Знак любви

Глава 10

– Его никогда нет в замке!

Фиона прижала ладонь ко лбу, где уже начинала пульсировать боль, и тихо сказала:

– Мюриэн, ты здесь меньше недели. Как ты можешь…

– Не будь дурой, Фиона, – резко повернулась к ней Мюриэн. – Как я могу заставить его влюбиться в меня, если он почти постоянно вне досягаемости? Вот уже три дня подряд он ездит на конные прогулки с сестрой Малькольма. Я его совсем не вижу!

Мюриэн была права, и Фиона это понимала, но у нее так разболелась голова, что она могла лишь тупо кивать. Задуманный ею план не работал. Не только Сент-Джон не поддавался чарам Мюриэн, но и Малькольм становился с каждым днем все холоднее. Странное дело, чем ближе он был к выигрышу, тем злее становился.

У нее задрожали губы, и она поспешно сделала глоток чаю, чтобы не расплакаться. Мюриэн терпеть не могла, когда рядом с нею плакали.

Мюриэн в облаке бледно-голубого муслина и с обиженным выражением на лице опустилась в кресло напротив Фионы.

– Нам нужно что-то придумать, – сказала она, – чтобы удержать Сент-Джона здесь, в замке, хотя бы на один или два вечера. Я уверена, что, если у меня будет возможность проводить с ним больше времени, он сам поймет, насколько мы с ним подходим друг другу.

– Не знаю, что и сказать, – вздохнула Фиона. – Сент-Джон каждый вечер возвращается в замок и сразу идет спать или уединяется с Малькольмом в бильярдной. За все время, что он гостит в замке, он обедал с нами всего дважды.

Должно быть, в этом была часть ее вины. Что и говорить, повар в замке был отвратительный, что было предусмотрено первоначальным планом Фионы принудить мужа покинуть Килкерн и переехать в Эдинбург. Как Малькольму удавалось заставить повара готовить такие роскошные завтраки, оставалось за пределами ее понимания. Очевидно, решила Фиона, этот повар, как и прочая прислуга в замке, был на стороне Малькольма.

– Малькольм не желает мне добра, – поджала губы Мюриэн.

– Чепуха! Просто ему нравится общество Сент-Джона, к тому же он любит играть в бильярд.

– Ах, перестань, Фиона! Малькольму наплевать на меня, и так было всегда. Меня это, впрочем, нисколько не волнует, потому что и мне наплевать на него. И как ты только могла выйти замуж за такого…

– Перестань! – перебила ее Фиона ледяным тоном, неожиданным для себя и сестры.

Мюриэн откинулась на спинку кресла, улыбаясь одними губами.

– Я просто хотела немного тебя подразнить, сестренка, – сказала она. – Зачем так сердиться?

Фиона молча кивнула, не в состоянии продолжать разговор.

– Ах, все так сложно, – вздохнула Мюриэн, кладя руки на подлокотники. Она помолчала, нахмурив брови, потом продолжила: – Вот если бы мы нашли способ представить ему Кэт Макдоналд такой, какая она есть – большая и нескладная.

– Вообще-то, если бы не сегодняшняя мода, ее фигуру можно было бы назвать вполне красивой, – рассеянно возразила Фиона. – Сегодняшняя мода не благоволит к пышным женским формам.

– К формам? Я бы не стала так говорить. Впрочем, гораздо важнее то, что у нее нет законного отца, что ее репутация сильно подмочена, а вес значительно превышает нормальный. Если Сент-Джон так увлечен ею, она, должно быть, знает способ, как отплатить ему за это.

Фиона покраснела.

– Мюриэн! Не смей даже предполагать такое! Я знаю Кэт Макдоналд, она вовсе не такая!

Мюриэн сморщила хорошенький носик.

– У этой Кэт Макдоналд нет ни малейшего основания считать себя достойной Сент-Джона. Ее даже нельзя назвать красивой!

