Злая игра

Глава 15

Мы поспешили вниз по хорошо освещенной улице, наши ботинки мягко шлепали по мокрому тротуару. Легкий туман пронизывал воздух, делая температуру прямо-таки ледяной. Я засунула руки под мышки и неторопливо направилась к своему любимому ресторану «Аллей-Кет». Рядом со мной Райстен издал тихий смешок.

— Тебе будет не до смеха, когда твои яйца замерзнут и ты не сможешь наделать никаких маленьких вредителей, — огрызнулась Мойра, обгоняя меня. Я улыбнулась ей в ответ, когда она плотнее натянула капюшон и протиснулась мимо пьяной группы студентов колледжа. Хор: «Эй! Осторожнее!» — донеслось до нее, когда один из мальчиков завалился набок в бак для мусора.

Поговорим о том, как напиться. Я хихикнула над собственным каламбуром.

Мойра не удостоила их ни единым взглядом, продолжая двигаться дальше, ныряя в боковой переулок. Я последовала за ней, не обращая внимания на крики позади нас. Они могут кричать, но никто не посмеет устроить неприятности, когда Райстен стоит рядом со мной. Несмотря на спокойный характер, у него была строгая политика «никакого дерьма», когда дело касалось меня. Только Мойра и Бандит были освобождены от этого.

Это обнадеживало, но в то же время было немного покровительственно. Он, по крайней мере, внимательно относился к своим обязанностям, в отличие от остальных троих, у каждого из которых были свои уникальные формы властности. Из-за Райстена казалось, что мы втроем просто ужинаем. На самом деле это были я и Мойра, и ему пришлось пойти с нами, потому что я никуда не могу пойти одна. Больше нет.

Я осторожно ступала по мощеной улице. Это был не тротуар, как в большинстве Портленда, а слой камней, уложенных поверх цементного покрытия. В туманную погоду камни были гладкими и скользкими. Райстен подошел ко мне, мягко взяв мою руку под локоть, чтобы помочь сохранить равновесие.

— Спасибо, — выдохнула я, убирая руку, как только мы подошли к ступенькам. Райстен ничего не сказал, но я чувствовала исходящее от него приятное тепло. Знал ли он, что его рука была как раскаленное железо на моей коже? Мог ли он почувствовать реакцию моего тела под тремя слоями одежды?

Я тряхнула головой, чтобы прогнать эти мысли, ухватилась за кованые железные перила и стала подниматься по ступенькам. Внутри Мойра махнула рукой в нашу сторону, подзывая нас к кабинке в задней части зала.

— Это твой любимый ресторан? — Скептически спросил Райстен, переводя взгляд с очень простых деревянных кабинок, стоявших вдоль всего пространства, на столы, расставленные по всей комнате. Каждый из них курировал определенный аспект приготовления пиццы: приготовление теста, приготовление соуса, начинки и, наконец, отправку в духовку, где она запекалась в виде восхитительного лакомства, которое затем подавали официантки. Движущиеся столы сдвигались и вертелись, не задевая друг друга, когда они готовили такую божественную пиццу, что, должно быть, хозяйка в прошлой жизни была бабушкой-итальянкой. Я тепло улыбнулась молодому человеку, который раскручивал тесто высоко в воздухе, прежде чем бросить его на следующий стол.

— Ага, и главное мероприятие еще даже не началось, — радостно ответила Мойра, с ее губ сорвался тихий смешок. Райстен искоса взглянула на меня, когда я скользнула в кабинку рядом с ней, и невинно захлопала глазами.

— Главное событие?

— Увидишь.

Мы с ней ухмыльнулись, увидев хмурое выражение лица Райстена. На этот раз в шутке участвовали мы. О, как все изменилось. В буквальном смысле, когда разносчик теста передвинул свою позицию перед нами.

— Что будем подавать сегодня вечером, леди и джентльмены? — спросил он с сильным нью-йоркским акцентом.

— Два больших фирменных блюда и кувшин любого сезонного напитка, который у вас есть, — ответила за всех нас Мойра. Его руки уже месили тесто.

