Зерно Граната. Возвращение домой.

Глава десятая

— Танатос, друг мой, — умоляюще начал я, предвкушая новости и уже придумывая тысячу оправданий, чтобы не ввязываться в это дело. Чем бы оно ни было, — Что могло произойти за тот короткий промежуток времени, пока меня не было? Кстати, я нашел …

— Зевс всех зовет на Олимп, — с усмешкой отозвался смертный бог, всем выражением лица намекая, что сходить стоит. — Там образовалась маленькая проблема… Я бы даже сказал малюсенькая. По сравнению с масштабами владельца. Эдакий прыщ на репутации одного тщеславного бога. Не будем показывать пальцами. Потому что это — неприлично. Так что, дорогой мой, внучек. Прояви сочувствие в меру своей испорченности. И веди себя хорошо. В меру своей распущенности.

Я непонимающе посмотрел на родственника, стараясь всеми умственными силами прикинуть, что же такое случилось у Зюси, но на ум, кроме очередной смертной, которая посмела отказать громовержцу, на ум ничего не приходит. Никогда не видел Танатоса столь заинтересованным и оживленным. Он меня интригует.

— Танатос, я тут нашел способ, — попытался снова вклиниться я со своей, не без ложной скромности, гениальной идеей, но нас снова перебили. Ну кто еще? Кого принесли крылатые сандали? Кто считает, что раз мы глубоко, то не слышим с первого раза!

— Гадес! Зевс второй раз посылает меня за тобой и Танатосом! — громче обычного оповестил нас Гермес, врываясь в тронный зал моего замка. Отлично! Скоро на нас посылать начнут! — Он рвет и мечет! Рвет и мечет! Правда, я не совсем понимаю, что он хочет конкретно от вас в том щекотливом случае, но….

— Да что случилось то? — пытался я допытаться уже у этого торгаша. Подниматься на Олимп сейчас очень не хотелось. Устал я. Добрые дела много энергии требуют. — Если он по поводу дочери, то я…

— Нет, — с прищуром отмахнулся Гермес, внимательно глядя на нас с Танатосом, — Это для Зевса второстепенно на данный момент. Ну, я вас предупредил. Тронный зал Олимпа, как всегда. Сразу предупреждаю. Мы позвали Прометея, он так, сказать, не вовремя пошутил с огоньком. Нет, ржали все, но к скале прикован он!

— Опять? — не удивился я, вспоминая орла, который в последнее время уже подташнивало от печени.

— Так что я вас предупредил! Надеюсь, что вы не забудете о том, что я вас предупредил! — намекнул Гермес на будущее сотрудничество.

Крылатые сандалии уже летели в сторону выхода, а я был ещё больше заинтригован тем, что для Зюси было важнее любимой дочери.

— Идем, — с усмешкой проговорил Танатос, положив мне руку на плечо. Мы тотчас же оказались на Олимпе. Никак не привыкну. Терпеть не могу это место, а Танатос говорит, что мне нужно чаще бывать на свежем воздухе. Юмор у меня нездоровый. — А теперь, мой друг, присаживайся и наслаждайся!

Танатос откинулся на троне и подложил кулак под щеку, осматривая богов насмешливым взглядом. Я тоже огляделся: богини шушукались, стыдливо хихикая и прикрывая рот рукой. Почти все боги старались сохранить серьезное выражение лица, изредка бросая сочувственные взгляды в сторону трона Зюси. Пустого, заметьте, трона. Отличался паническим настроением только Аполлон, он пересекал тронный зал от стены к стене и бубнил что-то невнятное, как мне показалось:”Ну и что что с меня! С меня же! Не смертного!”.

— А что тут собственно происходит? — все же решил уточнить я, шепотом у лучшего друга. — И где Зевс?

Бог Смерти приложил палец к рукам, и отвернулся, наблюдая за истерией солнечного бога, музы которого жались по углам. Я морально готовился отбиваться от обиженных родителей моей несостоявшейся жены, сначала раскатавших губу, а потом список претензий.