Фиона тоже не понимала, что происходит. Не то чтобы она питала неприязнь к сводной сестре Малькольма – ведь Кэт была к ней очень добра, когда она впервые появилась в замке Килкерн. Но в то же время Фиона была убеждена, что по целому ряду причин Сент-Джону следовало бы скорее избегать такой женщины, как Кэт Макдоналд, чем искать ее общества, если только… От этой неожиданной мысли Фиона невольно выпрямилась в кресле и подалась вперед.

– Мюриэн, уж не влюбился ли Сент-Джон в Кэт?

– Да ты что?! Нет, конечно! – фыркнула та. – Он просто развлекается с ней. Совершенно очевидноэ что таким образом он пытается избежать влияния проклятого кольца. Он говорил мне что-то в этом роде. Сначала я ничего не поняла, но теперь мне все ясно.

– Да? И когда же ты разговаривала с ним?

– Это не важно. Мне кажется, он боится, что его заставят жениться. Что же касается Кэт, то она никак не сможет принудить его к браку, заявив, что обесчещена им. Ее честь давно украдена другим мужчиной, ведь так? Поэтому он чувствует себя с ней в этом смысле в полной безопасности.

– Ты считаешь, он никогда не женится на ней?

– Нет, он же не дурак, – нетерпеливо сказала Мюриэн. – Вот если бы он проводил больше времени здесь, в замке… – Она откинулась на спинку кресла и задумалась. – Нам нужна причина, по которой он предпочел бы проводить время в замке. Мы должны открыть ему глаза на то, что сестра Малькольма совсем не пара ему, даже если речь идет всего лишь о флирте.

Фиона честно старалась заставить работать свой усталый мозг, но головная боль заглушала ее старания. Прижав пальцы ко лбу, она наконец вымолвила:

– Может, устроить большой званый обед? Тогда мы могли бы пригласить на него Кэт, и он бы увидел своими глазами…

– Отличная идея, Фиона! Это то, что нам нужно! Только не обед, – на лице Мюриэн появилась хитрая улыбка, – а бал, самый настоящий бал! Ты только представь себе! Весь Эдинбург съедется сюда, и мы ослепим их великолепием замка Килкерн!

Фиона молча оглядела комнату. Хотя это была одна из самых чистых комнат замка, ковры в ней были пыльными, а каминную полку не протирали неделями. Она подумала, что надо бы заставить прислугу гораздо тщательнее выполнять свои обязанности, но это только сыграло бы на руку Малькольму. Кроме того, почему она должна прикладывать усилия к тому, чтобы привести Килкерн в ухоженное состояние, если Малькольм не разрешает ей жить в другом месте хотя бы несколько недель?

Она решительно покачала головой:

– Мюриэн, на подготовку замка к большому балу уйдет несколько недель. Я даже не знаю, как…

– Тогда устрой маленький бал и найми дополнительную прислугу в деревне. Мне все равно, как ты это сделаешь, но я знаю одно – тебе в голову пришла блестящая идея, как со всей очевидностью показать Сент-Джону, что мисс Кэтрин Макдоналд ему не пара, если не сказать больше. А тем временем я… – она постучала пальцами по подлокотнику и хитро улыбнулась, – я постараюсь показать Сент-Джону, что бояться надо именно меня, что я та женщина, на которой ему суждено жениться.

– И как же ты это сделаешь?

– Предоставь это мне, а сама лучше займись приготовлениями к балу. Мы покажем Сент-Джону, что ужасно иметь в спутницах жизни такую женщину, как Кэт.

Фиона подавила вздох. Ей было неприятно видеть радость Мюриэн при мысли о том, что Кэт окажется в унизительном положении. Но Фиона была готова пойти на все, в том числе и на устройство бала, чтобы выиграть спор с мужем и тем самым сохранить свою семью.

К неудовольствию многих, Девон еще дважды являлся на поляну перед домом Кэт. И оба раза, несмотря на старания Мюриэн удержать его в замке и попытки Саймона убедить Кэт в срочности и большом объеме работы, ему удавалось увозить Кэт на Громе. Они изъездили все окрестности и каждый раз устраивали пикник под каким-нибудь деревом, выбор которого принадлежал Кэт.

