Зерно Граната. Возвращение домой.

Глава одиннадцатая

— Да что ж вы не отстанете-то никак! — закатил глаза я, поудобнее перехватывая в руках Прозерпину. — Угомонитесь уже, если хотите жить.

— Мы бы рады, Гадес, — надменно начал бог беспорядочный войны и нехорошо усмехнулся, а в руках у него огнем загорался меч, — Да вот только не хотим, чтобы начался закат богов. Брось ее.

— Именно! — поддакнул Аполлон, доставая стрелу из золотого колчана у себя за спиной и поднимая лук. — Зевс не в состоянии больше контролировать ситуацию, как и Деметра. Никто из нас не верит, что она в состоянии контролировать своих детей.

— Мы хотим жить, Гадес, — подвела черту Артемида, материализуя в руках божественное копье, которое угрожающе сверкнуло острием. — Мы просто хотим жить, а Прозерпина — явная угроза нашему существованию. Хотя, признаюсь странным, что ее в Аиду пронес ты, а не Танатос.

— Странно слышать от тебя несколько связных предложений сразу, племянница, — огрызнулся я, прикидывая, как с беременной богиней на руках буду отбиваться от родственных идиотов. Если я буду делать это беременной богиней, то Танатос меня убьет. — С чего вы вообще взяли, что это — Прозерпина? Может, я тут смертную себе присмотрел! А вы мешаете устройству моей личной жизни! Я же вам не мешаю? Нет. Так что, отошли с дороги…

— А почему она в покрывале? — поинтересовалась Артемида.

— Нет, а как вы хотели? Я слишком стар, чтобы оборачиваться парнокопытной живностью, пернатыми и золотой дождь не практикую, — огрызнулся я. — Так что одеяльца вполне достаточно… Свежо, необычно и достаточно романтично, на мой взгляд. Вы так не считаете?

Мой вопрос отвлек богов и заставил задуматься, если конечно им было бы чем. Выигранные секунды позволили мне незаметно призвать тьму, и теперь она клубками собиралась около богов, образуя тугой круг. Я хотел призвать двузубец, но быстро осознал, что держать мне его нечем. Нет, конечно, можно было бы… Но лучше не надо!

— Он нас обманул! Это Прозерпина! — закричал Аполлон и выпустил стрелу, а затем ещё одну, целясь точно в накрытую покрывалом богиню.

Тьма среагировала мгновенно, поднявшись прямо перед нами и поймав стрелы на подлете. Так-так-так, фух-фух-фух, надо их как-то отогнать! Фу! Нельзя! Плюньте! В будку! Боюсь, что не сработает.

Арес сделал несколько опасливых шагов в нашу сторону, а сбоку послышалось грозное рычание. Мой мальчик! Как я рад тебя видеть! Все прощу, только убери от меня этих идиотов! А то ходят тут всякие!

— Отойди! — уверенно отдала приказ Артемида Церберу, в надежде, что пес послушается ее. Ага, щас! Он и меня то не слушается! Раскатала божественную губу. — Отойди, пес! Я не хочу тебя ранить.

А вот он хочет тебя поранить! Вот прям по мордам вижу, что очень хочет. Особенно левая. Собака наступала на богов давая мне шанс продвинуться еще немного вперед. Давай, друг, еще немного и мы войдем в Аиду! Прозерпина дернулась в моих руках и зашевелилась. Ой, вот не надо! Не сейчас!

— Он не может полностью проявить силу! — проявила чудеса догадливости Артемида, сообщая всем и каждому эту важную новость. — Его тьма убивает все живое! Он сам может убить Прозерпину! Гадес беззащитен!

— Окружай! — злорадно оскалившись скомандовал Арес, а боги начали двигаться по кругу, не давая возможности пройти. Цербер дергался то на одного то на другого бога, но продвинуться дальше у нас больше не было возможности. Вот поэтому я предпочитаю не носить девушек на руках!

— Да Тартар вас раздери! — выругался я, судорожно соображая как пробиться в собственное царство. А то тут и лают и кусают и в Аиду не пускают! Это не тебе, мой мальчик. — Танатос не пощадит никого из Вас, когда узнает, что вы натворили!

Последняя попытка достучаться к голосу разума, который спрятался в их черепных коробках, прежде чем сделать отчаянный шаг и, возможно, навсегда попрощаться с родственниками.

— Нас слишком много, — усмехнулся Аполлон, пожимая плечами. — Он не сможет справиться сразу со всеми, а значит, отправится вслед за ней.

