Загадочный джентльмен

Глава 3

Всего каких-нибудь полчаса назад дворецкий Смайт-Синглтонов распахнул парадную дверь. Позднее Белтсон рассказывал экономке, что из всех гостей, что появились в тот вечер в холле, один человек – виконт – оказался намного интереснее других. С ног до головы облаченный в безупречный черный цвет, посетитель держал себя холодно и с исключительным самообладанием. Сразу было понятно: вот человек с характером и положением.

Впрочем, еще больше поражал сверкающий изумруд, которым был заколот галстук, поразительно сочетавшийся с бледно-зеленым цветом глаз и смоляными волосами лорда. Услышав о таком цветовом сочетании, экономка пришла в ужас и спросила, не страшно ли было самому мистеру Белтсону? Не пришло ли ему в голову, что их посетил дьявол собственной персоной?

Дворецкий не ответил, так как у экономки имелась пренеприятнейшая привычка разносить по всему дому каждое его слово. Тем не менее он помнил, как онемел на минуту, распахнув перед гостем дверь. Он даже отскочил назад – столь злобная и безжалостная гримаса искажала лицо джентльмена в черном.

Гримаса быстро исчезла, уступив место более принятому в свете выражению лица. Джентльмен, несомненно, принадлежал к лучшему обществу, но бедному мистеру Белтсону было по-прежнему не по себе. Он несказанно обрадовался, когда новоиспеченный виконт Уэстервилл прошел мимо, не удостоив его взглядом.

Умей Кристиан читать мысли, он бы решил, что дворецкий, в общем, прав. Он явился сюда с единственной целью – отыскать внучку герцога Мессингейла. Он найдет эту леди Элизабет, познакомится с ней, и она откроет перед ним двери в дом деда.

План был немудреным. По опыту ночных похождений Кристиан знал: чем проще план, тем больше выигрыш. Ему потребовалось две минуты, чтобы выследить добычу.

Всем было известно, что леди Элизабет уже не столь юна. До ее приезда в Лондон о ней ходило множество слухов. Но оказалось, каков бы ни был ее возраст, она совсем не походила на старую деву, как он надеялся. Говорили, что она поразила город, словно ураган.

Он плохо представлял себе, как она выглядит. Слуга, которого он нанял, чтобы следить за каждым ее шагом, рассыпался в поэтических сравнениях, расписывая ее лицо и фигуру. Впрочем, этого он и ожидал: слуга просто отрабатывал полученный за работу золотой. Какая жалость, что леди Элизабет оказалась столь привлекательной, потому что вокруг нее толпились не только всем известные охотники за богатым приданым, но и все романтически настроенные идиоты в Лондоне, наводнившие город ужаснейшими виршами в ее честь.

Постоянная суета вокруг столь заметной особы раздражала. Было бы намного проще, если бы ему пришлось ухаживать за низкорослой толстушкой с лицом, досаднейшим образом покрытым веснушками.

Кристиан одернул манжеты, направляясь в бальный зал. Первый же встреченный гость мужского пола смог сообщить ему о местонахождении леди Элизабет. Как и предполагал Кристиан, этот болван точно знал, где ее найти.

Леди Элизабет стояла па полпути между столом с закусками и дверями террасы. Удивительно, но вокруг не роились поклонники. Кристиан пристально вглядывался в девушку, подходя все ближе. Со спины она действительно отвечала восторженному описанию глупца слуги. Золотистые волосы, пленительные формы, затянутые в небесно-голубой шелк и кремовые кружева. Ее фигурка отличалась изяществом и приятной округлостью. Высоко поднятая копна волос струилась вниз золотыми кольцами.

Какая жалость – эта красавица состоит в родстве с его заклятым врагом! Он мог бы заняться ею просто потому, что она этого достойна. Но жизнь устроена так несправедливо!

Подходя ближе, он слышал, как она смеется, – ее подруга сказала что-то смешное. Он несколько замедлил шаг, наблюдая, как она двигается. Он годами совершенствовался в умении оценивать возможную жертву, наблюдая за ее жестами, движениями, манерой разговаривать.

