Замужество Изабель

Глава 16 ПЕРСОНАЖИ В НОЧИ

Я встала с постели как можно тише. Луис что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок. К счастью, он не проснулся.

Я была в ужасе. Последнее, что мне хотелось сделать в этой жизни – это спать с Луисом. Мне же с ним работать! Встречаться каждый день в офисе!

Просто так удрать из его квартиры, как от Игнасио, и притвориться, что между нами ничего не было, я не могла.

Господи, и о чем я только думала? Какое наваждение на меня нашло (если, конечно, Луиса не считать наваждением)? Мне необходимо заняться своей головой, с ней явно что-то не в порядке. Я на цыпочках прошлась по спальне, собирая свои разбросанные вещи. Просто удивительно, как они там очутились? Например, бюстгальтер висел на пристенном бра. Несколько месяцев назад я точно также собирала свои вещи в квартире у Игнасио.

Жюли была права: мои похождения приобретают грязный характер.

На работу я наверняка опоздаю. Луис тоже опоздает, если не вскочит с постели прямо сейчас. Теперь понятно, почему он каждый день выглядит таким растрепанным. Очевидно, он оттягивает вставание до последней минуты. Пока я бежала вниз по лестнице, в моей голове работали тысячи молотилок. Голова раскалывалась, я чувствовала себя совершенно больной.

Скрипучий, старый лифт в Эдифисио Джерона, как всегда, не работал. Значит, от этих испанских лестниц меня скоро хватит удар. Дома я быстро разделась и ринулась под холодный душ. От холодной воды соски с готовностью встали. Ты глупая, грязная сучка, подумала я про себя. Твои соски тебя выдают с головой.

Надо было во что бы то ни стало попасть на работу раньше Луиса. Обдумать, что ему сказать, как себя с ним вести. Вообще-то, Луис мне нравился. Его обаянию никто не мог противиться. Но я не любила его и знала, что никогда не полюблю. Это только в кино так бывает, что у главной героини всегда в нужный момент под рукой оказывается надежный, преданный друг, а потом выясняется, что это и есть ее настоящая, единственная любовь (о чем она, разумеется, не догадывается до самой последней сцены, хотя зрители это поняли с того самого мгновения, когда этот друг впервые появился на экране). Для нас с Луисом такой сценарий не был актуален.

Зато все в офисе об этом немедленно пронюхают. Луис будет мной хвастаться, как хвастался до этого другими своими победами. «Интересно, а что случилось с его прежней девушкой?» – подумала я мимоходом. Но тут же забыла об этой девушке. Мне бы решить свои собственные проблемы.

Изабель – идиотка. Изабель – еще один пункт в списке побед дон-жуана Луиса. Изабель Кавана – женщина без мозгов. Очевидно, все дело в количестве выпитого спиртного. Как, бишь, назывался тот коктейль, который подавали у Барбары? Я остервенело терла себя полотенцем. На минуту телу стало легче. Но только не душе. Воспоминания о Луисе волнами вгоняли меня в краску. Неожиданно для самой себя я превратилась в фанатичную нимфоманку. От стыда мне хотелось выть и стонать.

На укладку уже не оставалось времени. Я долго рылась в гардеробе в поисках красного льняного костюма. Надену его с белой блузкой. Я терпеть не могла белые блузки, но в данный момент это была единственная глаженая вещь среди вороха давно не глаженного белья, и у меня не оставалось другого выбора.

Джин, внезапно вспомнила я. В этом коктейле был джин, от которого мне всегда становилось плохо. Кроме того, туда наверняка добавили антидепрессант. На столе у Луиса я явно не ощущала никакой депрессии.

Голова все еще раскалывалась. В метро была давка. Я уже опаздывала на работу на полчаса.

– Доброе утро, Изабель! – Луис уже сидел за своим столом – в помятом костюме и с всклокоченными волосами.

– Доброе утро, Луис, – пробормотала я, заливаясь краской.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно. Спасибо. – Я направилась прямиком к кипятильнику и налила себе пластиковый стаканчик горячей воды.

– А, Изабель, привет! – Магдалена положила на мой стол внушительную стопку скоросшивателей. – Что-то ты сегодня опаздываешь.

– Знаю. Габриэла уже спрашивала про меня?

– Тебе повезло, – захихикала Магдалена. – У нее сегодня совещание в восемь.

– Слава богу!

– Где ты была вчера после работы? – начала расспрашивать она. – Что делала?