— Да как посмели! — взревел Зевс на весь зал, а в пол ударили молнии, заставив богинь тихонько взвизгнуть и поднять ноги. — Меня! Громовержца! Так! Так!

— Унизить, папа? — гаденько поинтересовался Арес, смотря куда-то в потолок. — Я правильное слово подобрал? Па-а-ап, так тебя только такого на статуе сделали! А Аполлон так всю жизнь живет! И ничего, стишки грустные пишет!

— Осквернение пантеона! — ревел Зюся, материлизуясь среди молний рядом со своим троном — Я разрушу этот неблагодарный город! В порошок сотру! Так умалить божественное достоинство! Это ж надо? Неблагодарные!

В руках у Зевса блеснула охапка молний, а он уже занес руку, чтобы обрушить свой гнев на несчастных, но был остановлен.

— Это последние молнии, отец, — безразличным голосом отозвался Гефест, и перевел на Верховного бога тоскливый и уставший взгляд. — Больше нет.

— Как это нет? — хором отозвались олимпийцы и посмотрели в сторону сутулого Бога Огня, который выглядел вечно уставшим. — А где?

Гефест только отмахнулся от них и снова принялся рассматривать пол… Да, сдал племянник. Рядом послышался тяжелый вздох Танатоса, я перевел взгляд на друга. Бог Смерти кивнул мне, соглашаясь, что жалко мальчишку. Боги умирают не часто, а вот желание умереть у них встречается ещё реже. Неужели из-за матери Геры? Или все-таки Афродита?

— Зевс, отложи молнии. — вкрадчиво и тихо произнес Танатос, заставив богов поежиться, а громовержца отложить оружие. Зато его глаза сверкали так воинственно, что даже я его редко видел таким. — Итак, я бы хотел лично взглянуть на проблему, о которой столько шума и ни одного внятного слова.

Высказывание моего друга вызвало бурный ажиотаж, поддерживаемый почти всеми олимпийцами. Боги заулюлюкали, повставали со своих мест и принялись во весь голос обсуждать новую статую Зевса, которую усердные смертные двадцать лет строили в Фивах под чутким руководством Аполлона. Он вдохновлял их, играл на арфе, посылал муз. И вот теперь я сижу и пытаюсь понять, что опять не так? Ее же шесть раз утверждали?

— Зюся, прекрати злиться, — попытался я успокоить брата, взгляд Танатоса на младшего брата мне совсем не нравился, — Давай посмотрим! Может там не все так страшно!

— Брат, а ты в своем масштабе сравнивал? — подлил рыбьего жира в огонь Посейдон, — Может там для них ого-го!!!! А ты тут разбушевался?

Зевс закатил глаза, а боги стали покидать Олимп, чтобы через несколько секунд уже кучковаться в новом храме Верховного бога. Мне казалось, или отчетливо вижу след молнии рядом с храмом, а ближайшие кварталы переехали подальше?

— Неужели у меня такой? — взревел Зевс, тыкая пальцем на статую, — Гера! Неужели и правда… А… Забыл… Деметра! Деметра, взгляни! Ну! Ты же знаешь!

Деметра сделала шаг вперед и демонстративно прищурилась, склонив голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то.

— Знаешь, Зевс, на мой взгляд, скульптор тебе даже немного польстил, — с ехидной усмешкой произнесла богиня плодородия. “Что-о-о-о-о-оо?!”- взревел оскорбленный любовник, — В плечах. Они у тебя немного уже, Зевс, но зато мускулистее.

С ядовитой улыбкой, произнесла эта змея и вернулась к кучке столпившихся богов.

— Зюсь, может тебе простыню накинуть? — вежливо поинтересовался я, окидывая взглядом будущий материал для тоги. — Так будет намного интереснее, как считаешь?

Зевс только грустно усмехнулся и растворяясь из собственного храма, разрушив его почти до основания И что это было? Снова на Олимп?

— Итак, один насущный вопрос мы решили, — начал Зевс, бросая на меня осуждающий взгляд. Вот я так и знал, так и знал. — Но у нас остался второй, по поводу дочери моей… Нет, а все-таки! Брат, тебе не кажется, что он маленький? Нет?