В леди Элизабет не было особой застенчивости, как следовало ожидать. В ее позе угадывалось что-то чувственное. А в манере откидывать назад голову, когда она смеялась, в резком взмахе руки невольно проскальзывала порывистость и живость натуры.

Это была женщина, которая томилась и жаждала, – все ей было мало! Это он понял сразу. К сожалению, какая-то глубинная струна его души отозвалась ей навстречу.

Кристиан не сводил с девушки глаз. Совсем не такую женщину рассчитывал он увидеть. Его шпионы сообщали, что она ведет замкнутый образ жизни, из всех развлечений выбирая исключительно верховую езду в имении деда. Единственная живая душа, которая составляет компанию герцогу. Он предполагал, что она застенчивая пугливая простушка, которая вынуждена посвятить юные годы уходу за пожилым родственником. Такая станет легкой добычей.

Кристиану не приходило в голову, что она может оказаться чувственной красавицей, полной жизни.

Но, как бы то ни было, сейчас она была рядом – только руку протяни. Он ждал, пока в разговоре женщин не наступит паузы, а затем, как только представилась долгожданная возможность, промурлыкал:

– Можно пригласить вас на танец?

Леди Элизабет обернулась, взметнув вихрем подол платья. Он увидел ее изумленные глаза. И это случилось – он почувствовал влечение, сродни животному, столь могучее, что сердцу стало тесно в груди.

Он мог лишь стоять и смотреть. Как ему и рассказывали, она была красива. Но не настолько же! К этому он был совершенно не готов. Затаенная страсть угадывалась в огромных карих глазах, чувственном изгибе полного рта, восхитительной линии щек и шеи. Она была страсть и чистота, соблазн и желание, ум и нежная ранимость – все смешалось в ней одной. Словно прочитав его мысли, она кокетливо надула губки. Ему тотчас захотелось их поцеловать.

Кристиану вдруг открылась страшная правда. Он встретил женщину, запретную для его любви. Никогда он не уступит ей. Не допустит в свое сердце. Загадочная леди Элизабет была внучкой его злейшего врага, и он не забудет об этом, как бы ни рвалось его тело навстречу каждому ее движению.

Что же это, черт возьми? Сколько было у Кристиана любовных свиданий с самыми обворожительными и богатыми леди, пылких ухаживаний в их обитых плюшем каретах, но такого мгновенного и всепоглощающего желания он не испытывал ни разу.

Должно быть, она тоже почувствовала нечто похожее. Ее ресницы затрепетали, хотя она не проронила ни слова. Огромные карие глаза взволнованно блестели – как будто она его узнала.

Он догадался верно: это было именно узнавание. Как будто они встречались раньше, чего, разумеется, быть не могло. Он ни за что не забыл бы такую женщину, с копной густых золотистых волос, волнующим изгибом скул. Пока он смотрел на нее, его возбуждение нарастало столь стремительно, что вскоре в нем не осталось ничего, кроме жаркого всепоглощающего влечения.

Он что, с ума сошел, черт побери? Ведь это не обычная светская дамочка, которую можно затащить в постель, а потом забыть. Нет, это внучка его заклятого врага.

Может быть, это все объясняет? Вот почему закипели в нем чувства. Разумеется. Наверняка так! Он испытал облегчение. Теперь он смог даже поклониться.

– Полагаю, я забыл представиться. Позвольте сделать это сейчас. Виконт Уэстервилл.

– Ах! – воскликнула собеседница леди Элизабет, внезапно приходя в себя. У нее было вытянутое, немного лошадиное лицо, но глаза светились умом. – Уэстервилл! Сын Рочестера, неза… – Ее щеки вспыхнули румянцем.

– Да, – ответил он, нимало не смутившись. Что поделаешь, его происхождение вызывало некоторые сомнения, но он не делал из этого тайны. Только не из этого. В обществе подозревали, что отец подделал свидетельство о браке, благодаря чему, собственно, они с братом и стали законными наследниками. И эти подозрения были небезосновательны, хотя Кристиан, разумеется, не собирался кричать об этом на всех перекрестках. При жизни отец не сделал для сыновей ровным счетом ничего. И если на смертном одре он хотя бы попытался загладить свою вину перед ними – что ж, это справедливо.

