Злодейка предпочитает дракона

ГЛАВА 5: Танцуй как пламя, летай как ветер

Через полчаса

Приличным попаданкам дарят красавца-дракона и корону, но я, похоже, была очень плохой девочкой. Новый мир не скупился лишь на проблемы, а Боги вовсю подкручивали настройки сложности.

Меньше чем за час я обзавелась десятью новыми врагами. Место камер-фрейлины открывало многие двери и за него постоянно шла ожесточённая борьба. Тильфи полгода унижалась перед Беатриче, чтобы заполучить эту должность, а я, не напрягаясь, подвинула её за пару минут.

— Но… ваше величество…

На баронессу было жалко смотреть. Она заикалась от волнения, а по бледному лицу градом текли слёзы.

В другой ситуации я бы, может, и пожалела бедняжку. Но за короткое время успела понять, что она за человек. Если бы мне не удалось доказать свою значимость и завоевать расположение королевы, Тильфи и остальные набросились бы на меня как стая голодных акул, оставив разве что кости да туфли.

— Ария, вы смеете мне перечить? — Беатриче взмахнула веером как хлыстом, ударив остовом по своей ладони.

Намёк более чем прозрачный. Даже куриных мозгов Тильфи хватило, чтобы наконец понять его.

— Нет, умоляю, что вы… — пролепетала она, отступая назад. — Разумеется, у вас есть причины…

— Вы забываетесь, — в голосе королевы зазвенела сталь, — мне не нужны причины, чтобы по своему усмотрению решать, кого приблизить, а кого отослать прочь.

Повисла напряжённая тишина и в меня стрелами вонзились одиннадцать недобрых взглядов.

Сногсшибательный успех!

Теперь меня дружно ненавидят все фрейлины её величества, включая Амаранту. Её взгляд был особенно красноречивым. К счастью, моё стремительное возвышение и внезапное падение Арии стало единственным отклонением от сюжета. В остальном пока всё шло как и должно. На голове главной героини сейчас действительно красовалась кружевная мантилья.

А значит — танцу быть!

— Вы разочаровали меня! Сразу после бала приказываю вам покинуть дворец, — королева смерила Тильфи ледяным взглядом.

Та сжалась в комочек и, казалось, даже стала меньше ростом.

— Слово королевы — закон, я не смею ослушаться, — голос Тильфи прозвучал безжизненно, но направленный на меня взгляд не предвещал ничего хорошего.

До нашего разговора Беатриче считала Лису туповатой наёмницей, способной лишь убивать. От неё планировали избавиться сразу, как только кронпринц отправится к праотцам.

Но, видимо, моё умение обходить ловушки и лавировать между словесными капканами впечатлило королеву. Она поняла, что используя меня в качестве лже-Реджины, сможет заполучить намного больше. В том числе всё, что принадлежало настоящей Альтис.

Поэтому меня приблизили и непрозрачно намекнули: сумею быть послушной и полезной — останусь во дворце даже после завершения контракта.

Становиться злодейкой и сообщницей королевы я не собиралась, но внезапное повышение позволяло выиграть время и развязывало мне руки.

Теперь действовать станет немного проще. Ведь камер-фрейлина должна выполнять поручения королевы и за пределами дворца, а значит, у меня появится шанс связаться с главой гильдии информаторов и собрать сведения, касающиеся взаимоотношений настоящей Реджины и генерала.

Кроме этого, я хотела попасть в Великую библиотеку и узнать всё о метках контракта.

В этом мире их использовали не только ассасины, но и солдаты, целители и прочие уважаемые маги. Визуально печати лекаря, поклявшегося лечить всех нуждающихся, и метка Лисы не отличались. Мой запрос не вызовет подозрений. Но благодаря королеве я оказалась в сложной ситуации.

Тильфи прекрасно знает про обязанности вне замка. И меня наверняка подкараулят, чтобы поквитаться. А может, и попытаются подставить на сегодняшнем балу.

— Браслет, — королева нетерпеливо взмахнула веером.

На этот раз Тильфи не стала медлить и отдала украшение, обозначавшее её статус при дворе.

— Реджина, милая, подойди.

Я послушно исполнила приказ и протянула руку.

Изначально мне должны были подарить кольцо с аметистом — знак принадлежности к свите королевы. Такие носили все младшие фрейлины, а цвет камней, расположенных по бокам от центрального, определял их обязанности.

Желтые цитрины — Леди-казначей. Малахит — Госпожа знаний и личная чтица Беатриче. Агаты — Первая леди королевской кухни, она же пробует все блюда первой, проверяя их на наличие ядов.

