Звездолов

25.

После двух часов ожидания Патрик увидел, как по горам крадется серебристый, зябкий рассвет, и поежился — не столько от холода, сколько от гнетущего нервного напряжения.

Они стояли с Хирамом и еще пятнадцатью товарищами и чутко прислушивались. Только бы не пропустить, где именно Синклер начнет атаку. Остальные рассыпались по окрестностям, чтобы караулить подходы к фермам Ганнов; Патрик наказал им вести наблюдение с деревьев. Искусство лазания они, хоть и неохотно, освоили под руководством Хирама. Разделять людей Патрику вовсе не хотелось, но, пока план Синклера неизвестен, следовало быть готовыми ко всему.

Не в состоянии устоять на месте, он мерил шагами лужайку. Где же этот чертов связной? Вернулся ли Алекс в Бринэйр? Удалось ли ему встретиться с Руфусом?

Потом он почувствовал на себе взгляд Хирама и понял, что друг, вопреки обыкновению, слишком встревожен. Перед боем Хирам обычно бывал хладнокровен; он умел сдерживать свою энергию, ибо считал излишним — и гибельным для себя — расходовать силы, пока в том нет нужды. Но сегодня… сегодня все было по-другому. Даже притвориться спокойным оказалось очень трудно, а сохранять обычное спокойствие — и вообще невозможно.

Святые угодники, подумать только, на карту поставлены его жизнь и жизни всех, кого он любит! А он торчит здесь, бессильный что-либо изменить, и ждет, когда ему скажут, куда идти, — и это он, привыкший сам управлять ходом событий!

Тихий свист, раздавшийся с раскидистого бука к югу от лужайки, прервал мрачные раздумья Патрика и заставил мгновенно напрячься. Патрик резко обернулся в ту сторону, откуда пришел сигнал, прищурился, силясь разглядеть, что там скрывается в полумраке.

В подлеске послышалось конское ржание. Вдруг из лесу вырвался гнедой, казавшийся огромным по сравнению со своим хрупким, одетым в куртку и штаны до колен седоком, и галопом помчался по лужайке. Всадник осадил коня и спрыгнул наземь, едва передние копыта гнедого коснулись травы. В неверном свете раннего утра Патрик не узнал ни коня, ни седока и уже хотел поднять тревогу, но тут маленький всадник сорвал с головы шлем.

Длинные темные волосы густой волной рассыпались по плечам, окружив ореолом прекрасное лицо, не признать которое Патрик просто не мог.

— Марсали!

Она бросилась ему на шею, и в тот же миг из-за деревьев появился еще один всадник, в котором Патрик без труда узнал Быстрого Гарри.

Патрик сурово посмотрел на жену. Ладоням непривычно было ощущать холодные железные пряжки вместо мягкой и теплой кожи.

— Какого дьявола ты…

— Руфус встретился с Алексом, — перебила она, тяжело дыша. — Атака будет на рассвете. К северо-востоку от Килкрейга. Приграничные фермы.

— Те, что рядом с хутором Сэнди Ганна, — вспомнил Патрик, поглядывая на разливавшееся над горами розовое зарево.

— Да, — кивнула Марсали. Грудь ее вздымалась, она никак не могла выровнять дыхание, будто всю дорогу от Бринэйра ее нес не конь, а собственные ноги.

— Но почему поехала ты? С Алексом что-то стряслось?

Она замотала головой.

— Он отправился к Крейтону. Руфус считает, что Синклер, — Марсали перевела дух, — может прятать там Маргарет, — снова быстрый вздох, — и мы испугались, что он убьет ее или прикажет убить… если вы схватите его людей.

— И Алекс решил остановить его? Один?

— Нет, взял с собою кого-то. Я велела ему только наблюдать и ждать тебя… или того, кого пошлешь ты.

— Чертов молокосос! — проворчал Патрик. — Но ты так и не объяснила мне, почему ты здесь. Где Фергус — тот, кого я оставил…

Марсали нетерпеливо всплеснула руками.

— Его конь оступился в ущелье. Я нашла его, когда поднималась к хижине. У него сломана нога… а конь убежал.

— Господи Иисусе!

— Фергус ехать верхом не мог. А Быстрого Гарри я побоялась посылать: он ездит плохо. Но он отказался отпускать меня одну, вот и…

— Вот вы и приехали вместе.

Она кивнула, слишком измученная, чтобы говорить. Краем глаза Патрик заметил, что Хирам и остальные почуяли какую-то перемену и уже садились на коней.

— Наступает рассвет, — сказал он, — нам надо торопиться. — И побежал к своему коню, на ходу отдавая приказы:

— Джон, собирай людей. Пусть все скачут к хутору Сэнди Ганна; это самый большой из тех, что близ нашей границы.

— Есть, Патрик.

— Томми?