— Ну, когда я его в последний раз видел… А это было очень давно, когда мы с тобой лепили горный хребет… Да-да, он вон тот. Он был намного меньше, — улыбнулся я. — Просто тогда ты еще только ходить научился. Понимаешь, Зюся, ты просто редко показываешься смертным. Вот они и подзабыли… Поверь, показывай его чаще, и скоро все Афины, Фивы, Спарта введут новую метрическую систему… Эм… Зевсы… Копье? Вот вам копье! Три зевса длинной! Все нормально!

— Ты мне зубы не заговаривай! — вздохнул Зевс, а судя по глазам мысль ему понравилась, раз он почесал подбородок. — Я спрашиваю про свою дочь! Отвечай! Как на счет моей…

— Прозерпины? — вставила свое слово Геката, появившись посреди тронного зала и вальяжно выходя прямо к центру, одарив богов высокомерным взглядом. Танатос подорвался с трона, — Только что я потеряла шесть своих слуг в борьбе за жизнь твоей дочери! Пришлось буквально выцарапывать ее из рук твоих богов, Зевс.

Геката провела рукой, указывая на богов, а рядом со мной послышался лязг мечей, обнажаемых из ножен… О, Гея, только не это…

— Стоять, большой парень! — Геката уперла свои маленькие лапки в широченную грудь моего друга, а я мысленно взывал к кому-нибудь, чтобы не было массового убийства. — У меня слуги кончились! Ты бы за ней присмотрел. А я и дядя здесь разберемся.

Танатос помедлил несколько секунд, кивнул и исчез, вызывая вздох облегчения среди присутствующих. Нескрываемый вздох… Ну почему меня роднит что-то с этими идиотами? Мама, если ты меня слышишь, умоляю скажи, что я — приемный!

— Что происходит? — пророкотал Зюся, заставив богов поежиться, а воздух в зале запах грозой, — Как вы посмели напасть на мою дочь? Мою! Дочь!

Геката усмехнулась и виляя бедрами направилась к трону Танатоса. Племянница одарила меня лукавым взглядом и подмигнула. Сейчас главное разобраться здесь и рассказать Танатосу мой гениальный план. Эх, приятно знать о том, что ты — гений. Нужно будет себя похвалить!

— Спрашиваю в последний раз, — угрожающе проговорил Зевс, поднимаясь с трона и беря в руки сверкающие молнии. — Кто осмелился напасть на мою дочь? Отвечайте!

Боги продолжали молчать, а Гефест поднялся со своего места и направился в нашу с племянницей сторону. Одумался мальчишка. Надо бы его под свое крыло взять. Умрет он у них. Посейдон? И ты к нам? Ну надо же… Кто бы мог подумать… А я-то всегда был уверен, что скользкий он тип. Мокрый и скользкий!

— Я стараюсь не ввязываться в дела Олимпа и не участвую в ваших интригах, — начал средний брат, а в его волосах виднелась ракушка, которую он стряхнул, — Но это уже переходит все границы. Дороже семьи нет ничего, ни у смертных, ни у богов. Сейчас я думаю, что смертные выбрали верное решение, восстанавливая капища титанов! Вы недостойны поклонения светлых душ.

Давай, Седя, напомни им про титанов! Только ведь угомонил недавно! Лучше просто постой рядом. Молча. Вид у тебя угрожающий, а вот с мозгами не очень.

— Мы хотели защитить Олимп и всех богов! Смелость и отвага! Мужество и храбрость! Вот что отличало меня, твою дочь, Зевс. Я встала на защиту Олимпа! Ты ведь помнишь пророчество, Зевс? — внезапно подала голос Афина, внимательно глядя на громовержца. Зюся! Целься в мозг! Для нее это не смертельно. — Отец, последний, рожденный из титанов уничтожит тебя, а вместе с тобой и все живое! Последней родилась Прозерпина.

— Отец, она права! — вклинился Арес, не давая Зевсу заговорить. — Вера в нас пошатнулась, а если что случится с пантеоном? Мы не можем этого допустить! Титаны не должны снова вернуть себе власть! Мы будем биться! Мы станем воевать, но не позволим им победить!