Обязанности каждой из прислужниц её величества были чётко регламентированы, особняком стояла лишь должность камер-фрейлины. Она выполняла особые поручения королевы, поэтому в книге её называли Госпожой тайн и ключницей, способной отворить двери ко всем секретам Беатриче.

Когда Амаранта приняла сторону Каина и начала активно играть против её величества, то первой уничтожила именно камер-фрейлину. В этом ей помог архимаг. Если не хочу повторить судьбу своей книжной предшественницы, придётся заручиться его расположением.

— Прекрасно, тебе очень идёт, Реджина, — голос королевы вырвал из размышлений, и я перевела взгляд на браслет.

И правда идёт. Светло-сиреневые аметисты и массивный золотой ободок прекрасно сочетались с моим платьем и новым цветом волос.

— Благодарю, моя королева, — я почтительно поклонилась, — это огромная честь. Сделаю всё, чтобы оправдать ваше доверие.

Кожу обожгло ядовитым взглядом. Мне удалось перехватить его.

Амаранта. Её ненависть была самой лютой и концентрированной.

Странно… Ведь она ещё не сблизилась с принцем, а значит, повода желать моей казни у неё нет. Или она сама метила на это место?

— Ария, на бал войдёшь через арку для слуг, а нам пора. Реджина, держись на три шага позади меня, вместе с герцогиней Орсель.

Королева направилась к выходу. Она намеренно унижала бывшую камер-фрейлину и при каждой возможности подчёркивала особое расположение ко мне. Так она выстраивала глухую стену между мной и остальными.

Теперь я одна среди волков, и милость королевы — мой щит и клинок.

— Леди Альтис, — Марион Орсель, старшая фрейлина окинула меня беглым, настороженным взглядом, но всё же единственная из всех снизошла до личного приветствия.

С ней у меня неплохие шансы если не договориться, то хотя бы не подраться. Зато Амаранта и остальные вполне могли опуститься до мордобоя.

— Её королевское величество, Беатриче Эскарлион! — голос церемониймейстера разлился гулким эхом и двери, ведущие в бальный зал, распахнулись.

Правительница Эскарлии грациозно вплыла внутрь. По традиции венценосная чета входила через Лунный коридор и пересекала бальный зал, направляясь к тронному постаменту. После чего начинался бал.

Но король Эдуардо тяжело болен. Сегодня из-за слабости он не смог встать с постели. Поэтому Беатриче прибыла одна.

Только это ненадолго. Из книги я знала: едва она прикажет играть полонез, явится кронпринц. Каин также воспользуется Лунным коридором, а не Звёздной аркой, через которую обычно входили дети и внуки королевской четы.

Так он недвусмысленно продемонстрирует, что имеет право и намерение претендовать на престол.

Этот момент станет переломным. После Полуночного бала его вражда с королевой выйдет на новый уровень, а состояние короля Эдуардо начнёт стремительно ухудшаться.

Через десять дней его величество скончается, не успев оставить внятного завещания. Его дети от разных жён начнут оспаривать права на трон, в результате чего трое из пяти погибнут при странных обстоятельствах.

Уцелеют лишь Каин и родной сын Беатриче — Люсьен. Совет будет склоняться в пользу последнего и даже отыщут завещание, в котором король назначил своим преемником младшего сына. Но за час до коронации Амаранта предоставит доказательства, что именно Люсьен и его мать отравили Эдуардо.

Триумф её величества закончится судом и казнью. Многие, кто был хоть как-то связан с ней, повторят печальную участь своей госпожи. Каин откажется проводить углублённое расследование и просто избавится ото всех, кто мог помешать ему в будущем или просто не нравился.

С учётом изменившегося сюжета и внезапного повышения в должности, у меня огромные шансы пойти на корм местному воронью. А значит, за десять дней я должна либо спасти Эдуардо, либо удрать в соседнее королевство и получить дипломатическую неприкосновенность.

Чутьё подсказывало, что осуществить второе будет проще, так что самое время бронировать билеты. Только с меткой ассасина на руке я могла отправиться лишь на тот свет. Да и совесть не позволяла бросить короля.

— … Я надеюсь, вы насладитесь этим балом… — краем уха услышала голос Беатриче.

Приветственную речь я пропустила, сосредоточившись на тяжких мыслях и неосуществимых планах. Это помогало отвлечься от липких, практически сканирующих взглядов.