— Да?

— Возьми Гектора и скачите к Крейтону. Времени не теряйте. Найдите Алекса и будьте с ним. Я приеду, как смогу.

— Хорошо, Патрик.

Итак, двое развернули коней и помчались к морю.

Подсадив Марсали в седло, Патрик сказал:

— Вас с Быстрым Гарри я бы отослал домой, но леса кишат вооруженными людьми. С нами вам будет безопасней. Но держитесь оба позади. Далеко позади. — Вскочив в седло, он обернулся к Хираму:

— Позаботься о ней.

— Хорошо, — без лишних вопросов кивнул тот.

Хирама Патрик предпочел бы иметь рядом с собой, но благополучие Марсали для него было превыше собственной безопасности. Быстро взглянув на оставшихся людей, он выбрал Кэдмена, также не последнего из бойцов.

— Ты тоже будешь защищать миледи, — велел он.

— Да, милорд.

— Клянись жизнью.

— Жизнью клянусь.

Патрик дал шпоры и повернул коня на восток. Все остальные развернули коней за ним. До хутора Сэнди Ганна было почти пять миль, а рассвет уже окрасил багрянцем облака на востоке.

По пути к ним присоединялись новые люди, некоторые в простой одежде, с черными повязками на рукавах, другие — в пледах клана Ганнов. Гэвин свою часть работы выполнил… Патрик оглянулся через плечо — только раз, больше нельзя — и увидел в отдалении маленькую фигурку Марсали, окруженную тремя другими, высокими и плечистыми.

Когда они доскакали до первой фермы, отряд насчитывал уже около тридцати человек. Их встретила тишина и пустота — ни женщин, ни мужчин. Единственное, что указывало на обитаемость жилья, — поросенок, выглянувший на шум из-за деревянной загородки хлева. А пустой ферма могла быть только по одной причине: атака уже началась где-то по соседству и все люди двинулись туда. Патрик пришпорил коня, махнул остальным и поскакал дальше.

Впереди послышались звуки сражения — звон мечей и крики, сотрясающие спокойный и неподвижный утренний воздух. Приблизившись, Патрик увидел, что бой уже в разгаре, и вместе со всем отрядом бросился в самую гущу. Несколько человек в пледах его клана тут же прекратили драться и попытались ретироваться с поля боя.

Завидев Гэвина, который дрался врукопашную с каким-то чужаком в черном шлеме, Патрик отрывисто, будто выстреливая слова, приказал двум своим помощникам:

— Найдите их коней! Ни один не должен сбежать! Я хочу послать их всех графу Эберни в подарок! — И когда те кинулись исполнять, обратился к остальным:

— Бейте тех, кто в наших пледах! Это провокация!

Развернувшись кругом, он огляделся, ища Руфуса, и увидел, что тот бьется на мечах с человеком в пледе клана Сазерлендов. Не успел он соскочить с коня, как Руфус пронзил соперника насквозь, приветственно махнул Патрику и приготовился встретить следующего противника.

Патрик обнажил меч и ринулся на помощь Гэвину. Поглощенный поединком с человеком в шлеме, он не видел, что сзади тоже подбирается враг. Патрик взял второго нападающего на себя и отразил удар, направленный в спину Гэвина.

Человек повернулся к нему, высоко занес руку с мечом, но замешкался, отвлекшись на вновь напавших, и Патрик, воспользовавшись моментом, выбил у него меч и направил острие своего клинка ему в сердце.

Двое Сазерлендов подбежали забрать пленника, а Патрик продолжал защищать тылы Гэвина. Соперник его друга был хорош, чертовски хорош, но и Гэвин держался молодцом. Понимая, что сейчас за помощь ему спасибо не скажут, Патрик наблюдал со стороны. У обоих уже пролилась первая кровь.

По всей ферме сдавались в плен грабители, понимая, что окружены плотным кольцом превосходящих сил. Люди Патрика обезоруживали их одного за другим и крепко связывали.

Однако тот, с кем бился Гэвин, казалось, не замечал, что дела для него обстоят не лучшим образом. Наоборот, с каждым выпадом он дрался все яростнее. Гэвин был фехтовальщик не из последних и пока уверенно парировал Удары и атаковал, но противник оказался явно сильнее. Вот Гэвин отступил на шаг, еще на шаг… В эту минуту Патрик увидел лицо врага, его глаза, и сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди.

Кровь Христова! Да это же Фостер!

Патрику понадобилось все его самообладание, чтобы немедленно не броситься на помощь Гэвину. Только нежелание унизить друга перед всеми его соплеменниками удержало Патрика на месте. Но вместе с тем становилось все яснее, что Гэвину не победить, и тогда Патрик приготовился вступить в бой.

