Замужество Изабель

Глава 14 КУПАЛЬЩИКИ НА ПОБЕРЕЖЬЕ КОСТА БРАВА

(Сальвадор Дали, 1923)

Погода становилась все жарче и жарче. Теперь я знала, что имеют в виду мадридцы, когда называют свой город адом. Солнце, кажется, проникало сквозь каменные стены домов, раскаляло мостовую, как сковородку, и та, в свою очередь, начинала излучать душное, сухое тепло. В офисе мы работали с восьми до пяти, и я выработала привычку, придя домой, сперва устраивать себе сиесту, и только потом, ближе к ночи, когда жара спадала, снова выходить на улицу.

Чаще всего я проводила время с Барбарой и Бриджет. Эти девушки умели как следует поразвлечься, и когда я была с ними, то тоже развлекалась на полную катушку.

Однажды я снова встретила Игнасио. Он стоял у барной стойки и попивал коктейль.

– Привет!

– О Изабель! – Он едва не поперхнулся своим коктейлем. – Вот уж не думал, что увижу тебя когда-нибудь снова. Я даже решил, что ты уехала домой.

– Нет, не уехала. Но была очень занята.

– Это все равно. – Его глаза затуманились. – Ты тогда от меня так странно убежала.

– Прости, пожалуйста, – сказала я. – Я понимаю, что поступила ужасно. И даже не могу найти слов в свое оправдание.

– Ну ладно, – улыбнулся он. – Хочешь что-нибудь выпить?

Я тоже заказала себе коктейль.

– Чем ты занималась все это время? – начал расспрашивать он. – Тебе было весело?

– Сплошная работа.

– Но послушай! В этом нет ничего примечательного!

– Ну и что? Мне нравится моя работа.

– Наверное, лучше, чем в банке «Бильбао».

– Не знаю, я никогда не работала в банке.

Я понятия не имела, зачем сюда пришла. И желания болтать с Игнасио у меня не было никакого. Он мне нравился, конечно, но я его почти не знала. Мои мысли слегка путались.

– Хочешь, пойдем куда-нибудь поедим? – предложил он.

Мне было все равно.

– Тут за углом есть один милый ресторанчик. Называется «Мирабель». Ты была там?

– Нет.

– Иногда во время отпуска я там подрабатываю. – Он широко улыбался, глядя на меня. – Я отличный официант, и с подносом в руках объездил чуть ли не все европейские столицы.

Я тоже улыбнулась.

– Идет.

Он взял меня под руку, и мы пошли ужинать.

В постели с ним было очень хорошо. Он делал вещи, которые мне очень нравились. Целовал в нужные места, гладил именно там, где мне больше всего хотелось. От его прикосновений у меня по коже начинали пробегать мурашки. Когда мы лежали, свернувшись, под простыней, он спросил, счастлива ли я.

Я глядела в потолок.

– Ты меня любишь? – снова спросил Игнасио.

– Что? – словно не расслышала я. Он улыбался.

– Не беспокойся, – сказал он. – Я и не жду, что ты скажешь да.

– А что же ты ждешь, чтобы я сказала?

– Сам не знаю, Изабель. Наверное, хотя бы то, что я тебе нравлюсь. Но если честно, то вряд ли это так.

– Разумеется, ты мне нравишься, Игнасио. – Я села и закуталась до подбородка в простыню. – Ты очень милый.

– Но ты меня не любишь?

– Я тебя совсем не знаю, Игнасио.

Он вздохнул.

– С тобой в постели очень хорошо, Изабель. Но я слишком старомоден, и мне нужно иметь с девушкой, с которой я сплю, настоящие, теплые отношения. А у нас с тобой есть ли настоящие, теплые отношения, Изабель?

– Это как тебе нравится.

Я не знала, хочу ли я его видеть снова или нет. Все было очень странно.

– Хочешь, встретимся в среду? Сходим в кино или еще куда-нибудь?

– Хорошо, – сказала я. – Давай встретимся в среду.

Мы встретились в среду вечером после занятий по испанскому языку, а потом в пятницу, а потом снова в среду. Он был очень мил, внимателен и остроумен. Но, если не считать постели, я его не любила, и знала, что никогда не полюблю. Я пыталась себя убедить, что он замечательный и надежный, но все равно – в нем было что-то не то, хотя мне было трудно сказать, что именно.