— У вас есть какие-нибудь документы? — Спросил он. Я побледнела. У Райстена вообще были документы? Я имею в виду, он достал мое свидетельство о рождении и все такое, когда я была ребенком, но что насчет сейчас? Я возилась со своим мини-рюкзаком, искоса поглядывая на него. Он раскрыл бумажник и показал его разносчику теста, который кивнул, пока я доставала свое удостоверение личности.

— Тогда отлично, еда скоро будет готова, — сказал мальчик, подмигнув нам с Мойрой. Он переставил тележку к другому столу, и в процессе тесто для пиццы закрутилось на тележке с соусом, одновременно выкрикивая наш заказ. Вы должны были восхититься организованным хаосом, в котором процветал «Аллей-Кет». Когда мне было тринадцать, я хотела работать здесь. Потом я достигла половой зрелости и что ж… это жизнь. Вот что происходит, когда ты наполовину суккуб. Уединенная работа была моей единственной перспективой после всего.

— Я не знала, что у тебя есть удостоверение личности. — Я посмотрела на бумажник, который он быстро закрыл.

— Ты многого обо мне не знаешь, любимая. — Он подмигнул, засовывая его в задний карман. — Как, по-твоему, мы будем передвигаться по земле без документов, которые так любят люди?

— Ну, — протянула я. — Я вроде как предполагала, что ты действуешь в обход закона и просто приходишь и уходишь, когда тебе заблагорассудится.

Наш разговор прервался, когда подошла молодая женщина с кувшином в одной руке и тремя запотевшими кружками в другой. Она наполнила наши бокалы по одному, а оставшуюся половину кувшина оставила на столе, не проронив ни слова.

— Как бы это ни было приятно, — он сделал паузу, чтобы отхлебнуть пенистого эля, — мы не можем все делать в обход закона. Аллистер не смог бы справиться с твоими юридическими проблемами, если бы не сфабрикованные оценки в коллегии адвокатов, которые сделали его дипломированным юристом.

Вместо ответа я сделала глоток сезонного напитка. Насыщенный и солодовый, приятные нотки ванили завершились легким привкусом мяты, и в моей груди разлилось тепло.

Намного лучше.

— Должна ли я беспокоиться из-за этого дела с Кендалл? — Я спросила со всей серьезностью. Если Аллистер никогда не учился на юриста…

— Беспокоиться? Серьезно, милая? Мы основали фирму около ста лет назад. Если кто-то и может вытащить тебя из твоих юридических проблем, так это он. — Заверил меня Райстен, жестикулируя руками. Я была не единственной, кого алкоголь расслабил сегодня.

— Когда ты говоришь о фирме, — вмешалась Мойра, — ты имеешь в виду, что вы все владеете ею?

— Да, но Аллистер занимается настоящим адвокатским бизнесом. Не говори ему, что я это сказал, но я думаю, что он получает от этого заряд энергии. Определенно, меня бы это не удивило, — усмехнулся он. Я фыркнула и поперхнулась пивом. Мойра хлопнула меня по спине сильнее, чем было необходимо, все это время с интересом наблюдая за нами.

— Почему ты так говоришь? — спросила Мойра.

— Что он получает от этого заряд энергии? — Она кивнула, и Райстен мрачно усмехнулся. — Потому что Голод и мой брат очень долго враждовали из-за контроля. То, что он стал адвокатом, означает, что он сможет обеспечивать Руби, а Джулиан — нет. Я подозреваю, что это одна из причин по которой он делает это без жалоб.

Он сделал еще один большой глоток пива, осушив кружку. Мойра была более чем счастлива налить ему еще порцию.

Она такая заботливая в этом отношении.

