали ей на спину. – Ты ведь ничего не знаешь, правда? Я боялась, ты что-то проведала. А тебе ничего не известно.

– Я знаю, что мать Кристиана бросили в тюрьму, где она и умерла. Шарлотта, неужели это дедушка упрятал ее туда?

Шарлотта вытаращила глаза, медленно кивнула:

– Да.

Ее шепоток повис между ними, легкий, как дуновение.

Комната закружилась вокруг Бет. Она упала на кушетку. Кровь стучала в висках, сердце разрывалось. Кристиан оказался прав! Он правильно догадывался с самого начала.

– Н-не могу п-представить, что дедушка совершил такое…

– Наверное, ты не так уж хорошо его знаешь.

– Лучше, чем кто-либо другой.

– Нет. Тебе известна добрая сторона его души. Но есть и другая. Даже твоему отцу было неуютно с ним.

Глухой раскат грома. Бет бросилась к окну.

– Гроза уходит, – рассеянно заметила она, не в силах свыкнуться с тем, что услышала.

Шарлотта кивнула, не отводя глаз от Бет.

– Мне жаль, что ты узнала. Но рано или поздно это должно было произойти.

– Ты права. Вечером приедет Кристиан. Завтра мы пойдем к дедушке и потребуем сказать правду. Мы искали ожерелье его матери…

– Нет! – Шарлотта стиснула руку Бет. – Вы не можете так поступить. Он посадит вас обоих под замок или придумает что-нибудь пострашнее.

Бет стряхнула мачехину руку.

– Чепуха. Пусть дедушка поступил мерзко. Но мне он не причинит вреда.

– Ты его не знаешь! – Брови Шарлотты сошлись на переносице. Она кусала губы, сверкая глазами. Вдруг она решилась. – Вот что нужно сделать. – Она огляделась, словно желая убедиться, что их не подслушивают. – Я знаю, где ожерелье, о котором ты говоришь.

У Бет остановилось сердце.

– Я должна его увидеть.

– Тогда идем. Это недалеко. Мы сможем дойти пешком. Беннингтон спрятал его по просьбе твоего дедушки подальше от дома, так, чтобы не нашли.

– А какое дело Беннингтону…

Шарлотта взяла Бет за локоть, увлекая к двери.

– Расскажу по пути.

Бет была в нерешительности.

– Шарлотга, я не могу. Очень скоро приедет Кристиан, я не могу…

– Мы вернемся раньше, чем он появится. – Шарлотта вцепилась в руку Бет. – Прошу тебя.

Бет видела, что Шарлотта плачет. Бедняжка! Сколько лет хранила она страшную тайну! Она взглянула на часы.

Кристиан приедет через полчаса. К этому времени ожерелье будет у нее. Она встретит его в дверях, отдаст последнюю улику прямо ему в руки. Доказательство, которое он так долго искал. Улику, которая навсегда сделает дедушку негодяем в глазах Кристиана.

Сердце у нее заныло. Что предпримет Кристиан? Как же им всем тогда жить?

– Ты ведь хочешь выйти замуж за Уэстервилла?

Простой вопрос заставил Бет задуматься.

– Да, – сказала она наконец. Так тихо, что Шарлотте даже пришлось нагнуться, чтобы расслышать.

– Тогда ты должна решить эту загадку, иначе жизнь виконта также окажется под угрозой. Знаешь, почему герцог согласился на ваш брак? Чтобы не терять Уэстервилла из виду.

– Нет, Шарлотта! Дедушка не может…

Шарлотта вздохнула и выпустила руку Бет.

– Ты мне не веришь. Тогда пойду одна и принесу тебе ожерелье. Поклянись, что защитишь меня от гнева герцога! Когда он в ярости, он…

Бет прикусила губу. Она не может позволить Шарлотте идти одной. Она никуда не выходит одна, только с лордом Беннингтоном. Бет вдруг похолодела. Не потому ли Беннингтон везде сопровождает Шарлотту? Он – доверенное лицо дедушки. Они прячут Шарлотту от мира из страха, что она может заговорить?

Словно зловещие сумерки сгустились в душе Бет. Ум отказывался верить, что дедушка совсем не тот человек, которого она знала всю свою жизнь.

Шарлотта стояла в дверях.

– Я иду прямо сейчас.

– Нет. – Бет шагнула вперед. – Я иду с тобой. Но нам следует выйти через террасу. Пусть слуги думают, что мы в доме.

Шарлотта слабо улыбнулась:

– Пойду наверх, принесу наши плащи.

Бет схватила ее за руку:

– Будь осторожна. Мне что-то не по себе.