К тому же в один прекрасный день Игнасио со мной порвал.

– Мне очень жаль, – сказал он, когда мы с ним сидели в кафе. – Несколько раз мне с тобой было очень хорошо, Изабель. – Он улыбнулся, чтобы смягчить удар. – Но у нас с тобой ничего не выйдет. Тебе нужен кто-то другой, а не Игнасио де Рибера.

Я молча глядела на него. Потом сказала:

– Прекрасно. Спасибо за все, Игнасио. – Я встала, прихватила свою сумку и пошла домой. – Приятно было с тобой познакомиться, – сказала я на прощание.

Этот удар не был столь тяжелым, как предыдущий, но все равно я чувствовала себя уязвленной. На следующей вечеринке у Барбары и Бриджет я не пыталась кого-нибудь подцепить, а просто сидела в углу и молча пила коктейль. И домой явилась довольно рано, как раз вовремя, чтобы поймать звонок Жюли.

– Как делишки? – спросила она. – Все так же работаешь?

– Работаю потихоньку, – ответила я, заглушая звук телевизора.

– Что поделываешь? – продолжала расспрашивать она.

– В данный момент ничего, – ответила я. – Меня как раз бросил мой последний бойфренд.

– Что? Какой бойфренд?

Я еще не рассказывала ей новости о повторном круге отношений с Игнасио.

– Но, судя по голосу, ты не особенно расстроена.

– Кажется, нет. – Я налила себе еще один стакан вина. – Все было ничего, пока худо-бедно катилось. Но это не любовь моей жизни, Жюли! А ты как? – Я переключила разговор на нее.

Она вздохнула.

– Нормально.

– Только нормально? Не замечательно?

– Нормально. Но могло быть и лучше.

– Слушай, у тебя проблемы? – забеспокоилась я. – Я тут все болтаю о своем, а тебе, наверное, нужно высказаться?

– Не то чтобы высказаться… Я просто хотела спросить… ты не могла бы поехать со мной в отпуск на пару недель?

– Мне казалось, что ты бережешь свой отпуск для Америки! – брякнула я, не особенно подумав.

На том конце связи воцарилось молчание.

– Жюли! Ты меня слышишь?

– Я сама не знаю, берегу я его или нет, – наконец произнесла Жюли.

– Только не говори мне, что у вас все кончилось! Мне казалось, что у вас царит полное согласие!

– Мне тоже так казалось.

– Так в чем же дело?

– Не хочется сейчас говорить. Но именно поэтому я и прошу тебя со мной поехать.

– Можешь приезжать в Мадрид в любое время! Здесь масса интересного, только очень жарко.

– У меня кое-что другое на уме.

И она рассказала, что ее менеджер арендовал номер на побережье, но воспользоваться им не сможет. Он предложил этот номер Жюли, если ее этот вариант заинтересует.

– К тому же Ситхе в Испании, – сказала Жюли, – ты уже, можно сказать, на месте.

– Ничего себе на месте! – воскликнула я. – Это в пятистах километрах от Мадрида!

– Все равно, – вздохнула она. – Поехали, Изабель! Немного развлечемся.

Судя по ее голосу, развлечение будет такого же сорта, как на Родосе, подумала я. Но все равно согласилась, не раздумывая.

На следующее утро я попросила у Габриэлы отпуск.

Мы встретились в аэропорту Барселоны. Я приехала на пару часов раньше и оформила прокат ярко-голубого «Сеата Ибица». Наконец в толпе пассажиров появилась Жюли. Стоя за ограждением в толпе встречающих, я бешено замахала ей рукой. Она меня заметила и бросилась мне навстречу.

Я подхватила ее чемодан – он весил всего ничего. Жюли была из тех, кто мог из одной белой блузки сочинить полдюжины разных нарядов.

– Однако ты изменилась! – сказала Жюли, целуя меня в щеку. – Похудела.

– А ты совершенно не изменилась, – солгала я. На самом деле Жюли выглядела ужасно: бледная, с некрашеными тусклыми волосами, с усталыми глазами. Ее изможденное лицо не имело ничего общего с прежней Жюли.