Гэвин сделал еще шаг назад, запнулся о камень и упал на одно колено. Патрик выступил вперед, подняв меч, но было уже поздно. Фостер подался к Гэвину, схватил его за ворот и приставил острие клинка к его шее.

— Не двигайся, — просипел он Патрику, — если только не желаешь ему скорой смерти.

По шее Гэвина побежали первые капли крови. Патрик стоял не шевелясь, опустив руку с мечом. Одно движение Фостера, и Гэвину конец.

— Ну же, давай, — выкрикнул Гэвин, — убей этого ублюдка!

Острие воткнулось в шею чуть глубже, и капли превратились в ручеек.

— Что тебе надо, Фостер? — спросил Патрик, еле сдерживая бешенство.

— Тебя, — гадко ухмыльнулся тот. — Но сейчас довольно будет и коня. Только доброго коня. — Он огляделся. — Вон тот вороной, пожалуй, мне подойдет.

Патрик ответил ему взглядом, полным ненависти. Господи боже, как же не хотелось ему отпускать этого человека живым и невредимым! Как бы сильно ни желал он мира, как бы ни стремился покончить со смертоубийством, сейчас ярость захлестывала его. Этот человек принес другим столько боли, столько бед!

Но из чувства мести жертвовать Гэвином было немыслимо. Патрик кивнул одному из своих людей.

— Приведи коня. — Затем перевел взгляд на Фостера. — Ты только тянешь время. Я тебя найду, и найду скоро.

— Может, мне только того и надо, — невозмутимо пожал плечами Фостер. — Но не здесь и не сейчас.

— Отпусти Гэвина и выходи против меня. Клянусь — если ты победишь, тебе дадут уйти спокойно.

— Ах, что-то я не доверяю вам, милорд.

— Трус!

— Что ж, наше время еще придет. А теперь у меня к тебе еще один вопрос. Ты привел этих людей?

— Да, — кивнул Патрик, — я. Привел, чтобы положить конец вашим играм — твоим и Синклера. Фостер пренебрежительно скривился.

— Все в герои метишь, Сазерленд? Ничего; обещаю тебе — когда-нибудь я еще спляшу на твоих костях. А теперь, извини, мне надо спешить, меня ждут.

Привели коня и оставили его в нескольких шагах от Фостера. Убедившись, что все идет, как ему надо, негодяй проскрипел своим отвратительным, словно неживым, голосом:

— Вот и ладно. А теперь — все назад. А вы, — махнул он тем, кто держал в поводу остальных коней, — отпускайте их.

Ганны и Сазерленды в недоумении смотрели то на Гэвина, то на Патрика.

— Нет, — еле выдавил Гэвин.

Но Патрик, не сводивший с него глаз, кивнул.

— Пусть побегают по лесу, — осклабился Фостер. — И пленных тоже отпустите. — Он обернулся к Патрику. — Это займет вас всех на какое-то время.

Но теперь Патрик покачал головой:

— Пленники останутся у нас.

Он понимал, что ведет опасную игру, но готов был спорить на любой заклад, что судьба незадачливых сотоварищей волнует Фостера куда меньше, чем собственная шкура. Да и не мог он не знать: убей он Гэвина — и он тоже труп.

А пленные Патрику были необходимы. Теперь он мог предъявить их Эберни и убедить его в вероломстве Синклера. Иначе все впустую.

Фостер недолго раздумывал, прежде чем кивнуть.

— Отпустите коней. Пленных оставьте себе.

Наемники поняли, что их предали, и начали роптать, но Фостер на них даже не взглянул. Он по-прежнему смотрел на Патрика.

— Назад! — проскрипел он.

Патрик отступил на несколько шагов. Фостер толкнул Гэвина наземь, вскочил на оседланного вороного, ударил пятками ему в бока и помчался к лесу.

Ганны и Сазерленды побежали ловить отпущенных коней, а Патрик кинулся к Гэвину. Из пореза на шее друга все еще текла кровь, но рана была неопасная. Патрик оторвал полосу ткани от своей перепачканной кровью рубахи и обмотал ему вокруг шеи.

— Оставайся здесь, — велел он. — Я поеду за этим ублюдком.

— Я с тобой, — возразил Гэвин, поднимаясь на ноги.

— Черта с два.

— Перестань, некогда спорить.

Это Патрик понимал слишком хорошо, как и то, куда направляется сейчас Фостер. Терять время действительно нельзя: Фостер постарается как можно скорее спрятать все концы в воду. Значит, Маргарет, если она еще жива… А Алекс поехал защищать ее!

Но первым делом надо, чтобы Эберни узнал всю правду.

Взгляд Патрика упал на людей в фальшивых пледах. Те, кто не лежал на земле, были уже связаны и скопом сидели поодаль, ожидая приговора. Их стерегли несколько настоящих Сазерлендов, что привел с собой Патрик.

