Злой лжец

Глава 18

Кэндис

Я только что совершила позднюю пробежку вокруг квартала, чтобы успокоить нервы, и теперь возвращаюсь в свою квартиру. Уже почти десять, определенно слишком поздно для меня, чтобы выходить на улицу и заниматься спортом, но я убедилась, что придерживаюсь тех дорожек, где много людей и света.

Я не смогла избавиться от того, что случилось с Жаком ранее. Я не могу поверить в то, что сказал мне этот человек. Это крутилось у меня в голове весь день. Я сразу же пошла домой, благодарная, что сделала всю свою работу для Массимо с утра.

Обычно я заканчиваю свой вечер одним из моих классических фильмов, но я просто приму душ, когда вернусь, и пойду спать. Я даже не устала, я просто хочу сбежать в сон, надеясь, что он может омолодить мой разум.

Бездумно я захожу в свою квартиру. Несколько шагов и я останавливаюсь, когда чувствую сильное присутствие кого-то внутри. Это посылает дрожь осознания по моему телу.

— Это я, — раздается слева от меня голос, который я узнаю где угодно.

Мое сердце колотится, когда я оборачиваюсь и вижу Доминика, выходящего из кухни без рубашки и прижимающего к голове пакет со льдом.

Я подношу руку к груди и размыкаю губы в попытке что-то сказать, но слова не выходят.

Я хочу спросить его, как он попал в мою квартиру, но быстро успокаиваю свой разум. Когда дело касается Доминика Д'Агостино, нет смысла спрашивать такие вещи.

К тому же жар, который пробегает по моей коже при виде его идеально вылепленного татуированного тела, превращает мои мозги в суп.

Когда он опускает пакет со льдом, мое внимание привлекает злой синяк на левой стороне его лица. Вся область черно-синяя, с небольшим порезом на краю скулы.

Что-то случилось сегодня вечером. Он выглядит так, будто подрался. Эта мысль направляет меня к нему.

— Что случилось?

Он качает головой, давая понять, что мне не следует задавать вопросы. — Лучше тебе не знать, детка.

— Ты в порядке?

— Беспокоишься обо мне, Ангел? — Он наклоняется вперед, и запах его мускусного одеколона щекочет мой нос.

— Ты в моей квартире и прижимаешь к голове пакет со льдом. Должно быть, с тобой что-то случилось.

— Это был кот. Охренительно большой, мохнатый кот. Он выскочил на меня и попытался укусить меня за задницу. — Его губы расплываются в дикой ухмылке.

Когда я пытаюсь сдержать улыбку, он хихикает.

— Синяк у тебя на лице, а не на заднице, — замечаю я.

В его глазах мерцает слабый свет, который успокаивает меня. — Я еще не показывал тебе это, детка. Хочешь взглянуть?

— Нет, — румянец заливает мое тело, когда я вспоминаю, как идеально выглядит его голая задница.

Образ этого прямо там, на переднем плане моего сознания, благодаря множеству ментальных файлов, которые я сохранила на него. Я знала, как она выглядит, задолго до той ночи, которую мы провели вместе.

Доминик подмигивает мне, и я не могу удержаться от улыбки, которая тянет мои губы. Когда я качаю головой, он тянется, чтобы коснуться моего лица, и кивает.

— Вот она. Моя девочка. Ангел. Я не видел ее улыбки уже два года. Теперь я чувствую себя лучше, хотя… это моя вина, что она больше не улыбается мне. — Его рука падает вниз, и в тот же миг блеск в его глазах исчезает.

Что-то произошло. Я так давно его не видела, что забыла, что он всегда пытается отвлечь меня шутками.

Но почему он здесь?

— Что ты здесь делаешь, Доминик? — спрашиваю я.

Вместо ответа он вздыхает и смотрит на меня так, что я бы назвала это смущенным взглядом, если бы увидела его у кого-то другого. Это слишком обычно для такого парня, как он, который всегда источает столько уверенности. Когда он отворачивается и возвращается на кухню, я следую за ним.

Нервы растут в моем животе, когда Доминик кладет пакет со льдом в раковину и кладет руки на край столешницы. Его плечи опускаются, и он остается там целую минуту, прежде чем снова поворачивается ко мне лицом.