– Не дури, – осадила она меня. – Я знаю, что выгляжу как привидение. И все потому, что вышла сегодня из дома в три утра.

Я улыбнулась. На первое время сойдет и такое объяснение.

– Пошли, – сказала я просто. – У нас с тобой есть машина.

На самом деле я очень сомневалась насчет машины. В Мадриде, где я всегда выступала в качестве пешехода, мне было ясно, что водить машину не смогу ни за какие коврижки. При таком безалаберном движении и с правосторонними рулями. И действительно, стоило нам выехать на шоссе, как я едва не повернула не в ту сторону, подрезая соседний ряд. Тормозить пришлось с визгом, нашу машину развернуло поперек движения, из проезжающего мимо тягача с прицепом раздались отборные испанские ругательства.

– Ох! – только и смогла выдохнуть Жюли. – Кажется, мы живы.

– Пардон, – извинилась я, снова разворачивая машину по ходу движения. – Кажется, я поняла, в чем дело.

– Надеюсь. – Жюли вытирала со лба обильный пот. – Может, я и в расстроенных чувствах, но кончать с собой еще не собираюсь.

– А ты в расстроенных чувствах? – Я немного расслабила на руле руки и даже отважилась прибавить скорость.

– Теперь, когда я не дома, мне гораздо лучше, – объявила она, обмахиваясь платком, как веером.

Мы погрузились в молчание. Я терпеть не могла втягивать людей в разговор, когда они этого не хотят. Я знала, что Жюли сама все расскажет, когда будет к этому готова. Поэтому я включила радио, и в машине полились звуки фламенко.

– Весьма колоритно, – промямлила Жюли. – Только я терпеть не могу фламенко.

Тогда вместо радио я включила магнитофон, у меня была с собой дискета с песнями Брайяна Ферри, но, когда зазвучали «Эти глупости», я заметила краем глаза, что Жюли плачет. Ничего себе, подумала я, веселенький у нас ожидается отпуск!..

Наш приют находился в паре километров от центра города. Это было низкое здание у подножия холма, окруженное оливковой рощей. Нам дали комнаты на первом этаже.

– Всеми подобными приютами здесь владеют англичане, – сказала Жюли, когда мы входили в дом. – По крайней мере, мой менеджер купил двухнедельное пребывание здесь у англичанина.

Квартирка была крохотной: маленькая кухня, гостиная, ванная и одна спальня. Скользящие двери из гостиной вели в мощеный внутренний двор.

– Неплохо, – сказала Жюли, разбрасывая вещи по стульям.

– Да, славно, – ответила я и вышла во внутренний двор. Посреди него находился бассейн, окруженный шезлонгами, на половине из которых лежали загорающие на вечернем солнце люди.

– Я знаю, что для тебя это уже не новость. – Жюли тоже вышла во двор. – А для меня это просто чудо – побыть на солнышке. В Ирландии даже летом так просто вокруг бассейна не посидишь.

Но сидеть вокруг бассейна нам и здесь что-то не хотелось. В тот же вечер мы отправились на прогулку и обнаружили чудесную бухту с нежно-кремовым песком и чистой теплой водой. На следующее утро, едва позавтракав, мы побежали прямо туда.

– Ну вот, отдых и начался, – вздохнула Жюли, втирая в кожу крем для загара. – Теперь нам остается только спать, есть, плавать и читать.

– А как насчет танцев до упаду? – поинтересовалась я.

– Танцы меня больше не интересуют, – мрачно заявила Жюли. – Я для них слишком стара.

Мы обе фыркнули.

Прошлым вечером мы так и не успели как следует поговорить. Так, болтали за ужином о наших семьях, о работе в Испании, но об Энди не было произнесено ни слова. Я ждала, что Жюли сама начнет этот разговор.

– Смотри! – вдруг сказала она, толкая меня в бок и указывая на море.

В бухту заруливал большой белый катер с затемненными стеклами, который неплохо бы смотрелся на самом фешенебельном курорте.

– Интересно, кому он принадлежит? – спросила она.

– Кому-нибудь очень богатенькому, – высказала я предположение.

Она вздохнула.

– И я когда-нибудь стану очень богатенькой, – мечтательно сказала она.

– Каким образом? – поинтересовалась я. – Собираешься стать агентом по недвижимости? Или выйти замуж за такого агента?

