Заложница метки. Демона.

Глава 15

— А придется, — ответил он, прижимая меня к себе.

Его объятия были такими крепкими, что я едва могла дышать. Но даже сквозь охватившую меня ярость и отчаяние, я чувствовала что-то другое... что-то, чего не хотела признавать.

— Отпусти... — прошептала я, уже не имея сил бороться.

— Не могу, — ответил он, его голос звучал почти нежно. — Пока ты не поймешь.

— Что пойму? — спросила я, чувствуя, как слезы продолжают катиться по щекам.

— Правду, — ответил он, чуть ослабив хватку.

— Мне не нужна твоя правда, — прошептала я, пытаясь отвернуться.

— Нужна, — ответил он, поворачивая мое лицо к себе. — Потому что она изменит всё.

— Ничего уже не изменить, — ответила я, глядя ему в глаза.

— Ошибаешься, — произнёс он, удерживая мой взгляд. — Есть вещи, которые могут всё исправить.

— Мне не нужны исправления, — прошептала я, чувствуя, как отчаяние охватывает меня.

— Нужны, — ответил он, прижимая меня к себе. — Потому что я люблю тебя.

— Любовь не значит держать кого-то в плену, — ответила я, пытаясь отстраниться.

— Я не держу тебя в плену, — возразил он. — Я просто хочу, чтобы ты поняла.

— Поняла что? — спросила я, чувствуя, как усталость берет верх.

— Что я делал это ради тебя, — ответил он, его голос дрогнул. — Ради твоего блага.

— Блага? — прошептала я, чувствуя, как слезы снова катятся по щекам. — Ты называл это благом, когда заставлял меня страдать?

— Я не хотел, чтобы ты страдала, — ответил он, его голос звучал почти виновато.

— Тогда зачем? — спросила я, глядя ему в глаза.

— Чтобы защитить тебя, — ответил он, крепче прижимая меня к себе. — От того, что могло случиться, если бы правда вышла наружу.

— Какая правда? — спросила я, чувствуя, как любопытство борется с отчаянием.

— Правда о метке, — ответил он, его голос стал тише. — О том, кто ты на самом деле.

— Я знаю, кто я, — ответила я, пытаясь отстраниться.

— Нет, — произнёс он, удерживая меня. — Ты не знаешь всей правды.

— Рассказывай, — прошептала я, чувствуя, как любопытство берет верх над отчаянием.

— Я не могу просто рассказать, — ответил он, его голос звучал почти печально. — Ты должна увидеть это сама.

— Увидеть что? — спросила я, чувствуя, как тревога возвращается.

— Свою истинную сущность, — ответил он, его глаза сверкнули каким-то странным светом.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, чувствуя, как страх охватывает меня.

— То, что ты особенная, — ответил он, его голос звучал почти нежно. — Особенная даже среди избранных.

— Что это значит? — спросила я, чувствуя, как любопытство борется со страхом.

— Это значит, что ты... — начал он, но не успел закончить.

Внезапно комната начала кружиться перед моими глазами. Его объятия, которые еще недавно казались такими крепкими, теперь стали далекими и размытыми. Звуки его голоса доносились как будто издалека, превращаясь в неясный гул.

Последнее, что я почувствовала, прежде чем погрузиться во тьму, было то, как он еще крепче прижал меня к себе, словно пытаясь удержать не только физически, но и в этом угасающем сознании.

"Нет... не может быть..." — промелькнуло в моей голове, прежде чем я полностью потеряла сознание.

Его голос становился всё тише и тише:

Но я уже не слышала его. Темнота поглотила меня целиком, унося с собой все страхи, боль и отчаяние. Последнее, что я ощутила, была его паника и беспомощность, когда он понял, что я больше не в его власти — ни физически, ни ментально.

Моё бессознательное тело обмякло в его руках, а разум погрузился в бездонную пропасть забытья, где не было места ни его словам, ни его объятиям, ни его правде.

Я открыла глаза и на мгновение мне показалось, что всё произошедшее было лишь страшным сном. Но боль в затекших мышцах и тяжесть в голове говорили об обратном.

Айшир сидел рядом, его лицо было напряжено, а в глазах читалась тревога.

— Ты проснулась, — произнес он тихо, но я уловила в его голосе облегчение.

— Где я? — спросила я, пытаясь подняться.

— Ты в моей комнате, — ответил он, помогая мне сесть. — Ты потеряла сознание.