Я добилась цели: внимание всех присутствующих сосредоточилось и замкнулось на мне. Но сейчас, даже зная будущее, я окончательно потерялась. Амаранта слишком спорный персонаж, её решения часто шли вразрез с моей моралью. Я не хотела становиться ею и с каждой минутой сомневалась всё сильнее.

Только отступать было некуда.

— Полонез! — по традиции первый танец объявляла королева.

Я невольно вздрогнула, напряжённо ожидая появления кронпринца.

Он не заставил себя долго ждать. Едва Беатриче опустилась на трон и прозвучал ритурнель[1], двери, ведущие в Лунный коридор, распахнулись и церемониймейстер дрожащим голосом объявил:

— Его королевское высочество, кронпринц Каин Эскарлион!

Повисла гробовая тишина и звук шагов принца разлился по бальному залу гулким эхом.

Он шёл как на войну. Чеканя шаг и щурясь, словно зверь перед броском. Казалось, в его руке вот-вот сверкнёт клинок и зеркальный мрамор полов обагрится кровью королевы.

Как же это отличалось от описанного в романе!

Читая книгу, я представляла томного щёголя, не способного даже держать оружие. Но от взгляда на кронпринца пробирала оторопь.

Высокий, с развитой мускулатурой, но при этом гибкий как змея. С загорелой кожей и чёрными как смоль волосами, собранными на южный манер в высокий хвост. Его губы и подбородок пересекал белёсый шрам, а изумрудные глаза обжигали мертвенным холодом.

— Моё почтение Стражнице полуночи, — произнёс он с насмешливой улыбкой. — Я едва не опоздал. Задержали дела. Но раз уж мне посчастливилось успеть к началу, не окажете ли честь, матушка? Потанцуйте со мной!

По залу волной разлился встревоженный шёпот. Столь откровенная наглость шокировала многих, ведь танцевать полонез с её величеством мог только король!

И подобное предложение было сродни вызову.

— Ваше высочество, вы забываетесь! — голос королевы прозвучал холодно и отстранённо.

Беатриче не поддалась на провокацию, но я чувствовала её ярость. Она лавой растекалась по залу, грозя испепелить всё вокруг.

Странно.

Порядок событий и даже реплики героев совпадали с прочитанным в книге, но случившееся описывалось как-то вскользь. Автор не сумела передать и сотой доли зловещей атмосферы и напряжения, а после быстро перешла к танцу.

Я никак не могла понять, что именно не так и почему образы некоторых персонажей настолько отличаются от оригинала.

— Его величеству нездоровится, — продолжила королева, — а вы, вместо того чтобы навестить отца и проявить заботу, позволяете себе столь низкую провокацию?

— Ну что вы! Я всего лишь хотел помочь, милая матушка, — с издёвкой парировал Каин, — ведь в особых случаях кронпринц может заменить короля.

— Вы…

— Открытие Полуночного бала — слишком важное событие, — принц не дал Беатриче договорить, — нельзя допустить, чтобы первый танец не состоялся! Я и подумать не мог, что мой широкий жест расценят подобным образом.

По залу разлетелись оживлённые шепотки. Каин хорошо подготовился, и его сообщники, затаившиеся среди гостей, быстро задали нужный тон. Но вперёд вышел генерал.

— Ваше высочество, чтобы ваши душевные порывы расценивались верно, следует удерживать их в рамках приличий. — От низкого, рычащего голоса Леона кожа покрылась мурашками.

— На что вы намекаете? — принц зло сощурился.

— Не заставляйте меня объяснять очевидное. Вы намеренно вошли через священную арку, что позволено лишь правителям Эскарлии, а после потребовали для себя привилегий, достойных короля.

— Вы смеете обвинять принца?! — неожиданно воскликнул Старший советник.

— Я лишь озвучил случившееся. Не моя вина, что поступки кронпринца похожи на список преступлений.

Повисла могильная тишина.

— Генерал, думаю, возникло чудовищное недоразумение, — голос советника сочился ядовитым смирением. — Думаю, нам всем следует успокоиться. Не стоит омрачать ссорами благословенную ночь.

Видимо, советник состоял в сговоре с Каином. Если бы не вмешательство Леона, королеве пришлось бы сложить оружие. Тогда почему в книге она в открытую оскорбила своего спасителя, приказав Амаранте танцевать священный южный танец?

— Вы так изящно предложили мне закрыть глаза на случившееся и принять вызывающее предложение кронпринца? — в голосе Беатриче прозвучали предупреждающие нотки, и советник попятился.

— Никак нет, ваше величество! Нижайше прошу прощения, если невольно оскорбил вас.

Сбоку послышался едва уловимый шорох и новые извинения. Амаранта неловко отступила назад, столкнувшись с другой фрейлиной.