– После работы? – В сторону Луиса я старалась не смотреть. – У одной знакомой была помолвка, мы праздновали, долго засиделись.

– Я бы никогда не смогла столько пить, сколько ты! – зачем-то сказала Магдалена. – А потом еще притащиться на работу, хоть и на полчаса позже.

– А сколько, по-твоему, я пью? – в ужасе воскликнула я. Неужели все в «Адванте» считают, что я алкоголичка? Надо кончать с выпивкой, иначе мне конец, подумала я. Раньше я действительно никогда не пила такого количества спиртного.

К разговору подключился Луис. Они с Магдаленой начали обсуждать, много ли я пью и что значит много.

– Вчера она выпила совсем немного, – объявил Луис.

– А вы что, встречались? – моментально отреагировала Магдалена. – Посмотри мне в глаза! – повернулась она ко мне. – Тебе меня не одурачить!

– Да я только тем и занимаюсь, что тебя дурачу! – спокойно ответила я, и она засмеялась.

Все, она обо всем догадалась, подумала я и начала шарить в ящике стола в поисках парацетамола. Как назло, коробочка из-под лекарства оказалась пуста.

– На! – сказал Луис, подавая мне таблетки и усаживаясь на край моего стола.

– Я занята! – отчаянно запротестовала я.

– Чем же ты так занята, моя прелесть?

– Луис! – От ужаса я опрокинула стакан с водой. Вода образовала на столе лужу и начала стекать на пол. – О черт! – Все в офисе обернулись в нашу сторону. Луис выхватил откуда-то пачку с бумажными платками и принялся вытирать воду сперва со стола, а потом и с пола.

– Ну и утро сегодня выдалось, очень запоминающееся! – радостно провозгласил он, выбрасывая использованные платки в корзину.

– Луис, не мог бы ты уйти?

– Зачем? Надсмотрщицы Габриэлы нет, работы у меня тоже нет. Можно посидеть, поболтать с тобой, моя прелесть.

– У меня нет времени с тобой болтать! – вскипела я. – И к тому же я не твоя прелесть!

– Ну зачем так кипятиться, моя прелесть!

– Ну пожалуйста, Луис!

Он пожал плечами.

– Не понимаю, Изабель, в чем дело? – спросил он. – Если я уйду, то ты скажешь, что Луис Кардозо был горазд затащить тебя в постель, а потом моментально перестал обращать на тебя внимание. Женщины этого не любят.

– Луис, ради бога!

Все в офисе за нами наблюдали.

– Давай обсудим твою проблему после обеда, – сказала я громко, чтобы все слышали.

– Как тебе будет угодно, моя прелесть! И в любое время, когда тебе будет угодно! – сказал он и вернулся к своему столу.

Я открыла одну из папок, но никак не могла сосредоточиться на том, что там написано. Хорошо еще, что сегодня не было семинара. Можно спокойно перекладывать бумаги и делать вид, что работаешь.

«Господи, что же я сделала со своей жизнью?» – с ужасом думала я. Я перестала чувствовать себя собой, потеряла свое лицо. Раньше я колесила по побережью на велосипеде, и ветер развевал мои волосы. Я шила своим подругам свадебные наряды, и даже на свое платье умудрилась нашить четыреста двадцать жемчужинок. Я пила по ночам чай со своей сестренкой и обсуждала с ней планы на будущее. А теперь я чувствую себя совершенно чужой.

«Но разве не ради этого ты бежала в Мадрид? – безжалостно спросила я саму себя. – Ты хотела стать другой – и вот, ты стала другая. В чем же тут проблема?»

Я потерла виски. Голова раскалывалась, казалось – вот-вот лопнет.

– Изабель! – Возле моего стола стояла Магдалена со стаканчиком кофе. – Мне показалось, что тебе стоит это выпить.

– О Магдалена, спасибо! – Мне самой показалось, что кофе – это именно то, что мне сейчас надо.

Она склонилась над моим столом.

– С тобой все в порядке? – спросила она тихо.

– Голова болит, а так все ничего.

– Ты выглядишь кошмарно!

– Спасибо, но ты не оригинальна, – попыталась улыбнуться я, но улыбки не получилось. – Все говорят мне те же самые комплименты: что я бледная и худая, и черные круги под глазами.

– Ты и правда сегодня бледная. И черные круги у тебя под глазами. А худая, сколько я тебя знаю, ты была всегда.