Поддерживая разговор, Девон намеренно не заводил речи ни о чем серьезном. В конце каждой прогулки, подсаживая. Кэт в седло, Девон целовал ее один раз, и оба расставались в ожидании большего.

Такую тщательно спланированную и медленно развивающуюся тактику соблазнения он еще ни разу не применял, но теперь получал от нее огромное удовольствие.

Разумеется, он не считал, что ему нужно защищаться от чар Мюриэн, которые к тому же ему совсем не нравились. Последнее обстоятельство удивляло его самого поскольку она принадлежала к тому типу женщин, которых он обычно добивался. Возможно, именно поэтому ему так нравилась Кэт. Она была… просто Кэт.

Ему было приятно уезжать за пределы замка. Фиона постоянно пыталась устроить ему якобы случайную встречу с Мюриэн, хотя он достаточно ясно дал понять, что не ищет ее общества. И Мюриэн с жадным блеском в прекрасных глазах, судя по всему, поощряла в этом Фиону.

В конце концов, ему нужно было только избегать Килкерна до того самого дня, когда ему придется отправиться в Эдинбург. Казалось, он должен был ждать этого дня с нетерпением, но на самом деле все обстояло иначе. Он даже не хотел помнить точной даты, и всякий раз, когда мысль о скором отъезде всплывала в его голове, его охватывало какое-то тревожное чувство.

Что касалось Кэт, она точно знала, сколько дней осталось до его отъезда в Эдинбург, поскольку эта мысль практически никогда не покидала ее. Она ложилась спать и просыпалась с мыслью о Девоне Сент-Джоне. Странное дело, одни люди приходят в твою жизнь и уходят из нее, не оставив никакого следа, другие же появляются на очень короткое время, но умудряются оставить такой глубокий след, что нужен не один год, чтобы загладить его в своей памяти. Кэт понимала, что Сент-Джон становился ей небезразличным. Нет, не в романтическом смысле, хотя ей нравилось целоваться с ним. Она начинала дорожить его дружбой. Да, именно дружбой.

И. все же… хоть он и был хорошим другом, он всего лишь проводил с ней время, чтобы не оставаться в Килкерне. Это было ясно любому дураку. И Кэт не стоило забывать об этом.

Она вздохнула. Кого она хотела обмануть? Слава Богу, он должен был скоро уехать, и это обстоятельство было единственной причиной, по которой она позволила их отношениям развиваться так быстро и именно в таком направлении. Она знала, что все это закончится через неделю-другую и ее жизнь снова вернется в привычное русло. Но на всю жизнь в ее памяти останутся прогулки по лесам и полям, пикники под деревьями, смех и наслаждение обществом хорошего друга. Что могло быть в том плохого?

Раздался короткий стук в дверь, и в комнату вошла Энни, неся в руках огромный по сравнению с ней самой серебряный поднос. Поставив его на ночной столик, она принялась расставлять тарелки. Приятный слуху звон посуды наполнил комнату.

Кэт присела в постели и убрала волосы за уши.

– Что случилось? Завтрак в постель? Энни, но я ведь не больна!

– Принц, поди, тоже не болен, а завтракает в постели каждый божий день.

– Ты что, хочешь, чтобы я еще больше потолстела?

– Вы вовсе не толстая, мисс Кэт, вы пухленькая, а это большая разница.

– И все-таки зачем ты принесла мне в постель завтрак?

Одну за другой Кэт приподняла крышки с блюд, и в комнате поплыл чудесный аппетитный аромат горячего бекона и ветчины.

– Послушайте, мисс Кэт, разве нельзя сделать для вас что-нибудь приятное просто так, без всякого повода?

– С какой стати? – продолжала недоумевать Кэт. Вздохнув, Энни присела на край ее постели, и матрас под ней почти не опустился.

