Загадочный джентльмен

Глава 17

Бет задержалась на краю поляны. Со стороны озера высились древние руины, заросшие диким виноградом. Владельцы многих имений возводили у себя такие развалины, в подражание разрушенным древнегреческим храмам. Но только Мессингейл-Хаус мог похвастать настоящими руинами, предположительно римской постройки. Они выглядели так таинственно и романтично!

– Как давно я здесь не была! Несколько месяцев, – сказала Бет, когда они подошли совсем близко.

Шарлотта шла впереди, приподняв подол юбки.

– Скорее, – бросила она через плечо. – Начинается дождь. Мне не хотелось бы промокнуть.

Бет почти бежала. Почему Шарлотта несется сломя голову? Наверное, в самом деле боится, что пойдет дождь. Тучи нависали над их головами. Да, лучше поспешить. Давно пора узнать правду, какой бы она ни была. Бет ускорила шаг.

Шарлотта свернула с тропинки в сторону.

– Сюда.

Она исчезла за углом. Бет остановилась и крикнула:

– Шарлотта!

– Спускайся сюда. – Голос Шарлотты доносился снизу, из бывшего винного погреба, вырытого в незапамятные времена под древним портиком.

Бет начала осторожно спускаться вниз по каменным ступеням. Тяжелая дверь была открыта, изнутри шел густой затхлый дух. Дверь была необычно низкой. Ей пришлось пригнуться, чтобы войти.

Шарлотта была уже здесь, стоя на коленях возле затянутой паутиной полки, шаря рукой в пыли.

– Никогда здесь не была.

– Когда-то садовники хранили здесь инвентарь. Потом ваш дедушка выстроил теплицу, и с тех пор сюда никто не приходил. – Шарлотта обвела помещение взглядом поверх плеча Бет. – Я люблю Мессингейл-Хаус. Думаю, мне знаком здесь каждый закоулок, каждая трещинка.

– Я тоже люблю мой дом, – отозвалась Бет, слегка озадаченная горечью, прозвучавшей в голосе мачехи. – Но мне не пришло бы в голову забираться в такое место, как этот погреб.

– Ах! – воскликнула Шарлотта, выуживая с полки небольшой предмет, завернутый в лоскут кожи. – Вот оно! – Она протянула сверток Бет.

Бет взяла его и положила на колени. Это был кожаный мешочек, внутри которого что-то позвякивало – несомненно, металл. Бет медленно развязала тесемку и застыла в изумлении и восторге. В ее рукахлежало бесценное ожерелье – оправленные в серебро сапфиры. В погребе было почти темно, но даже в полумраке было заметно, она держит в руках шедевр ювелирного искусства. Прихотливо сплетенная серебряная цепь. А сапфиры! Таких ей не приходилось видеть. В серебро между сапфирами кое-где были вплетены крупные жемчужины. В центре ожерелья располагался каплевидный сапфир чистейшей воды.

– Шарлотта, но это же прекрасно! Как, ради Бога, ты…

Шорох шагов за спиной. Комната внезапно погрузилась во тьму.

Бет вскочила на ноги и бросилась к двери. Ожерелье упало на пол. Нога угодила в щель в полу, и она больно ударилась, прежде чем руки нащупали в темноте дверной проем.

– Шарлотта!

За дверью послышался смех.

Бет навалилась на дверь что было сил. Дверь не поддавалась.

– Шарлотта!

– Даже не пытайся отворить дверь! Она закрыта навечно, – послышался холодный, спокойный голос Шарлотты.

Бет отступила назад, пытаясь собраться с силами и с мыслями.

– Шарлотта! Дверь…

– Закрыта на засов. Сейчас я вернусь в Мессингейл-Хаус и скажу всем, что ты ужасно расстроилась и отправилась погулять за ворота. Здесь тебя никто не найдет. Ты умрешь тут, в одиночестве, вдалеке от тех, кого любишь. Вдалеке от Уэстервилла. Впрочем, он очень скоро тебя позабудет.

Бет прижала руку ко рту.

– Шарлотта, ты ведь не всерьез!