Я готова была поклясться, что она сделала это специально, привлекая внимание королевы.

— Ну что ж, в одном вы правы, господин советник. Полуночный бал испокон веков считался символом мира. В такую ночь и впрямь грешно разжигать вражду, — покровительственно произнесла Беатриче. — Раз уж мы все здесь неверно поняли кронпринца, предлагаю поступить проще и сменить танец, ставший камнем преткновения.

Мы подошли к решающему моменту. Но в книге Беатриче выглядела злодейкой, приказавшей Амаранте исполнить провокационный танец, чтобы отвлечь гостей от скандала с принцем.

Теперь же королева сама была жертвой, а манёвр с танцем напоминал жест отчаяния.

— Одна из моих фрейлин прекрасно танцует тоэйру. Полагаю, она с радостью порадует нас своим мастерством. — Беатриче обернулась и в упор взглянула на Амаранту, но я оказалась быстрее и вышла вперёд.

— Моя королева, это честь для меня, — торжественно ответила, наслаждаясь воцарившейся тишиной и яростным шипением Амаранты. — Тоэйра священна для всех южан, поэтому я хочу посвятить свой танец вечному союзу между Эскарлией и Пламенными островами. Да пребудет мир в наших сердцах и пусть звёзды озаряют путь тех, кто идёт тропою чести! — произнесла ритуальную фразу и покосилась на Леона.

Он выглядел настороженным, но записывать меня в кровные враги пока не спешил. Мне удалось предотвратить скандал!

— Моя милая Реджина, — королева облегчённо выдохнула и улыбнулась, — ты настоящее сокровище.

Я наивно полагала, что самое сложное позади и осталось лишь красиво станцевать, но…

— Ваше величество, тоэйру исполняют под перезвон гитарных струн, а не в звенящей тишине, — неожиданно произнёс Леон, окинув меня обжигающим взглядом.

Словно о чём-то предупреждая или… бросая вызов?!

— Если позволите, я сыграю для леди Альтис, — его губы изогнулись в говорящей улыбке.

Только говорил он на неизвестном мне языке, и пока я понимала лишь одно — я влипла!

Знать бы ещё, во что…

— Буду рада услышать вашу игру, господин генерал, — сдержанно ответила Беатриче. — Принесите гитару и кастаньеты!

Со всех сторон послышались перешёптывания. Заинтересованные, осуждающие, удивлённые. Гости реагировали по-разному, но мой взгляд был обращён лишь к Леону.

Я даже не догадывалась, что именно он задумал. Его лицо оставалось невозмутимым, зато в глазах плясало пламя. Шальное, неукротимое. Оно сжигало меня дотла и в то же время завораживало.

Я чувствовала себя мотыльком, летящим на погибельные огни. Но разве не в этом суть фламенко?

Танец, который невозможно исполнить, если на душе штиль. Безумие, сливающееся с симфонией ночи, и страсть, накрывающая лавиной. Ломающая запреты, заставляющая тело изгибаться в болезненной неге и трепетать подобно пламени бушующего костра.

Танец как вызов и безмолвная дуэль, отбиваемая стуком каблуков и звонкими хлопками рук.

Одержимость, пульсирующая в груди чёрной дырой и затягивающая в свою пучину.

Танец, дикий как моя жизнь… Полная боли и предательства, череды поражений и побед, но всегда без сожалений.

Я никогда не умела отступать. Только гореть. И сегодняшняя ночь не станет исключением.

Пронзительный звон гитарных струн рассёк тишину подобно взмаху клинка. Слишком грубый и неловкий, надрывный. Слуга, принёсший инструмент, не умел обращаться с ним и даже держал неправильно, со странной опаской. Словно боялся заразиться южным зноем и безумием.

Так глупо.

— Леди Альтис, — служанка протянула мне подушку, на которой лежали кастаньеты.

Амаранта считала их обязательным атрибутом, но, видимо, ни она, ни автор никогда не танцевали настоящее фламенко. Движения рук пишут историю танцовщицы. Они слишком важны, чтобы променять их на эффектный стрекот.

— Уберите, — отмахнулась, запахнув шаль, словно крылья.

Пусть и не традиционный мантон, но размер позволял использовать её в танце. Искрящаяся вышивка и кисти, украшенные жемчужными бусинами, будут эффектно переливаться на свету, притягивая ко мне жадные взгляды.

Танец — это не только движения, но и атмосфера. Всё, что окружает танцовщицу может сыграть как за, так и против неё.

А моя тоэйра должна быть безупречной.