– Нет, замужество мне не грозит, – снова вздохнула она. – Я просто по природе одинокая женщина.

– Странно, а мне всегда казалось, что ты по природе как раз семейная женщина, – возразила я. – Если вспомнить хотя бы те орды поклонников, которые таскались за тобой в годы дикой юности. Да и сейчас я думала, что ты собираешься замуж за Энди.

– У меня на уме кое-что посерьезнее, чем Энди Джордан, – сказала она, покручивая на пальце прядь волос.

– Расскажи мне про него! – взмолилась я, умирая от любопытства.

Она снова вздохнула – в который раз.

– Знаешь, Изабель, я думала, что он меня любит. Он так мило себя вел на Рождество. Говорил, что свою жизнь больше не представляет без меня. Подарил золотую цепочку, состоящую из сцепленных сердечек. Что я должна была думать по этому поводу?

– Нечто вполне определенное, – согласилась я.

– Из Штатов прозвонил целое состояние, – продолжала она. – Правда, насчет будущего разговор крутился всегда вокруг да около. В общем, в прошлом месяце я задала ему прямой вопрос о том, как он мыслит наши с ним отношения.

– А он что?

– Он предложил мне приехать в Штаты и пожить с ним некоторое время.

– Ну? Так в чем же проблема?

– В том, что он предложил пожить с ним, а не выйти за него замуж.

– О! – только и смогла выдохнуть я.

– Я ответила, что не совсем понимаю такую постановку вопроса. А он сказал, что это важно – лучше узнать друг друга перед тем, как принимать долгосрочные решения.

На секунду мне показалось, что Жюли вот-вот заплачет.

– Послушай, – начала я как можно мягче. – Вы действительно не очень много времени провели вместе. Возможно, ему кажется, что вам так хорошо вместе, потому что вас разделяет большое расстояние.

– Я понимаю, – вздохнула Жюли. – Но пойми и ты, Изабель! Мне тридцать лет. Он хочет, чтобы я бросила работу и уехала в Штаты на три месяца. А кто знает, что будет через три месяца? Женится он на мне или нет? К тому же большую часть времени он все равно будет проводить на работе, и мне придется коротать время в полном одиночестве.

– А ты смотри на это, как на продолжительный отпуск.

– Я не могу! – взвизгнула Жюли. – Я не хочу откладывать свою жизнь на потом, и к тому же у меня в Ирландии хорошая работа. Если он собрался меня от всего этого оторвать, то пусть дает хоть какие-нибудь гарантии!

– Но ты же всегда говорила, что ненавидишь свою работу, – мягко продолжала я.

– Нет, не ненавижу! – капризно возразила она. – То есть это, конечно, не самая блестящая карьера, но за нее платят хорошие деньги, и мне они нравятся. Кроме того, менеджер обещал в будущем сделать меня своим персональным помощником.

– О! – снова выдохнула я.

– И ради чего мне все это бросать? – продолжала Жюли. – Ради сомнительной трехмесячной любовной авантюры во Флориде?

– Может, и не сомнительной, – выразила надежду я. – Может, тебя там ожидает роскошное венчание в церкви или хотя бы скромная регистрация в Лас-Вегасе!

Она горько рассмеялась.

– Я понимаю, – продолжала я, – ты хочешь сказать, что я стою на его точке зрения. Но любить человека на расстоянии в несколько тысяч миль действительно очень трудно, Жюли. Такая ситуация не очень способствует узнаванию друг друга, не правда ли?

– Да, все правильно. – Она вздохнула и зарылась пятками в песок. – Я тоже вполне способна встать на его точку зрения. Просто… просто я не хочу. Это не то, что мне нужно.

Вот, она наконец произнесла главные слова: «Это не то, что мне нужно».

То же самое я сказала Тиму, когда он предложил мне переехать к нему домой. Теперь я очень хорошо понимала Жюли. Это не значило, что мы считали замужество пределом всех мечтаний и концом нашего существования. Просто мы хотели получить гарантии того, что нас любят. Почувствовать уверенность в своей безопасности. А без брачного свидетельства, похоже, такой безопасности мы не чувствовали.

– Мы с тобой просто невыносимые провинциалки, – подвела я мрачный итог.

