Запах ванили

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На следующий день Софи проснулась с ужасным самочувствием. Ночью она постоянно прокручивала в голове разговор с Купером и в итоге почти не спала.

Еле передвигая ноги, она отправилась в душ, потом натянула на себя бесформенный свитер и джинсы. Мысли о неизбежном разговоре с Купером не давали ей покоя. Она не готова соответствовать его требованиям. И вообще было глупо соглашаться на этот эксперимент.

В сердце затаилось беспокойство. Все кончено… Вернее, все было кончено еще до того, как началось. И как бы Купер ни хотел контролировать ситуацию, она не останется здесь. Софи пробыла в его доме едва сорок восемь часов и уже успела с ним поругаться. А что будет, если она поселится здесь окончательно? Этот дом превратится в зону боевых действий.

А ребенок? Если так и дальше пойдет, то постоянное беспокойство и нервная обстановка могут отрицательно на нем сказаться. Софи должна в первую очередь думать о своей беременности.

Но прежде, чем она увидела Купера, Софи почувствовала запах блинчиков. Потрясающий аромат и пустой желудок привели ее прямиком на кухню.

Купер стоял перед плитой, одетый в потертые джинсы. Белая рубашка расстегнута, волосы растрепаны после сна. Так он выглядел гораздо сексуальнее, чем в привычном аккуратном костюме.

Почувствовав ее присутствие в кухне, Купер развернулся чтобы поздороваться.

Боевой настрой Софи испарился в считанные секунды. Она уже приготовила речь о том, что уходит и что на улице ее ждет такси. Но Купер выглядел таким… уязвимым и в тоже время таким мужественным, что вся ее решимость сошла на нет.

Купер кивнул в сторону стола, на котором стоял соусник.

— Шоколад. Надеюсь, ты проголодалась.

— Если это извинения, то они не сработают, — она почти верила в то, что говорит.

Купер вплотную подошел к ней и взял ее лицо в руки. Как же он приятно пахнет! Но Софи решила не поддаваться. Ей надо уйти прежде, чем его чары возьмут верх над ней. Она попыталась высвободиться, но его руки крепко сжимали ее. Купер нежно провел пальцем по ее подбородку, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Я хочу кое-что тебе сказать.

Ей надо бы закрыть уши, чтобы не слышать его гипнотического голоса.

— Мне кажется, мы вчера уже все сказали.

— Я не собираюсь извиняться. Во всяком случае, не за то, что решил переселить тебя в другую комнату. Ты, конечно, не хочешь этого слышать, но я прав. Если ты поскользнешься, упадешь и, не дай бог, потеряешь ребенка, то никогда себе этого не простишь, а я не прошу себе, что не уберег вас обоих.

Софи слушала его, не шевелясь. Она не могла этого не признать…

Он был прав.

В глазах защипали слезы. Ей хотелось убежать и спрятаться. Заснуть и проснуться только тогда, когда все будет на своих местах, ее ребенок уже будет рожден и они будут жить с ним только вдвоем.

— Купер, отпусти меня. Мне больно. — И оттого, что он рассказал Евангелине про ребенка, еще больнее…

Купер опустил взгляд и провел рукой по ее волосам.

— Прости…

Сердце Софи сжалось. Боже, его вид — такой несчастный — сводит ее с ума!

— Да, и завтра ты снова будешь просить прощения.

— Все делают ошибки.

Софи сомневалась, стоит ли давать ему шанс. Но, поборов себя, она улыбнулась Куперу.

— А я могу получить эту фразу в письменном виде?

Он вздохнул с облегчением и заглянул ей в глаза.

— Это значит, ты остаешься?

Этот мужчина опасен для любого женского сердца. Перед ним просто невозможно устоять!

Софи старалась выглядеть как можно серьезнее.

— Это значит, что ты на испытательном сроке. Я говорю об этом в первый и последний раз.

Он прижал Софи к сердцу и поцеловал в лоб. А она не знала наверняка, воспринимал ли он ее слова всерьез, но ей хотелось верить, что да.

Ради ребенка надо дать Куперу второй шанс. И ради себя больше не уступать ему.