– Что за чепуху вы говорите, мисс Кэт? Ешьте, остынет. А пока вы едите, мы можем немного поболтать о том, о сем…

Вот оно что!

– Так что ты хотела мне сказать, Энни? – спросила Кэт, разрезая ветчину на кусочки.

– Я вот тут подумала…

Кэт взяла в рот кусочек ветчины.

Энни вздохнула и положила руки на колени.

– Видите ли, мисс Кэт, тут вот какое дело… Я знаю, вы считаете, что все у вас под контролем, но вот что касается этого сассенаха, то я сильно сомневаюсь.

– Это почему же?

– Потому что вижу, вы не так уж неуязвимы для его чар.

– Ради Бога, Энни… я всего лишь ездила с ним на прогулки несколько раз. Я вовсе не собираюсь выходить за него замуж!

– Это хорошо, что не собираетесь, потому что все равно не получится. Я слышала, этот сассенах настоящий распутник.

– Распутник… Кто тебе это сказал?

– Моя кузина Джейн. Она сказала, что слышала, как мисс Сполдинг говорила, что единственной целью поездок мистера Сент-Джона к вам… – Энни остановилась, отвернулась и покраснела. – Ну, вы знаете, что я хочу сказать.

Поразмыслив над услышанным от Энни, Кэт медленно промолвила:

– Даже если это правда, что это меняет?

– Мисс Кэт!

– Энни, он всегда вел себя со мной как джентльмен. Впрочем, иного я бы ему не позволила. Кроме того, он уезжает через неделю. Мне не о чем беспокоиться.

– Вы уверены?

– Разумеется, уверена.

– А каково вам будет, когда он уедет? Сдается мне, вы уже к нему слишком привыкли.

Взяв ломтик хлеба, Кэт принялась сосредоточенно намазывать на него масло.

– Со мной все в порядке, и будет все в порядке. Когда Девон уедет, со мной останутся приятные воспоминания. Что в этом плохого?

– Смотрите, мисс Кэт, как бы вместо воспоминаний у вас не остался ребенок.

– Энни!

– Погодите возмущаться, мисс Кэт. Я знаю, что говорю. Да если бы за мной ухаживал такой красавец, я бы сама прыгнула к нему в постель!

– Нет, ты неисправима! – рассмеялась Кэт.

– Я не совсем понимаю, что это такое, но звучит по-доброму. Спасибо, мисс Кэт, – она встала, – а теперь ешьте на здоровье, а за подносом я приду потом.

– Спасибо, Энни!

– Да чего уж там… – Экономка махнула рукой. – Кстати, Саймон очень волнуется за вас. Надо бы как-то успокоить его, пока он не натворил чего-нибудь сгоряча.

– Саймон всегда уж слишком переживает за меня.

– Вот именно, и от этого становится опасным и непредсказуемым, потому что готов бог знает на какие глупости, если что-то идет не так, как он считает правильным.

Кэт кивнула. Она непременно поговорит с Саймоном. А пока ее мысли вернулись к Девону. Неужели Энни права? Неужели сама Кэт успела незаметно привязаться к нему? Нет, она не собиралась отказываться от дальнейших встреч с Девоном. Во всяком случае, пока не собиралась. Она будет просто наслаждаться его обществом до того самого дня, когда ему придется уехать из Килкерна. А уж когда этот день придет, тогда она и будет переживать по поводу отъезда Девона. Нужно позаботиться только об одном – не отдать ему свое сердце.

Придя к такому решению, она придвинула к себе поднос и охотно принялась за еду.

Девон выехал на поляну, но Кэт в отличие от прочих его приездов не вышла приветствовать его. Ну конечно, он опоздал к условленному времени почти на час – и все из-за интриг Мюриэн! Она подловила его в конюшне и стала подробнейшим образом расспрашивать о вороном жеребце. При одном воспоминаний об этой встрече у Девона сжались зубы.