– Что же я могу с этим поделать? – спросила она. – Я родилась и выросла в пригороде.

На борту катера появилась девушка, высокая и стройная, в поблескивающем оранжевом купальнике, который прекрасно подчеркивал ее совершенную фигуру. Она подняла руки к небу, пару раз качнулась на носках, а затем нырнула в ярко-голубую воду, рассылая во все стороны фонтаны сверкающих брызг.

– Сволочь, – припечатала Жюли.

– Прекрати злобствовать, Жюли, – сказала я. – Почему бы нам тоже не окунуться?

Жюли поморщилась…

– Но я только что вся намазалась кремом.

– Ну и что такого? Он защитит тебя и в воде.

Вода была сказочно теплой. Я плавала с закрытыми глазами и никак не могла остановиться. Жюли бултыхалась где-то возле берега. Когда я открыла глаза, то девушка уже вернулась на катер, и вокруг нее теснилось с полдюжины мускулистых загорелых парней.

– Как ты думаешь, может быть, она – кинозвезда? – спросила Жюли, когда мы с ней вылезли на берег.

– А может, попзвезда?

– Но все это мясо вокруг нее. Вокруг одной-единственной женщины. Да, жизнь несправедлива!..

Мы вместе повздыхали по поводу несправедливости жизни и снова улеглись загорать.

– Знаешь, я тут как-то встретила Тима Мэлона, – призналась Жюли.

Мы сидели после обеда в баре и потягивали пиво. Произнося эти слова, подруга старательно избегала моего взгляда.

– Что? – Я едва не поперхнулась своим пивом.

– Встретила Тима, – повторила она. – Не нарочно, разумеется.

– Где?

– На Графтон-стрит. В субботу. Он стоял впереди меня в очереди в банк.

– Ты с ним говорила? – У меня во рту пересохло, грудь сдавило так, что пришлось прибегнуть к ингалятору.

Жюли наблюдала за мной совершенно спокойно. Она уже знала, как это бывает в таких случаях.

– Немного, – сказала она, когда ритм моего дыхания восстановился.

– Что он сказал?

Она пожала плечами.

– Почти ничего. Он знает, что ты ушла из «ДельтаПринт», но не знает, что ты уехала в Мадрид.

– Он что-нибудь спрашивал обо мне?

– А это имеет значение?

– О Жюли! – Я просто не знала, как ей объяснить. – Расскажи!

– Он спросил, как ты поживаешь, – нехотя заговорила она. – Сказал, что чувствует себя свиньей по поводу случившегося. Сказал, что очень по тебе скучает.

– Неужели?

– Сказал, что он просто не понимал, насколько ты ему дорога, и что он скорее всего совершил ужасную ошибку.

– Ты шутишь. – Я чувствовала, как бледнею и вот-вот собираюсь упасть в обморок.

– Сперва я вообще не собиралась тебе рассказывать, – продолжала Жюли. – Да и сейчас не знаю, правильно я поступила или нет.

Официант поставил перед нами тарелку с соленым арахисом. Я машинально взяла горсть и начала жевать.

– Мы не долго с ним разговаривали, – продолжала она. – Пять минут, не больше. Он расспрашивал о твоей работе, и вообще как твои дела. Я сказала, что твои дела идут превосходно и что у тебя появился новый бойфренд.

– Жюли!

– А что бы ты хотела, чтобы я ему сказала? – спросила она. – К тому же это почти правда. У тебя прекрасная работа. У тебя была связь с испанцем, пусть даже я о ней ничего и не ведала. Могу еще добавить, что твоего Тима едва не вырвало, когда я сказала ему о бойфренде.

– Неужели?

– Честное слово. – Она тоже взяла с тарелки несколько орешков. – Это самое надежное средство, Изабель. Рассказать ему, что тебя он больше не интересует, что у тебя появились новые поклонники. После этого мужики быстро прибегают назад.

– Тим не прибежит назад, – с грустью указала я.

– Может, и не прибежит. Но я думаю, что очень хотел бы прибежать.

– Тебе лишь бы болтать.

Она засмеялась.

– Ну может я действительно немного преувеличиваю. Но его просто перекосило, когда он услышал про Хуана.

– Какого еще Хуана?

– Твоего бойфренда, разумеется.