– Вот настоящий друг, – снова попыталась отшутиться я.

– Изабель! – Она придвинулась ко мне еще ближе. – Конечно, это не мое дело, но у вас с Луисом что-то было?..

– Да. Это действительно не твое дело.

Она вспыхнула.

– Извини. Пожалуй, я пойду. Но если ты захочешь поговорить…

– О чем это я захочу поговорить? – Я закрыла одну папку и открыла другую. – Мне нечего о себе рассказывать.

С каждой минутой моя головная боль становилась все хуже. В глазах появилась резь. Я читала бесконечные отчеты о лекциях и семинарах и не понимала в них ни слова. В двенадцать часов я отправилась в туалет. Меня бил озноб, в животе что-то клокотало. Может, я действительно больна? И тогда мое плохое состояние легко объяснимо. Я прислонилась лбом к холодному кафелю. Внезапно у меня началась рвота. Вместе с рвотой начался приступ астмы. Это потому, что нет возможности правильно, глубоко дышать, сообразила я. На секунду мне показалось, что я умираю. Но даже ингалятор мне сейчас вряд ли бы помог, потому что рвота продолжалась. В животе все еще происходило нечто невообразимое.

Дверь в туалет открылась, и на пороге появилась Габриэла. Надо же! Только ее здесь не хватало. Говорить я не могла.

Она быстро оторвала кусок бумажного полотенца и вложила мне его в руки.

– Сейчас я принесу тебе воды, – сказала она. Рвота прошла. Я закрыла крышку унитаза и села на нее. Головная боль усилилась, стала какой-то пульсирующей, руки дрожали. Я с трудом ловила ртом воздух. Габриэла вернулась с водой. Я сделала глоток и с трудом прохрипела…

– Ты не могла бы принести мою сумочку? Мне нужен ингалятор.

Она с готовностью помчалась за ингалятором, а я прополоскала рот водой.

Когда она вернулась, я впрыснула себе в легкие лекарство, и едва ли не мгновенно мне стало легче.

– Что с тобой? – заботливо суетилась вокруг меня Габриэла. – У тебя астма? Вот уж не думала, что ты так серьезно больна!

Болезнью можно было оправдать все, но мне не хотелось оправдываться.

– Дело не только в астме, – произнесла я слабым голосом. – Дело в том, что у меня другая болезнь, которая спровоцировала приступ астмы.

– А какая у тебя болезнь? – с готовностью поинтересовалась она. – Может быть, ты что-нибудь съела?

До чего же она тактична, подумала я.

– Нет, Габриэла. – Я не видела причин ей лгать. – Мне очень неудобно!

И тут я начала плакать. Я не собиралась плакать, но это получилось как-то само собой. В ответ Габриэла только оторвала еще один кусок бумажного полотенца.

– Может быть, тебе хочется высказаться? – спросила она, когда мои слезы иссякли, и я высморкала нос.

– Ой, нет! Мне уже хорошо! Мне уже ничего не надо!

– Не дури! – твердо сказала Габриэла. – Тебе еще явно нехорошо.

В этот момент в туалет вошла София.

– Ты не могла бы воспользоваться туалетом на другом этаже? – обратилась к ней Габриэла, и та без разговоров закрыла за собой дверь.

Теперь она разнесет новости по всему учреждению, подумала я. Изабель Кавана плачет в туалете, а Габриэла ее утешает. Луис подумает, что это из-за него. Я окончательно пропала.

– Я считаю, что тебе надо все мне рассказать, – спокойно сказала Габриэла.

– Нет-нет! – От головной боли я едва ли не теряла сознание.

– Изабель! Ты должна мне все рассказать!

Это не твое дело, подумала я сквозь боль. К тебе это не имеет никакого отношения. Она терпеливо ждала.

– Прошу прощения, – наконец выдавила из себя я. – Мне не надо было сегодня приходить на работу.

Я не собиралась ей ничего рассказывать, но внезапно меня прорвало.

– О Габриэла, – запричитала я. – Я такая идиотка! Я все в своей жизни запутала!

– Ты беременна? – спросила она напрямик.

От такого вопроса я опешила. Такая возможность мне и в голову не приходила. Но, с другой стороны, глядя на меня, сидящую в туалете и причитающую о кошмарной жизни, что еще в первую очередь могла подумать Габриэла? Это только мне было ясно, что ни о какой беременности не может быть и речи.

– Нет. – Я сделала попытку улыбнуться. – Я не беременна.