Однако не время предаваться горестным воспоминаниям. Кристиан поклонился стоящей перед ним женщине, не в силах отвести глаз от прекрасного лица. Взял ее руку в перчатке и прижался к ней губами, чувствуя жаркое тепло ее тела сквозь тонкую ткань. Аромат ее духов кружил голову. Она пахла сиренью и розой – волнующий, притягательный запах. Его тело напряглось, и ему потребовалось собрать в кулак всю силу воли, чтобы хладнокровно произнести:

– Итак, леди Элизабет, потанцуем?

Ее рука непроизвольно сжала его пальцы, как будто она боялась, что он сейчас уйдет прочь. Но, помолчав немного, леди Элизабет тряхнула головой и отдернула руку.

– Нет, благодарю вас.

Он вопросительно приподнял бровь:

– Нет? Вы уверены?

Губы девушки дрогнули в слабой улыбке, и она сказала спокойным, звучным голосом:

– Нас не представили друг другу как положено. Следовательно, я не могу с вами танцевать.

У Кристиана возникло ощущение, что, несмотря на улыбку, она ускользнула от него, отгородилась стеной отчужденности. Из последних сил он старался удержать улыбку на лице, хотя, видит Бог, ему было сейчас не до веселья.

Девчонка нашла отговорку: не соблюдены светские приличия! Да это просто вызов! Он осторожно взглянул на ее подругу – та изумленно смотрела наледи Элизабет, не веря собственным ушам.

Кристиану даже стало смешно. Возможно, девица не так уж строга насчет правил хорошего тона. Что ж, он готов поиграть.

Сложив руки на груди, он посмотрел на нее сверху вниз и слегка приподнял брови.

– Нет, миледи. Нас не представили друг другу официально. Мы, стало быть, не можем даже заговорить друг с другом.

Она опустила глаза, длинные ресницы коснулись внезапно порозовевших щек.

– Милорд, – вдруг подала голос ее компаньонка, так энергично обмахиваясь веером, что он, казалось, сейчас вылетит из ее руки. – Таков порядок: следует дождаться, чтобы вас представило даме третье лицо, прежде чем приглашать ее на танец.

– Разумеется, но мне кажется, что леди не такова, чтобы очень уж строго настаивать на соблюдении традиций.

Его слова заставили леди Элизабет снова взглянуть ему в лицо.

– К какому же сорту дам, по-вашему, меня можно отнести?

– К тем, кто не выносит скуки.

Ответ, казалось, и позабавил, и разозлил ее. Он с удовольствием наблюдал, как в ней борются противоположные чувства. Наконец она с некоторым сожалением тряхнула головой:

– Милорд, вы совсем меня не знаете.

– Бет, – произнесла компаньонка предостерегающим тоном.

– Да? – Леди Элизабет повернулась к подруге.

Та переводила взгляд с Элизабет на Кристиана и обратно.

– Ты… хм… забыла кое-что.

Брови Элизабет сошлись на переносице.

– Что же?

Тогда компаньонка сделала нечто удивительное – она принялась стучать пальцем по губам. Леди Элизабет нахмурилась.

– Что? Ох! Действительно, я совсем запаниковала.

Она закусила губу, бросила на Кристиана быстрый взгляд и отвернулась.

Кристиан с трудом сдержался, чтобы не провести пальцем по ее нижней губке, слегка прикушенной белоснежными зубами. Проклятие, рот этой женщины создан для страсти.

– Извините меня, миледи. Что именно вы забыли? Могу я предложить вам свою помощь на тот случай, если вы что-то потеряли?

Подруга леди Элизабет кашлянула.

– Ничего страшного. Сегодня вечером леди Элизабет следует поберечь голос, если она… хм… вздумает петь. – Она махнула рукой. – Или… еще что-нибудь.

– Петь? Здесь, на балу?

Воцарилось неловкое молчание. Кристиан восхищался свежестью ее щек, грациозными линиями шеи. Просто смотреть на нее – уже счастье. Как жаль, что ее дед негодяй.