– Жюли! Что еще ты ему рассказала про несуществующего бойфренда?

– Не так много, – ответила она. – Что он бизнесмен и что он по тебе сходит с ума.

– Это ты сходишь с ума, – в отчаянии пробормотала я.

– Какая тебе разница? – Она оставалась совершенно спокойной. – Главное, чтобы в нем проснулась ревность, а правду он все равно не узнает.

Мысль о ревнующем Тиме мне понравилась.

– Он наверняка догадался, что ты блефуешь.

– Какая разница? Но я точно знаю, что он ревновал. Это было написано в его глазах.

– Мне надо было раньше заставить его ревновать, – задумчиво произнесла я. – Тогда бы мои дела пошли по-другому.

Мы немного помолчали. Из прибрежного отеля доносились звуки диско.

– А как ты себя сейчас чувствуешь по его поводу? – через некоторое время спросила Жюли.

– Не знаю, – ответила я.

– Если бы ты его сейчас встретила, что бы ты ему сказала?

– Не знаю, – снова повторила я.

Я смотрела на море. Катер уже уплыл из бухты, и на его месте покачивалась на волнах маленькая лодочка.

– Это трудно объяснить, – продолжила я после паузы. – Я никогда не переставала его любить. И в то же время ненавидеть за то, что он сделал. Но когда я увидела его с Лаурой, то едва не сошла с ума от ревности. Он сказал, что это вопрос доверия. Значит, я ему больше не доверяю. И не считаю, что все у нас прекрасно, как прежде. И не могу к нему относиться так, словно ничего не произошло. Кроме того, я сама совершила кое-что ужасное.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда он был в командировке, я решила завезти ему ключи. Я вошла в дом и стерла в его компьютере некоторые данные.

– Изабель! – Жюли смотрела на меня с ужасом и восхищением одновременно.

– Он работал над проектом под названием «Сарацин-2». Я уничтожила все файлы, относящиеся к этому проекту.

– Господи! – с ужасом выдохнула она.

– На самом деле в этом нет никакой катастрофы. У него наверняка есть дубли. Но зато я почувствовала себя лучше. Кроме этого, я сделала кое-что еще.

– Что именно?

– В спальне лежали серьги. Они были не мои. Я спустила их в туалет.

У Жюли открылся от удивления рот.

– Я не знаю, как это получилось, – попыталась оправдаться я. – Я подумала, что у него есть женщина.

– Наверняка есть.

– Ну вот видишь, – горестно взглянула я на нее.

– О Изабель! – Жюли взяла меня за руку. – Мы с тобой пара старых калош, две несчастные неудачницы.

– Глупости, – бодро прервала я ее излияния. – Мы просто две одинокие женщины, которые приехали отдохнуть.

Мы действительно отдыхали очень хорошо. С Жюли я даже стала похожа на прежнюю Изабель Кавану. С ней мне не надо было напрягаться, кого-то из себя изображать, пытаться себя переделать. Меня не посещало желание стать душой общества. Мы даже не пытались заигрывать с мужчинами, которые сновали по побережью. Каждый вечер мы отправлялись в какой-нибудь ресторан, брали бутылку вина, кофе и разговаривали. Я рассказала ей о своих похождениях с Барбарой и Бриджет, с Игнасио и Джоном в вертящемся кресле. Она смотрела на меня в полнейшем изумлении.

– Вы хоть предохранялись?

– Ради Бога, Жюли!

– То есть я хочу сказать, если ты спишь со всеми направо и налево, то надо же что-то предпринимать.

– Я не сплю со всеми направо и налево, – раздраженно ответила я.

– А как, по-твоему, называется то, что ты делаешь? Конечно, я сама тебя толкала в объятия латинских любовников, но мне и в голову не могло прийти, что ты воспримешь мои слова буквально.

– Я и не восприняла их буквально. Латинский любовник из них только один – Игнасио.

– Просто не могу в это поверить. – Жюли почти забыла про капуччино в руках. – Все это совершенно на тебя не похоже.

– А что на меня похоже?

– Ну, я не знаю. Только пьянство, вечеринки и легкомысленный секс с кем попало точно на тебя не похожи.

– Судя по твоим словам, я просто какая-то грязная потаскушка!

– Извини, я не то хотела сказать.