– Серьезнее некуда. – Мачеха рассмеялась. – Бет, ты хочешь поссорить меня с дедом, напомнить ему о моих ошибках. За них я уже заплатила – много лет назад!

– О каких ошибках ты говоришь? – Бет изо всех сил навалилась на деревянную дверь. Скоро ее начнет искать Кристиан. Конечно, он ее найдет! Надо задержать Шарлотту – пусть говорит. Он услышит ее и придет сюда.

Впрочем, надежды почти никакой. Ее сердце упало. Но ей не остается ничего другого. Бет лихорадочно соображала.

– Шарлотта… Так это ты представила ложное обвинение против матери Кристиана!

– Этой ведьме самое место было в тюрьме! Под замком, где ее нечистая красота не могла пленять мужчин. Да, это была я! Ты не знала ее, а она была воплощенное зло. Очаровывала мужчин, а потом бросала.

Бет прижалась лбом к прохладной деревянной поверхности.

– Разве отец ее любил? Что ты говоришь?

– Он сходил по ней с ума! Но она не хотела иметь с ним никакого дела. Не замечала его! Пока она не встала на его пути, он любил меня. Или начинал любить. Я-то знаю! Когда он заболел, я была ему нужна. Мне казалось, он наконец понял, что мы предназначены друг для друга. А он? Чем дальше заходила его болезнь, тем больше он страдал по ней. Меня как будто вовсе не было на свете! – Голос Шарлотты задрожал.

Бет закрыла глаза. Вполне в духе отца. Он всегда был такой замкнутый, словно обитал в собственном мире.

– Ты поняла, что он чувствует к матери Кристиана, и состряпала ложный донос!

– Ну, не так уж это было просто. Нужно было подобраться к ней поближе, стать ее подругой. Все думали, что мы неразлучны! Она звала меня «Синклер». Это моя девичья фамилия. А я называла ее Титанией – так звали королеву фей. Она-то думала, это комплимент. А на самом деле нет.

– Зачем все это?

– Изучить ее почерк. Как будто письма написаны ее рукой. Кроме того, я ведь лучшая подруга! Кто бы заподозрил меня во лжи, когда я с прискорбием была вынуждена представить королю «доказательства», якобы найденные в ее бюро?

Бет повернулась кдвери спиной. Ей нужно было подумать. Она не помнила, чтобы здесь было окно. Но, возможно, есть отдушина? Хотя бы небольшая! Она бродила по комнате на ощупь, шаря руками по стенам.

– Ты очень умна, Шарлотта! – крикнула она. – Умнее, чем я думала!

– Никто ни разу не отдавал мне должное, хоть чуть-чуть! А мне так этого хотелось. Герцог считал меня дурой. Это просто сводило меня с ума!

– Меня бы тоже лишило разума. А как он догадался? Она наткнулась в темноте на что-то, больно ударившись о зазубренный край. Вытянула вперед руку. Бочка! Забрезжила надежда. Она перевернула бочку, тяжело дыша от напряжения. Быть может, если встать на нее…

Глухой стук в дверь. Бет замерла.

– Что такое?

– Я подумала, не завалить ли мне дверь. Вдруг тебя станут искать, придут сюда…

– Я буду кричать, и меня услышат.

– Только если встанут прямо за дверью и приложат ухо. Снова глухой удар.

Бет сжала зубы. Она забралась на бочку, ощупывая верхний край двери. Нет ли где щели? Руки тонули в паутине и многовековой пыли. Где же щель? Вдруг ее пальцы нащупали небольшую зазубрину в стене.

Небольшое углубление, не просунуть и пальца. Будем надеяться, этого хватит.

– Шарлотта! Как дедушка проник в твою тайну?

Шум за дверью стих.

– Что?

Опять удар.

– Я спрашиваю, как дедушке стало известно?

– Лорд Беннингтон. Он узнал, что произошло, и все рассказал твоему деду. Они решили, что лучше всего запереть меня в доме, чтобы не допустить скандала.