Идиоты! Вот точно! Точно! Я — приемный!

— Я предупреждал… — угрожающе проговорил я, давая богам последний шанс уйти, но ему не последовали… Предсказуемо, но глупо… — Эреб, я прошу твоей помощи, призывая огонь Тартара.

Боги вздрогнули, а уже через пару секунд, воздух вокруг нас стал нагреваться и поднялся обжигающий ветер. Шаг.

— Титан… — испуганно прошептала Артемида, и сократив расстояние прижалась к брату, — Первородный… Так вот они где… Они все сбежали в Аиду!

Вокруг нас алое пламя танцевало и извивалось, обжигая перепуганных богов своими языками. Ещё шаг. Как асфодели жалко… Ещё один шаг… Пламя подбиралось все ближе и образовывало проход огненной аркой, оттесняя от нас богов.

— Вот жаль, что раньше богов со скалы не сбрасывали! — услышал я сквозь огонь недовольное бурчание прадеда, — Все лучше было бы. Понарожали идиотов!

Это был единственный случай, когда я был с ним согласен. Пламя становилось все горячее, я прибавил шаг и уже почти достиг границ своих владений. Ещё чуть-чуть и я смогу перемещаться. В стену огня летели стрелы и копья, стена не давала им пробить ее полностью, и с негромким хлопком оружие богов ссыпалось вниз.

— Все! — облегченно выдохнул я, сгружая Прозерпину на асфодели и откидывая покрывало. — Повреждений вроде бы нет. Слава… а собственно кому? Ну, разумеется мне!

— Это что еще за… — раздался удивленный голос Эреба за моей спиной, — Значит пока я спасаю твою шкуру от богов-идиотов, ты утащил у моего сына невесту с дитем? Да я тебе сейчас! По законам Спарты!

— Спокойно! — выставил я руки вперед, на всякий случай отходя на шаг от спящей Прозерпины. — Это просто продуманный план! Танатос в курсе, я не претендую!

Тартар с подозрением прищурился на меня, и шумно вздохнул, решая верить мне или нет. А я хотел поскорее перенести Персика в ее покои и узнать как дела у Танатоса, что-то мне подсказывало, что у него ситуация не лучше.

— Эреб, Танатосу нужна помощь, — пытался достучаться до старшего родственника. — Доставь Прозерпину в ее покои. Времени мало.

На лице титана тенью проскользнуло недоверие, но быстро расставив приоритеты, и, наверняка прикинув ущерб от полотенца, медлить не стал. Подхватив на руки невестку растворился.

— Танатос, держись, — выдохнул я, перемещаясь к медным вратам. Картина, что меня встретила была весьма впечатляющей.

Путь Богу Смерти преграждали Афродита, Афина, Гермес и Дионис. О чем они говорили, я не знаю, но ничего хорошего им этот не сулило. Тайна, которую скрывали много-много тысячелетий. За спиной у Танатоса упал темный плащ из перьев. Интересно, догадаются?

— Не может быть! — испуганно вскрикнула Афродита и приготовилась падать в обморок, но не нашла подходящих крепких рук рядом, поэтому передумала. — Это всегда было просто легендой…

В полной тишине боги и богини наблюдали за тем, как мой друг становился тем, кем являлся на самом деле. Огромные железные крылья, казалось, появились из ниоткуда, зато один взмах просто отмел Гермеса из поля зрения. А думал, что пернатые друг друга поймут… Но увы…

— Вы сами хотели поговорить — усмехнулся низким, пробирающий до мурашек, с хрипотцой голосом Бог Смерти, — по взрослому.

Смертоносно-острые кончики перьев переливались в жемчужном освещении Аиды, слабо просачивающимся к медным вратам. Тело моего друга покрывала металлическая чешуя, отливая серебром и отражая в себе перепуганные лица богов. Я только один раз видел его таким… Когда был почти ребенком и пришел бросить ему вызов, чтобы олимпийцы остались живы. Размах крыльев Черного бога превышал сейчас мой рост раз в десять, а я снова испытал то самое сковывающее чувство ужаса, холод и ощущаемый в воздухе запах смерти. Моя память, как будто вернула меня на несколько тысячелетий назад, услужливо подкидывая в памяти, дрожащий в руках меч и первый удар нанесенный Танатосом.