Здесь тоже можно целиться в голову. Он ею не пользуется! А если пользуется, то крайне редко. Он в нее пьет!

Седя нахмурился, а я посмотрел, как на его тунике блестит чья-то чешуя. Тебе же жизнь тонко намекает, что у рыб нужно молчать учиться! Теперь вместо того, чтобы решать одну проблему мне придется решать две! С титанами в придачу! Да с меня Танатос кожу сдерет! Живьем!

— ОНА — такое же мое дитя, как и Вы! — отрезал Зевс, не сдавая позиций и продолжая воспитание нерадивых отпрысков,- Вы все для меня равны! Все мои дети! Да, Гера?

Зевс повернул голову в сторону трона своей жены, но он оказался ожидаемо пуст. Младший брат как-то заметно погрустнел. Неужели соскучился? Давно скандальчиком не пахло! Зюся, ты чего? Что это за грустные глазки? Только не говори мне, что ты не нашел себе парочку смертных?

— Ваше счастье, что я успела отправить Танатоса, — самодовольно начала Геката, откидываясь на спинку трона и кладя ногу на ногу, — Будьте благодарны мне за это и благоразумны в дальнейшем. Смертный Бог не потерпит нападок на свою любимую. А вы сами знаете, что это может означать для вас, правда, дядя?

А почему, когда речь заходит о звиздюлях от Танатоса, так сразу “да, дядя?”.Почему я? Почему всегда я? На меня смотрели так, словно я отхватываю их каждый день!

— Гефест, сын мой, ты сможешь что-нибудь сделать? — вслух размышлял Зевс, забыв о собрании богов, что смотрели на него нехорошим взглядом, — Ей бы что-нибудь для защиты, от богов…

А мне пожалуйста что-нибудь для защиты нервной системы. Она последнее время такая нервная стала!. Вот чувствует моя божественная пятая точка, что одним истероидом в нашей семье генеалогическое древо не обойдется. Бог огня кивнул и молча направился к выходу из зала, а боги начали поднимать шум.

— Ты выжил из ума! — кричала Артемида, оглядываясь на своего брата и ища поддержку. Аполлон просто кивнул и встал рядом с ней, — Она погубит все живое! Тебе просто плевать на себя! Но почему тебе плевать на нас?

— Восстановление всего живого обойдется слишком дорого! — подал голос Гермес, доставая какие-то бумаги и тыкая ими в лицо каждому. Не знаю, как другие, но в свой экземпляр расчетов я просто высморкался.

— Она совсем не любит нас! — вклинилась Афродита, надув губки.

— С ней нельзя договориться! — вклинился Дионис. — Ни выпить, ни договориться! Нам нужно срочно сообразить на троих! Ты, я и… эм…

— Она и моя дочь тоже! И она не тронет свою матушку, — напомнила всем о своем существовании Деметра, скромно стоя в сторонке. — Как и любая дочь она послушна мне, любит меня и не захочет расстраивать мамочку, уничтожив мои творения.

Странно… И ни слова о Персефоне… Смертные уже в курсе, что богиня Весны покинула мои владения… Но, видимо, боги еще не в курсе. Или в курсе только Элевсин? Что вообще происходит на этом Олимпе? Как я отстал от жизни! Деметра одарила меня многообещающим взглядом, сулящим мне все кары матушки природы. Да-да, когда у меня под храмом обнаружится кучка чего-то природного, малоприятного, но по запаху понятного, то я буду знать, чьих прелестей это дело!

— Молчать! — рявкнул Зевс, а по залу прокатился раскат грома. Теперь-то вы понимаете, почему я не люблю заседать на Олимпе? — Я запрещаю вместе или по одиночке приближаться к моей дочери! Иначе гнев мой будет силен, а кара велика!

С этими словами Верховный бог растворился из зала, а боги остались перешептываться и обсуждать произошедшее. Геката растворилась сразу после Зевса, напомнив о сокровищнице и чмокнув меня в щеку. Разоритель. Варвар! Вандал! Чудовище! Нет, все не утащит! И это радует. Так-так-так… Теперь мой гениальный план и Танатос…

— А что тут происходит? — тихо со стены поинтересовался я у тени Танатоса, наблюдая за тем, как Персик медленно оседает на стул, а ее жрица бегает по квартире ища пилу. — Они тут что? Жертвоприношение устроили?