Беннингтон знал? В голове не укладывалось! Чтобы лорд, всегда такой уравновешенный и степенный, водил дружбу с двуличной предательницей? Бет снова провела рукой вдоль углубления в стене прямо у себя над головой. Щель была забита землей и плесенью. Она попробовала просунуть туда палец. На голову ей посыпались комки грязи. Бет нагнула голову, продолжая шарить рукой. Нужно проделать отверстие. Тогда она порвет юбку и высунет наружу лоскут, чтобы привлечь внимание. Ненадежный план, но хоть что-то.

Нельзя было забывать и о Шарлотте.

– А как Беннингтон узнал о том, что ты сделала?

– Он наткнулся на черновики моих писем, где я училась подделывать ее почерк. Ужасный выдался вечер! Он вынудил меня признаться во всем герцогу.

Шум за дверью не прекращался ни на минуту.

– Что ты там делаешь?

– Увидишь.

От спокойного голоса Шарлотты у Бет задрожали колени. Она кусала губы. Даже если она встанет на цыпочки, ей все равно не достать до окошка, чтобы проделать в нем достаточную дыру. Нужно вооружиться чем-нибудь. Бет слезла с бочки и опустилась на колени, шаря вокруг себя в соломе и грязи. Пальцы нащупали деревянный крюк – на нем, вероятно, когда-то подвешивали пучки трав. Скромная находка, но лучше, чем ничего.

– А ты что там делаешь? – подозрительно спросила Шарлотта.

– Не могу понять, почему отец тебя всегда недооценивал? Это просто преступление. Ты заслуживала большего.

– Разумеется! – Шарлотта была явно польщена. – Я была ему идеальной женой! Я была молода, могла бы подарить ему ребенка. А как я его любила!

– Да, он много потерял. Глухой стук в дверь.

– Он не любил меня!

– Он был очень болен.

Бет сжала руки, пытаясь унять дрожь. «Я должна это сделать, – сказала она себе. – Нельзя допустить, чтобы Шарлотте удалось еще одно преступление. Ради меня. Ради Кристиана. Ради отца». Собрав волю в кулак, Бет прогнала слезы из глаз, схватила крюк и с удвоенной силой принялась расчищать окошко.

– Шарлотта! Что вы здесь делаете?

Бет затаила дыхание. Лорд Беннингтон! Она бросилась к двери и со всей силы заколотила кулаками по мокрой деревянной поверхности, отбивая себе ладони.

– Беннингтон! Помогите! Шарлотта заманила меня в ловушку, я не могу…

– Шарлотта! Что вы натворили?

– Она узнала, что я сделала с матерью Уэстервилла. Томительное молчание. Бет закричала:

– Беннингтон! Прошу, помогите! Она услышала тяжелый вздох.

– Шарлотта, я не могу вам позволить сделать это с Бет.

– Тогда она всем расскажет о своих подозрениях. Я окончу свои дни за решеткой. Вы этого хотите? Чтобы я оказалась в тюрьме?

– Нет, нет. Ни в коем случае. Но, Шарлотта, не могу же я допустить, чтобы…

Грохот, а затем на дверь навалилось что-то очень массивное. Беннингтон больше не издал ни звука.

Бет отскочила от двери, схватившись руками за живот. Ее затошнило. Боже, дай ей сил! Что же делать? Она упала на колени. Нужно подать какой-то сигнал. Она схватила крюк. Зажечь эту деревяшку и высунуть ее в окошко. Может быть, кто-нибудь в доме заметит дым.

Сердце Бет подскочило. Но надежда вновь сменилась страхом. Из-под двери действительно пробивался дым!

Шарлотта подожгла дверь. Маленькое отверстие в стене пропускало дым, и помещение медленно заполнялось удушливым зловонием.

– Бет, вот теперь я ухожу. А ты умрешь не одна. Беннингтон составит тебе компанию.

Бет едва могла разобрать слова Шарлотты. Словно ее голос доносился издалека… Она закрыла рот мокрым подолом юбки. Глаза немилосердно щипало. Значит, смерть от голода ей точно не грозит.

Она заплакала. Что же теперь делать? «Кристиан, прошу, поторопись!»

Кристиан сбежал по ступеням террасы в сад. Вот скамья, где он поцеловал Бет. Нельзя смотреть туда! Быстрее! Он добежал до маленькой калитки и распахнул ее.