Новый перезвон гитарных струн стал для меня сигналом. На этот раз мягкий и вкрадчивый. Он приглашал и манил, но пока ещё не бросал вызов, лишь дразнил.

И я ответила.

Обхватила себя за плечи и опустила взгляд, словно смущаясь, сомневаясь… Но едва струны зазвенели вновь, я скользнула навстречу мелодии.

Шаг… ещё один и ещё… Тихий стук каблуков, эхом разливающийся в напряжённой тишине, и шелест шелков.

Я не зря настояла на удобном платье и туфлях. Да и с юбкой повезло. Не слишком пышная, но и не узкая, она мягко облегала бёдра, а внизу была украшена роскошными оборками. Жаль нет «хвоста», который можно эффектно подкинуть ножкой, но и этого хватит, чтобы стать королевой ночи.

Танцуй, Альбина! Ведь на кону твоя жизнь!

Новый аккорд! Напряжённый, тревожный… Леон задавал ритм и его сильные пальцы скользили по струнам, лаская гитару, словно тело южной красавицы.

Зрелище завораживало, а бальный зал постепенно растворялся в мареве пурпурных огней. Я уже не видела гостей, они исчезли, рассыпались пеплом. Сейчас имели значение только мы с генералом.

Его обжигающий взгляд, скользящий по коже пустынным ветром. Мелодия ярости и страсти, высекаемая из струн с каждым ударом.

Я не знала их с Реджиной историю, но вызов, который он бросил мне, предложив сыграть, мог означать лишь одно: это не танец, а война. И я обязана победить!

Ещё один шаг. Взмах руками, и шаль раскрывается, словно крылья, но лишь для того, чтобы через миг вновь скрыть меня за шёлковой пеленой.

Дразняще, маняще. Подчёркивая хрупкость точёного тела и его соблазнительные изгибы. Стук моих каблуков сливается с эхом гитарных струн, вторя им и играя по чужим правилам.

Я поддаюсь, отступаю, притворяюсь покорной. Усыпляю бдительность врага и танцую так, как этого хочет Леон. А шаль порхает золотистой дымкой, скользя по телу и оттеняя музыку звоном жемчужных бусин.

Шаг, поворот… Мерное покачивание бёдер и ритмичные удары каблуков.

Взгляд генерала танцует вместе со мной, и с каждой секундой его интерес разгорается всё сильнее.

Не знаю, чего он ждал и чего добивался. А впрочем, не важно.

Все мысли и тревоги сгорают в жарком пламени тоэйры и шаль летит под ноги Леону, а яростные удары моих каблуков заглушают плач гитарных струн.

Я перехватываю инициативу. Наступаю, диктуя дракону свои правила, и теперь уже он вторит мне своей игрой.

Гитара стонет и рыдает. А моё тело изгибается, будто пламя свечи.

Гори, Альбина! Гори и танцуй, высекая молнии из мраморных плит.

Юбка обвивается вокруг ног золотистой змеёй. То взлетая вверх и обнажая точёные икры, то обрушиваясь вниз водопадом осенних листьев.

Бальный зал окончательно исчезает… И я уже не вижу лиц, не слышу голосов и громких хлопков. На сегодняшнем балу много южан. Они эхом отбивают нужный ритм, повторяя за мной и заглушая гомон других гостей.

Но всё это уже не имеет значения.

Яростный ритм захлёстывает с головой, и я танцую, забыв обо всём. Уже не для королевы или генерала. А для себя, втаптывая прошлое в пыль и разбивая его на осколки.

Смиряюсь с тем, что уже никогда не вернусь. Прощаюсь с теми, кого больше никогда не увижу. И молю Бога дать мне шанс всё изменить.

Уцелеть, спасти тех, кто погиб в оригинальной истории.

Я смогу переписать судьбу…

Гитарный звон неожиданно ломается, сплетаясь с затухающим эхом моих каблуков. Леон на миг сбивается с ритма, а его взгляд, направленный на меня, горит от нескрываемого восхищения и желания. Обжигающего, дикого как сама тоэйра.

Взгляд как признание и… поражение?

Дыхание перехватило. С трудом совладав с эмоциями, я всё же закончила танец. И когда замерла напряжённой струной, ночную тишину разбило оглушительное эхо хлопков и возбуждённых криков.

Аристократы аплодировали, забыв о манерах, и громче всех — его высочество Каин. Ему понравился танец. Да только жадный, наполненный грубой похотью взгляд, не предвещал мне ничего хорошего…

[1] музыкальный сигнал к началу танца, после которого начинается построение.