— Иди сюда, Ангел, — говорит он, протягивая мне руку.

— Почему?

— Я хочу обнять тебя.

Все внутри меня замирает, потому что я знаю, я просто знаю, если я прикоснусь к нему, та же безрассудная энергия, которая овладела мной вчера, когда мы целовались, вернется и ослабит меня. Я уже в этом ослабленном состоянии конфликта.

— Доминик, мы не должны этого делать.

— Иди ко мне. — Он манит, и собственнический взгляд в его глазах влечет меня к нему. Я останавливаюсь в нескольких шагах, но он тянется к моей талии и притягивает меня ближе, так что наши лица оказываются на расстоянии поцелуя.

— С твоими братьями все в порядке? — спрашиваю я, пытаясь успокоить свои мысли, несмотря на желание и возбуждение, которые бурлят в моем сознании.

— Они вернулись домой, чтобы обеспечить безопасность своих женщин, а я приехал сюда, чтобы обеспечить безопасность своей.

Наши взгляды сцепились, и я обдумываю его слова. Это та часть, где я должна сказать, что я не его. У меня просто нет смелости, и не тогда, когда он впервые так меня назвал.

— Доминик…

— Я хочу тебя вернуть, — прерывает он, и шок пронзает меня, опровергая все мои мысли, прошлое и настоящее. — Я хочу тебя. У нас никогда не было шанса, и я хочу его. — Его глаза наполняются желанием и непреодолимым магнетизмом, от которого у меня текут слюнки.

— Я…

— Я хочу тебя, Кэндис Риччи, — хрипло говорит он и наклоняется к моей щеке, оставляя нежный поцелуй на краю моего подбородка.

Он продолжает целовать меня, оставляя огненную линию на моей шее, и мое тело покалывает, когда нервы пробуждаются от его губ, ласкающих мою кожу.

Он скользит руками по моей спине и прослеживает контуры вдоль моей талии, затем по бедрам. Когда его руки спускаются к моей заднице, затем скользят вверх, чтобы обхватить мою левую грудь, поток влаги вытекает из моей киски, и я знаю, что он держит меня под своим обаянием. Злой взгляд в его глазах говорит, что он тоже это знает.

Что я делаю?

Снова.

Он опускает голову, снова прижимаясь губами к моей шее, теперь уже покусывая кожу.

— Скажи мне остановиться, Ангел, — шепчет он мне на ухо, его глубокий сексуальный голос хриплый и глубокий.

Мои губы размыкаются по команде, но уже во второй раз за сегодня слова не произносятся.

— Скажи это, Кэндис. Скажи мне остановиться, и я остановлюсь. Скажи, что ты не хочешь, чтобы я вернулся, и я выйду за эту дверь и оставлю тебя одну навсегда.

Навсегда…

Он оставит меня в покое навсегда. Этого ли я хочу? Вот как я себя веду. Как будто я не хочу его обратно.

Но действительно ли я этого хочу?

Я поворачиваю лицо и прижимаюсь щекой к его щеке. Его глаза впиваются в меня с нетерпением, ожидая ответа, который я не уверена, что смогу дать.

— Скажи мне. — Его голос становится более резким, побуждая меня произнести эти слова, но его глаза рассказывают другую историю.

Его глаза напоминают мне парня, которого я любила. Парня, которого я все еще люблю. Парня, которому я никогда не могла сказать — нет.

У меня перехватывает дыхание и перехватывает горло, когда он отводит меня назад, пока я не оказываюсь прижатой к стене.

Он снова сжимает мою грудь и трется своим носом о мой.

— Скажи мне, Кэндис, или я трахну тебя, и ты не сможешь меня остановить.

Его грубые слова посылают поток потребности, проносящийся сквозь меня, парализуя меня его волей, пока я вызываю образы из ночи, которую мы провели вместе. Одна ночь с ним зацепила меня вечным голодом и жаждой, которые может удовлетворить только он. Я чувствую себя полностью в его власти, когда он ловит мое лицо, скользя рукой к моему горлу почти угрожающим образом.