За калиткой стояла Шарлотта. В мокром платье, в волосах листья и куски коры. Взгляд слегка блуждающий, щека испачкана землей.

Кристиан схватил ее за плечи.

– Где она?

– Ее похитили! Мы шли по дороге…

Он грубо встряхнул ее.

– Вы скажете, где она, черт возьми, или я…

Вдруг он замолчал и посмотрел в сторону леса. В небо поднимался столб дыма, теряясь на фоне серых облаков. Кристиан сжал плечи женщины и прошипел сквозь зубы:

– Если с ней что-то случилось, вы отправитесь на тот свет следующей. Клянусь адом, никто не помешает мне это сделать.

Оттолкнув Шарлотту, Кристиан бросился бежать через лес. Ветки хлестали его по лицу, рассекая щеки и шею. По лицу струилась кровь, но он ничего не чувствовал. Он знал: нужно успеть к Бет.

Добежав до развалин, Кристиан остановился. Дым густел, клубами поднимаясь в серое небо.

– Проклятие!

Он обежал вокруг развалин и остановился. Яма, в ней подобие ступенек. Наверное, подвал. Ступеньки завалены сучьями, хворостом и листьями – куча выше его головы. Куча дымилась и потрескивала. Наружу вырывались языки пламени.

– Бет! – позвал он.

Тишина в ответ. Он пытался расчистить себе путь, но столб дыма ударил ему в лицо. Кашляя, он сорвал с себя куртку и помчался к озеру. Обернув руку мокрой курткой, Кристиан начал расшвыривать горящие сучья.

– Милорд?

Сзади стояли запыхавшиеся Джеймсон и один из лакеев, Чарлз.

– Воды! Немедленно!

Джеймсон кивнул и побежал к озеру, на ходу срывая с себя ливрею. За ним бежал Чарлз. Куртка Кристиана почти высохла, и огонь начал обжигать ему руки. В отчаянии он крикнул:

– Бет!

Кажется, он слышит стон! Кристиан крикнул снова. Тишина. Он сжал зубы и схватил горящее бревно, чтобы оттащить его подальше. И тут он увидел сапог. Мужской сапог. О Боже! Беннингтон!

Он схватил его за ногу и дернул что было сил. Из горящей кучи вылетели несколько веток и упали в траву, разбрасывая вокруг снопы искр и пепла. Беннингтон лежал бледный и неподвижный, на лбу зияла глубокая рана, сюртук залит кровью.

Кристиан сорвал с шеи галстук и перевязал ему лоб. Снова бросился в огонь. Сквозь сучья он увидел дверь – она уже горела. Дым заполнял легкие, жег глаза. Нужно добраться до нее во что бы то ни стало! Она дорога ему – больше, чем жизнь. Больше, чем месть.

– Бет!

Насей раз, несомненно, крик. Слабый и отчаянный.

– Кристиан!

Сладчайший в мире зов.

Вернулся Джеймсон.

– Держите!

Восхитительно мокрая и холодная ливрея. Кристиан обернул ее вокруг головы и схватил бревно, которое еще не занялось огнем.

– Позаботьтесь о Беннингтоне. Он серьезно ранен. Дворецкий кивнул и побежал за подмогой.

Кристиан встал перед кучей пылающих сучьев. Взял бревно наперевес и ринулся к двери. На помощь подоспел Чарлз, обороняясь от огня собственной мокрой ливреей.

– На счет раз! – крикнул Кристиан.

Они приготовились к атаке, словно в бою. Вокруг бушевал огонь. Дым застилал глаза. Они кашляли и задыхались.

– Вперед! – скомандовал Кристиан.

Бревно ударилось в дверь, проделав в ней дыру. Взметнулось огромное облако дыма, почти поглотившее беднягу Чарлза. Он зашатался и бросился прочь, чтобы глотнуть воздуха. Кристиан натянул плотнее ливрею и протиснулся в черное отверстие. Комната была заполнена дымом, и поначалу он ничего не мог разглядеть, но потом заметил на полу что-то белое. Бет лежала, вытянув руки, словно пыталась добраться до спасительного выхода.

