Замужество Изабель

Глава 35 СОН

(Сальвадор Дали, 1931)

На мне было платье, сшитое два года назад собственными руками. Небо на востоке только-только начинало розоветь в лучах восходящего солнца. Четыреста двадцать жемчужинок весело сверкали на корсаже, длинная юбка вздымалась и шелестела на легком ветерке.

Тим стоял под яблоней в темно-сером костюме и с цилиндром в руках. Он мне улыбался.

Отец О'Брайен держал в руках старый служебник – тяжелую книгу с золотым обрезом и в перламутровой обложке. Он обратился к нам с торжественной речью.

– Тим, берете ли вы эту женщину себе в законные супруги? Чтобы любить и хранить ее в счастье и беде, в бедности и богатстве, с этого дня и до конца жизни? – спросил он.

– Беру, – ответил Тим. – То есть я собирался ее взять, но вы сами посмотрите на нее, отец О'Брайен!

И отец О'Брайен на меня посмотрел.

– Как вы думаете, – продолжал Тим, – разве можно жениться на женщине, которая так одета?

Я в ужасе взглянула на себя и громко вскрикнула. Жемчужинки падали с моего платья одна за другой и почти все уже валялись в траве. Само платье постепенно меняло свой облик и наконец превратилось в старые застиранные тюлевые занавески, которые мать выбросила много лет назад.

– С ней нельзя иметь дело! – воскликнул Тим. – С чего это я должен тратить свою жизнь на женщину, которая даже не умеет как следует одеться?

– У вас веская причина для отказа, – произнес отец О'Брайен.

Мне хотелось крикнуть, что это ошибка, что на мне прекрасное платье, но язык меня не слушался, и я не смогла произнести ни слова.

Рядом с отцом О'Брайеном стояла Барбара Лейн. Она была одета в платье, купленное мной в универмаге, и выглядела в нем потрясающе.

– Ничего страшного, – сказала она. – Я выйду за него замуж. Не беспокойся, Тим. Все будет хорошо. – Она поцеловала его в губы, и я не нашла в себе сил ее остановить.

– В таком случае, – сказал отец О'Брайен, захлопывая служебник, – что Господь соединил, то людям не разделить.

– Нет! – пронзительно взвизгнула я. – Нет!

Вся дрожащая, с бешено бьющимся сердцем я села на кровати. Сон был до ужаса реальным! Я обхватила себя руками и постепенно возвращалась к действительности. Это только сон, говорила я себе. Нельзя так нервничать, а то в следующую ночь приснится еще что-нибудь, похуже. Впрочем, это не нервы, вслух сказала я себе и быстро вскочила с кровати. Это все поздняя еда, слишком много сладкого и острого на ночь. Мне захотелось, чтобы с этой чертовой свадьбой поскорее было покончено и чтобы я наконец благополучно вышла за Тима, и у меня больше не было бы причин для беспокойства.

В комнату зашла Алисон.

– Ты встала? – спросила она. Я начала притворно зевать.

– Только что.

– Поторопись. Отец обещал подбросить в город, если мы будем готовы к девяти.

Мы с Алисон сегодня собирались за покупками. Это бесконечное хождение по магазинам мне уже начинало порядком надоедать: казалось, все уже закуплено, и вдруг обнаруживалось, что не хватает какой-нибудь мелочи. Но сегодня мы шли за важной вещью: за туфлями для Алисон.

К свадьбе я ей сшила замечательное платье из красного бархата, с длинными рукавами и глубоким вырезом на шее. Оно было закончено вчера поздним вечером. Примерив его, она заявила, что теперь ей нужны туфли точь-в-точь того же оттенка, что и платье.

Мне так и не удалось избежать спешки с приготовлениями к свадьбе.

– Столько суеты, – жаловалась я Алисон. – Нам надо было устроить свадьбу в Мадриде.

– Скучаешь по Испании?

– Иногда. Мне очень не хватает моей работы и тех, с кем работаю… – У меня задрожал голос. Я вспомнила их всех и начала себе представлять, что они делают в такой поздний час.

Габриэла и Альфредо скорей всего сидят перед своим огромным телевизором с плоским экраном, а их дети спят наверху.

Магдалена и Алехандро ужинают.

Луис и Анна. Или Мария. Или Карлотта. Или Кончита. Ну в общем, Луис и еще кто-то, не знаю, что делают.

Бриджет и Томас сражаются со своими домашними заботами.

Барбара и Нико собираются в Севилью…

– Ты жалеешь, что вернулась домой? – Голос Алисон вторгся прямо в картину Барбары и Нико, рука об руку шагающих по улицам Севильи.