Спешившись, он привязал Грома к коновязи и прислушался. Из мастерской доносились приглушенные голоса – несколько мужских и один, чуть хриплый, женский.

Девон подошел к мастерской и остановился. Наверное, Кэт сердилась на него за то, что он не приехал к назначенному часу.

– Все пропало! – донесся до него ее голос.

– Вот именно, – согласился один из мастеровых. – Этот болван не мог даже как следует прицелиться.

– Да вы только поглядите на эту кляксу внизу! – воскликнул другой мастеровой.

– Да-а-а, – раздосадованно сказал третий, и по голосу Девон узнал Саймона. – Как курица лапой, да и то у курицы лучше бы получилось.

– Придется расплавить швы и разобрать все на части, – сказала Кэт.

Девон тихо вошел в мастерскую. Его глаза быстро привыкли к приглушенному освещению, и открывшееся зрелище заинтриговало его.

Посередине мастерской стояли ряды больших столов. На них лежали куски стекла самых разных цветов, а также несколько крупных прямоугольников. В одном углу мастерской была печь, в которой теплился огонь. Рядом стоял огромный стол, заваленный длинными палками и покрытый каплями застывшего металла.

Девон повернул голову к той стене, где не было окон. Там были расположены стойки с листовым стеклом. Все стекла были аккуратно расставлены по оттенкам цвета. Здесь были стекла кобальтового и небесно-голубого оттенка, темно-зеленого и салатового, золотисто-желтого и лимонного, бордового и сиреневого и множества промежуточных оттенков. В мастерской властвовал цвет и, казалось, превращал ее в обиталище волшебников.

И все же внимание Девона было привлечено не столько к многоцветию стекла, сколько к самой Кэт, стоявшей у стола в окружении своих работников. На ней было простенькое рабочее платье серого цвета. Она рассматривала готовый витраж, изображавший пасущегося в траве единорога.

Проведя пальцем по линии стыка между двумя кусочками стекла разного цвета, она сказала:

– Никогда не видела такой плохой работы.

– Так вы думаете, что мы сможем… – потер подбородок Саймон и замер на месте, заметив вошедшего Девона.

Повернувшись в ту сторону, куда смотрел ошеломленный Саймон, Кэт тоже увидела его и мгновенно покраснела.

– Это вы, Сент-Джон, – выдохнула она, и никогда еще его имя не звучало столь негостеприимно.

Девон снова ощутил приступ раздражения из-за прилипчивости Мюриэн.

– Кэт, прошу прощения за свое опоздание. Меня задержала в замке одна весьма решительно настроенная особа.

– Мюриэн?

– Да, я хотел уйти, но это было совершенно невозможно.

Наступила пауза, потом Кэт, пожав плечами, сказала:

– Мы можем отправиться на прогулку в другой день.

В другой день! Будь он проклят, если вернется в замок, не проведя с Кэт хотя бы немного времени. Кроме того, он хотел получить традиционный поцелуй. Мысль о том, что ему придется уехать без этого, приводила его в отчаяние. Не обращая внимания на враждебные взгляды мастеровых, Девон заложил руки за спину и решительно подошел к столу.

– Когда-то вы обещали мне показать свою мастерскую, помните? – обратился он к Кэт.

– Да, конечно, вот она. – Кэт сделала широкий жест рукой.

Бросив взгляд на лежавший перед ней витраж, он спросил:

– Это вы его только что сделали?

– Этот витраж? – удивилась она.

Смачно сплюнув на грязный пол, в разговор вмешался Саймон:

– Мы мастера своего дела. Не надо думать, что мы способны на такое…

– Успокойся, Саймон, – остановила его рассерженную речь Кэт и засучила рукава. – Всем пора за работу! Мы с Саймоном найдем способ если не исправить этот витраж полностью, то хотя бы частично улучшить его.

Все, кроме Саймона, разбрелись по своим рабочим местам.

Девон грустно улыбнулся ей:

– Боюсь, я слишком мало понимаю в изготовлении витражей. Что в этом изделии плохого? Что вас в нем так возмущает?

