Землянка в Межгалактической Академии (СИ)

Едва мои губы коснулись его, я ощутила, как Ранар на долю секунды затаил дыхание. Но потом — он ответил. Не сдержанно, не осторожно, а глубоко, уверенно, будто в нём что-то прорвалось.

Его рука обвила мою спину, подтягивая меня ближе к себе, аккуратно, но так, что моё сердце забилось в три раза быстрее. Его прикосновение было горячим — совсем не таким, как у Кайрона. В нём было что-то первобытное, опасное… и удивительно честное.

Я почти растворилась в этом движении, в поцелуе, в нём. Тело будто перестало мне подчиняться — все мысли исчезли, осталась только пульсация внутри, как отклик на каждое его движение.

С губ сорвался негромкий, сдавленный стон — тихий, как выдох, но он почувствовал. И это только усилило то, что уже вспыхивало между нами.

Это было не запланировано, не предусмотрено, и точно не разумно.

Но в этот момент мне было всё равно.

Мир будто сузился до этого поцелуя — горячего, настойчивого, настоящего. Его рука на моей спине, его дыхание, наша близость — всё смешалось в одну волну.

Но именно в этом вихре ощущений внутри вспыхнуло что-то ещё — импульс, едкий и резкий, как удар тока.

Нет, не он должен вести. Не сейчас.

Я резко разорвала поцелуй, отстранившись настолько, чтобы снова увидеть его лицо. Его глаза были затуманены, губы чуть приоткрыты. Он выглядел… другим. Менее надменным. Более настоящим.

Я дышала тяжело. Грудь поднималась и опускалась быстро. И прежде чем он успел что-то сказать, я решительно толкнула его в грудь.

Он не сопротивлялся — упал на кровать, опираясь на локти, смотрел на меня снизу вверх. Удивлённый. Но без злости. Скорее с интересом. С вызовом. С ожиданием.

— Я ещё не решила, что с тобой делать, — сказала я, голос дрожал не от страха.

Он усмехнулся, всё ещё лежа:

— Тогда делай осторожно, земляночка. Я — вещь хрупкая.

Я покачала головой, не сдержав кривую усмешку, хотя пульс до сих пор бился в висках. Всё происходящее было не просто опасным. Оно было запретно притягательным.

Он лежал, опершись на локти, и смотрел на меня снизу вверх. Его дыхание было чуть сбито, взгляд всё ещё искрился тем особым, хищным светом, но теперь в нём было и что-то иное. Внимательность. Признание моей силы — пусть на этот короткий момент.

Я сделала шаг вперёд, медленно, будто проверяя, как далеко могу зайти. Его глаза не отрывались от моих. Ни тени насмешки. Ни тени страха. Только ожидание.

Я опустилась на край кровати, затем — коленями на простыни, подалась вперёд. Его грудь напряглась в ответ на моё движение. И в следующее мгновение я села на него сверху, обхватив его бёдрами и опираясь руками по обе стороны от его плеч.

Он замер. Дыхание участилось. В его глазах вспыхнуло нечто тёплое, неожиданное — не только страсть, но и уважение. Он не дернулся, не потянулся ко мне. Он ждал.

А я смотрела на него сверху вниз, чувствуя, как волна силы, решимости и до дрожи странного возбуждения наполняет меня с головы до ног. Как будто впервые всё было под моим контролем.

Я устроилась на нём, и его тело тут же отреагировало — тепло, напряжённо. Подо мной чувствовалось что-то определённо… твёрдое, и это только подстегнуло волны жара внутри. Сердце стучало в ушах, дыхание сбилось.

Я слегка повела бёдрами — движение вышло непроизвольно, будто тело само искало, как снять напряжение. Реакция Ранара была мгновенной: он резко вдохнул, а я тихо застонала — едва слышно, но достаточно, чтобы он услышал.

Наши взгляды встретились.

Я наклонилась чуть ближе, позволив себе дерзкую усмешку, и, голосом ниже обычного, с оттенком лукавства прошептала:

— Похоже, сегодня мне достался особенно крупный… конь.

Он распахнул глаза чуть шире, а потом медленно ухмыльнулся, будто принимая вызов.

— Надеюсь, седло тебе подойдёт, земляночка.

Напряжение между нами достигло предела. Всё остальное исчезло: стены комнаты, шум за окном, даже гравитация — остались только мы. И пульс, бьющийся синхронно в двух телах.

Я посмотрела ему прямо в глаза и вновь медленно повела бёдрами, на этот раз осознанно, вызывающе. Сквозь слои ткани между нами чувствовалось каждое движение — близость, от которой всё внутри дрожало.

Он зажмурился на секунду, сдерживая реакцию, а я лишь сильнее почувствовала, как он напрягся подо мной.

Я наклонилась ближе, едва касаясь его губ дыханием, и прошептала с той самой усмешкой, что, кажется, уже стала моей новой гранью:

— Седло мне определённо подходит.

И прежде чем он успел ответить, я закрыла этот короткий промежуток между нами и поцеловала его — жадно, глубоко, требовательно. Это был не поцелуй сдержанной симпатии, а вспышка, страстная и плотная, как электричество между двумя полюсами.

Он ответил мгновенно, крепче обняв меня за талию, и всё пространство вокруг будто исчезло — остались только губы, дыхание, и жар, который уже невозможно было остановить.

Мой поцелуй стал глубже, смелее, и он ответил на него с той же силой. Его руки крепко держали меня за талию, но затем одна из них медленно скользнула ниже, по линии моей спины, затем по бедру — уверенно, но не торопливо, будто он считывал каждую мою реакцию.

Я чуть задохнулась, когда его ладонь обвела дугу моего бедра и мягко легла на внутреннюю сторону. Его пальцы двигались плавно, будто исследуя, вызывая внутри вихрь — ожидание, трепет, желание.

Затем его рука вновь поднялась вверх, погладила меня вдоль спины — нежно, но с силой, будто он хотел удержать, чтобы я никуда не исчезла. Движение было цикличным, терпеливым, тягучим, будто он говорил прикосновением: я не спешу — у нас есть время.

Я зажмурилась, ощущая, как каждое его движение отзывается откликом в теле — жарким, глубоко личным и почти слишком реальным.

Его руки скользили по моим бёдрам уверенно и осторожно, будто он изучал каждую линию, каждый изгиб, вчитывался в меня прикосновениями так, как другие читают древние книги. Я чувствовала, как напряжение внутри нарастает — тугое, тягучее, обволакивающее.

Он приблизился ещё ближе, и его пальцы нашли путь под тканью, туда, где моё тело пульсировало ожиданием. Я не сдержала тихий выдох, когда кончики его пальцев коснулись меня там, где ощущения были обнажёнными до предела.

Моё тело само отозвалось — движение бёдер, лёгкое, как пульс в ответ на прикосновение. Я двигалась навстречу ему — не спеша, будто в танце, в котором не было слов, только ритм, жар и сбивчивое дыхание.

Он всё ещё смотрел на меня — глаза тёмные, блестящие, напряжённые. Не спрашивал, не говорил. Он чувствовал — как и я.

Всё происходило будто во сне, но слишком ярком, чтобы быть иллюзией.