Зимнее пламя

Глава 33

Все тут же пришло в движение. Несмотря на шутливые протесты жены, лорд Уолгрейв потребовал, чтобы она позволила ему отнести ее наверх на руках.

Вскоре нужные распоряжения были отданы, и дамы, принадлежавшие к семье, поспешили заняться необходимыми приготовлениями.

Детей наконец отправили спать, и лорд Родгар предложил гостям продолжить развлечения. Некоторые вернулись в зал, чтобы еще немного потанцевать, другие направились в гостиную поиграть в карты и поболтать.

Дженива, которая несколько раз помогала при родах, полагала, что ребенок родится не раньше утра, но спать ей тоже не хотелось. Она задержалась у вертепа, вспоминая все, что было с ним связано.

— Вероятно, он очень много значит для тебя… — сказал Эш.

— Это как дом. Я не понимала, что все в моей жизни может меняться, кроме этой единственной вещи. Вертеп менялся, лишь обогащаясь с каждым годом.

— Обогащаясь?

— Отец всегда на день рождения дарил мне новое животное, еще одного богопоклонника у яслей. — Дженива осторожно потрогала китайского дракона. — Это последняя фигурка, сделанная при жизни моей матери.

— Опасный гость на веселом празднике.

— Не совсем так. Во многих верованиях драконы — хищники, но китайский дракон — предвестник счастья. Забавно, правда?

Маркиз взял в руки ярко раскрашенную фигурку, чешуя которой блестела золотом.

— Значит, дракону не обязательно быть огнедышащим и поедать людей?

Она ждала, надеясь, что Эш скажет что-то еще, но он молча поставил фигурку на место.

— Даже китайские драконы должны питаться. А чем им питаться, если не жертвами, которые вовсе не хотят быть съеденными?

— А что едим все мы — разве не жертв, которые совсем не желают быть съеденными?

— О, да ты настоящий циник! — Он взял ее за руку. — Пойдем в зал и потанцуем — это разгонит твою желчь.

Танцевать с Эшем всю ночь было бы райским наслаждением, но она покачала головой:

— Нет, извини.

— Неужели ты уйдешь спать? Ночь еще только началась… Дженива понимала, что ей следует просто уйти, но она не могла солгать ему.

— Я должна найти Рождественскую звезду. Это тоже традиция.

Он сначала удивился, потом рассмеялся:

— Уж не думаешь ли ты, что Эльф Маллорен вот-вот произведет на свет нового Мессию?

— Конечно, нет. Звезда восходит на небе каждое Рождество, и я хочу загадать желание.

Продолжая улыбаться, маркиз покачал головой.

— Покажи мне. Для этого надо выйти из дома?

— Так лучше всего. — Дженива боялась, что Эшарт посмеется над ее традициями, но у нее не хватило решимости расстаться с ним…

Они направились к парадному входу, и по пути маркиз подобрал забытую кем-то шаль. Лакей тут же поспешно распахнул перед ними дверь, явно не осуждая их отчаянную смелость выйти на улицу посреди зимней ночи.

Как только они оказались на террасе над двойной изогнутой лестницей, студеный воздух обжег щеки Дженивы. И тут Эш обернул ее плечи шалью, одним своим прикосновением даря ей целую нитку жемчуга.

Здесь, в темноте под звездным небом, Дженива впервые почувствовала, что они по-настоящему оказались наедине.

Эшарт посмотрел вверх и глубоко вдохнул свежий воздух, словно упиваясь им. Ночь, тихая и полная покоя, оказалась не слишком холодной, и Дженива тоже глубоко вдохнула, разглядывая усыпанное звездами небо.

— Вот она! — Ее рука невольно поднялась, указывая на звезду.

— Дорогая моя, это Юпитер.

Дженива улыбнулась, продолжая пристально смотреть на яркую точку.

— Я знаю. Но сегодня это Рождественская звезда.

Она почувствовала его теплую дружескую руку на своем плече.

— Боюсь, Вифлеемская звезда на самом деле была кометой.

Дженива повернулась спиной к балюстраде и теперь смотрела не на планету, а на Эша.

— Видел комету Галлея в 1758 году?