Любопытная банши прекрасно понимала, отчего у него развязался язык — и на этот раз это была не я. В этот момент подошла официантка с двумя огромными пиццами, и когда я говорю «огромными», я имею в виду буквально два фута в диаметре. Они едва поместились на столе вокруг кувшина и кружек. Райстен снова осушил свой бокал, и наполнил его, а также долил и в мой, прежде чем передать девушке пустой кувшин. Мы все повторили нашу благодарность, когда она удалилась, выглядя слегка скептически, что мы сможем съесть все это. Она не знала, какой аппетит у банши. Они печально известны тем, что едят безбожное количество пищи, и, судя по размерам Райстена, у меня возникло ощущение, что она была не единственной.

— Итак, если Аллистер единственный, кто занимается адвокатским бизнесом, то чем же занимаются остальные ленивые ублюдки? — Спросила Мойра, беря с подноса кусочек и откусывая, пока она была еще обжигающе горячей. Она издала причудливо громкий стон, и соседний столик бросил на нас неприязненные взгляды. Я подняла руки, как будто я не принимала в этом никакого участия — не то чтобы это имело значение, когда Мойра наградила их средним пальцем. Женщина взяла на руки своего малыша и закрыла мальчику глаза, пока тот хлопал.

Это почти напомнило мне Бандита.

— Правда? — Я спросила ее. Мойра тоже отмахнулась от меня, пожав своими стройными плечами. Ради всего святого, давайте хотя бы притворимся, что мы взрослые.

— Ну, мы, ленивые ублюдки, как ты красиво выразилась, делаем всю работу за пределами зала суда. — Ответил Райстен, с удовольствием наблюдая, как я набрасываюсь на пиццу. Я сложила ее, как бутерброд, прежде чем отправить в рот.

— Например? — Спросила я с набитым ртом. Мойра хихикнула, выгнув бровь. Я посмотрела на нее в ответ, проглотив остаток ломтика целиком, и ухмыльнулась, как гребаный чемпион.

Суккуб без рвотного рефлекса.

— Ничего такого уж ужасно интересного, — неопределенно ответил Райстен.

— Ты подделал мое свидетельство о рождении, и я готова поспорить, что именно ты подделал результаты Аллистера в адвокатуре, — ответила я, гораздо более трезво, чем он был в тот момент. Его рука замерла на середине откуса, и его глаза цвета шалфея метнулись к моим. Бинго. — Так это твоя фишка? Ты подделываешь вещи? Документы?

Его губы дрогнули, когда сквозь них пробилась усмешка. — Среди прочего.

— Хм.

Я взяла еще кусочек пиццы, наслаждаясь пикантным томатным соусом и острым красным перцем. С зимним пивом и теплой атмосферой я чувствовала себя здесь как дома.

— А как же Ларан? Чем он занимается? — Спросила Мойра, снова привлекая наше внимание к себе. Она молчала только потому, что была слишком занята едой. Половина пиццы, стоявшей перед ней, уже была съедена.

— На самом деле, политика или компьютеры не для Войны… — Райстен замолчал, как раз в этот момент взяв свое пиво. Ухмылка на его губах сказала мне, что он явно находил это забавным.

— Наверное, он избивает людей в переулках, — Мойра пожала плечами.

Райстен поперхнулся пивом и поставил кружку на стол с такой силой, что от удара она треснула.

Так, так, теперь… это интересно.

— Это то, что он делает, не так ли? Он избивает людей? — Спросила я его.

— Уже не так сильно, — вставил Райстен.

— Уже нет?

— Я должна бояться спрашивать, чем занимается Джулиан? — Мойра пропищала со слишком большим энтузиазмом. Райстен бросил на нее сердитый взгляд, как бы говоря: не смей.

— Послушай, любимая, мы сделали себе имя в основном честным трудом. В первые дни у нас было несколько мафиози, наркобароны то тут, то там, чтобы поддерживать приток денег. Но чего ты ожидала? Мы не совсем ангелы-хранители.

С этими словами он допил остатки из своей кружки и помог мне прикончить нашу пиццу.

Ничего так, последний ужин перед отъездом, чтобы понять, с кем ты собираешься съехаться. Хотя, если честно, меня это не особо удивило. Они слишком эффективно разобрались с ситуацией с Джошем, чтобы это было в первый раз. В конце концов, они — Четыре Всадника, а я сжигаю людей заживо. Так что, кажется, мне не особо есть чем их упрекнуть.