Шарлотта кивнула:

– Мне уже двадцать лет не по себе. – Она стиснула руку Бет и скользнула в дверь.

Бет выглянула наружу и посмотрела на грозовые облака, наполненные тяжелой влагой. Над землей простерлись облачные громады, отбрасывающие черную тень на ее чудесный сад. Девушку терзали предчувствия. Может быть, вместе с ожерельем обнаружатся другие улики? Что-нибудь, лишь бы оправдать деда. Бет расправила плечи. Она сделает это. Ради Кристиана. Ради дедушки. Им нужна только правда. Правда – вот их единственное спасение.

Обхватив себя за плечи, она вышла на террасу, задержавшись возле корзины с цветами. Принялась перебирать стебли, размышляя. В мире цветов все так просто…

Вернулась Шарлотта, закутанная в плащ. Второй плащ она перекинула через руку. Бет стояла у дальнего окна. Она повернулась на звук шагов мачехи:

– Дождя еще нет.

– Отлично! – Шарлотта протянула ей серый плащ. – Возьми мой старый. У тебя в комнате была Анни, я не хотела, чтобы она меня видела.

Бет накинула плащ.

– Ты готова? – Шарлотта распахнула дверь террасы.

Бет кивнула. Они пошли через сад в сторону задней калитки. Шарлотта чуть не прыгала от волнения, Бет шла медленно. На душе у нее было черно, как в грозовом небе.


Получасом позже Кристиан ехал на Люцифере подлинной извилистой подъездной аллее дома Мессингейлов.

Он посмотрел на небо, по которому неслись грозовые тучи. Казалось, вот-вот хлынет ливень.

– Только не сейчас, – пробормотал он. – Подождите до ужина.

Было глупо обращаться с просьбой к облакам. Тем не менее они его услышали и не пролили ни капли. Без десяти шесть Кристиан подъехал к дому, бросил поводья поджидавшему слуге и легко взбежал вверх по лестнице. Ему не терпелось увидеть Бет. Удивительно, как можно одновременно жаждать чего-нибудь и трепетать при мысли, что желаемое продлится только краткий миг.

В холле Кристиана встретил Джеймсон, который принял его пальто, шляпу и перчатки.

– Милорд. Мы не ждали, что вы еще раз посетите нас сегодня.

– Леди Элизабет собиралась поехать со мной на прогулку. Она готова?

– Лакей сходит и посмотрит. – Дворецкий бросил быстрый взгляд на ливрейного слугу, и тот исчез. Затем Джеймсон повернулся к Кристиану. – Не соблаговолите ли подождать ее светлость в гостиной?

– Разумеется.

Джеймсон повел гостя по коридору.

Глухой стук за спиной.

– Уэстервилл! – окликнул старческий голос из дверей библиотеки. Герцог стоял, опираясь на палку. Голубые глаза подозрительно осматривали гостя. – Показалось, будто я слышу ваш голос. Заходите! Выпьем по стаканчику бренди.

Кристиан слегка напрягся. Ему хотелось одного – скорее увидеть леди Элизабет. Но что он мог поделать, если приглашал сам герцог? Впрочем, можно ли назвать это приглашением?.. Он вошел в библиотеку вслед за стариком.

Герцог уселся в кресло возле камина.

– Джеймсон, два бренди.

– Да, милорд. – Дворецкий вышел.

– Итак, Уэстервилл. До сих пор у нас не было возможности поговорить. Думаю, время пришло.

У Кристиана заныли зубы. Он молча кивнул.

– Ваш бренди, милорд. – Джеймсон подал стакан хозяину, затем повернулся к гостю. – Ваш стакан, милорд.

Кристиан взял свою порцию, и в эту минуту дверь растворилась. На пороге возник лакей.

– А, Чарлз! – воскликнул Джеймсон. – Вы доложили леди Элизабет, что прибыл гость?

– Нет, сэр. Леди Элизабет нет в ее комнате.

Кристиан нахмурился:

– В саду я ее тоже не видел.

Герцог сверлил его взглядом.

– Она знала, что вы должны приехать?

– Да, милорд. Мы уговорились встретиться сегодня утром.

Джеймсон встревожился:

– Она никогда не опаздывает.

Лакей открыл было рот, подумал немного и добавил:

– Горничная ее светлости расстроена. Говорит, леди Элизабет просила приготовить амазонку, но так и не пришла ее надеть.

Герцог стал темнее тучи.

– Черт! Где она может быть?