Она с облегчением вздохнула.

– В таком случае все не так плохо, не правда ли? – Ей казалось, что беременность – это самое страшное, что может случиться с женщиной на свете. Но, с другой стороны, если бы я действительно была беременна, то нам вообще не о чем было бы разговаривать. – В таком случае давай поговорим о том, что тебя волнует, – продолжала Габриэла. – Я давно заметила, что ты выглядишь неважно, Изабель. Может быть, все дело в бессонных ночах? Или в чем-то другом?

– Дело в массе разных глупостей! – тихо сказала я. – Я ужасный человек, Габриэла! Если я тебе расскажу, то ты изменишь обо мне свое мнение!

– Не изменю. Рассказывай. И я рассказала…

– Когда я приехала в Мадрид, то думала, что стану здесь другим человеком. В молодости у меня было много друзей, но я никогда не теряла голову. А потом я встретила Тима. Я просто с ума по нему сходила! Не могла дождаться того дня, когда мы поженимся! А когда он отказался на мне жениться, для меня это был удар. Мне показалось, что моя жизнь кончена.

Я немного помолчала. Габриэла внимательно меня слушала и не перебивала.

– Дома мне все напоминало о моем несчастье, все от меня устали, даже Барри Клири. И тут Шарон, его жена, нашла выход из положения – она отправила меня работать за границу. И вот я здесь, Габриэла. Я думала, что смогу себя перебороть, стать другой. Что здесь про меня никто ничего не знает, что, если каждую ночь развлекаться, то в конце концов можно забыть Тима. И я начала развлекаться.

Тут я рассказала ей обо всех своих похождениях.

– Да, я много пила, но в пьяном виде я чувствовала себя лучше. С меня спадало напряжение. А в прошлую ночь я была на вечеринке по случаю помолвки одной знакомой. Мы много выпили, я снова вспомнила о прошлом, о Тиме, и когда пошла домой, то встретила Луиса.

– Луиса! – воскликнула она на этом месте. – Нашего Луиса?

– Этого самого.

– О Изабель!

– Не говори мне: «О Изабель!», – скорчила я гримасу. – Он был очень мил. Пригласил меня к себе, приготовил кофе и…

– И затащил в постель, – закончила фразу Габриэла.

– Да. – От стыда я готова была провалиться. – Но тогда мне казалось, что так и надо. А теперь он называет меня «моя прелесть» и усаживается ко мне на стол, и все на работе узнают, что я спала с Луисом Кардозо и что я идиотка!

Габриэла вздохнула.

– Не стоит драматизировать, – наконец сказала она спокойным голосом. – Слухи о донжуанстве Луиса весьма преувеличены. Просто он такой человек, который любит этим прихвастнуть. Но все, с кем он спал, остаются после этого его друзьями.

– Весьма континентально, – вставила я. Габриэла засмеялась.

– Просто мы не так склонны к аналитике, как вы, – сказала она. – Но может, ты хотела бы продолжить с ним отношения?

– Нет! – твердо ответила я. – Мне он нравится, но это не мой тип.

– Ха! – усмехнулась Габриэла. – Альфредо тоже не мой тип, но все равно я с самого начала знала, что выйду за него замуж.

– Ну вот видишь – ты знала. А с Луисом у меня нет такой уверенности.

– Но ведь не все это знают, – резонно заметила она. – К тому же так это или не так, но тебе все равно лучше сейчас пойти домой и лечь в постель.

– В постель к Луису?

Мы обе заулыбались.

– Иди домой, Изабель, – продолжала она. – На работе сегодня нет ничего срочного. Отоспись и приходи завтра здоровой.

Я попыталась встать. Ноги мои дрожали.

– Я вызову тебе такси, – глядя на меня, решительно заявила Габриэла. – Выходи не через главный офис, а через мой кабинет. Я тебе помогу сойти с лестницы.

– Спасибо, Габриэла, ты так добра ко мне!

– Но ведь мы же с тобой друзья, не правда ли?

Дома я легла в постель. Голова не проходила. Руки и ноги похолодели, дыхание стало прерывистым. Я сделала слишком много впрыскиваний из ингалятора, и сердце бешено колотилось. Чувствовала я себя ужасно. Мне хотелось оказаться дома, в Дублине, чтобы мама заботливо надо мной склонилась, принесла чашку горячего чая (хотя, если честно, то вряд ли я смогла бы сейчас удержать в руках даже чашку чая), а на голову положила холодное полотенце. Мне до смерти хотелось почувствовать на лбу холодное, мокрое полотенце. В квартире стояла страшная жара – кондиционер весь день не работал. Я одновременно жарилась под простыней и дрожала от холода. Может, у меня и правда температура? Может, коктейли здесь ни при чем? А заодно и Луис, и чувство оскорбленного достоинства?