— Дамы и джентльмены, мальчики и девочки, настало время, которого мы все так долго ждали.

Харизматичный голос молодого разносчика теста привлек мое внимание к центру комнаты, где рабочие убирали со столов. Он стоял на единственном стуле, обозревая всех нас. У него была чеширская улыбка, как у величайшего из королей. Как это соответствовало тому, что произойдет дальше.

— Эти две очаровательные юные леди будут ходить с ведрами испорченного компоста на продажу. Пять долларов за ведро, чтобы короновать дурака!

Он хлопнул в ладоши, и появилась молодая девушка, вероятно, не старше шестнадцати, толкающая тележку, нагруженную старыми овощами и фруктами. Яйца всегда готовились для особенно веселого представления.

— Сколько? — спросила девушка, покраснев при виде Райстена.

— Мы возьмем четыре, — сказала Мойра, отвлекая ее внимание от мужчины напротив нас. Девушка убрала пустые подносы с нашего стола и подвинула ведерки, пока Мойра отсчитывала свои наличные.

— У тебя есть пятерка? — Спросила она меня, и я потянулась за своим бумажником.

— У меня есть, — сказал Райстен, отмахиваясь от нас. Он протянул девушке полтинник, сказал, чтобы сдачу оставила себе, и подмигнул. Фарфоровая кожа девушки приобрела глубокий алый оттенок, когда она пробормотала слова благодарности и перешла к следующему столику.

— Сама галантность, — пробормотала Мойра. Я фыркнула в знак согласия.

— И что мы будем делать со всем этим, — он брезгливо сморщил нос, — мусором.

— Увидишь, — загадочно ответила я. Мойра захихикала, и зазвучал тенор ее «банши», заставив ведра зазвенеть. Я зажала ей рот рукой, когда ее глаза расширились.

— Я что, только что… — сказала она, сжимая мою руку. Я отодвинула ее, чтобы она могла говорить свободно.

— Ага.

Я обвела взглядом ресторан, но никто этого не заметил. Никто, кроме Райстена, который молча наблюдал за нами, сдвинув брови, между которыми образовалась легкая складка, когда он провел пальцами по подбородку.

— Интересно… — Пробормотал он. Я открыла рот, чтобы спросить, о чем он говорит, но разносчик теста выбрал именно этот момент, чтобы начать.

— Итак, слушайте все внимательно! — молодой человек произнёс так громко, что его голос перекрыл шум в комнате, призывая к тишине. — Настало время главного события. Той единственной ночи в месяц, когда мы собираемся вместе, чтобы короновать Короля Дураков. Это — Вечер Плохой Поэзии!

Комната взорвалась громкими аплодисментами, а люди начали стучать своими ведрами с отходами о столы. Мойра и я радостно закричали, размахивая кулаками в воздухе. Райстен смотрел на нас, как на сумасшедших.

— Так ради этого ты притащила меня сюда? — прошептал он с недоверием.

Я шикнула на него, отмахнувшись, пока парень — теперь официально прозванный маршалом, раз уж Вечер Плохой Поэзии начался — вызывал первого добровольца.

— Назови свое имя и яд, если хочешь стать Королем Дураков! — Крикнул маршал, слезая со стула. В его волосах кофейного цвета отражался мягкий свет, идущий с потолка, а шоколадные глаза искрились озорством, отчего он выглядел моложе, чем раньше.

— Я Стэндинг Уиллоу, — сказал мужчина, вышедший вперед. Его радужная шапочка съехала набок, прикрывая только половину длинных сальных волос. На нем была мешковатая футболка с надписью «Мир», которая никак не подчеркивала его худощавую фигуру, а его цыганские штаны были затянуты на талии, обтягивая ноги и стягивая лодыжки. Я также была почти уверена, что у меня есть те же самые чако, что были на нем, за исключением того, что я надевала их только, когда было очень холодно.