— Конечно. А где была в это время ты? — Его губы тронула улыбка. — Я хочу сказать, в какой части света? Странно задавать такой вопрос леди…

— Да, если речь идет о тех леди, которые спокойно остаются дома, в Англии. Ваш опыт несколько ограничен, сэр.

Он осторожно коснулся ее щеки.

— Таких, кто так думает, найдется немного.

Ей стало жарко, ее дыхание вырывалось горячим паром.

— Галифакс, — невольно сказала она. — В Новой Шотландии. А где ты был?

— В Лондоне, точнее, в своем доме около Гринвича.

— Около обсерватории?

Сколько же в нем таилось секретов! Каждый разговор открывал что-то новое, и Дженива уже начала привыкать к открытиям.

— Так ты интересуешься звездами?

— Вряд ли стоит делать из меня мечтателя.

— Не забывай — ты говоришь с дочерью капитана.

— Ах да, конечно. И ты умеешь управлять кораблем?

— Кое-что умею. Отец на досуге учил меня этому искусству.

Ее мысли вернулись к отцу и печальным переменам, но Эш не позволил ей грустить.

— Купить тебе корабль, чтобы ты могла уплыть в свои мечты?

— Я думала, у тебя затруднения с деньгами…

— Это касается только моего положения маркиза. Лично меня интересуют морские путешествия, которые предполагается совершить для наблюдения за изменением фазы Венеры в 1768 году. Ты не хотела бы поехать?

Дженива рассмеялась:

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. К тому же в плавание никогда не возьмут женщину. А ты — ты поедешь?

Он посмотрел мимо нее, сначала на горизонт, затем на звезды.

— Это не мое предназначение. Как и большинство моих предков, вместо себя я посылаю других и на поиски приключений, и на войну.

Дженива взяла его руку, желая утешить, как недавно он утешал ее.

— До меня дошли слухи, что одним из твоих предков был Карл Второй, который много путешествовал и сражался.

— Против своей воли. — Эш с нежностью потер пальцем ее ладонь. — Говорили, что он отказался перейти в римскую католическую веру из-за того, что ему больше не хотелось бродяжничать.

— Так он действительно твой предок? Мне становится страшно при мысли о королевской крови.

Маркиз пожал плечами:

— Семейная легенда гласит, что Карл мой прадед, но, как мы недавно установили, точно утверждать ничего невозможно.

Дженива высвободила руку и провела ею по его скулам и носу.

— Кажется, сходство есть, но не с Карлом Вторым, а с его братом королем Яковом и его отцом Карлом Первым.

Эш с преувеличенной поспешностью приложил палец к ее губам:

— Тише! В старые времена королевская кровь стоила бы мне головы.

— Не в такие уж старые. Прошло меньше двадцати лет с тех пор, как людям рубили головы за поддержку Стюарта-претендента!

Заметив, что она в самом деле испугана, маркиз покачал головой и усмехнулся.

— Какова бы ни была правда, я все равно не отношусь к законнорожденным потомкам, любимая.

Любимая!

Он произнес это не думая и подарил ей еще одну жемчужину.

Маркиз, подняв руку, погрузил пальцы в ее волосы, и Дженива, прижимаясь к его ладони, подумала, что одна эта короткая ночь могла бы подарить ей множество жемчужин, которых вполне хватило бы на целую жизнь.

— А разве не интересно пуститься в плавание в поисках Венеры, Эш? Что останавливает тебя?

— Боюсь, многие скажут, что я ищу Венеру слишком уж часто.

— А если серьезно?

Он потерся носом о ее шею.

— В таких делах я всегда серьезен. Дженива улыбнулась, продолжая ждать ответа.

— Долг — вот что связывает меня. Я обязан управлять имениями, создавать законы, помогать нации. Она кивнула:

— Твой титул — это твой корабль, и на нем не должно быть другого капитана.

— Мой корабль может потонуть из-за недостатка смолы или чего-то еще, что держит судно на плаву. Я должен жениться, Дженива, и жениться на деньгах.

Она знала или думала, что знала, зачем он ей это говорит. Это причиняло боль, но не такую сильную, потому что он был честен.

— Должен, значит, должен. Только обещай, что будешь хорошим капитаном.