– Нет, – твердо ответила я, отгоняя от себя этот образ. – Просто мне хочется, чтобы все шло без спешки.

Я не думала, что покупка туфель займет столько времени. Стремление Алисон к совершенству превосходило всякие разумные пределы. Мы взяли с собой лоскуток только что сшитого платья и прикладывали его ко всем понравившимся нам туфлям.

– Ты никогда не добьешься абсолютного совпадения, – говорила я ей, когда мы выходили из очередного магазина. – Ничего страшного, если оттенок будет немного другой. В конце концов, всегда можно купить черные туфли.

– Не дури. – Она решительно подошла к продавщице и замахала у нее перед носом бархатным лоскутком. – Оттенок не такой уж и сложный.

У меня начала болеть голова. Может быть, от постоянного мелькания перед глазами цветных пятен. Когда я появилась дома с готовым свадебным платьем, мать решила, что теперь у меня хватит времени сшить что-нибудь и для нее. Так что все последние несколько недель я кроила и шила нон-стоп.

– А как тебе эти? – спросила Алисон, указывая на ярко-красную пару.

– Очень милые.

– Изабель, да ты на них почти не смотришь!

– Смотрю. Мне правда они очень нравятся.

– Но они же ярче материи!

– Какая разница, Алисон? Никто этого не заметит.

– Как это не заметит? Люди замечают все! Особенно на свадьбах. Ты не думай, что ты одна будешь в центре внимания. Все мигом заметят, что с вишневым платьем я ухитрилась надеть брусничные туфли.

Она была права. Туфли совершенно не подходили по оттенку. Я сама не понимала, как это их полное несоответствие мне сразу же не бросилось мне в глаза.

– Слушай, ты такая бледная! – вдруг заметила Алисон. – Что с тобой?

– Ничего. Просто голова болит.

Она посмотрела на часы.

– Знаешь что? Сейчас около часа. Пойдем выпьем кофе. Наверное, у тебя началось кофеиновое голодание.

– Хорошая мысль, – согласилась я. – Надо где-нибудь присесть. А то ноги просто подламываются.

– Перехватим по бургеру? – предложила она. – Не знаю, как ты, а я умираю с голода.

Я поморщилась.

– Ты же знаешь, что я на диете.

– На диете! – презрительно воскликнула она. – Тебя и так ветром качает! Какие еще могут быть у тебя диеты?

– У меня целый фунт лишнего веса, – терпеливо объяснила я. – К тому же я решила почистить организм.

– В таком случае ничего удивительного, что у тебя болит голова! – рассудительно заключила моя сестричка. – Почистить организм. Это же абсолютная чепуха!

Я начала ей объяснять, что никакая это не чепуха, потому что если в Испании я питалась здоровой пищей, в основном фруктами и овощами, то здесь забрасываю в себя невесть что. Дома – мамину стряпню, у Тима – китайскую ерунду быстрого приготовления.

– Слушай, у меня слюнки потекли, – объявила Алисон. – Ты, если хочешь, можешь пить чистую воду, я тебе слова не скажу.

За бургерами выстроилась очередь. Я стояла и думала: а вдруг Алисон права, и у меня началась интоксикация на фоне очистительной диеты? Может быть, мне действительно лучше поесть?

– Гамбургер и кофе, – сказала я девушке за прилавком.

– Может быть, к бургеру вам предложить сыр? – спросила она.

– Нет.

– Или жареное мясо?

– Нет.

– Может быть, вы хотите заказать что-нибудь еще? У меня появилось такое чувство, как в фильме "Падение" у Майкла Дугласа. Будь у меня сейчас в руках автомат, я бы с удовольствием изрешетила эту глупую девичью голову.

– Бургер и кофе, – угрожающе повторила я. – И больше ничего. Ни мяса. Ни сыра. Ничего.

– Хорошо. – Девушка скорчила гримасу. – Спрашивать – это моя работа.

Тут в разговор вмешалась Алисон.

– А я? Ты про меня забыла? Будьте любезны, девушка, посчитайте наш заказ вместе.

Я сосредоточенно терла виски.

– Двойной королевский чизбургер, – начала перечислять Алисон, – жареную мясную котлету и кока-колу.

Девушка заулыбалась.

– А что на гарнир? – спросила она.

– Чипсы, – весело ответила Алисон. – И пускай я не вылезу из-за стола!

Девушка ушла выполнять заказ, а Алисон укоризненно взглянула на меня.

– За что ты набросилась на бедную девушку?