— Добро пожаловать, Стэндинг Уиллоу, — сказал маршал. Его губы дрогнули, как будто ему было трудно произнести это со всей серьезностью. Человек в шапочке занял свое место на стуле, нервно прочистив горло, прежде чем начать.

— Мне сравнить тебя с летним днем? — Вздрогнул он.

— Буууу! — Мойра завопила. Пораженный Райстен обернулся, что для пьяного демона было довольно забавно.

— Ш-ш-ш! — отругал он ее. — Ты можешь говорить потише? Это довольно грубо.

Не успел он это сказать, как по комнате пронесся хор одобрительных возгласов. Я не была уверена, должна ли я радоваться или сочувствовать парню. С одной стороны, идея состояла в том, чтобы выставить на всеобщее обозрение самую плохую поэзию, так что, возможно, он подшучивал над старым добрым Шекспиром. С другой стороны, он выглядел как человек, способный принять это близко к сердцу.

— Ты еще прекраснее!

Мойра изогнулась вокруг меня, чтобы бросить в него половинкой помидора. Она пролетела все десять футов прямо ему в рот. Его глаза расширились, и он опустил взгляд, пораженный тем, что у него во рту.

Маршал подошел и обошел человека в шапочке. — Первая дырочка для пирога за этот вечер. Что он собирается делать?

Парень согнулся пополам, и его вырвало, выплюнув не только помидор, но и добрую часть своего ужина. Он свалился набок со стула, где его ждали друзья, которые подтолкнули его к этому. Они поймали его, улыбающегося сквозь заплаканные глаза, явно смеявшегося так сильно, что они плакали. Он выпрямился и огляделся, его щеки порозовели. Стэндинг Уиллоу, казалось, не представлял, каким будет вечер.

Когда прибыла бригада уборщиков, чтобы убрать беспорядок, маршал повернулся к толпе и крикнул: — Дисквалифицирован!

Мы с Мойрой хлопнули ладонями по столу, отбивая ритм вместе с остальными посетителями, в то время как еще один дурак вышел вперед.

— Итак, позвольте мне прояснить ситуацию, — сказал Райстен, перекрикивая шум. — Вы пришли сюда слушать, как люди декламируют плохие стихи, и кидаться в них едой? Разве это не немного… унизительно?

Мое сердце затрепетало, когда в груди начались небольшие спазмы. Он не совсем понял цель, но его чувства были на высоте. Лучше, чем можно было ожидать от Всадника Мора. Но у меня не было возможности объяснить ему.

— Я говорила тебе, что нам следовало взять с собой Ларана, — пробормотала Мойра достаточно громко, чтобы он услышал. Райстен замер примерно на полсекунды, прищурившись. Она выгнула бровь и указала на ведро, стоящее перед ним. Второй дурак только что закончил свое выступление, и толпа сходила с ума. Тем временем Мойра проводила для Райстена тест.

Как оказалось, он не собирался сдаваться.

Он схватил болгарский перец с верхушки, когда я наклонилась и прошептала Мойре: — Ты сучка. Ты знаешь это?

Она хихикнула, когда Райстен швырнул в голову девушки перец, и она покачнулась на стуле. Ее рука потянулась, чтобы ухватиться за деревянную спинку, когда она выпрямилась и взмахнула кулаком в воздухе. Толпа обезумела, бросая всевозможные испорченные продукты, но она держалась стойко и прошла в следующий раунд.

— Подожди, то есть они хотят, чтобы мы бросались в них едой? — с сомнением спросил Райстен.

— Да, — сказала я, качая головой, в то время как Мойра смеялась как дурочка. Мрачный блеск появился в его глазах, но это было все, что он сказал по этому поводу, пока выступали следующие несколько участникам. По очереди набиралось все больше стульев, и плохие поэты проходили пробы. Некоторые привносили язвительность, другие использовали юмор, и лишь немногие осмеливались использовать что-то настолько преувеличенное, как Шекспир. На самом деле это было неподходящее место или публика для этого. Те, кого просто освистали и в кого ничего не бросали, были исключены. Из остальных устояли только те, кто смог удержаться на стуле. Не то чтобы мы сделали это легкой задачей. У Мойры был настоящий талант к метанию дерьма. Я бы, наверное, тоже так поступила, если бы моя первая приемная семья была такой, как у нее.