— Сколько времени прошло? — спросила я, ощупывая голову.

— Недолго, — ответил он, его взгляд не отрывался от моего лица.

— Я... я помню, что ты собирался что-то сказать, — произнесла я, пытаясь собраться с мыслями.

— Да, — ответил он, его голос дрогнул. — Я собирался рассказать тебе правду.

— Теперь это не имеет значения, — ответила я, глядя ему в глаза. — Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал.

— Я знаю, — произнес он, его голос звучал почти безжизненно. — Но ты должна понять...

Не дав ему закончить, я резко поднялась на ноги. Комната немного кружилась, но я старалась держаться уверенно.

В этот момент он сделал то, чего я никак не ожидала — одним быстрым движением он притянул меня к себе и поцеловал. Его губы были настойчивыми, но я не отвечала на поцелуй.

Внезапно для него самого, моя рука взметнулась вверх и с силой ударила его по щеке. Звук пощечины эхом разнесся по комнате.

— Никогда больше не смей прикасаться ко мне! — закричала я, отступая назад. — Ты потерял это право в тот момент, когда решил, что можешь решать за меня.

Я уже почти достигла двери, когда его сильные руки снова схватили меня. Он резко развернул меня к себе, прижимая к стене.

— Отпусти меня! — закричала я, пытаясь вырваться.

Но его хватка была железной. Он наклонился ко мне, и его губы снова впились в мои. На этот раз поцелуй был грубым, почти жестоким. Я сопротивлялась, брыкалась, пыталась ударить его снова, но всё было бесполезно.

Моё тело, которое должно было бы подчиняться моим приказам, начало предавать меня. Несмотря на весь гнев и отвращение, несмотря на то, что я ненавидела его за то, что он делал, я чувствовала, как что-то внутри меня начинает таять.

Это было неправильно, ужасно неправильно. Я должна была ненавидеть его, должна была бороться до конца. Но моё тело словно забыло об этом. Мои руки, которые ещё мгновение назад пытались оттолкнуть его, теперь бессильно обвисли.

Он углубил поцелуй, и я почувствовала, как теряю контроль над собой. Это было похоже на наваждение — я знала, что должна сопротивляться, но не могла. Моё сознание раздваивалось: одна часть кричала от ужаса и отвращения, а другая... другая просто принимала происходящее.

— Ненавижу тебя... — прошептала я, когда он наконец отстранился.

— Знаю, — ответил он, его дыхание было тяжёлым. — Но это не изменит того, что между нами.

— Между нами нет ничего! — закричала я, пытаясь снова вырваться.

— Есть, — ответил он, не ослабляя хватку. — И ты это знаешь.

— Ты просто... просто... — я не могла найти слов, чтобы выразить весь свой гнев и отчаяние.

— Я просто люблю тебя, — ответил он, его голос звучал почти нежно. — И я готов на всё, чтобы ты это поняла.

— Ты не любишь меня, — ответила я, чувствуя, как слёзы снова катятся по щекам. — Ты просто хочешь обладать мной.

— Может быть, — ответил он, его взгляд не отрывался от моего лица. — Но разве это не одно и то же?

— Нет! — закричала я, пытаясь снова вырваться. — Любовь не может быть такой!

— Может, — ответил он, снова прижимая меня к себе. — Особенно когда речь идёт о тебе.

— Отпусти меня, — прошептала я, чувствуя, как последние силы покидают меня.

— Не могу, — ответил он, его голос звучал почти печально. — Пока ты не поймёшь, что я не отпущу тебя никогда.

— Ты не можешь так поступать, — ответила я, чувствуя, как отчаяние охватывает меня.

— Могу, — ответил он, его взгляд был твёрд. — Потому что ты — моя.

— Никогда, — прошептала я, чувствуя, как последние остатки сопротивления покидают меня.

— Увидим, — ответил он, снова наклоняясь ко мне.

И снова его губы оказались на моих, и снова я почувствовала, как теряю контроль над собой. Моё тело предавало меня, отвечая на его поцелуи, несмотря на все мои попытки сопротивляться.

Это было неправильно, ужасно неправильно. Но в тот момент я поняла, что уже не знаю, что значит "правильно". Всё, что я знала — это то, что я ненавижу его за то, что он делает со мной, и одновременно... одновременно я не могу отрицать то, что происходит между нами.