Лакей беспомощно пожал плечами:

– Не знаю, милорд. Однако один из конюхов сказал, что лошадь лорда Беннингтона стоит у нас в конюшне. Только вот его самого нигде не видно.

– Беннингтон? – переспросил герцог. – А его где носит, черт возьми?

Что-то случилось. Инстинкт подсказывал ему это – как в те далекие времена, когда Кристиан скакал на Верзиле Тоби. Все его чувства обострились…

– Найдите леди Элизабет! – приказал он, ставя стакан на стол. – Пусть обыщут все комнаты! Ее нужно разыскать.

Лакей выбежал из библиотеки. Джеймсон вопросительно уставился на хозяина.

– Что еще? – Лицо Мессингейла побагровело. – Уэстервилл, кем вы себя возомнили, черт побери? Командуете моими слугами что твой король.

Кристиан наклонился к старику.

– Вы знаете, где внучка? Уверены, что ей не грозит опасность?

Мессингейл задумался.

– Опасность? С чего бы вдруг… – Он замолчал, слегка побледнев. – Джеймсон, что вы здесь делаете? Не слышали, что приказал виконт? Немедленно разыщите леди Элизабет. А заодно и леди Шарлотту. Мне нужно знать, где они обе.

– Конечно, милорд. – Джеймсон поклонился. – Я вернусь через несколько минут.

– Выполняйте.

Ее найдут. Иначе и быть не может. Кристиан не допускал мысли, что… В отчаянии он взъерошил волосы. Грудь словно стянуло железными обручами. Наверное, Бет вышла прогуляться. Ей есть о чем подумать. Она, вероятно, расстроена.

Он обещал Бет подождать. Они вместе должны были объясниться с герцогом. Но… не станет ли ей еще больнее? Может, стоит начать разговор со стариком прямо сейчас? Бет не услышит страшной правды.

Кристиан сунул руку в карман. Там была шкатулка матери, хранящая ее письма. Он поставил шкатулку на стол, рядом со стаканом герцога.

Герцог молчал. Тишину нарушало лишь мерное тиканье часов. Затем старик медленно протянул руку к шкатулке и откинул крышку. Внимательно осмотрел содержимое. Когда он коснулся писем, его пальцы задрожали.

Он поднял взгляд на Кристиана:

– Откуда это у вас?

– От тюремщика моей матери.

Мессингейл закрыл шкатулку, поставил ее назад на столик.

– Рад, что вам осталось хоть что-то на память о ней. Кристиан опустил руку в другой карман и достал письмо священника вместе с миниатюрой. И то и другое легло на шкатулку.

У Мессингейла глаза на лоб полезли.

– Вы забрались в мой письменный стол?

– Да. Откуда у вас портрет матери? Лицо герцога потемнело.

– Миниатюра принадлежала моему сыну, не мне. Он сжимал этот портрет в руке, когда умирал. Он бредил, не узнавал никого из нас уже несколько дней. – Герцог взял портрет и долго смотрел на него. Старик вдруг показался Кристиану таким слабым, уязвимым… – Но ее он не забывал. Каждый раз, как его взгляд падал на портрет, он звал ее.

– Как они познакомились с моей матерью? Герцог почти швырнул миниатюру на стол.

– Долгая история. – Он взглянул на письма. – Уэстервилл, зачем все это здесь?

Кристиан взял письмо священника.

– Я думал, вам захочется прочесть вот это.

Герцог взял листок бумаги и начал читать. В библиотеке царила тишина, лишь потрескивал огонь в камине да откуда-то издалека доносились раскаты грома.

Герцог тяжело вздохнул и положил письмо на стол. Кристиан видел: старик явно очень расстроен.

– Не хотел я затевать этот разговор, хоть и знал, что его не избежать.

Герцога знобило. Кристиан подошел к камину, поворошил поленья. Комнату обдало волной теплого воздуха. Лишь бы не думать, где сейчас Элизабет!

– Благодарю, – неожиданно сказал герцог. – Старость мучительна, становишься таким беспомощным… – Он вздохнул. – Полагаю, вам хотелось бы поговорить о матери.

– Да.

Герцог искоса взглянул на Кристиана.

– Ваша мать была красавицей, вы и сами знаете. Просто дух захватывало! Более того, она была еще и умна. У нее был изумительный смех. Я видел ее всего однажды, но до сих пор помню, как она смеялась.

Кристиан кивнул.

– Разумеется, мой сын виделся с ней чаще. У меня было по горло забот по хозяйству. Сына это не интересовало. Он всегда был книгочеем. Ваша мать тоже. Они познакомились в библиотеке, где брали книги. Стали друзьями.