У Кристиана остановилось сердце. Он нагнулся и подхватил Бет на руки. Задержался на миг, чтобы закрыть ей лицо курткой, и ринулся наружу, выставив вперед плечо.

Снаружи ждала карета. Кучер спешился, за ним из кареты выбрался герцог.

– Положите ее на землю, милорд, – сказал подоспевший Джеймсон.

Сам едва держась на ногах, Кристиан опустил Бет на траву. Он кашлял и задыхался. По лицу текли слезы.

– Идем, мальчик мой. – Герцог похлопал его по плечу. – Джеймсон позаботится…

– Нет. – Кристиан наконец смог отдышаться. Он лег на землю рядом с Бет. Приподнявшись на локте, заглянул ей в лицо.

Она дышала с трудом. Джеймсон обтер ей лицо мокрой тканью. Кристиан забрал у него кусок ткани и бережно провел им по лбу и подбородку Бет.

Черные разводы на щеках. Платье порвано и заляпано грязью. Но ничего прекраснее он не видел за всю жизнь.

– Бет, – прошептал он и снова закашлялся.

Потом, когда он снова обрел способность дышать, Кристиан приподнялся и посмотрел Бет в лицо. Она лежала неподвижно. Он провел пальцем по ее щеке, где уже набухал рубец.

– Бет, прошу тебя. – Кристиан замолчал, не в силах продолжать. В горле застрял зловещий комок. Сейчас он разрыдается. Любимая не может умереть! Он не позволит.

Он снова взял Бет на руки, усадил себе на колени, прижался щекой к ее лицу. Впервые с той минуты, как умерла его мать, а он остался на произвол судьбы, Кристиан Ллевант принялся молиться.

– Боже всемогущий!

Бет закашлялась. Ее тело согнулось пополам. Кристиан сжал ее крепче, пригладил ей волосы. Благословенный свежий воздух! Бет оживала.

Она открыла глаза, слезящиеся, окаймленные красным ободком. Согнулась в приступе кашля. Кристиан приподнял ее, чтобы ей стало полегче.

– Расслабься, – пробормотал он. – Это всего лишь дым. Сейчас ты прокашляешься и очистишь легкие.

Она закрыла глаза и кивнула, кашляя и хватая ртом воздух.

Кристиан прижал Бет к себе, шепча на ухо ласковые и глупые слова. Как он любил ее! Больше жизни!

Наконец дыхание Бет стало ровным, и она открыла глаза. Обежала взглядом лицо Кристиана. Улыбнулась.

– Я знала, что ты придешь!

– Ну, наговорились? – раздался надтреснутый голос герцога.

Кристиан поднял голову и встретился со стариком глазами. Тот плакал. Плакал по-настоящему, стараясь казаться суровым.

– Нет, милорд. Боюсь, мне никогда не наговориться с вашей внучкой. Ни сейчас. Ни через год. Ни через два. – Он снова посмотрел ей в лицо, погладил по щеке. – Она для меня – все.

– Кристиан! – Бет схватила его запястье. – Твои руки! Руки были покрыты ссадинами и волдырями.

– Небольшие царапины, любовь моя.

– Царапины! – Она попыталась сесть прямо, но он не позволил. – Кристиан! Ожерелье! Оно в подвале.

– Забудь о нем.

– Но…

– Ерунда.

Она смущенно моргала. Кристиан стер с ее щеки полосу сажи. Бет снова схватила его запястье.

– Кристиан, нужно смазать твои раны бальзамом! Тебе, наверное, ужасно больно.

– Мой бальзам здесь, со мной. Больше ничего не нужно. – Он обнял ее и привлек к себе. – Бет, когда я увидел, как ты лежишь тут, на траве, я подумал…

Бет перебила его:

– Кристиан, мне нужно тебе кое-что сказать. Это Шарлотта…

– Знаю.

– Ее нужно остановить.

– Не беспокойся о Шарлотте, – подал голос дедушка. – Она пыталась взять лошадь Беннингтона. Я приказал мальчишке-конюху запереть ее в сарае. Пообещал, что его выпорют, если он позволит ей бежать.

– Лорд Беннингтон! – воскликнул Кристиан и посмотрел на Джеймсона.