– А между прочим, я просто как могла развлекалась. Я ведь уже взрослая, Жюли. Не какой-нибудь там глупый подросток. К тому же на качество моей работы это не влияет.

– А выглядишь ты неважно.

– Кто бы говорил! – Я тоже не выдержала. – В аэропорту я тебя едва узнала!

– Тогда были причины, – повторила она свою предыдущую версию. – А сейчас со мной все в порядке. Не то что с тобой… ты как была тощая, так и осталась!

– Я худею здесь, потому что мало ем! – воскликнула я запальчиво. – Овощи, фрукты, почти никакого мяса – вот тебе и диета! Между прочим, весьма полезная!

– Вегетарианство в сочетании с пьянством – хорошенькая диета, – поправила меня Жюли.

– Прекрати читать мне нотации, Донеган! – воскликнула я. – Больше никаких нотаций слышать от тебя не желаю! Да и что утешительного можешь сообщить мне ты, которая явилась сюда, чтобы забыть своего проходимца Джордана? Вот я здесь сижу, чтобы забыть своего проходимца Мэлона. Не думаю, что между нами такая уж большая разница!

– Я не пытаюсь его забыть, – поправила Жюли. – Я просто хочу установить перспективу.

– Именно это самое и я здесь делаю, – объявила я. – Проясняю перспективу в своей жизни.

– Вот и прекрасно.

– Да, замечательно.

К счастью, на следующий день она улетала домой.

– Извини, – сказала я, когда мы стояли в терминале аэропорта.

– Ничего. – Жюли все еще на меня немного дулась.

– Правда извини, – повторила я с искренним раскаянием.

– Неужели это всегда так трудно – получать от жизни то, что хочется? – спросила Жюли. – Вот мне казалось, что у нас с Энди все сложилось как нельзя лучше. Это ничего, думала я, что он американец, а я ирландка, и наши отношения в основном развиваются по телефону. И вот на тебе. Своим предложением он все испортил. Я слишком стара, чтобы просто так, неизвестно ради чего, терять пару лет своей жизни. Я хочу замуж, хочу иметь детей и все такое прочее. Независимость мне надоела. – Она тяжело вздохнула. – От моих слов веет скукой, не правда ли?

Я энергично покачала головой.

– Только не для меня. Мне тоже всегда хотелось того же самого. Причем всегда хотелось.

– Почему?

– Не знаю. Наверное, все дело в моих родителях. Они поженились очень рано, когда мать была уже беременна. А потом она потеряла ребенка.

– О Изабель! Я об этом не знала!

– Мать редко об этом говорит, – продолжала я сумрачно. – Вскоре после этого случая родилась я, вроде бы все завершилось благополучно. Но иногда мне кажется, что мать припоминает мне то, что я не первая. Первая беременность ведь самая главная, не правда ли? Они поженились из-за этой беременности, а потом потеряли ребенка, который стал причиной их брака. А потом родилась я, но я была уже словно не самым главным ребенком.

– По-моему, ты несешь абсолютную чушь, – твердо сказала Жюли. – Твоя мать просто пылинки с тебя сдувает. Со всех вас.

– Может быть, – согласилась я. – Но мне всегда казалось, что я сумею все сделать гораздо лучше, чем она. У меня все произойдет надлежащим образом, по порядку: сперва помолвка, потом свадьба, потом дети, и все у меня будет превосходно. Не как у нее.

– Ты просто сумасшедшая, Изабель, – со вздохом сказала Жюли.

– Наверное, – согласилась я. – Просто я так чувствую. И когда весь мой порядок нарушился, я едва не потеряла голову. Оказалось, что я не лучше ее.

– А кто говорит, что тебе надо быть лучше или хуже кого-нибудь, Изабель? Разве жизнь – это соревнование?

– Да, ты права. Но мне почему-то всегда казалось, что соревнование.

– Ты просто чудачка. – Она улыбнулась, потом крепко меня обняла. – Я уверена, что ты обязательно найдешь себе мужа, Изабель. Причем в ближайшее время. И еще будешь вспоминать период ожидания с удовольствием.

– И ты найдешь себе мужа, Жюли, – улыбнулась я в ответ. – Гораздо лучше, чем Энди Джордан.

Мы помахали друг другу на прощание и разъехались по домам.