– Друзьями?

– Именно, и не более того. К величайшему сожалению сына. – Герцог покачал головой. – Многие годы после смерти любимой жены он не замечал ни одной женщины. Он решил, что никогда не полюбит вновь, и женился на Шарлотте. Глупец полагал, видимо, что она сможет стать матерью для Бет. Так или иначе, счастья им не было, но они сумели мирно уживаться под одной крышей, пока однажды…

– …он не встретил мою мать.

– Он был женат, и она не стала бы иметь с ним дела. Он прекратил видеться с ней, но забыть не мог. Все больше уходил в себя. Шарлотта извелась, добиваясь от него хоть толики внимания. Я даже думаю, что…

– Милорд! – На пороге стоял встревоженный Джеймсон. – Леди Элизабет нет нигде в доме.

– Вы смотрели в саду?

– Мы проверили сад и кладовые. Ее нет нигде.

Кристиан шагнул к нему.

– Где же она может скрываться?

– Мы не можем также отыскать леди Шарлотту, – многозначительно произнес дворецкий.

Кристиан немного успокоился.

– Значит, Бет с Шарлоттой. Герцог вдруг поднялся с кресла.

– Да, – сказал он хрипло. – Она с Шарлоттой. Нужно отыскать их немедленно.

Кристиан удивился:

– Почему?

И похолодел. Внезапно он понял все.

– Так это была Шарлотта! Она тоже знала мою мать.

– Ее безумно раздражало, что мой сын проводит много времени в обществе своей знакомой. Шарлотта умеет быть очаровательной. Она писала вашей матери письма, притворяясь ее лучшей подругой.

– Так вот кто этот загадочный Синклер!

– Фамилия ее бабки. Она была из Синклеров. – Хромая, герцог направился кдвери, сжимая в руке трость. – Нужно спешить. Шарлотте нельзя доверять. – Его нога зацепилась за край ковра, и старик стал падать.

Кристиан успел подхватить герцога, прежде чем тот оказался на полу. Рука Мессингейла мертвой хваткой вцепилась в лацканы куртки Кристиана. Мужчины посмотрели друг другу в глаза, и Кристиан увидел, что герцог плачет.

– Не дайте им уйти. Догоните их. Шарлотта… она… не совсем здорова.

– Не совсем здорова?

– Спросите Беннингтона. Ему известно все. Впрочем, он все равно глупец. Любит ее, хоть она и сумасшедшая.

Кристиан был поражен.

– Сумасшедшая?

– Совершенно не в себе.

Кристиан повернулся к Джеймсону:

– Все ли кареты на месте?

– Да, милорд. И ни одна из лошадей не покидала конюшни.

– Тогда собирайте мужчин, всех до единого. Пусть прочешут окрестности. Они не могли уйти далеко.

Он подвел герцога к креслу и повернулся, чтобы идти. Старик схватил его за руку.

– Вам следует знать, на что она способна. Шарлотта вела переписку с французами. Просто из-за денег. Она взяла собственные письма, переписала их, подделывая почерк вашей матери. Потом отправила их королю, заявив, что нашла письма, помогая рассылать приглашения на обед. Все знали, что они подруги, поэтому никто не усомнился в ее словах.

– И вы знали?

Глаза герцога вновь наполнились слезами.

– Я узнал обо всем наследующий же день, как ее арестовали.

– Почему же вы не рассказали правду?

– Вы должны меня понять. Разоблачи я Шарлотту, и наша семья была бы опозорена. Я написал вашему отцу. У него были положение в обществе и деньги, чтобы спасти ее. – Лицо герцога свело судорогой. – Я не знал, что его нет в Лондоне, а потом было слишком поздно. Она заболела. Я… я ходил навестить ее. Но даже мне было ясно, что… – Герцог горестно покачал головой. – К чему было марать имя своей семьи, если ее дни на грешной земле были сочтены?

Кристиан с горечью вздохнул:

– Поговорим об этом после. Сейчас нужно найти Бет.

– Да, да! Если Шарлотта решит, что Бет опасна, если Бет станет расспрашивать…

– Куда они могли пойти?

– Не знаю. Они отправились пешком, значит, недалеко. Шарлотта хорошо знает окрестности, она любит гулять. – Герцог вдруг просиял. – Развалины! Возле озера есть древние развалины. Шарлотта вечно там бродит. Идите прямо через сад, потом по задней подъездной аллее. Оттуда увидите…

Герцог замолчал – в библиотеке никого не было. Кристиан уже бежал через весь дом к террасе, его каблуки гремели по мозаичным полам.

Загрузка...