Дворецкий вытер руки о мокрую тряпку – она окрасилась кровавыми разводами.

– Полагаю, кровотечение прекратилось. Чарлз отправился за доктором. – Джеймсон посмотрел на герцога: – Милорд, не вызвать ли констебля? Наверное, стоит провести дознание.

Герцог нахмурился и посмотрел на внучку, тихо лежащую в объятиях Кристиана. Суровый взгляд смягчился. Он медленно кивнул:

– Пришло время расставить все по местам. Пусть проведут дознание.

– Что будет с Шарлоттой? – спросила Бет, глядя на деда снизу вверх.

– Если нам позволят, я отошлю ее прочь, туда, где она не сможет никому навредить. – Герцог поник. – Бет, прости! Все моя проклятая гордость. Я хотел защитить честь нашей семьи. А что вышло? Я не смог защитить даже тебя.

– Нас всех снедала гордость, – сказал Кристиан. – Думаю, у меня не было иных серьезных побуждений, кроме высокомерия. – Он вытер слезу со щеки Бет. – Мне жаль лорда Беннингтона.

– Ему повезло – он выживет. Глупо с его стороны было надеяться, что Шарлотта когда-нибудь оправится настолько, чтобы вернуть его уважение.

– Он по-настоящему любил ее, правда? – Бет вздохнула.

– Слишком уж любил, – ответил герцог.

Кристиан убрал волосы с ее лба.

– Бет, прости меня.

Она удивилась:

– За что?

– Я вел себя как последний дурак. Думал, что главное для меня – это найти предателя. Теперь я понимаю, что ты – самое важное в моей жизни.

Бет не могла отвести взгляд от лица этого человека, который стал ей дороже всего.

– Ты меня любишь!

– Безумно. Отчаянно. До самозабвения! А когда мы поженимся, я буду любить тебя еще сильнее.

– А твоя мать?

Он вздохнул.

– Теперь я знаю, что с ней произошло. Печально, но ей уже не помочь. С прошлым покончено. Мое будущее – это ты. Ты и наша любовь. Дети, которые у нас родятся. Мне больше ничего не нужно.

Бет не могла сказать ни слова. Она протянула руку и привлекла его к себе, уткнувшись ему в грудь, стараясь не разрыдаться. Дедушка громко фыркнул.

– Они прекрасно смотрятся вместе, милорд, – заметил Джеймсон, шаря в кармане в поисках чистого носового платка.

– В самом деле. – Герцог взял у Джеймсона платок и громко высморкался. – Особенно когда наконец поженятся.

Бет смотрела на Кристиана затаив дыхание. Протерла глаза рваным рукавом платья.

– Мне нужно принять ванну.

Он засмеялся:

– Ты пахнешь дымом. Как и я. Герцог повернулся, тяжело опираясь на трость.

– Джеймсон, откройте дверцу. Мы возвращаемся домой.

Бет улыбнулась Кристиану:

– Может, отправимся домой, чтобы смазать твои раны и принять ванну, любовь моя?

Он прищурился:

– Ванну?

Дедушка фыркнул:

– Эй, кто-нибудь! Немедленно послать в Лондон за разрешением на брак!

Дворецкий помог ему забраться в карету и поспешил к Бет с одеялом в руке.

– И в самом деле, – согласился Кристиан. – Я бы женился, скажем, завтра утром.

Бет растерялась:

– Завтра утром?

– Слишком скоро? Тогда, может, завтра днем? Я пошлю в Лондон, и Ривс привезет мне одежду. – Он усмехнулся. – Тебя нужно познакомить с Ривсом.

– Это твой дворецкий?

– Единственный и неповторимый. – Кристиан встал и подхватил Бет на руки. Она хотела что-то сказать, но он закрыл ей рот поцелуем. – Отец приказал ему вернуть заблудших сыновей в лоно цивилизованного общества, но, черт побери, он только и делал, что сватал нас с тобой.

– Ужас!

Кристиан улыбнулся любимой и понес ее в карету.

– Люблю ужасы. – Он осторожно устроил ее на сиденье. – Хочу, чтобы все стало еще ужаснее…