Злой лжец

Глава 46

Доминик

Склад семьдесят — самый дальний склад в доках. Расположенный в конце пирса с окружающими его грузовыми контейнерами, он идеально подходит для такой секретной встречи.

Идеально подходит Жаку, потому что мы не можем провернуть ни одного трюка, который мы обычно предпринимаем в подобных ситуациях, чтобы прикрыть свои спины.

Хотя Эйден и его люди спрятались на территории вместе с нашими, я не вижу, как они могли бы нас поддержать. Конечно, это было намерением Жака.

Массимо, Тристан и я только что поднялись на крышу, и у каждого из нас есть свои обязанности.

У Массимо есть конверт с документами о собственности Синдиката. Пока он будет его передавать, Тристан будет искать возможность убрать Жака. Что касается меня, то я должен сосредоточиться на Кэндис.

Жак идет впереди нас с восемью телохранителями, которые все вооружены. Один из них держит Кэндис с пистолетом, прижатым к ее виску, и она выглядит так, будто едва может стоять.

Когда мы приближаемся, я понимаю, почему. Ее лицо покрыто черными и синими синяками. Ее губа рассечена, а нос покрыт засохшей кровью. Внутри меня вспыхивает огонь. Жак, черт возьми, избил ее и изуродовал.

Я на самом деле никогда не думал, что он тот человек, который сделает это. Я не знаю, почему я дал ему кредит доверия. Я думаю, что это наказание. Не только для нее, для меня тоже.

Она моя слабость.

Я просто надеюсь, что он ее не изнасиловал. Теперь, когда я увидел ее такой, я бы не стал исключать это.

Я бросаю взгляд на этого ублюдка и вижу, как он мне улыбается. Он улыбается от удовлетворения, потому что я не могу ему ничего сделать, и нас всего трое против всех них. Дела у нас идут не очень хорошо.

Я бы обычно не был таким осторожным. Девять парней, которые хотят нас поиметь, — это ничто, но это ставит нас в невыгодное положение, когда они держат женщину, которая, как они знают, важна для нас.

При нашем приближении Жак улыбается шире и закатывает рукава, обнажая татуировку в виде кинжала с обвивающей его коброй и словом “Вечность” на лезвии.

Этот ебучий пес в своих костюмах и с напыщенной задницей. Хорошо одет?

Очевидно, на то была причина. Он был одним из них.

— Хорошо, теперь дела наконец-то налаживаются, — сияет Жак, затем фокусируется на мне. — В конце концов, все упирается в пизду, не так ли? Должно быть, за нее стоило обналичить пятнадцать миллионов долларов.

— Все еще ревнуешь? — бросаю я в ответ.

— Ты знаешь, что я на самом деле такой. Я понял, что она что-то задумала, как только она сказала мне, что участвует в этом аукционе. Это было бессмыслицей. Конечно, я все это время знал, кто она. Только когда ты спросил о Ричарде Фенмуаре, я понял, что все это должно быть частью одного и того же, и ты заподозрил что-то, чего не следовало бы. Единственный способ, которым ты мог это сделать, — это если бы она узнала, что ее отец работал на него. Теперь мой отец мертв.

— Вступай в этот чертов клуб, — усмехается Массимо. — Но я отдаю тебе должное. Ты молодец. Ты почти заставил меня поверить.

— Да, это так. Когда мой отец решил, что лучший путь — забрать твою власть, и ты открывал двери для членства, он послал людей, чтобы попытаться убедить тебя. Ты отверг их всех. Потом я предложил себя, и мне повезло. Я думаю, это потому, что ты считал, что был слишком разборчив и отвергал мужчин, которые могли бы стать сильными союзниками. Я был лучшим из всех и, благодаря моему отцу, самым богатым. Я знал, что ты не скажешь мне “нет”. Но теперь это не имеет значения. Ни черта, потому что у меня будет все, и мне не придется делиться этим ни с кем. Все, кто мог бы остановить меня или допросить меня, погибли на той яхте. Дай мне документы.

— Я хочу ее первой, — Массимо делает жест в сторону Кэндис.

План состоит в том, чтобы думать на ходу. Как только движение изменится, мы воспользуемся этим как возможностью повернуть ситуацию в нашу сторону. Единственное, что хорошо в этом, — Жак не попросил нас сдать оружие. Но если посмотреть на динамику группы, это было бы равносильно напрашиванию на неприятности. Он не глупый, он знает, насколько мы искусны в обращении с оружием.

Жак улыбается и кивает охраннику, держащему Кэндис, чтобы тот отпустил ее.

Она идет ко мне, ее ноги трясутся, ее глаза широко раскрыты, которые затем превращаются в блюдца, когда Жак хватает ее за руку и притягивает к своей груди. Теперь, держа пистолет у ее головы, он смеется.

— Вы думаете, что вы, люди, мне начальники? Ни за что на свете. — Когда он взводит курок, мое сердце перестает биться, и я надеюсь, что он не нажмет на курок.

Кэндис начинает плакать и трястись так сильно, что я боюсь, что она потеряет сознание. Но ее глаза устремлены на меня. Она не перестает смотреть на меня.

— Дайте мне эти чертовы документы, — требует Жак.