Когда синева его глаз темнеет, я знаю, что шанс, который он мне дал, чтобы отступить, просто растворился в эфире. Мое предательское тело берет верх, и я обнаруживаю, что провожу пальцами по тонким темным волоскам его толстых предплечий.

Дьявольская улыбка озаряет его лицо, и он крепче сжимает мое горло.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — хрипло говорит он, и я киваю.

Грех в его улыбке пронизан жадностью от моего подтверждения и несет в себе атмосферу триумфа, которая снова напоминает мне о том хищнике. Он — идеальный образ дьявола, получающего удовольствие от того, что он умудрился испачкать.

— Скажи это, мне нужны слова.

— Я… хочу, чтобы ты меня трахнул, — говорю я, бессмысленно подчиняясь.

Как только слова слетают с моих губ, его рот обрушивается на мой для жестокого, поглощающего поцелуя. Он потрясает землю и наполнен страстью, но испорчен дикой полосой голода, которая исходит от нас обоих.

Мы целуемся несколько секунд, и он отстраняется, чтобы стянуть с меня верх. Это спортивная майка со встроенным бюстгальтером, так что когда он снимает ее через голову, мои голые груди вываливаются наружу, и моя потребность в нем становится очевидна по твердым точкам моих сосков.

Он проводит пальцем по глубокой ложбинке моего декольте и останавливается прямо на отметине, где находится шрам. Шрам, который оставила мне пуля. Он находится прямо на краю моей левой груди. Хотя он уже довольно сильно побледнел, кожа слегка приподнята, напоминание о том, что это произошло.

Мое сердце открывается, когда его взгляд снова поднимается, чтобы встретиться с моим, и слезы текут из его глаз. Одна скатывается по его щеке, и я ее ловлю.

— Прости, мой ангел.

— Я простила тебя, — выдыхаю я.

— Я не могу простить себя. Я чуть не потерял тебя навсегда.

Я обхватываю его челюсть, ощупываю щетину и возвращаю его губы к себе. В этот раз, когда мы целуемся, это горячо и жадно, как в ту первую ночь, когда мы были вместе.

У меня нет сил сопротивляться грубой, первобытной потребности, прорывающейся сквозь меня и желающей, чтобы он взял меня, овладел мной и трахнул у этой стены.

У меня нет сил бороться с логикой или страхом, потому что я хочу, чтобы он сделал со мной то, что он хочет. Мне это нужно.

Он прижимает меня к стене и одновременно стягивает с меня трусики и штаны для йоги.

— Блядь, — выдыхает он, глядя на мою киску и просовывая два пальца в мой мокрый проход. Я даже не пытаюсь скрыть смущение от того, что я такая мокрая для него. — Идеально мокрая для меня.

Отчаянный стон срывается с моих губ, когда он скользит пальцами внутрь моей киски и обратно, а затем возвращается к моей груди, чтобы сомкнуть рот на моем левом соске.

Я прижимаюсь к стене, наслаждаясь обжигающе горячим удовольствием, разливающимся по моему телу, пока он трахает меня пальцами.

Когда он вытаскивает член, Доминик шокирует меня, слизывая скользкий сок моего возбуждения со своих пальцев.

— Блядь, ты слишком чертовски хороша на вкус, — стонет он. Прежде чем я успеваю отдышаться, он приседает и зарывается лицом между моих бедер, засовывая язык в мой проход.

Я стону от дикого толчка его языка, чувствуя себя почти безумной от оргазма, который нарастает в моем ядре. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала себя так, и тот же мужчина доводит меня до края так же, как он это делал тогда.

Он поднимает мою ногу и закидывает ее себе на плечо, чтобы глубже проникнуть в меня своим ловким языком. Мне приходится держаться за его рубашку, чтобы не упасть.

— Доминик, — кричу я, едва в силах выдавить из себя слова, когда он облизывает твердый бугорок моего клитора, и я кончаю.

Я была уже так близко, что неудивительно, что я кончаю ему на лицо, мяукаю, как кошка в течке, и хватаюсь за его плечи, словно пытаюсь не упасть с лица земли.