— Сам не понимаю, — прошептал Танатос, внимательно наблюдая, как жрица примеряет какое-то орудие пыток на деревяшке. — Главное, что она жива, и будет жить. Чего не могу сказать про Олимпийцев.

“Я нашла ножовку по металлу! Вместо пилы подойдет! Я уже испытала! Сень, ты как?”- радостно выдала Катерина, подбегая к Прозерпине и хвастаясь своей находкой. “Угу” — только и смогла выдавить из себя Богиня Жизни. Кому они жертву приносят? Я бы принес богу терпения… Нужно все-таки включать его в наш пантеон. Срочно!

— Друг мой! Я нашел решение! — гордо изрек я, бросая гордый взгляд на Танатоса и всем видом показывая, что идея стоящая, но я буду торговаться. — Как обойти проклятье Геры и вернуть твою жену обратно домой.

— Но взамен, — вкрадчиво поинтересовался Танатос, поднимая бровь и переводя взгляд на меня. — Я не трону Олимпийцев, да?

Я согласно кивнул, уставившись в упор на своего друга и понимая, что если сейчас не договорюсь, то останусь круглой сиротой. Хоть олимпийцы и круглые дураки, но круглым сиротой мне оставаться не хотелось… Привык я к ним. Некоторых даже искренне жаль.

— Сейчас начнется, — Танатос поднял брови, глядя на меня. — Не трогай их…. Пусть живут богами… Мне их жаль…Без них мир станет скучным… Гадес! Я это слышу уже не первое тысячелетие! Есть ли еще хоть одна веская причина не трогать их?

— Есть! — тут же ответил я, отгоняя не радужное будущее, которое успел нарисовать себе. — После смерти они все переедут ко мне!

Я видел, как Танатос внезапно погрустнел и задумался. Мы тяжко вздохнули, а я похлопал его по плечу.

— И богом терпения будешь ты, — развел я руками, видя, как глаз Танатоса дрогнул.

— И что ты нашел? — тяжело вздохнув, поинтересовался Бог Смерти, обретая более четкие очертания. — Что такого ты смог найти, что готов торговаться за этих уродов божественного происхождения?

— Помнишь плаксу, которую притащила Персефона? — поморщившись начал я издалека, давая другу время смириться с мыслью, что олимпийцы останутся в живых. — Так вот, я разговаривал с ее матерью, и узнал как она умерла. Ребенок пошел в лес по приказу дочери Деметры и съел вот эти ягоды.

Я протянул на ладони горсть ягод, чтобы передать их другу. Танатос с опаской смотрел на принесенные мною дары и решение проблемы.

— Они не опасны для взрослого, — продолжил я развивать свою идею, глядя на то, как по руке течет алый сок. — Эти ягоды просто вызовут небольшую летаргию. Из этого состояния ее легко можно вывести, уже находясь в Аиде. Главное успеть ее перенести, не то она может и сама очнуться. Невовремя. И тогда все планы — в Тартар! Я не могу сказать сколько точно ягод нужно. Насколько мне известно, ребенок съела семь штук…. Ягод десять должно хватить…

— Ты уверен? — сквозь зубы поинтересовался мой друг, явно сомневаясь в успехе нашего предприятия, — Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если это причинит вред моему Персику и ребенку? Я впервые вижу эти ягоды.

“Сень, вот вода! Держи! Ты очень бледная! Давай я помогу тебе прилечь? Этого, нашего, я уже в ковер закатала! Скорую тебе сейчас вызывать нельзя, ты продержаться сможешь, пока я не закончу?” — паниковала смертная, размахивая молотком в комнате, где я мыл кружку. Брррр, попала бы ты ко мне в Аиду! Я бы тебе устроил! Погодите-ка…

— Друг мой, это еще не весь план, — гаденько изрек я, мысленно потирая ручки, — Нас наверняка просто так не пропустят на руках с Персиком, особенно, через медные врата. Я предлагаю поступить следующим образом. Мы даем ягоды сразу двоим. Ты берешь смертную и идешь через медные врата, а я с Прозерпиной пробираюсь в Аиду по лазу Геракла. Так у нас будет больше шансов прорваться без потерь. Мы накроем девушек одеялом, чтобы сразу было непонятно, кто есть кто…

Танатос минуту молчал, а потом тихо рассмеялся.