Он сжал зубы. Вот о чем ему следует думать. О том, что на самом деле представляет собой герцог Мессингейл и как он обрек мать Кристиана на чудовищную смерть в сырой темнице. Мысль о матери, всеми покинутой и умирающей от лихорадки, лишенной чести и состояния, поможет ему сдержать влечение к женщине, что стоит сейчас перед ним.

В эту минуту Элизабет украдкой взглянула на него сквозь ресницы. Глаза озорно блеснули. Но было в ее взгляде что-то еще… призывное и в то же время непорочное. В душе Кристиана робко шевельнулось сожаление. Прав ли он, затевая подобную штуку?

Черт возьми, о чем он думает? Так много лет он вынашивал этот план! Жизнь не оставила ему никакой другой возможности. Эта женщина – ключ к тайне смерти его матери. Придется немного подправить план. Ему предстоит соблазнять не деревенскую простушку, а красавицу, окруженную толпой поклонников.

Кристиан огляделся по сторонам и удивился: да где же они, ее кавалеры? Он был уверен, что таковые есть, выжидают где-то поблизости. Эта женщина слишком красива и богата, чтобы оставаться в одиночестве. Ему придется выделиться из толпы обожателей. Лучше всего казаться безразличным, загадочным, создать, насколько возможно, впечатление, что он сам желанная добыча.

Он склонил голову набок, смело встречая ее взгляд.

– Кто-то предпочитает безопасную скуку, а другой же смело идет навстречу приключениям. Какая же вы, леди Элизабет? Робкая девица, которая прячется в своей скорлупе, или загадочная женщина, охотница за удачей?

Бет кусала губы. Его слова воспламеняли, отзываясь дрожью во всем теле. Стоящего перед ней молодого человека никак нельзя было назвать скучным и пресным. Нет, он был намного утонченнее, чем все знакомые ей мужчины, но в то же время значительно умнее. Ее влекло к нему, он бросал ей вызов.

– Итак? – сказал он мягко, блеснув улыбкой, от которой захватывало дух. – Так кто же вы?

Бет позволила себе улыбнуться в ответ.

– Милорд, кто я – эт-то в-вас н-не к-касается.

Его изумлению не было предела, когда он услышал, что она заикается. Девушка внутренне содрогнулась. Печально, но у нее не было выбора. Слава небесам, Беатрис заметила ее промах, когда у нее все вылетело из головы.

Если Бет хочет, чтобы ее план удался, ей нужно без колебаний следовать задуманному. По крайней мере в самом начале игры. Она уже сумела напугать многих кавалеров, но предстояло отделаться еще от нескольких, на удивление упрямых.

Однако… она метнула быстрый взгляд на возвышающегося над ней мужчину и почувствовала невольное сожаление. Ей было безразлично, что подумают те болваны, что за ней волочились. Но быть лишенной дара речи перед этим красавцем… Ей было что ему сказать. Остроты, забавные комментарии так и вертелись у нее на языке.

Должно быть, Беатрис поняла, как ей жаль, потому что быстро сказала:

– Бет, даже не думай. – Она решительно захлопнула отделанный перьями веер. – Милорд, я компаньонка леди Элизабет и должна прервать этот разговор, пока никто не представил вас друг другу. – С этими словами она царственно кивнула молодому человеку, взяла Бет под руку и увела ее к столу с закусками.

– Право же, Бет! – пробормотала Беатрис. – Ты обязана мне своим спасением. Если бы не я, твой план потерпел бы сокрушительное поражение.

– Ничего подобного! – возмутилась Бет. Как гулко отдается в ушах ее собственный голос! Она оглянулась. Виконт стоял там, где они его оставили, одна рука небрежно опущена на бедро, взгляд устремлен на нее, на чувственных губах слабая насмешливая улыбка. Бет нерешительно улыбнулась ему в ответ.

Он отреагировал немедленно – лицо озарила веселая ухмылка. Бет чуть не задохнулась от радости. Что было в этом человеке особенного, что отличало его от всех присутствующих в зале мужчин? Он был такой… настоящий. Сильный. Он излучал уверенность, целеустремленность и едва сдерживаемую страсть. Казался высокомерным и пылким, гордым и неумолимым. Она читала это – и многое другое – в чертах его лица и понимала, что Он завораживает ее, как никто другой.