“Отстаивать своё — дорогое удовольствие… Ты действительно готов отдать жизнь за тех, кто сбросил тебя вниз?” — поинтересовался тогда Бог Смерти. У меня не было сил ответить, я еле стоял на ногах, всем телом опираясь на меч, поэтому просто кивнул. Танатос ядовито ухмыльнулся и сложил крылья. Ту ухмылку я помню до сих пор, а потом меня накрыла темнота. Собственно, как и сейчас. Погодите-ка…

— Что это? — завопила Артемида, отскакивая в бок и бросая Афродиту на растерзание наползающей темноте. — Гадес, убери это!

— А это не я! — радостно оповести я, выставляя вперед свои руки и показывая, что не имею к этому ни малейшего отношения. Тьма наползала все сильнее, и чем ближе она была, тем отчетливее на ней проглядывали звезды.

Тьма становилась все гуще, а потом я услышал шлепок и вскрик Афродиты… Мокрый такой шлепок… Как… Как… ОТ ПОЛОТЕНЦА?! Тишину разрезал взмах крыльев, и над головой у меня пронесся Танатос, приземляясь перед дворцом, чтобы перевести дух и сгрузить свою ношу. Я переместился за ним, предвкушая, как буду разворачивать подарок самому себе.

— Где Персик? — прорычал мой друг, разворачиваясь ко мне, пока у меня лапки дрожали от предвкушения. От друга мало что осталось. Теперь на меня смотрел разъяренный титан, который готов стирать с земли все, что увидит, — Гадес… Я спросил тебя!

Танатос сделал шаг ко мне, верхняя часть крыла срезала фонтан! Это порча имущества уже! А потом кто его чинить будет? Точно не я!

— С твоим отцом, — выдал я, прикидывая, как его привести в чувства. Если Персик его увидит в таком… образе, то точно родит раньше времени, — В покоях. Друг мой, если не хочешь стать отцом раньше срока, приводи себя в порядок. Персику ТАКОЕ видеть ни к чему. Да и мне тоже!

— Так, показывай! — раздался голос за спинами спартанской матери. Мысленно моля бога терпения, я не хотел оборачиваться. Не-а. Не буду. — Что вы учудили на этот раз? Убить богов вздумали? Совсем из ума выжили? Люди продолжают рождаться! А их обязанности придется кому-то выполнять! А учитывая, что останутся в пантеоне только два олуха, то будет у нас Богиня любви и домашнего очага — Гадес, а вдохновением для творцов займется очень красивая муза по имени Танатос! Хоть бы головой думали! Так, а ну быстро показал мне мою невестку!

— Мама, — все тем же хриплым голосом произнес Бог Смерти, пытаясь остановить Никату, но она уже откинула одеяло. Повисла звенящая тишина.

— Так… Я не поняла, — разматывая полотенце и надвигаясь на сына грозно начала Никата, — Сын, ты останешься в живых только в том случае, если просто скажешь, что ты перепутал бабу! В других случаях, я сейчас оторву тебе то, от чего появляются дети! И назад не приделаю!

— Это моя, — почти пискнул я, а женщина остановилась, медленно разворачиваясь в мою сторону с полным недоумением во взгляде. Ну, а что? Ляпнул первое, что пришло в голову. Надо же было как-то друга спасать? — Персик уже с Эребом. У себя в покоях.

— Ты оставил мою беременную невестку с этим идиотом? — взревела женщина, на ходу превращаясь в тьму и влетая в замок. Я поежился. Лучше бы сиротой был.

Танатос начал приобретать привычные очертания и уменьшаться в росте. Спартанская наша матерь…

— Ты как? — поинтересовался я у друга, видя как он тяжело дыша опускается на лестницу перед дворцом, — Персик в безопасности. Сделал все что мог. Но не все, что хотел… Не смотри на меня так. Руки были заняты.

Танатос тяжело вздохнул и потер руками лицо. Так мы и сидели некоторое время, пока я не обнаружил пропажу.

— А где Катрина? — мы синхронно повернули голову туда, где оставили жрицу маленькой богини. Одеяло было пустым.

— Спартанская моя матерь, — простонал Танатос, кряхтя как старый смертный и поднимаясь со ступенек. — Персик меня убьет… И тебя, Гадес, кстати тоже. Не надо улыбаться моей преждевременной кончине…Я все равно дальше Аиды не уйду.

Я тут значит готовился… Три раза мысленно на конях выезжал, видя трепетный ужас и раскаяние в ее глазах. О, этот трепет перед богом, которого посмели ткнуть грязной кружкой.

— Где она? — взмолился я, понимая, что потерять третью женщину в своем царстве это закономерность! — Танатос, скажи мне, почему у меня все женщины теряются? У них что? Первая мысль по приходу в Аиду “нужно срочно потеряться”?