Но я прекрасно знала, коктейли именно при чем, а заодно и Луис, и чувство оскорбленного достоинства.

Постепенно я впала в какое-то забытье. Разбудил меня звонок домофона. Я села на постели и долго прислушивалась к своему телу. В нем образовалась какая-то легкость. Голова почти прошла, вообще – мне стало как-то лучше, только ноги еще дрожали. На дрожащих ногах я дошла до прихожей и нажала кнопку внутренней связи.

– Кто там?

– Это я, Луис.

– Луис?

– Можно мне войти?

– О!.. Хм… Хорошо, Луис, входи.

А что еще я могла ответить? До его прихода я успела только натянуть на себя джинсы и майку.

– Привет, Изабель! Как ты себя чувствуешь? – Весь его вид выражал только заботливость и ничего больше.

– Ничего, спасибо.

– Что с тобой стряслось? Может, ты и правду что-то съела?

– Скорее выпила, – буркнула я в ответ.

– Так, значит, прошлым вечером ты много выпила?

– Надо полагать, что да. – Я насмешливо скривила губы. – Сразу это как-то до меня не дошло.

– Бедная Изабель!

– Я сама во всем виновата, – затараторила я. – Надо было соображать получше.

– И не ходить ко мне домой, – продолжил мою мысль Луис.

– И не ходить к тебе домой, – подтвердила я.

– Да, Изабель, – со вздохом сказал Луис, – я тоже виноват. Не надо было тащить тебя в постель в таком состоянии. Но все равно, это было потрясающе!

– Луис!

– А что такого? – спросил он. – Ты потрясающая, чувственная, сексуальная женщина.

– Луис, прекрати!

– Да что тебя так задевает?

– Просто я тебя не люблю, вот и все.

– Ну, это не причина.

– А для меня причина.

– Но ты и с другими спала в Мадриде. Боже, подумала я, что они обо мне все знают?

– Но это не имеет значения, Изабель.

– Я очень сожалею, Луис. Поверь мне. – (С чего это вдруг я начала извиняться?!)

– Не бери в голову, – сказа Луис. – Для нас это был хороший опыт. И для тебя, надеюсь, тоже.

Я вспыхнула.

– Да.

– Ну вот видишь. И теперь мы друзья.

– Да.

– В таком случае ты мне все расскажи.

– О чем?

– Об этом парнишке. Ирландце.

– А кто тебе сказал? Габриэла?

– Изабель, Габриэла тут ни при чем, мы и сами не дураки.

Итак, никакой новой Изабель с чистым прошлым не получилось. А заодно и пересоздания самой себя. Во всяком случае, эта новая Изабель мне нравилась гораздо меньше прежней. Я рассказала Луису о Тиме и о нашей помолвке. Он смотрел на меня с симпатией.

– Ничего удивительного, что ты приехала в Мадрид, – сказал он под конец моего рассказа. – Здесь мужчины лучше.

Мне стало смешно, хотя смех больно отдавался в моей несчастной голове. С его утверждением мне пришлось согласиться.

– Я больше не потащу тебя в постель, – пообещал Луис. – Разве что ты сама этого захочешь. Просто я всегда буду рядом, Изабель, вот и все.

– Знаешь, Луис, ты только не обижайся, но я вряд ли в скором времени прыгну к кому-нибудь в постель, – сказала я. – Разве что опять на меня что-нибудь найдет, и я напьюсь до потери сознания. – Я пошла на кухню и принесла оттуда несколько бутылок вина. – Ты не мог бы унести их с собой? Отныне я не хочу даже в доме своем держать это.

– Тебе не кажется, что ты несколько перегибаешь палку? – спросил он.

– Не кажется. Я приехала сюда, чтобы стать другой, Луис. Но эта другая оказалась весьма отвратительной особой. Поэтому вместе с выпивкой я хочу избавиться одним махом и от нее. Разве это непонятно?

– Понятно, – вздохнул он. – Надеюсь, что тебе от этого полегчает, Изабель.

– И я надеюсь.

Когда он ушел, я села в кресло и начала становиться лучше.