– Здесь большое количество недостатков, – сказала она, наклонила голову набок и прищурилась. – Видите эту линию припоя? С одной стороны она толще, чем с другой.

Он кивнул.

– Это сделал плохой мастер. А теперь посмотрите сюда, где сколотый уголок был восстановлен, и это очень заметно. Это тоже плохая работа.

– Ваши работники такого никогда не делают?

– Нет, они дорожат своей работой. Разумеется, все мы иногда ошибаемся, я хорошо это понимаю. Но такая работа, в результате которой металл местами тяжелее требуемого, делает витражное окно менее прочным, да еще и склонным к растрескиванию.

– Ага, значит, проблема не в неровности металла, а в нарушении веса?

– Вот именно. Секрет хорошего витражного окна заключается в балансе. Если с одной стороны оно тяжелее, чем с другой, то может деформироваться. Металл используется исключительно для того, чтобы связать в единое целое отдельные кусочки цветного стекла. Прочность витражного окна полностью зависит от его рамы.

Девон смотрел на ее сияющее лицо и чувствовал легкую зависть.

– По всему видно, вам нравится это занятие.

– Не могу представить себя без этого, – честно ответила Кэт. – Мне нравится весь процесс от рисунка до резки стекла, пайки и контрольного осмотра готового изделия.

Девон постучал по стеклу, лежавшему перед ним на столе.

– А как насчет исправления чужих огрехов?

Кэт заразительно засмеялась:

– Даже исправлять чужие огрехи мне нравится, хотя, к счастью, у нас нечасто бывают такие заказы. Честно говоря, если бы этот витраж не начал трескаться, никто, кроме меня и моих парней, не заметил бы никаких огрехов. Несмотря на массу недостатков, этот витраж очень красивый.

Опершись боком о стол, Девон пристально смотрел в лицо Кэт и следил за его выражением. У него было такое чувство, словно в помещении не было никого, кроме Кэт и его самого, хотя рядом стоял Саймон, а в другой стороне продолжали работать мастеровые. Однако никто из них не мог слышать их разговора.

– Кэт, вы сильно отличаетесь от женщин моего круга.

Ее лицо посуровело, она замолчала. Потом негромко произнесла:

– Ну, не так уж и сильно.

– Ошибаетесь, вы совсем другая. Большинство женщин, которых я знаю, стремится к одному – выйти замуж. А вы нет.

– Да, я не хочу замуж, – подтвердила она. Услышав такое решительное отрицание, он широко улыбнулся. Обычно подобные заявления относительно полного отсутствия желания жениться делал он сам.

– Могли бы вы бросить все это ради мужчины?

Она фыркнула, но тут же спохватилась и покраснела.

– Извините. Вот видите, к чему приводит постоянная работа среди мужчин? Во мне совсем не осталось никакой деликатности.

В этом он был с ней совершенно не согласен.

Даже в рабочей одежде, с пятном сажи на одной щеке она была красива, женственна и обладала манерами настоящей леди. Он не мог понять, как это у нее получалось, но факт оставался фактом. Протянув руку, он вытер сажу с ее щеки большим пальцем.

– Неудивительно, что вы так отреагировали на мой вопрос. Очевидно, вы ни за что на свете не бросите свое занятие даже ради любящего вас мужчины.

– Тот, кто полюбит меня, не станет заставлять меня делать то, что мне не нравится, – повернулась она к нему и, глядя прямо в душу ясными зелеными глазами, добавила: – Он примет меня такой, какая я есть, и научится любить то, что я люблю, или по крайней мере уважать это.

В этот момент к ней подошел один из работников, чтобы обсудить рисунок очередного витража, и Девон на какое-то время был предоставлен самому себе.

Интересно, каково это – быть любимым мужчиной такой женщины, как Кэт? Девон неожиданно понял одну из причин, по которой все его предыдущие романы ничем не кончались, – все те женщины были лишь бледной тенью того, какой должна быть настоящая женщина. Это со всей наглядностью продемонстрировала ему Кэт.