— Мне кажется, что дело не в тебе. Дело в них. Они чувствуют себя потерянными, как и все души. Может, дело в том, что они тебе уже слегка мертвыми достаются? — поднял брови Танатос, как бы сочувствуя.

— Ага! А бегают, как живые! — обиделся я. — Скажи, что ее не сожрали ламии… Утешь меня…

— Что-то мне не хорошо… Совсем не хорошо… А если сожрали? Что тогда? А как же моя месть? О,Гея, кажется у меня все-таки сердечный приступ.

— Может, они все-таки бегают за тобой, просто большими кругами? — предположил Танатос. Я что? Так плохо выгляжу, что меня нужно так утешать?

Я уже мысленно представил, что где-то выпущен Кронос, выловлены хомяки-спартанцы…

— Она где-то в полях, — глухо отозвался Танатос, а его самого немного качнуло. Да, стареешь, мой друг. — Гадес, я надеюсь, что ты справишься самостоятельно. Я к Персику.

Я кивнул. Конечно! Конечно справлюсь, друг мой! Учитывая, что поля Элизиума занимают у меня третью часть всей Аиды! Там же пятачок два на два! Как я могу ее не найти?

Танатос растворился, а я опять помолился богу терпения, принеся в жертву горсть нервных клеток.

— Ну и где ты есть? — выдохнул я, материализуюсь на границе полей, и окидывая взглядом необъятный Элизиум, — Где же ты можешь быть?

“Да они все сумасшедшие! И я вместе с ними!”- пробубнил почти рядом знакомый голос жрицы, — Какая-то Аида, какой-то Гадес! Я просто умом тронулась и все!”.

Тронусь тут сейчас я! Куда она так целенаправленно идет? Она что, знает где выход? Куда?! Там же Тартар!

“Как только разберусь что здесь происходит, сразу к Сеньке! Она там одна с трупом! Как же она без меня?”- всхлипнула жрица и обняла себя за плечи. Маленькая смертная очень любит свою богиню. Ни разу не видел такой искренней любви к божеству. Страх-да, уважение — да, но любовь и заботу… Я растворился, сделался почти прозрачным и решил пройти за ней, посмотреть что смертная будет делать дальше, утешая себя мыслью, что худшее я уже видел, а руки ей оторвать всегда успею.

— Так, что там говорилось в наших, русских сказках? Пральна! Чем страшнее путь, тем ближе выход! — уперла руки в бока жрица и вошла в Тартар, — Так, это что такое?

Мне даже самому стало интересно, что она там увидела. Я последовал за жрицей, стараясь не шуметь и не привлекать к себе лишнего внимания. Мне почему-то было очень интересно, что предпримет эта, обреченная на вечные муки с моей стороны, душа. С другой стороны, пусть посмотрит на Тартар. Здесь ей предстоит провести большую часть своей вечности. Она будет вместе с Данаидами мыть кружку… Она ее моет, а кружка снова грязная… И так целую вечность!

— Кто здесь? — подала хриплый голос Гера и, гремя цепями, подошла к прутьям своей клетки. — Смертная? Как смеешь ты взирать на Верховную Богиню, как на животное в клетке?

Гера дернулась к прутьям, но цепи Гефеста не дали ей места для маневра. Пожалуй, нужно вмешаться.

— Вот точно! Скорее всего, я просто упала и ударилась головой! Точно-точно! — бубнила про себя Катюха, неотрывно наблюдая за моей младшей сестрой. Так. Одна моет кружку, а вторая моет мозги. — Сейчас валяюсь где-нибудь в коридоре, а Сенька пытается оттащить меня на диван! Так, ей нельзя поднимать тяжелое! Давай, Катюха, просыпайся!

Смертная начала больно щипать себя за руки и бить по лицу, чем вызвала нервный приступ смеха у Геры.

— Ты не спишь, смертная! Ты в Аиде! В чертогах мрачного Гадеса! — с грустью начала богиня домашнего очага, глядя на бесполезные потуги самобичевания жрицы, — Что ты забыла здесь?

— А вы? — не осталась в долгу Катерина, продолжая попытки проснуться. Теперь она бегала на месте и лупила себя по щекам. — За что вас так?

— Меня предали! Предал собственный муж, променяв меня на смертных возлюбленных и детей бастардов! — снова начала заводиться Гера, изо всех сил дергая цепи и пытаясь вырвать их вместе со стеной Тартара, — Он предал меня! Обманывал! Лгал! Все боги покрывали его измены и грязных детей, рожденных не в браке! Он унизил меня!