Маршал подошел и самым нелепым образом взмахнул рукой. На самом деле, я думаю, что они выбрали парня для этой работы, потому что он хорошо играл свою роль, и толпе это понравилось.

— Итак, кто будет последним претендентом на звание Короля Дураков в этом месяце? — выкрикнул вызов молодой человек. Люди по всему залу смотрели направо и налево, не хочет ли кто-нибудь пополнить ряды трех дураков, прошедших в следующий раунд.

— Я.

Я резко обернулась, у меня отвисла челюсть. Райстен поднялся из кабинки и с безошибочным чванством направился к маршалу. Его высокий рост возвышался над маршалом, который с тревогой посмотрел на него снизу вверх. Как будто каким-то образом он знал, что в этом человеке есть что-то такое, чего ему следует очень, очень бояться.

— Как тебя зовут… дурак? — храбро спросил маршал.

— Райстен.

Мойра схватила меня за руку, когда он направлялся к стулу, и я задалась вопросом, не сломается ли он под ним. Не то чтобы им дали крепкие стулья.

— Не могу поверить, что он это сделал. В конце концов, у этого вредителя есть яйца, — хихикнула Мойра.

— Продолжай тыкать в него, и он сорвется.

— Я рассчитываю на это. — Она облизнула губы, наблюдая за ним прищуренными глазами. Что-то неприятное пробежало по моей груди, почти похожее на ревность. Слово, которое мой зверь любила произносить чаще всего, вертелось у меня на губах. Мой.

Мойра перевела на меня взгляд, склонив голову на бок.

Упс. Кажется, это вырвалось.

— Твой, да? — спросила она, и ее глаза засияли весельем. — Ты достаточно долго к этому шла.

Я открыла рот, но она шикнула на меня, когда Райстен начал говорить.

— Рубины красные, твои глаза голубые. Твоя душа подобна огню, в которой я хочу сгореть.

Неужели он только что…

О да, он так и сделал.

Мое сердце грохотало в груди, бешено колотясь от силы ураганного ветра. Мир замедлился, когда мы встретились взглядами, и на моих губах появилась легчайшая улыбка. Я не знаю, что меня вдруг так завело. Может быть, это был взгляд, которым он одарил меня, этот темный блеск, который показал мне, что в нем было гораздо больше, чем я знала. Может быть, это была оглушительная тишина, которая говорила громче, чем сами слова…

Или, может быть, дело было в том, что он выдержал и не отвел от меня взгляда, даже когда Мойра бросила баклажан в его член.

Он принял удар примерно с таким изяществом, какого можно было ожидать. Его губы скривились в гримасе, но он держался твердо, стоя выше любого из других дураков вокруг него. Даже когда Мойра буквально высыпала все это дерьмо, только на него одного.

Она была моей лучшей подругой, и какой бы милой, блестящей и преданной она ни была — она вела себя как гребаное дитя со Всадниками, споря из-за меня день и ночь. Она достаточно ими командовала, и я иногда задавалась вопросом, не было ли это ее судьбой — править, учитывая, насколько искусно она указывала людям, что делать.

— Итак, дамы и джентльмены, полюбуйтесь на дураков. Пока они готовятся процитировать вслух, чтобы завоевать ваше расположение! Давайте начнем.

Процитировать вслух? Серьезно? Он не смог придумать ничего лучше? Неубедительно.

Он повернулся к первой девушке, которая выдержала удар болгарского перца Райстена по голове, и она начала декламировать какую-то чушь о ламе и пустыне. Это было плохо, но не смешно, и хотя люди освистывали ее, они ничего не бросали. Она была исключена.

Следующей была полная девушка с шотландским акцентом, похожая на маму Иккинга из «Как приручить дракона». Она один раз откашлялась и сказала: — Дрыщь пошел принимать ванну, он никому ничего не сказал. Забыл вставить пробку и соскользнул прямо в отверстие.