Массимо делает шаг вперед, но я не упускаю из виду легкое смещение его взгляда влево, которое говорит мне попытаться вывести из строя охранника передо мной. Когда мы деремся, это одно целое, и мы стараемся обращать внимание на такие сигналы.

Когда Массимо протягивает руку, чтобы отдать Жаку документ, мой взгляд переключается на охранника. В эту долю секунды я достаю пистолет и посылаю пулю ему в голову. И это то отвлечение, которое нам было нужно.

Звук выстрела сбивает Жака с толку, и Массимо бросается на него, заставляя его споткнуться и отпустить Кэндис.

— Укройся, — кричу я ей, когда остальные охранники тут же бросаются в бой.

Тристан мчится вперед, стреляя и позволяя Кэндис забежать за колонну. Но она ее не защитит. Она слишком маленькая и тонкая. Единственным ее вариантом было бы попытаться добраться до лестницы, но, учитывая свист пуль, я надеюсь, что она не попытается. Я сделаю все возможное, чтобы добраться до нее.

Мне удается снять еще трех охранников, но остальные опытны и хорошо владеют оружием. Тристан сражается с двумя из них, а Массимо сражается с одним и Жаком. Охранник, который укрывался, когда я застрелил другого, подходит ко мне, и я отстреливаюсь серией выстрелов, пока мчусь к Кэндис. Я промахиваюсь, и он отскакивает с дороги. Я почти с ней, почти там, когда я оглядываюсь и вижу Массимо на гребаной земле с охранником, с которым он сражался, и Жаком, направляющимся в мою сторону.

Теперь у меня их двое.

Развернувшись, я попеременно стреляю то в Жака, то в его защитника.

Пуля Тристана убивает охранника, так что мне остается только Жак. У Тристана все еще связаны руки, как и у Массимо. Я не могу ожидать от них больше помощи.

Я меняю тактику и иду к Жаку, вместо того чтобы направиться к Кэндис. Это его удивляет. Кажется, он думал, что я собираюсь сбежать, вместо того чтобы попытаться покончить с его напыщенной задницей.

Мы сталкиваемся, и я сбиваю его с ног. Он подпрыгивает и бьет меня кулаком в лицо, и я вижу красную полосу. У меня в руке все еще мой пистолет, а у него — свой. Мы наносим друг другу удар за ударом.

— Тебе не победить этого Д'Агостино. Иди на хер, — рычит он. — И твоя девушка тоже.

Когда на его лице появляется странная улыбка и он смотрит на Кэндис, я понимаю, что он собирается сделать.

Он направляет на нее пистолет, и она убегает.

Это больше не повторится. По крайней мере, с ней.

— Нет! — кричу я.

— Да.

Щелк-щелк — это звук, который гремит в моих ушах. Страх пронзает меня спиралью, а слепая ярость толкает меня вперед, когда он нажимает на курок. Я бросаю на него вес своего тела, чтобы сбить его с ног, и благодарю Бога и всех его ангелов, когда пуля пролетает мимо Кэндис на несколько миллиметров.

Крик ужаса вырывается из ее горла, и я могу себе представить, что она, должно быть, думала, что ее снова подстрелят. Я едва успеваю осознать, что она в безопасности, когда мы с Жаком приземляемся на твердую землю, катаясь в беспорядке кулаков и оружия.

Моя удача заканчивается, когда он наваливается на меня.

Я пытаюсь бросить его вперед, но между нами наше оружие. Я могу выстрелить в него, или он может выстрелить в меня.

Это нехорошо, но я должен попытаться положить этому конец, иначе он снова пойдет за ней. Я нажимаю на курок, и пуля пронзает его насквозь. Я это почувствовал.

— Ты не победишь Д'Агостино, — повторяет он, и кровь отливает от уголка его рта. — И ты не получишь ее. — Как только слова срываются с его губ, еще одна пуля разносится эхом, пронзая меня насквозь. Я даже не знаю, куда она попала. Я просто знаю, что она попала.

Боль такая ужасная, что я даже не могу кричать.

Время замедляется, и я вижу, как тело Жака обмякает. Когда его глаза закрываются, я успокаиваюсь, зная, что остановил его.

Мое имя окликают несколько раз. Потом я вижу Массимо, Тристана, потом ее… ангела.

Слезы текут из ее глаз, и она тянется ко мне, но я просто не могу встать.

Ангел всегда под запретом для дьявола, но, может быть, все наоборот. Может быть, это ангел искушает дьявола. Так, как этот искушал меня.

Два года назад у меня был шанс с Кэндис Риччи, но я облажался.

Я знал, что ей не место во тьме моего мира. Мои глупые ошибки едва не стоили ей жизни.

На мгновение мне показалось, что я все исправил.

На мгновение я подумал, что обрел искупление, которое искал, когда она простила меня.

На мгновение я подумал, что она действительно моя.

Девушка, которую я любил.

Я потерпел неудачу.

Я хочу сказать ей, что люблю ее в последний раз, но все, что я могу сделать, это пошевелить губами. Ни звука не выходит.

Я смотрю на нее и надеюсь, что по этому взгляду она поймет, что я буду любить ее всегда, и даже несмотря на то, что ее отец и жизнь пытались отдалить меня от нее, я все равно пытался.

Надеюсь, она знает, потому что мне кажется, что для меня это конец.