Когда мне удается отдышаться, я смотрю на него сверху вниз, он поднимает голову и вытирает рот тыльной стороной ладони. Широкая, дикая улыбка на его лице снова возбуждает меня.

Он поднимается на ноги, и мой взгляд падает на выпуклость его толстого члена, упирающегося в переднюю часть его штанов. Кажется, что он вот-вот лопнет, но он, кажется, полностью контролирует себя.

Одной рукой он собственнически придерживает мой подбородок, а другой обхватывает мою талию и приподнимает мой подбородок, чтобы я могла посмотреть ему прямо в глаза и увидеть, насколько он серьезен.

— Я чист… Я хочу чувствовать тебя без всяких преград. Дай мне трахнуть тебя без презерватива, — хрипло говорит он.

Я киваю, быстро мысленно проверяя, приняла ли я сегодня утром противозачаточную таблетку.

Он начинает расстегивать ремень, и когда звенит пряжка, я перевожу взгляд с его рук, расстегивающих молнию на ширинке, на суровое, сексуальное выражение плохого парня на его лице.

Его штаны сползают вниз по талии, обнажая пояс его боксеров Calvin Klein. Он спускает штаны и боксеры вниз по ногам, освобождая толстую длину своего массивного члена.

Он большой. Я никогда не забывала об этом.

Когда он поворачивает меня лицом к стене, я прижимаю руки к гладкой поверхности. Мои колени дрожат, когда он хватает меня за талию и проводит своим членом по моим половым губам. Я такая мокрая, что когда он скользит внутрь, мое тело приветствует его, но я тугая, и он это чувствует.

— Ангел, — шепчет он и начинает двигаться внутри меня. Пока он это делает, каждая моя мысль исчезает, растворяясь в слоях моего разума.

Его чудовищный член полностью заполняет меня, и когда мои стенки приспосабливаются, чтобы принять его, Доминик впивается в меня дико и свирепо, словно он выпускает зверя внутри. Затем наслаждение приходит волнами, проносясь по моему телу в ряби неразбавленного экстаза, и мир тускнеет по краям.

Дикий, животный стон грохочет в его груди, когда он начинает трахать меня грубо и жестко. Я так теряюсь в первобытном ритме, что забываю все, что не он, и поддаюсь зову желания. Я принимаю его неустанные толчки, наслаждаясь ощущением его внутри меня и эхом наших тел, соприкасающихся друг с другом.

Еще один жадный оргазм требует меня через несколько мгновений, и мои колени подгибаются. Он ловит меня и трахает сильнее, пока я кончаю, пробуждая мое возбуждение еще раз. Когда он начинает долбить с дикой скоростью, вгрызаясь в мое тело, я выкрикиваю его имя на сдавленном дыхании.

— Помни, это то, что я делаю с тобой, Ангел, — рычит он. — Только я могу заставить тебя чувствовать себя так. Я. Никто другой.

Нет ничего на земле, что могло бы опровергнуть эти слова. Нет ничего более правдивого, и я принимаю их как факт, независимо от того, что это значит для меня.

— О Боже, — громко стону я, когда меня охватывает неистовый всплеск экстатической энергии.

Мы оба вскрикиваем, когда он ускоряется и вместе поднимается по лестнице удовольствия. Вот когда его член пульсирует во мне, и он кончает, вливаясь в мое тело. Брызги горячей мужской спермы затопляют мой проход, ударяя по моей точке G. Тепло вытекает из моего ядра, затем взрывается в остальной части моего тела.

Я на мгновение перевожу дух. Он тоже, но продолжает держать меня. Наверное, это хорошо, потому что я не знаю, хватит ли у меня сил удержаться от угасания.

Мы только что занимались сексом.

Снова.

Прошло два года, и у нас только что был секс.

Когда он выходит из меня и поворачивает меня лицом к себе, он обхватывает мое лицо.

— Я хочу больше тебя. Я хочу провести этот вечер с тобой, Кэндис Риччи.

Сегодняшний вечер…

Я тоже хочу провести с ним сегодняшний вечер.

Я могу побеспокоиться о реальности, когда взойдет солнце.

Когда его губы вновь накрывают мои, я целую его в ответ с той же жадностью.