Я издала тихий смешок, но настоящим развлечением было, когда двое маленьких детей завизжали от восторга. Люди начали забрасывать женщину едой, просто чтобы подсластить реакцию детей. Она наблюдала за ними с таким удовольствием, что не заметила черствый хлеб, который Мойра бросила в ее сторону. И вот так просто она упала. Еще минус один.

Они действительно должны заставить людей подписать отказ от ответственности за подобные вещи.

Следующий дурак стоял на ближайшем ко мне стуле. Его детские голубые глаза, казалось, проницательно перебегали с меня на Райстена. Когда он улыбнулся, у меня в животе скрутилось кислое чувство. Мойра напряглась, обнимая меня за плечи, словно защищая. Как будто она инстинктивно поняла, что случилось, когда мальчик открыл свой рот.

— Розы красные, их можно сорвать, я заеду за тобой в восемь тридцать, будь готова…

Он оставил свое стихотворение незаконченным, слегка поджав губы и улыбнувшись мне. Комната снова взорвалась свистом, когда они забросали его едой. Мойра взяла за правило попытаться сбить его с ног парой помидоров, попавших прямо в глаза. Ублюдок крепко держался и подмигивал мне, пока делал это.

Мои губы сжались в нейтральную гримасу, когда я посмотрела на Райстена. Мое сердце замерло в груди от того, как он смотрел на человека на другом стуле. Лицо парня исказилось, когда на его коже выступили капли пота. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого раздался самый громкий пук, который я когда-либо слышала в своей жизни. В комнате воцарилась тишина, и Мойра бросила помидор, попав ему прямо в лицо. Он свалился со стула и держался спиной ко мне. Затем я поняла, что это был не пердеж.

Это были пятна дерьма, растекшиеся по заднице его штанов.

И этот запах…

— Кажется, меня сейчас стошнит, — сказала я Мойре, зажимая нос. Парень оглядел людей, которые сидели с широко раскрытыми глазами, трясясь от беззвучного смеха, указывая пальцами в его сторону. Его взгляд скользнул по ним, и он направился прямиком в ванную. Даже не оглянувшись, когда маршал выдохнул: — Исключен! Да, можно сюда принести освежитель воздуха?

Рабочие выскочили из углов ресторана, где они прятались в толпе, чтобы посмеяться и поаплодировать вместе с нами. Несколько человек начали подметать еду с пола, и девушка, которая ранее разносила ведра с отходами, вышла вперед с короной в руке.

Точнее, бумажной короной, вроде тех, что выдают в «Бургер Кинг».

— Я короную тебя, Райстен, Королем Дураков! По крайней мере, до следующего месяца, — заявил маршал-тестомес. Мы стучали пустыми ведрами по столу, пока Райстен принимал свою корону с изяществом, или настолько изящно, насколько это было возможно, будучи покрытым множеством гнилой и испорченной еды.

Когда главное мероприятие закончилось, люди начали расходиться, но Райстен, казалось, никуда не спешил, поскольку он неторопливо подошел к нам со слишком большим высокомерием для человека, перепачканного томатным соком. Позади него, краем глаза, я увидела красный отблеск. Чей-то глаз, наблюдал за мной из огромной удаляющейся толпы. Я прищурилась, желая рассмотреть получше. Но в мгновение ока это исчезло.

Должно быть, это была очередная игра моего воображения. Пиво подействовало на меня, сделав параноиком.

— Король Дураков, да? — Спросила Мойра, когда мы выскользнули из нашей кабинки.

— Каждой королеве нужен король, — пробормотал Райстен, открывая бумажник, чтобы выложить стодолларовую купюру. Мойра ничего не сказала, шагнув вперед, готовясь раствориться в ночи. Райстен последовал за мной, и я некоторое время наблюдала, улыбаясь себе.

— Зачем иметь одного, когда можно иметь четырех? — Прошептала я, следуя за ними.