Беатрис дернула ее за руку, утаскивая на другой край стола.

– Отделались наконец! – Она оглянулась. – Прекрасно. К нему идет леди Камберленд. Она его заговорит. Эта дама не из тех, что упускают молодого красавца, попавшего к ней в сети, так что не стоит опасаться, что он пойдет за нами.

Бет встала на цыпочки. Беатрис оказалась права. Уэстервиллом завладела леди Камберленд, ухватив его за руку с видом собственницы.

– Смотри-ка, она просто повисла на нем!

– Она виснет на всяком, с кем заговорит.

– Знаю. Похоже, она… ох! У нее такой вырез на платье – еще немного, и она из него выпадет. – Бет презрительно фыркнула. – Разве можно так выставлять себя напоказ? Я бы ни за что…

– Боже правый! – воскликнула Беатрис. – Неужели он тебе понравился?

Бет с неохотой отвела взгляд от виконта.

– Разве я хоть слово сказала, что…

– Я вижу это по твоему лицу. Тебе лучше не трогать это лихо. Уэстервилл, может быть, и виконт, но его положение очень неопределенно. К тому же говорят, что его права на наследство весьма спорны. Даже ходят слухи, что… – Рот Беатрис сжался в тонкую полоску. – Ладно. Не стоит об этом.

– Что за слухи?

– Ничего особенного. Правда. Я что-то напутала.

– Лучше тебе рассказать все, что ты знаешь, прямо сейчас. Иначе я вытащу из тебя клещами все, что нужно, – и дня не пройдет. Ты не умеешь хранить секреты.

Беатрис вздохнула:

– Сама знаю. Но только если ты поклянешься, что оставишь этого человека в покое. Твой дедушка убил бы меня.

– Меня не интересует лорд Уэстервилл. – Для нее это было нечто большее, чем простой интерес. Ожидание. Предвкушение… но чего? Она не знала. – А если говорить о дедушке, его не касается, чем я занимаюсь.

Беатрис взглянула на нее испытующе. Как жаль, подумала Бет, что кузина так хорошо знает дедушку!

– Ну ладно. Конечно, это не его дело.

Бет снова оглянулась на виконта. Интересно, не так ли чувствовал себя дедушка, впервые встретив свою будущую жену? От этой мысли у нее сильнее забилось сердце. Но ведь она не влюблена! Может быть, заинтригована, но и только.

– Вот это поворот! – заметила Беатрис, качая головой. – Бет, между вами что-то произошло. Даже я это почувствовала, а я не особенно старалась. Да и не ожидала я такого.

Бет снова посмотрела на виконта. Склонив голову, он внимательно слушал, что говорит ему леди Камберленд. Ее рыжие кудри и его черные волосы – какое чудесное цветовое сочетание!

Внезапно у Бет заболела голова. Может, ее слишком взволновала встреча? Она не сводила глаз с виконта. В ее голове зрело решение. Пожалуй, ей следует изучить это странное ощущение. Убедиться, что, кроме физического влечения, здесь ничего нет.

– Бет, умоляю, ничего не делай сгоряча.

Бет недоуменно захлопала ресницами, глядя на кузину.

– Отчего ты решила, что я собираюсь что-то предпринять?

– Я знаю тебя с пеленок. И по твоему лицу вижу, что ты задумала какую-то каверзу. Такую ехидную гримасу я уже видела. Помнишь, ты просила меня постоять в карауле, когда захотела увести одну из новых лошадей деда?

– Я просто хотела покататься, а потом вернуть лошадь назад в конюшню. – Бет усмехнулась. – Это ведь не воровство.

– Дедушка так не посчитал. Особенно когда необъезженный конь тебя сбросил – я была уверена, что ты убилась до смерти. Счастье, что ты не разбила голову о камни. А твой дед… – Беатрис поежилась.

– Он вечно чем-нибудь недоволен.

– Вот именно! Я уже достаточно насмотрелась. Не хочу испытывать судьбу и дальше. – Беатрис поймала пристальный взгляд Бет. – Пообещай, что откажешься от своей затеи, какой бы она ни была.