– Я не набрасывалась.

– Бедная девушка! Ты ее просто затерроризировала.

– Я знаю, она не виновата. Но почему они не делают то, что им говорят? Почему им надо обязательно приставать к человеку со всякими гарнирами, дополнениями? Меня это просто бесит.

– Таковы методы торговли, – примирительно сказала Алисон.

Нам принесли наш заказ, и Алисон начала уговаривать меня съесть чипс.

– Не хочу я никакой чипс! – раздраженно отнекивалась я. – Если бы я хотела чипсы, то и заказала бы себе чипсы.

– А между тем перед последним рывком тебе надо подкрепиться, – ласково уговаривала она.

Я автоматически взяла чипс и сжевала его, даже не осознав, что делаю.

– Видишь? Ничего страшного, – приговаривала Алисон. – А теперь еще один. Ну пожалуйста.

Мы зашли еще в один магазин, и тут мне потребовался ингалятор.

– Астма замучила?

– На нервной почве, – буркнула я. Головная боль становилась невыносимой. Но, к счастью, тут нам повезло, и мы набрели на то, что искали. Туфли из красной замши, того же оттенка, что и платье, только чуть потемнее.

– Классно! – сказала я, прикладывая к ним лоскуток материи.

– О Изабель! Я просто жду не дождусь твоей свадьбы! – Алисон тоже была в восторге.

– Для тебя это хорошая репетиция, – назидательно сказала я.

– По крайней мере, на свою свадьбу я не наприглашаю такого количества всяких допотопных чудовищ! – Она намекала на тех гостей, которых приглашали на все наши семейные события как бы автоматически, по привычке, без особых на то оснований. И они составляли на них внушительный, хотя и совершенно нежелательный фон.

– В этом смысле тебе повезет больше, – согласилась я.

После покупки туфель мне сразу стало легче.

– Слава богу, – сказала я, когда мы шли к "Дротику". – А то я уж думала, что ты придешь на свадьбу в шлепанцах.

– Бедняжка! – пожалела она. – Неужели тебе твоя свадьба уже успела так надоесть?

– Немножко, – засмеялась я.

– А я всегда думала, что ты обожаешь всю эту предпраздничную суету, магазинные хлопоты.

– До определенного предела, – согласилась я. – Но именно сейчас мне они как-то в тягость.

Она замолчала, а я прислонилась головой к стеклу и незаметно для себя заснула.

Тим решил организовать встречу наших родителей. Я не одобряла эту идею. Во-первых, слишком близко к свадьбе, а во-вторых, после того, что наговорили друг другу мать и Дениза Мэлон пару лет назад, это казалось вообще невозможным.

– Не говори глупостей, – остерег меня Тим. – Мы же теперь одна семья.

– Тим! Раньше я от тебя таких слов не слышала! – Я провела рукой по его волосам. – Какая семья? Твоя мать терпеть не может меня, а моя мать терпеть не может твою, а что думают отцы, нам вообще неизвестно.

Он засмеялся.

– Не надо воспринимать все так близко к сердцу. Наши родители прекрасно между собой поладят.

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверен.

Мы сидели в ресторане, и мать с миссис Мэлон пытались перещеголять друг друга историями из своей молодости, а отцы непринужденно болтали о шансах на победу "Манчестер Юнайтед" в полуфинале.

– Это сложившаяся команда, – убежденно говорил мистер Мэлон, тыкая вилкой в жареное мясо. – Они всегда держат равновесие между защитой и нападением.

– Не могу с вами не согласиться, – бурчал в ответ отец и подозрительно косился при этом на свой бифштекс. – Я же просил, чтобы его хорошенько прожарили! – вскипел он. – Он внутри розовый.

– Пап, пожалуйста. – Я положила руку на его ладонь. – Здесь же французский ресторан. У них свои правила.

– Мне все равно, какой это ресторан, – не унимался отец. – Я просил хорошо прожаренное мясо.

– Пап…

– Вы хотите, чтобы мы отправили его обратно? – спросил Тим.

Отец переворачивал бифштекс на своей тарелке с боку на бок, словно тот вот-вот мог встать и уйти. Я вздохнула.

Тим подозвал официанта и спросил, нельзя ли посильнее прожарить мясо вот этого господина.

– Никаких проблем, – ответил официант.

– Спасибо, Тим, – поблагодарил мистер Мэлон.

– Вот что мне нравится в мужчинах, – произнес довольный отец и хлопнул Тима по плечу. – Решительность.

Решительность, повторила я про себя. Как легко отец забывает прошлое.

