Злодейка, разыгравшая свою смерть. Том 2

— 8 — Новый бог, старые правила

Когда три безумно вымотанных котенка, один змей и один человек наконец-то вышли из двери, уже был полдень нового дня. Дети молча побрели спать в свои маленькие кроватки, Китран и Рина тоже безмолвно разошлись по разным углам и сторонам. Оба о чем-то думали, но больше не облачали мысли в слова и потому вслух не говорили.

На лице Рины проглядывалась небольшое, но облегчение: Китран задумался о другом, а не о странном поступке Нагаты, поэтому не стал обсуждать с Риной то «происшествие». А еще она была счастлива, что на выходе из дверей Нагата не стал ее донимать. Недавно, все еще находясь за дверью, она узнала, что Китрану, чтобы открыть или закрыть дверь, ведущую в другой мир, нужно было на время выпустить на волю Нагату. Всего на минуту — столько Китран позволял змею побыть главенствующим в своем теле, но как знать… Ему может и этого времени с лихвой хватить, чтобы начать Рину своими глазами и действиями запугивать. И ведь неизвестно, что этот демон в следующий раз удумает сделать!

Она дошла до своей гостевой комнаты, приняла горячую ванну, чтобы прогреть окоченевшее от холода тело, сменила наряд и зарылась глубоко под одеяло.

С тех пор как забрела в этот мир, жизнь у Рины стала уж слишком насыщенной: вечно приходилось просчитывать каждый свой шаг, приходилось пытаться понять, о чем думают окружающие ее необычные люди. И только Рина было приняла факт вечных покушений на свою жизнь (и даже перестала рыдать по ночам, уткнувшись в подушку), как вдруг теперь на нее пытается посягнуть еще и проклятый змей-демон!

Что это вообще было? Почему Нагата выбрался на свободу, увидев Рину в слезах, зачем полез с поцелуями? Он пытался ее так утешить или… взаправду закусить ей желает? А ведь перед тем, как приблизиться к ее лицу, именно это демон и произнес: «Съем тебя»!

Нет, понять мысли Нагаты явно будет труднее всех прочих. Даже поступки Рихта и те в разы разумнее, а Нагата…

От злости Рина ударила подушку рукой.

«Чертов герцог Акария, пускай держит своих демонов при себе!» — она долго ворочалась и причитала, а когда разум притих и из-за усталости сдался, все же заснула.

Китран тем временем не стал отдыхать. Он заперся в кабинете, держа перед собой книгу — тот самый фолиант, что решил поглотить в себя Рину живьем, открыв перед ней проход в мир другой двери.

Он смотрел на текст истории и размышлял. Как так вышло, что именно она, Рина, оказалась особенной? Почему в этой сказке с плохим концом и скрывалась подсказка?

На первый взгляд, по описанию сказки нельзя было понять, что Рина и тот человек чем-то связаны. Только внимательно присмотревшись, можно было найти крайне незаметную общую часть — и Рину, попавшую в тело Эйрены, и того человека из сказки, оказывается, почти весь народ не признавал и по-своему опасался.

Китран снова пробежался глазами по сказке, отдельно выписав ее краткое содержание на листке.

Маленький город поглотил вечный снег, он кружил над головами людей как напоминание о неизбежности скорой кончины. Все люди сходили с ума, все очень злились. Тогда в город прибыл путник — обычный, но в то же время сильный и грозный на вид человек, мужчина. Из-за того что снег замел все дороги, он не мог идти дальше, однако и остаться здесь тоже было не просто, потому что жители города отвергали его. К счастью, в городе оказалась благоразумная семейная пара, они привели путника к себе в дом, дали пищу и предложили работу.

Эта пара занималась вырубкой леса и обработкой дерева. Путник легко подружился с семьей и предложил им вариант спасения города от вечного снега. По его словам, нужно было возвести за городом новую деревянную церковь. Он уверял, что это всех однозначно спасет. Вот только строительство церкви не задалось с самой первой минуты, потому что жители города решили не помогать путнику. Из-за этого вскоре из города начали пропадать люди, а после появились и волки. Почти все жители, кроме той доброй семьи, почему-то решили, что все новые беды начались из-за того, что к ним пришел новый человек. Они собрались и избавились от него, поглотив его сердце и плоть. Вот только как только они это сделали, на город снизошел не только холод, но и вечная ночь. Теперь волки не уходили с восходом солнца, поэтому весь город стал для них источником пищи.

Делая записи, Китран продолжал размышлять. Тот путник из сказки знал решение проблемы — знал о способе спасения мира. Тем не менее из-за недоверия не смог убедить жителей оказать ему помощь. Рина же с самого начала стала «жителем» этого мира, но и ей не доверяли… Может ли быть такое, что именно из-за этого Рина и попала в тот мир? Книга пыталась доказать Китрану, что он ошибается, раз не верит словам пробужденной в теле Эйрены чужачки?

— Кто-то из моих предков говорил, что ты, фолиант, можешь все слышать и чувствовать, потому что живой. Когда я в последний раз открывал тебя, ты услышал меня и решил дать ответ? Но почему таким странным образом?