— Пф, и все? — подняла на нее глаза маленькая жрица и как-то странно посмотрела на Геру, — За унижение не сажают!

Смертная демонстративно провела рукой, указывая на прутья клетки, всматриваясь в измученное лицо богини домашнего очага.

— Я почти уничтожила их! Почти! — зашипела Гера, а в ее глазах загорелся азартный огонь, — Почти, но он помешал мне! Зевс все испортил предав меня в очередной раз.

— Погодите-ка, минуточку. — вздохнула Катерина, присаживаясь напротив клетки и поджимая под себя ноги, — Раз уж я здесь, в отключке, можно и поговорить. Если вдруг, я случайно пропала, то знайте, меня просто привели в чувство. Блин, Сенька не поверит! Так, Екатерина, не отвлекайся!

Екатерина… Это полное имя Катрины? Очень интересно…

— Итак, насколько я помню из мифов древней Греции, дольше одной ночи у Зевса ни с кем отношения не заходили, так? — смертная выжидающе посмотрела на Геру, а та запнулась от наглости жрицы и просто кивнула, — Отлично! И после этого он терял к смертным интерес, как только они рожали ему детей. При этом он всегда возвращался домой. А это значит что?

Смертная приподняла бровь и вопросительно посмотрела на Геру. Богиня уже не гневалась, а внимательно слушала, что говорит ей смертная. Я даже прищурился, не узнавая сестру. Ее лицо было мрачным, горделивым и немного задумчивым.

— Это означает, смертная, что он унизил меня! — гордо вскинув голову произнесла Гера, высокомерно глядя на Катерину, — Да ещё и предал!

— Нет! — перебила смертная Геру на полуслове и выставила руку вперед, — Это значит, что он искал там что-то, чего не хватает у него дома!

Мне казалось, что мозгов у него не хватает везде. И дома, и в гостях. Если я расскажу кому-нибудь о том, что вижу, какая-нибудь сволочь заметит, что мы с Дионисом отлично спились. Обидно. А я ведь мог просто переработать.

— Скажу сразу. Такой метод я не одобряю, со стороны мужчины, но… Они все одинаковые! — развела руками смертная. — Так может вам стоит подумать над тем, чего ему не хватает и просто дать ему этого? Вы пробовали?

— Ты не знаешь, как это тяжело, — на редкость спокойно начала богиня, а подбородок Геры задрожал. — Ты не знаешь, как тяжело осознавать, что он только что был с другой, и вот уже лезет к тебе, как ни в чем не бывало! Это больно! Очень больно! Тебе никогда не понять меня, смертная!

— Это ещё почему? Все это фигня! Вот я тебе сейчас расскажу, про один случай в моей жизни, неделю рыдать будешь! — незаметно для Геры, смертная называла ее, как равную себе. Интересно, о чем таком она хочет поведать Гере? “ГАДЕС! СРОЧНО!”- вклинился в мои мысли голос Танатоса, а я поморщился, отгоняя от себя призыв, как наваждение, — Встречалась я тогда с Вадимом! Ну, так моего ухажера звали…

“ГАДЕС! ОНА НЕ ПРОСЫПАЕТСЯ! А НУ БЫСТРО СЮДА!” — взревел Бог Смерти, и мне пришлось переместиться. Мне кто-нибудь потом перескажет? Не Кроноса же из соседней клетки просить?

— Что произошло? — раздраженно поинтересовался я, понимая, что меня как всегда дергают в самый неподходящий и самый интересный момент! — Что вы опять не можете сделать без меня?

На меня смотрело шесть тревожных глаз, а на своей кровати тихо сопела Прозерпина. Как странно… Мне казалось, что в прошлый раз ее сила была намного больше… Или просто я хотел так ее видеть… Я поводил руками над ней, оценивая ситуацию, и пришел к выводу..

— Она просто спит! Перемещение между мирами дается нелегко, особенно…ээээ, — замялся я, пытаясь правильно подобрать слова, — Особенно в ее положении, в которое… эм… ты ее сначала поставил, а потом … Ну ты понял! Вот! Проспит пару часов и встанет сама. Можете дежурить возле нее, не возражаю. А теперь, я могу идти по своим делам? Да? Точно могу? Точно-точно?

Я сделал самое жалобное выражение лица, а Никата и Эреб смотрели на меня осуждающе, и только Танатос понимающе хмыкнул и кивнул. Интересно, о чем это он? Спартанская матерь посмотрела сначала на меня, потом на Танатоса, затем Эреб отхватил полотенцем, а я так и не понял за что, поэтому решил взглядом посочувстовать пару минут.