Тим наклонился к моему уху.

– Ты как? – тихо спросил он.

– Нормально. – Я вяло ковыряла вилкой в своем ризотто.

– Я не могу избавиться от ощущения… – Тут Тим осекся. – Слушай, скажи мне честно, Изабель, ты замуж хочешь?

Я вздрогнула. Неужели снова? – пришла мне в голову отчаянная мысль. Только не говорите мне, что его снова покинула уверенность! Стена напротив меня вдруг поплыла перед глазами, в легких возник спазм.

– Изабель! – шептал Тим, сжимая мне руку.

Я несколько раз моргнула, стена встала на свое место. Инъекция из ингалятора освободила грудь от удушья.

– Что с тобой, Изабель? – озабоченно спросила мать.

– Все хорошо, – пробормотала я не очень уверенно.

– Может, нужна помощь? – поинтересовался мистер Мэлон.

Я ему слабо улыбнулась.

– Ничего, спасибо.

– Что все это значит? – раздраженно прошептал Тим.

– Сама не знаю, – ответила я. – Ты спросил, хочу ли я замуж. Мне показалось, что ты снова передумал.

– Дурочка! – облегченно вздохнул Тим. – Я спросил, хочешь ли ты замуж. Ни малейшего намека на то, что я передумал, в моих словах не было.

– Извини. Это все нервы. Он засмеялся.

– Понимаю. У меня тоже иногда сдают нервы.

Я сама не могла понять, откуда у меня эта нервозность. Я никак не могла успокоиться. Просто какая-то ненормальная, подумала я про себя. Все организовано. На приглашения все ответы получены. Билеты в Венецию принесут завтра утром. Относительно маникюра я договорилась, его мне сделают накануне свадьбы. Мне хотелось кроваво-красные ногти, такого же цвета, как платье у Алисон. Никаких причин для паники, а я себя все время чувствовала на грани истерического припадка. В прошлый раз я за собой такого не замечала.

Я даже не боялась, что меня снова бросит Тим. Шестое чувство мне подсказывало, что он не бросит. И все-таки где-то в глубине души у меня шевелилось опасение, что он может выкинуть что-нибудь непредвиденное. И на этот раз окончательно разрушит мою жизнь.

Тим снова наклонился ко мне, указывая на наших матерей.

– Вот видишь, – сказал он. – Что я говорил? Они уже обмениваются рецептами.

– Ну, это слишком поверхностно, – прошептала я в ответ, и он засмеялся.

Официант накрывал стол для десерта.

Постепенно все развеселились, почувствовали себя свободнее. Мне тоже захотелось чувствовать себя вместе со всеми, а не так, словно я плыву под потолком и посматриваю на них сверху.

– Свадьба должна выйти замечательной! – внезапно объявила миссис Мэлон. – И я очень счастлива, что эти двое молодых людей наконец-то соединились.

– И я, – поддакнул отец. – Хотя, Дениза, должен вам сказать, что если ваш сын снова покинет мою дочь у алтаря, то я выпорю его так, что он родных не узнает!

– Пап, – прошептала я.

– Справедливо, – согласился мистер Мэлон. – Но, с другой стороны, если ваша дочь покинет моего сына у алтаря, то я поступлю с ней точно так же!

Все засмеялись. Тим обнял меня за плечи.

– Можете не сомневаться, – сказал он. – Ничто уже не может помешать этой свадьбе. Я люблю Изабель и знаю, что она любит меня. У нас было беспокойное прошлое, но зато наше будущее от этого станет только прочнее. Когда Изабель уехала в Мадрид, я понял, что теряю человека, который значит для меня больше всего на свете. А когда она снова согласилась выйти за меня замуж, мне показалось, что у меня выросли крылья!

Мать вытирала платочком слезы.

– Поэтому здесь и сейчас я хочу поблагодарить Изабель за то, что она меня простила и поняла, и надеюсь, что впереди нас ждет долгая и счастливая жизнь!

Тим счастливо улыбнулся.

– Такую речь надо было приберечь до свадьбы, – съязвила я.

– Не надо было, – засмеялся он. – У меня в запасе есть еще одна.

– Да ты просто кладезь! – От усилий по поддержанию разговора у меня застучало в висках. – Тебе надо выпустить книгу. Что-то вроде… Тим Мэлон. Руководство по составлению свадебных речей на все случаи жизни.

Моя шутка всем понравилась. Отец заказал еще вина. Тим меня поцеловал.

Никогда в жизни я не чувствовала себя более любимой и желанной.

И в то же время более потерянной.