— Так и скажи, что она тебе понравилась, — прищурился на меня Бог Смерти, внимательно следя за моей реакцией. — Гадес, зачем так все усложнять, хотя должен признаться, у твоей идеи есть определенный смысл.

— Кто понравился? Она? — я в недоумении уставился на своего друга, прикидывая не тронулся ли он умом от радости. — Она унизила меня! Оскорбила! Заставила мыть кружку, вворачивать какую-то лапочку, а потом назвала рабом! РАБОМ! Меня! Повелителя душ! Властелина Подземного мира! Да как она….

Танатос смеялся все громче, не сводя с меня пронзительного взгляда, Да что он там себе придумал? Никогда! Ни за что!

— Я хочу, чтобы она увидела все своими глазами! Поверила и узрела, на кого посмела повысить голос! — надменно начал я, во всех красках представляя, как эта наглая душонка мучается в пыточных Тартара и молит меня о прощении, а я, проходя мимо, буду делать вид, что оглох и не слышу ее криков боли и молитв о помощи, — Я просто хочу отомстить!

Танатос тяжело вздохнул и подставил ладонь, на которую я ссыпал часть ягод.

— Персик, любимая, — тихо позвал Танатос богиню Жизни, прислушиваясь к кряхтениям из соседней комнаты. Персик подняла глаза на тень, а ее лицо озарилось улыбкой. — Я нашел способ вернуть тебя домой.

Он нашел, ну конечно! Вот так всегда! Гадес делает всю работу, а лавры всегда достаются кому-то другому. Ладно, представим себе большое-большое спасибо.

— Танатос! — прошептала Персик и бросилась на шею моего друга, — Танатос, это все олимпийцы! Что они от меня хотят? Что им от меня надо? Они чуть не убили нас сегодня… Чуть не убили…

Богиня жизни тихо плакала, уткнувшись в плечо Танатоса, а я всем видом показывал, что чем больше они тут сюсюкаются, тем меньше у нас времени, на то, чтобы вернуться. Думаю, что моя скептическая и гаденькая улыбка должна поторопить влюбленных.

— Любимая, я здесь! Все хорошо, — успокаивал Персика Черный Бог, нежно поглаживая по спине. Мне сейчас плохо станет от этих нежностей,- Я никому не позволю тебя обидеть и разберусь с этим вопросом. Сейчас тебе нужно съесть вот это, а потом ты проснешься уже в Аиде. Я обещаю тебе.

— Что это? — нахмурилась богиня жизни, смотря на черные кружки ягод, — Это точно не опасно? А ребенок не пострадает?

— Гадес сказал, что это — безопасно, — тут же свалил всю вину на меня Танатос. Спасибо тебе, дорогой друг. — Он не подведет нас. Я уверен.

Персик замешкалась, с недоверием глядя на ладонь Бога Смерти и тут же спохватилась, когда из соседней комнаты послышался голос Катерины: “Ну! По горизонтали или по вертикали? Лежи, кроссворд!”.

— Я не смогу с ней попрощаться, да? — с сожалением, произнесла богиня, а по ее щекам потекли слез., - Я не думала, что так скоро… Танатос, я так буду скучать по Кате…Она столько для меня сделала…

— Я уверен, что все будет хорошо, — ушел от прямого ответа мой друг, а я хмыкнул про себя. Не уверен, значит… Он что думает, что я просто так спущу на тормозах все то, что сделала со мной смертная? Нет, нет и ещё раз нет! — Просто поверь мне.

Есения протянула дрожащую руку к ягодам, закусив губу, и заглянула в глаза Смертному Богу, так и не решаясь к ним прикоснуться.

