Злой лжец

Глава 30

Доминик

Когда я иду к Эйдену, меня снова охватывает чувство противоречия.

Слишком много мыслей в моей голове, требующих моего внимания.

Достаточно плохо, что последние несколько дней были ужасными из-за большого количества погибших солдат и неотвеченных вопросов, но мне не нравится, что я нашел в этом списке имена отца и дяди Кэндис.

Когда я вспоминаю, что сказал мне ее отец много лет назад, ведя себя так, будто он был каким-то гребаным святым, меня начинает бесить мысль о том, что он мог вытворить.

Мы с братьями договорились, что ничего не скажем Кэндис, пока не проведем полное расследование того, что я нашел. Просто у меня такое чувство, что я скрываю от нее еще один секрет. Этот большой секрет, который она захочет узнать, потому что он может быть связан с тем, почему были убиты ее родители.

Эйден улыбается, когда я подхожу к нему. Мы договорились встретиться пораньше, чтобы проверить адрес, который мы нашли для Питера Доусона.

— Ты в порядке, старый друг? — спрашивает он, и я опускаю голову.

Я рассказал ему об именах в списке, но было сложно объяснить про Риччи.

— Я с нетерпением жду возможности увидеть, что мы можем здесь найти. — Я оглядываюсь вокруг и хмурю брови.

Этот район — Хармсворт, следующий город от Сторми-Крик. Когда я был ребенком, я думал, что Сторми-Крик — дерьмо, но людям, живущим в Хармсворте, живется еще хуже. Неподалеку от нас есть трейлерный парк, а слева — ряд ветхих зданий. Весь город похож на забегаловку с баром и несколькими магазинами, которые, похоже, видали лучшие дни.

— Мне тоже не нравится это место. Оно пахнет отчаянием.

Я соглашаюсь, когда смотрю на здоровенного мужчину с длинной бородой, прислонившегося к стене бара. Он смотрит на нас, оценивает. Он наблюдал за мной несколько минут назад, когда я припарковал свой мотоцикл. Он выглядел так, будто хотел его угнать. Один мой взгляд, и вспышка моего пистолета поставила его задницу на место.

— Пошли. Адрес, который нам нужен, вон там. — Я показываю через ряд зданий на многоквартирный дом. Чтобы добраться до него, нам нужно пройти по переулку, заполненному рыночными прилавками.

Мы начинаем идти. Когда мы сворачиваем в переулок, мы видим, что торговцы только начали готовиться к новому дню.

Люди смотрят на нас, когда мы проходим мимо, но мы продолжаем смотреть вперед.

Жилой комплекс пахнет мочой и дерьмом. Когда ты находишься в таких местах столько, сколько я, у тебя развивается крепкий желудок. Но так как я уже некоторое время не в игре, я борюсь с желанием блевать.

— Чёрт возьми, это место воняет как дерьмо, — хмурится Эйден.

— Можешь сказать это еще раз.

Квартира, которая нам нужна, находится в конце. Мы получили адрес от Ника, уличного парня Тристана. Он нашел место, указанное на имя Питера Доусона, но объявление было сделано несколько лет назад. Мы собираемся узнать, здесь ли он еще.

Когда мы приходим, я стучу в дверь, и мы ждем.

Слышится шарканье ног с другой стороны, затем шёпот. Звучит так, будто разговаривают две женщины. Я бросаю взгляд на Эйдена, но он смотрит на дверь.

Она открывается, и перед нами с настороженным выражением лица стоит темноволосая женщина, которая выглядит лет на тридцать. Синяк под глазом, несомненно, был нанесен кулаком, и у нее тот отсутствующий взгляд, который я привык видеть у некоторых пациентов в реабилитационном центре. Ее расширенные зрачки говорят о том, что она принимает наркотики, и, как и само место, она выглядит так, будто ее нужно спасти.

— Ты на десять? — нервно спрашивает она.

— Нет.

— Ты рано, у нас как раз другой клиент.