Кто-то из пленных уже кричал во всеуслышание, что атака — дело рук Синклера, их лэрда, который и приказал им вырядиться в чужие пледы.

Патрик подошел к нему и в упор спросил:

— Где Синклер?

Пленный только пожал плечами.

Тогда Патрик умышленно неторопливо прошел туда, где уронил меч, взял его и вернулся на прежнее место; острием клинка подцепил край пледа, содрав пленному кожу на плече. Показалась кровь.

— То, что ты носишь мой плед, — для меня оскорбление, — холодно сказал он. — То, что ты позоришь мое имя, — еще большее оскорбление. Терпением и кротостью я не отличаюсь. Так где Синклер?

Он приставил меч сидящему к горлу, и, стоило ему сглотнуть слюну, лезвие вонзилось в живое мясо. По шее потек еще один ручеек крови, а глаза человека расширились от ужаса.

— В лесу, — выдохнул он. — Ждет новостей.

— Сам прийти струсил, — заключил Патрик. — а о Крейтоне что тебе известно?

Пленный заморгал, будто в глаз попала соринка, и снова проглотил слюну.

— Он меня убьет.

— Ты и так уже почти покойник.

Тот содрогнулся, но Патрик не ощутил ни малейшего сострадания. Этот человек и его приятели вломились на хутор, чтобы убивать и насиловать, и для этого воспользовались именем и пледами Сазерлендов. Патрик подумал, что сейчас, пожалуй, понимает отца лучше, чем когда-либо. Клан был для него всем, и выше долга, чем защищать честь клана и его доброе имя, для него не существовало.

Вдруг, устрашившись того, что может сотворить с пленным, Патрик чуть отступил, но меч его был по-прежнему нацелен в горло недавнему противнику.

— Так я хочу знать про Крейтон, — повторил он.

— Не знаю, — в отчаянии ответил пленный. — Только слышал, что время от времени туда посылают людей.

— Зачем?

— Говорят, там держат какую-то женщину, — вмешался другой пленник. — Но ни один из стражников, кого лэрд посылал даже в самую башню, никогда ее не видел. По крайней мере, так они говорят.

Патрик смерил взглядом разговорчивого малого.

— Ты Синклер?

— Нет, — ответил тот, — я Макнэб.

— Наемник?

— Да, — встрепенулся детина. — Вам случайно людей не надо?

— Только не тех, которые убивают женщин и детей, — отрезал Патрик. — Но ты будешь жить, если не соврал сейчас и если готов повторить все это в парламенте.

Пленный кивнул. И тот, первый, вслед за ним.

В эту минуту один из Ганнов, внимательно слушавший разговор, упал на колени и лихорадочно забормотал молитву. Патрик огляделся по сторонам, ища причину столь странного поведения, но тут кто-то еще неловко сполз с коня на землю и спрятался за деревом, и тогда он все понял.

— Призрак, призрак! — послышалось со всех сторон.

— Быстрый Гарри, — с благоговейным ужасом прошептал кто-то.

— Он же умер! — ахнул другой.

Патрик также заметил Быстрого Гарри, причем весьма довольного таким вниманием к своей особе.

— Ты это или не ты? — недоверчиво спросил третий. Быстрый Гарри хохотнул.

— Ну я, — уверенно заявил он.

— Но… как же… — пробормотал кто-то из Ганнов. Широко улыбаясь, Быстрый Гарри лихо притопнул ногой. Патрик мог только догадываться, как опротивело ему одиночество и как он рад наконец вернуться домой. Но улыбка сползла с лица Гарри, едва он взглянул на Патрика и Гэвина. Марсали уже подбежала к брату и хлопотала над его раной; Патрик боялся даже посмотреть в ее сторону, зная, что скоро вновь должен будет оставить ее одну.

Стараясь не думать об этом, он приказал Руфусу и Хираму вести пленных в Эберни. Они было заспорили; он оборвал их на полуслове. Только им, двум своим лучшим друзьям, мог он доверить открыть старому графу всю правду о Синклере.

Затем, выбрав самого быстроногого из пойманных к тому времени коней, легко вскочил в седло. Гэвин вырвался из заботливых рук Марсали и схватил поводья другого коня.

Патрик подъехал к другу.

— Оставайся здесь.

— Подумаешь, царапина, — храбрился Гэвин. — А у меня есть неоконченное дельце.

Выругавшись, Патрик ударил пятками в бока коню и галопом помчался по направлению к Крейтону. Именно туда, он был уверен, совсем недавно ускакал Фостер. Для споров уже не оставалось времени. И так потрачено впустую несколько драгоценных минут.

Фостер и Синклер пока не догадываются, что ему известно их убежище. А Алекс там один. Патрик гнал коня все быстрее, забывая, что рядом скачет Гэвин, и не слыша стука копыт за спиной.