— Я умру, да? И ребенок тоже? — голос богини дрожал, а слезы лились с новой силой, капая на пол. — Мы будем призраками в Аиде? И наш малыш так и не сможет родиться?

Подбородок богини затрясся, и громко хлюпнула носом, Персик закрыла себе рот, чтобы не разрыдаться в голос.

— Я уверен, что все будет хорошо, — стиснув зубы повторил Танатос, напрягшись всем телом и пытаясь не выдать свой страх, чтобы не пугать Персика, — Просто поверь мне.

— Мне страшно… — прошептала богиня, беря в руку несколько ягод.

— Я буду рядом, — попытался улыбнуться Танатос, ласково поглаживая по щеке мою бывшую невесту. — Не бойся… Я люблю тебя.

Персик зажмурилась и положила в рот ягоды… Ну, давай, давай же… И что? Все? Прозерпина открыла глаза и непонимающе посмотрела на Танатоса. Почему ничего не происходит?

— Я не понимаю, — высказался вслух я. Богиня обернулась на мой голос, но тут ее взгляд помутнел, и она начала оседать прямо на пол. Танатос успел поймать ее тело, бросив взгляд на стену. Через мгновенье он стал медленно растворяться вместе со своей ношей.

— Так, теперь вторая, — облегченно выдохнул я, прикидывая как заставить Катерину съесть оставшиеся ягоды. — Танатос, как ты считаешь, то, что я задумал, совсем бессовестно?

Смертный Бог посмотрел на меня непонимающе, а я уже отделился от стены, постепенно приобретая очертания, но не свои, а Прозерпины. Придерживая огромный живот, я тихо присел на край стула, где совсем недавно сидела богиня и сделал скорбное выражение лица. Мой затылок так и чувствовал, как его буравит взгляд Танатоса. Отчаянные времена- требуют отчаянных мер. А что вы хотели? Бог я или где? В Аиде или кто?

— Сень, я все разложила! Осталось теперь самое главное-распилить! — пытаясь отдышаться, влетела в комнату Катерина, внимательно всматриваясь мне в лицо. — Сень, тут свет что ли так падает? Что у тебя с кожей? ты как будто из солярия! Бррр, может на нервной почве привиделось?

Катерина протерла глаза и снова посмотрела на меня. Ничего не изменилось, введя смертную в заблуждение.

— Кать, перекуси, — начал я, припоминая интонации юной богини, попутно протягивая ягоды ее жрице, — Смотри что я нашла! Очень вкусно!

Катерина попробовала ягоду и поморщилась.

— Сень, этот кисляк есть невозможно, — отплевываясь проговорила жрица, набирая воду в стакан и пытаясь прополоскать рот, — Давай мы его выкинем, а я тебе потом хорошие ягоды принесу.

— Эти полезные! — нажимал я, всем видом показывая, чтобы смертная съела ещё пару штук, — Кать, нам силы нужны! Давай ешь! Я для тебя берег. ла.

Жрица сделала мученическое выражение лица, но увидев, как у меня трясется подбородок быстро закинула в рот ещё пять штук и почти не жуя проглотила. Отлично!

— Сень, что-то мне не хорошо, — покачнулась смертная, пытаясь облокотиться на стол, но промахнулась. — Аааа…

Жрица отключилась, так и не коснувшись пола. С улыбкой я уже держал ее на руках, принимая свой обычный облик. И что Прозерпина нашла в ней? Хамит, огрызается, умом не блещет, про красоту вообще говорить не хочется. Чем она так дорожит?

— Потом полюбуешься! — вырвал меня из раздумий голос друга, — бери покрывало, укутай Персика, я не хочу, чтобы она простыла, а боги обнаружили подмену. Я пойду с Катериной через медные ворота, как и договаривались. Встретимся в покоях Персика.

Мы содрали с мебели два покрывала и, обменявшись девушками, направились в Аиду.

— Мы ждали тебя, Гадес, — прозвучал голос бога войны. Арес сделал шаг из темноты, а за его спиной стояли солнечные близнецы, — Добро пожаловать домой.