— Ну, нашел? — ехидно поинтересовалась Никата, упирая руки в бока. Из правой руки у нее виднелось самое грозное оружие на свете. Полотенечный жгут, — А чего не привел?

Я демонстративно закатил глаза и испарился из покоев Прозерпины. Щас прям! Мне еще отчитываться не хватало! Вот одну уже привел. Чуть не женился! Приведешь тут… Сразу жениться заставят. На совести дружным оркестром играть будут…

Вот так, занятый своими мыслями, я чуть не налетел на Гефеста, который уныло брел по Тартару с принесенными цепями, намотанными на могучее предплечье. Как хорошо, что додумался по пути сделаться невидимым! У меня при виде его лица чуть настроение не скисло.

— Так, что вот так вот! — подвела уже итог своей истории Екатерина, а Гера сидела с открытым ртом и очень сочувствующим видом, — Видишь как оно бывает? А ты все предал, да предал! Да хрен бы с ним!

Аааааа!!! Что я пропустил? Я все пропустил! А Гера, видимо, пропустила через себя. Никогда ее такой не видел. Кто-нибудь мне расскажет про Вадима? Кронос? Ты что там про Вадима слышал?

Гера тем временем кивнула, а потом опустила глаза. Верховная Богиня хотела, видимо, сказать что-то. Я отчетливо видел, как шевелятся ее губы, а она кусает их… Коцит забери! Гера хотела о чем-то попросить!

— Смертная… — послышался тяжелый вздох богини домашнего очага… “Катерина”- услужливо подсказала жрица Прозерпины, — Катерина, а ты не могла бы прийти ко мне еще раз? Мне стало намного легче. Не то, чтобы я поняла все, но … у меня появилась надежда… Если твои слова верны, то я готова тебя наградить…

— Ээээээ, — застопорилась смертная, явно не зная что ответить на просьбу моей младшей сестры, поэтому в Тартаре, где все обычно орут и проклинают меня, повисла непривычная тишина. В какой-то момент, мне показалось, что ответа ждали все, включая Гефеста. Бог огня все это время стоял не шелохнувшись, и кажется даже не дышал. Даже Кронос притих. — Я постараюсь! Даю честное слово!

Жрица встала с пола, отряхнулась и наскоро попрощавшись, развернулась в сторону выхода. Кронос снова начал сопеть. Обычно он цепями гремит так, что у меня трон подпрыгивает, а тут тишина… И, главное, все в курсе про Вадима. Один я… Эх!

— Ой, здравствуйте! — замялась Катерина, с интересом глядя на Гефеста, а тот от неожиданности чуть цепи не выронил. — А я тут…

— Я благодарен тебе, что ты поговорила с моей матерью, — грубо отрезал Гефест, огибая смертную, направляясь к камере Геры, бросив через плечо, — Но сейчас тебе надо уйти. Мне нечего тебе дать, уходи!

— А что ты мне давать собрался? — удивилась Катерина, таращась во все глаза на племянника. — Мне ничего не надо, у меня и так все есть!

— Ну конечно, — не поверил Бог огня и принялся распутывать принесенные им оковы.

— Совсем дурак. — пробубнила смертная и какая-то расстроенная направилась к выходу. Так, я не понял… Ей что? Понравился этот хромой бог? Вот этот? Серьезно? Так, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Что можно найти в огромном, потном, мускулистом боге огня? “Красивые, глубокие глаза!”, - гаденько подсказал Танатос, а я смотрел на потное тело со вздувшимися венами.

Ладно Танатос! Я понимаю! Но вот это! Обожженный, хромой, на теле шрам на шраме! Что в нем такого интересного? “Красивые глаза!”, - снова заметил Танатос.

Так, нужно что-то предпринять! Как-то я не знаю… Эффектно появиться, что ли? Так-так-так…. На выходе прислониться плечом к входу в Тартар, скрестить руки на груди и подогнуть ногу… Так, вроде хорошо… И сказать что-то вроде “Я — Гадес!” — нет, не то… Так, а если:” Я — повелитель душ!”- нет, тоже не то…. Смертная уже подходила к выходу… Работаем по обкатанной на женском населении Аиды схеме!

— Ну что, нагулялась? — ядовито поинтересовался я, поднимая брови и насмешливо смотря на смертную.

— Ааааааааа! — во весь голос заорала Катюха и шлепнулась в обморок.