Когда открывал книгу в последний раз, Китран долго ломал голову над тем, что же не так с этой Риной. Он пытался найти прецедент — похожую сказку, но у него не вышло разглядеть в истории о волках скрытый подтекст.

Фолиант рода Акария считался темным артефактом, в которое была вложена чья-то душа. Эта книга сама себя заполняла, сама описывала истории, но как она могла знать все? Как ей удалось узнать даже мысли Китрана?

— Ладно, ты меня убедил, мне и правда следует начать верить Рине. Вот только надо было мне это раньше понять…

Еще до попадания в уже павший мир, описанный на страницах книги.

Если бы только Китран заранее смог убедить себя, что Рина ему и всем людям не враг, если бы только начал серьезнее к ней относиться, ему не пришлось бы видеть, как бедная девушка оседает на пол и, сотрясаясь всем телом, тихонько плачет.

Китран слишком хорошо запомнил, как Рина расплакалась. В тот момент ее тело безвольно опустилось на корточки, а тонкие плечи начали из-за всхлипов тихонько дрожать. Вся она съежилась, будто пыталось стать маленькой и незаметной, будто искала способ закрыться, будто желала исчезнуть, а не просто сбежать. Ему так хотелось ее успокоить…

Герцог прикрыл руками лицо.

И кто здесь дикий демон? Кто полез к девушке, когда она так уязвима: Нагата или он сам?

Пора бы смириться и наконец-то признать, что они оба — и Китран, и Нагата — это части единого целого. По всей видимости, Китран и Нагата всегда разделяли одни и те же желания.

«Нужно придумать способ не дать Рине стать жертвой сюжета», — решил Китран, взглянув на листок, заполненный ровными буквами. Конечно, у него уже появилась идея.

Раньше Рина, когда задумывалась над тем, как может выглядеть летний сад в замке демона, представляла его похожим на заброшенный участок высохшей и никому не интересной земли: с торчащими ветками, с мрачными покосившимися беседками и цветущими тут и там ядовитыми травами и кустарниками. Вот только в отличие от ее ожиданий все здесь оказалось не зловещим, а на редкость невинным и очаровательным. Здесь росли благоухающие цветы всех сортов и расцветок, а деревья были высокими и зелеными и не напоминали собой голые ветви, которые давно облюбовали стаи крикливых ворон. Здесь даже имелся искусственный водоем, в котором плавали рыбы и уточки. На ум тут же непроизвольно пришли эльфы, а не страшные демоны.

Диссонанс в голове, вызванный садом, заставил Рину так сильно задуматься, что она даже не сразу заметила, что неподалеку от нее стоял Китран. Он уже ждал ее для совместного завтрака.

— Доброе утро, герцог Ака… — начала она, как вдруг замерла, прервалась на полуслове.

Рина заметила нечто маленькое, помятое. Нечто, что Китран держал в своих руках и внимательно изучал.

— Этим фальшивым детишкам очень понравились твои поделки, — в руках у него находился листок с зачеркнутыми словами. Лист ясно складывался в форму самолетика, но теперь был раскрыт и, по всей видимости, Китраном прочитан. — Очень рад, что ты использовала бумагу по назначению.

Рина собралась с духом, успокаивая себя. Она не писала на тех клочках бумаги ничего злобного по отношению к демону, так что какой смысл сейчас беспокоиться? Не о чем ей переживать. Вообще не о чем!

Вот только щеки, как и все лицо, у нее все равно непреднамеренно вспыхнули.

— Я очень рада, что кому-то, как и господину Китрану, приглянулись мои самолетики, — сказала Рина, растягивая слова и подходя к демону ближе. — Скажите, господин герцог, вы ведь подобрали его не из-за того, что решили, что это мое письмо с просьбой о помощи? Не думали же вы, что я с помощью неказистого самолетика передам кому-нибудь сообщение с призывом меня освободить?

— Ты так тактично хочешь узнать, прочел ли я его? — Китран усмехнулся. — Я его развернул не из-за опасения, что ты напишешь письмо с призывом о помощи. Просто хотел твой почерк увидеть.

"Ха-ха, ну конечно, почерк…"

— Ну и как? Он вам понравился? Если хотите, я что-нибудь специально для вас напишу. Могу прямо на лбу, будете потом в любое время на него заглядываться и любоваться словами.

— Напишешь на моем лбу гадости на своем родном языке? — Китран спрятал самолетик в карман, после также удачно скрыл с лица улыбку и стал серьезней. Он напомнил: — В следующий раз тебе не нужно потакать всем желаниям детей. Иначе я запрещу им по ночам покидать свои комнаты.

— Какой же вы, господин герцог, злой. Прямо истинный демон.

Сама того не осознавая, Рина снова начала отпускать в адрес демона шуточки, как и в то время, когда герцог еще притворялся священником под именем Антей. У самого Китрана от этого на душе полегчало. Пускай он и понимал, что сейчас Рина делает это не из большого доверия к нему, злобному демону, она так скорее пытается за шутками скрыть обуревающее сердце смущение. Как-никак демон, не спросив должного разрешения, ее поцеловал, что ей теперь делать, если не шутки шутить? Просить его взять ее в жены, потому что Китран посягнул на целомудрие губ?

Кстати, о браке… а точнее, помолвке. Как бы Китрану начать о ней разговор?