Эшарт обнял ее так нежно, как еще не обнимал до этого, и ее голова уютно уместилась на его широком плече.

— Я постараюсь, — пообещал он. — К тому же пора забрать принадлежащую мне собственность у моей бабушки. Я бы уже сделал это, если бы не мешали другие проблемы.

— Молли Керью. — Дженива наслаждалась теплом его крепкого тела и его уверенностью в своих силах, которую всего лишь несколько дней назад не ожидала найти в нем. Вдыхая его запах, она попросила: — А ты не можешь рассказать мне об этом? Меня нелегко смутить.

Эш слегка погладил ее по спине.

— Это смешная история.

Она невольно отодвинулась, стараясь увидеть его лицо.

— Смешная?

Он грустно улыбнулся.

— Разве мы все не боимся оказаться смешными? Кстати, тебе не слишком холодно оставаться здесь и слушать печальную историю?

— Нет, совсем нет.

Он снова прижал ее к себе, обняв под своим плащом и заботливо завернув в шаль.

— Тогда слушай. В феврале я поехал на маскарад у леди Натчбулл — это мероприятие никогда не славилось хорошим вкусом и приличиями. Там я предстал перед всеми в костюме индейского воина, почти обнаженный…

Дженива, уткнувшись в его грудь, одобрительно хмыкнула и почувствовала, что он тоже усмехнулся.

— Молли явилась в костюме Саломеи под семью весьма прозрачными покрывалами. Ну а дальше… Видишь ли, я не святой.

— Да, я это заметила.

— И все еще не шокирована?

— Жду не дождусь, когда ты доберешься до главного.

— Я с таким же успехом мог бы сознаться во всех моих грехах. В прошлом, когда еще Бут Керью был жив, я уже был любовником Молли. — Он замолчал, явно ожидая ее реакции.

— И это все твои грехи? — недоверчиво спросила Дженива.

— Нет, конечно, нет. — Он засмеялся.

— Я так и думала. Продолжай. Мне не терпится узнать, почему ты так уверен, что Чарли не твой сын. — Дженива постаралась, чтобы в ее словах не прозвучало и намека на сомнение.

Эш вздохнул.

— Короче говоря, мы покинули маскарад вместе с Молли, нисколько не скрываясь, но я никогда не делал того, для чего «любовь» не совсем подходящее слово.

Теперь настала ее очередь усмехнуться.

— Я говорила тебе, что знаю много таких слов, но здесь подойдет и «переспал».

— Слишком по-семейному, но если тебе нравится именно это слово, то я еще раз подтверждаю, что не переспал с Молли Керью.

Дженива слегка повернулась и внимательно посмотрела на него.

— Если собираешься признаться, что ты евнух, это меня может очень удивить.

Маркиз потерся о ее щеку.

— Тебе стоит лишь попробовать, pandolcetta mia, и твои сомнения развеются.

Она почувствовала, что это правда, даже сквозь несколько своих юбок, и где-то в глубине ее тела снова возникла боль.

— Так почему?

— Потому что я тогда понял главное — она пытается поймать меня. Это было просто ощущение, инстинкт, но когда мы ехали ко мне домой в карете и Молли всеми доступными ей способами пыталась ублажить меня, я, к счастью, вспомнил, что теперь она вдова и ее намерения могут отличаться от тех, которые она имела, будучи замужем. Вот почему, доставляя ей ответное удовольствие, я употреблял все способы, кроме того, от которого родятся дети. А потом я отвез ее домой.

— Но тогда… — Дженива помедлила, — тогда получается, что она все придумала?

— Не совсем. Я предполагаю, что Молли уже была беременна, но не от человека, который мог бы жениться на ней или за которого она хотела бы выйти замуж. Это так на нее похоже — добиваться своего любой ценой. Может быть, теперь она думает, что я был слишком пьян, чтобы что-то помнить.

— А ты был?

— Нет, не был.

В его голосе послышался дружеский упрек, и она сказала: «Прости», — зная, что Эш различит улыбку в ее тоне.

Это, конечно, скандальная история, но Дженива была очень довольна, что маркиз рассказал ей об этом.

Он был настоящим мужчиной, и они были друзьями.