Эйден бросает на меня взгляд, и я смотрю мимо нее, чтобы увидеть другую девушку в неглиже, выглядывающую из угла стены гостиной. Когда я внимательно прислушиваюсь, я слышу, как люди занимаются сексом в одной из задних комнат.

Они проститутки. Мне не нравится такое дерьмо, а той девчонке, которая пытается на нас посмотреть, не больше шестнадцати.

— Что это за место? — спрашиваю я и снова бросаю взгляд на женщину перед нами.

— Послушай, мистер, если ты здесь не для службы, то мне придется попросить тебя уйти. Мы не хотим проблем. — Она выглядит испуганной. Когда ее взгляд метнулся в сторону квартиры напротив нас, и я увидел мужчину, оглядывающегося из окна, я понял, что она беспокоится о нем.

— Я ищу человека по имени Питер Доусон. Вы его знаете? — спрашиваю я.

При упоминании имени Питера сквозь настороженность в ее взгляде прорывается огромная печаль: — Зачем?

— Просто ответь на вопрос, дорогая, и мы оставим тебя в покое.

— Я его знала. Он пытался спасти меня, но они добрались до него.

— Кто они?

— Люди, на которых он работал. Я не знаю, что с ним случилось. Я видела его четыре года назад. Он дал мне эту квартиру для проживания. С тех пор я его не видела, но, честно говоря, не уверена, выжил ли он.

Отлично. Думаю, я не знаю, помог бы он нам или нет.

— Знаешь кого-нибудь еще, кто мог бы его знать?

Она качает головой. — Я не знаю. Я больше ничего не знаю.

Я не уверен, верю ли я ей. В том, как она смотрит на меня, есть что-то осторожное, словно она не хочет попасться на лжи или боится сказать что-то не то.

— Хорошо, если он свяжется с тобой, скажи ему, что его ищет Доминик Д'Агостино. У меня есть вопросы о прошлом, и я не хочу причинить вреда.

Она выдерживает мой взгляд, затем кивает. — Хорошо, я так и сделаю.

Я опускаю голову в знак признательности и отступаю, когда она закрывает дверь.

— Ты так сказал, словно ожидаешь, что он с ней свяжется, — замечает Эйден, когда мы уходим.

— Может быть, и так. Просто мне показалось, что она в какой-то степени лгала.

— Это была единственная зацепка, которая у нас была на Питера. Больше я ничего не могу найти.

Я тоже. Я послал людей искать Лукаса и остальных, но они ничего не нашли.

— Мы разберемся с остальными. Я хочу знать, находятся ли Тобиас и Федерико в Лос-Анджелесе. Было бы полезно узнать, кто где.

— Ты уверен, что не хочешь пойти домой и проверить? — Он приподнимает бровь. — Ты выглядишь так, будто скучаешь по своей девушке.

— Так и есть.

— Могу поспорить, что тебе, должно быть, было трудно найти семью твоей девочки в этом списке. — Эйден сочувственно смотрит на меня.

— Я не уверен, что беспокоит меня больше. Поиск информации о людях, которым мы доверяли, или фасад того, кем они притворялись.

Он смотрит на меня. — Я понял. Думаю, мне повезло, что этого не произошло. Чувствуешь себя глупо, когда узнаешь, что тебя кто-то предал.

Он забивает гвоздь этим чертовым молотком.

— Да, именно это. Я все время думаю, что же мы найдем дальше. Потому что мне придется рассказать Кэндис, что задумал ее отец.

— Плохие новости никогда не бывают хорошими, никогда. Даже если они дают вам зацепку. Они все равно будут беспокоить.

Мы возвращаемся на место стоянки и останавливаемся у его мотоцикла.

— Похоже, у тебя на уме еще больше дерьма, — добавляет он.

Я на мгновение задумался и уставился на него. За последние несколько недель он показал себя хорошим другом. Таким другом, с которым я мог бы поговорить о том дерьме, о котором я даже не говорил со своими братьями.

У меня никогда не было такого друга, потому что я всегда был очень близок со своими братьями. С другой стороны, мне никогда не был нужен такой друг до сих пор.