Бет почти готова была отступиться, когда вдруг заметила, что к ним направляется надменный граф Вильерс. Если ее хитрость не удастся, то, весьма вероятно, она закончит тем, что ее закуют в кандалы, выдав замуж за кого-нибудь вроде графа. Прискорбное будущее, если не сказать больше.

Она кинула грустный прощальный взгляд на красавца виконта. Он посмотрел ей в глаза, глядя поверх головы леди Камберленд.

Бет поняла: еще минута, и она, забыв о приличиях, бросится к нему. Ей стоило немалых усилий овладеть собой. Ни разу в жизни ей не было так трудно! Мысли путались. Наконец она смогла отвернуться и вымученно улыбнуться кузине.

– Хорошо. Обещаю, что выброшу из головы этого виконта. Беатрис покачала головой и недоверчиво усмехнулась, в свою очередь тоже взглянув на виконта.

– Я тебя даже не особенно виню. Такой красавчик, а то, что про него говорят… – Беатрис быстро посмотрела на Бет и отвернулась.

– Что же говорят?

Беатрис вздохнула:

– Ты права. Раньше или позже ты все равно вынудишь меня рассказать. До того как унаследовать титул, Уэстервилл был вроде заблудшей души, скитающейся по свету. Его мать обвинили в предательстве, и она умерла в тюрьме. Его отцом был граф Рочестер, который вовсе не желал его знать. Тем более все были поражены, когда на пороге смерти граф вдруг вспомнил, что действительно был женат на матери Уэстервилла и произвел на свет двух законнорожденных сыновей.

– Разумеется, никто не поверил этой истории!

– Но и доказать обратное невозможно. Герцог представил все необходимые документы и свидетеля заключения брака – священника, совершившего брачную церемонию.

– Не может быть!

– О да! И самое загадочное – где же обретался виконт все эти долгие годы, пока не получил титул? – Беатрис понизила голос: – Говорят, он был разбойником!

– Что? – Бет опять посмотрела на Уэстервилла. У него уже была новая собеседница, на сей раз брюнетка, в прическе которой сверкали сапфиры. Он нагнулся к ней, стараясь не пропустить ни слова – музыка играла очень громко, – и черные пряди падали ему на лоб. Бет присмотрелась внимательнее. Бесспорно, его можно назвать самым щегольски одетым мужчиной из всех присутствующих, и все же было в нем что-то… дикoe, неукротимое. Бет поежилась. – Это я легко могу себе представить.

Беатрис кивнула:

– И я тоже. А еще говорят… Ох, черт! Сюда идет этот французский граф. Умоляю, заикайся изо всех сил. Терпеть не могу этого типа.

Бет скорчила гримасу:

– Самодовольный осел.

– А как ему нужна богатая жена! Может, в придачу к заиканию тебе стоит еще изобразить нервный тик?

– Я бы бросилась на пол в припадке, если бы помогло. Этот человек – сущее наказание.

Беатрис не успела ответить – граф уже был подле них. Следующие долгие минуты ушли у Бет на то, чтобы, заикаясь, ответить на его любезности. Ей стоило больших усилий не рассмеяться, когда Беатрис принялась прозрачно намекать графу, что заикание не самая большая беда Бет.

А еще ей ужасно хотелось посмотреть, чем там занят виконт. Да, этот человек опасен, призналась она самой себе. Но как же нелегко избежать его влияния!

Наконец появилась леди Клермонт. Она взмахнула ридикюлем, отсылая графа прочь. Ридикюль стал заметно тоньше, чем до того как леди удалилась в карточный салон. Бет была очень рада, что они едут домой. Она условилась с Беатрис о встрече на следующее утро и вскоре уже сидела в карете леди Клермонт.

Они прибыли в лондонский особняк Мессингейлов, и Бет пожелала ее светлости спокойной ночи. Оказавшись в своей спальне, девушка поспешно разделась, провела несколько раз щеткой по волосам, натянула ночную сорочку, скользнула на прохладные простыни и задула свечу. Только теперь, в полой темноте, Бет могла без помех предаться сладким воспоминаниям. Ах, эти зеленые глаза в окружении густых ресниц! А разве можно забыть его очаровательную улыбку – одним уголком рта?