Сейчас яркая страсть прошлых романов казалась ему совсем погасшей. Как он теперь понимал, в них было больше охотничьего азарта. Неудивительно, что ни один из них не продолжался больше нескольких недель.

Взглянув на злополучный витраж с единорогом, он рассеянно отметил, что, хотя и было много недостатков в этой работе, животное было нарисовано с большой достоверностью. Так каково же это – быть любимым Кэт эмоционально и физически?

Что касалось эмоций, этого он не мог себе представить. Но вот в физическом смысле…

Они целовались уже не меньше шести раз, и каждый следующий поцелуй был более страстным и откровенным, чем предыдущий, причем инициатором этой опасной тенденции всегда выступала именно Кэт. Ее чувственность и реактивность горячили кровь и провоцировали на большее, чем поцелуй.

Он знал – близится время, когда он не сможет ограничиться лишь одним поцелуем. Он ждал этого дня и одновременно боялся его, потому что это означало бы начало конца их отношений. Именно так происходило во всех его предыдущих увлечениях. Как только добыча была поймана, азарт охотника пропадал начисто.

Он вспомнил их последний поцелуй и почти сразу ощутил возбуждение. Взглянув на дверь мастерской, он задумался – как же увести Кэт от пристальных глаз мастеровых, чтобы еще раз насладиться вкусом ее губ.

Внезапно он вспомнил, что ему осталось жить в Килкерне чуть больше недели. Так чего же он ждет, черт побери?! Давно пора развивать отношения дальше, иначе он рискует уехать еще до того, как ему удастся полностью раскрыть чувственность Кэт, а этого он никак не мог допустить.

Внезапно рядом раздался голос Кэт:

– Ну как, нравится единорог?

Только теперь он понял, что все время смотрел на витраж, не видя его.

– Пытаюсь обнаружить все дефекты, – ответил он.

– Иногда бывает лучше сконцентрировать внимание на красоте.

– Мисс Кэт, – улыбнулся он, – окажите мне честь, проводите меня к моему коню.

С этими словами он подставил ей локоть, и после минутного замешательства Кэт взяла его под руку. Краем глаза Девон заметил, как нахмурился при этом стоявший неподалеку со скрещенными на груди руками Саймон.

– Кэт, дорогая, кажется, у нас проблема, – тихо сказал ей Девон.

– Какая проблема? – удивленно взглянула на него своими большими зелеными глазами Кэт.

– Ваш друг Саймон явно недолюбливает меня.

– Просто он хочет защитить меня…

– Гм… Понятно. И все-таки я ему явно не по вкусу.

Они пошли в сторону коновязи, где стоял Гром, мирно пощипывая сено через открытую дверь сарая, где оно было сложено большими тюками.

– Саймон мне почти как родной. Он всячески оберегает меня и Энни.

– Энни? Это ваша экономка? Такая миниатюрная, словно птичка?

– Да, она его сестра, и ко мне он относится почти так же, как к своей сестре.

Они подошли к Грому. Оглядевшись по сторонам, Девон заметил настороженный силуэт Саймона в окне мастерской.

Взяв Кзт за руку, он завел ее за коня.

– Что это вы делаете?..

Он молча поцеловал ее. Не так игриво, как прежде, а со всей страстью молодого желания, и продолжал целовать, обнимая ее все крепче и прижимаясь к ней всем телом, пока не почувствовал дрожь во всем ее теле. Колени Кзт подогнулись, и ему пришлось подхватить ее, чтобы она не упала.

Оторвавшись от ее губ, он посмотрел ей в глаза и прошептал:

– Кэт, мне этого мало. Я хочу тебя…

Она прерывисто дышала, ее широко раскрытые глаза светились лаской. Лед растаял!

– Подумай об этом, ладно? Завтра я снова приеду.

Вскочив на коня, он помчался в Килкерн и всю дорогу насвистывал какую-то лихую мелодию.