— У меня голова идет кругом, — признаюсь я, и он выглядит обеспокоенным.

— Почему?

— Не буду врать, когда я увидел отца Кэндис в этом списке, я был просто потрясен. Я все время пытаюсь убедить себя, что все не так, как кажется, но так оно и есть. Я не очень хорошо знал ее дядю, но ее отец был не таким парнем.

Эйден прикусывает внутреннюю часть губы. — Ну, это должен быть он, если он в списке. Ошибки нет, это указывает на торговлю людьми, и если он там есть, значит, он был в этом замешан.

Я киваю и решаю пролить больше света на то, что у меня за задница. — Эйден, когда мне было семнадцать, один мужчина сказал мне держаться подальше от его дочери.

Его брови выгибаются. — Правда?

— Да. Он сделал это, зная, что затеял грязные дела. Он нарисовал себе и своей семье хорошую картину, заставив меня почувствовать, что я недостаточно хорош. Я прожил последующие годы, веря в это, и Кэндис так и не узнала, что я к ней чувствую. Хуже всего было то, что никто не мог причинить ей больше боли, чем он, из-за того, как были убиты он и его жена. Все это событие опустошило ее. Мне хочется снова и снова надрать ему задницу за то, что он вляпался в дерьмо.

— Она знает, что он сказал тебе держаться подальше?

— Нет. Часть меня всегда пыталась сохранить хорошие воспоминания, которые у нее были об отце. Он был идиотом, потому что вляпался в неприятности, но он любил ее. Я не хочу это портить. Он был человеком, похожим на моего отца, когда дело касалось любви к своему ребенку. Это редкость в нашем мире.

Эйден кивает на это. — Да, вот почему я так скучаю по своей. Почему бы тебе не провести с ней немного времени? У меня на сегодня запланировано исследование.

Я усмехаюсь. — Я не могу позволить тебе делать всю работу. Я и так уже потратил достаточно времени, и в последнее время я кажусь ублюдком, у которого перепутаны приоритеты. Мне нужно быть здесь.

— Сохранение равновесия также является приоритетом. Мы будем только просматривать документы. Я могу это сделать. Пока все тихо, ты должен использовать свое время более эффективными способами, которые тебе помогут.

— Эйден, ты же знаешь, если я пойду домой, то просто отведу свою девочку в постель, — ухмыляюсь я.

Он усмехается. — Поверь мне, иногда это нужно. Это называется простоем. Время остыть. Еще лучше, когда ты с тем, кто тебе дорог. Такого со мной давно не случалось. У меня есть женщины, но у меня никогда больше не будет той, которую я действительно хотел.

Меня пронзает чувство вины. — Извини.

— Как я уже говорил, старый друг, не жалей меня. Я говорю тебе это только для того, чтобы ты не совершал тех же ошибок, что и я. Их не исправить. Иди домой, Доминик. Я позвоню тебе, если ты мне понадобишься.

— Спасибо.

Я оставляю его и направляюсь на улицу, где припаркован мой байк. Это как раз за баром. Я обдумываю то, что сказал Эйден, зная, что в его истории есть еще что-то, чем он, вероятно, никогда не поделится.

День с Кэндис звучит как то, что мне нужно. Прошлая ночь была потрясающей. Как будто мы просто забыли обо всем за стенами моего дома. Не могу отрицать, что я не жажду повторения.

Когда я собираюсь сесть на мотоцикл, я останавливаюсь, почувствовав на себе чьи-то глаза. Когда я оглянулся через плечо, клянусь, я увидел, как тени в переулке напротив меня шевельнулись. Вокруг довольно много людей, так что я мог ошибиться, думая, что кто-то специально наблюдает за мной. Но я так не думаю.

Чтобы убедиться, я бросаюсь в переулок. Когда я добираюсь туда, я вижу впереди парня в рубашке с капюшоном, он оглядывается, а затем быстро сворачивает за угол, когда видит меня.

Парень выглядел обычным, но именно в это враги и хотели, чтобы я поверил.

Или, может быть, он не был врагом.

Если нет, то кем он был?