А ты уловила флюиды?

Глава 12 НАМОКШИЕ ТРУСИКИ

Трейси рассматривала список дел на день, не понимая в нем ни слова. До свадьбы осталось менее четырех месяцев – дата 16 ноября, суббота, была обведена в календаре красным кружком. И с чего они взяли, что пожениться в ноябре – хорошая идея? В конце концов, Трейси сдалась и наняла свадебного консультанта – женщину, которая взяла на себя все детали: от количества веточек гипсофила в букете невесты до составления приглашений и подбора бумаги для писем. Трейси с благодарностью скинула все обязанности на Максин Джеральди, энергичную женщину, которая, похоже, никогда не сердилась. Ее услуги стоили дорого, но матушка Трейси согласилась заплатить из своего кармана. Кроме того, мать теперь разговаривала с Максин едва ли не больше самой невесты. И прекрасно – Трейси решила, что консультант, отвлекающий на себя внимание ее матери, стоит любых денег.

– Она – сокровище, сущее сокровище, – восхищалась мать, в пятимиллионный раз обсуждая список гостей и то, как их следует рассадить. Мадам Вислоски очень беспокоилась, как бы всех разместить, не ущемив чьего-либо достоинства. Вероятно, в их древней семье близость гостя на свадьбе к жениху и невесте была вопросом чести. Тому и Трейси предстояло провести бесконечный ужин в окружении толпы полузнакомых родственников, а ближайших друзей придется разместить за дальними столами. Трейси внутренне застонала.

– Мам, может, еще не время волноваться о таких вещах? – спросила она. – Мы ведь не собираемся рассылать приглашения до октября. Да мы даже не знаем, кто придет, а кто нет.

– В любом случае заранее подготовиться не помешает. И, конечно же, все до единого члены нашей семьи явятся на торжество. Разве они пропустят столь великое событие в жизни моей младшей дочки?

Ох!..

– Ты права, дражайшая мамочка.

– Перестань меня так называть! – Впрочем, голос матери отнюдь не звучал недовольно. – Наверное, я тебя уже утомила своей болтовней?

Трейси, собравшись с силами, промолчала. Она продолжала сидеть за столом и наматывать на палец телефонный шнур.

– Я лишь хочу, чтобы у тебя все было великолепно, – продолжала мать. – Ведь свадьба – важнейший день в твоей жизни, солнышко!

«А кроме того, это прекрасная компенсация для тебя», – подумала Трейси, вслух, конечно, ничего не сказав. Она все же сумела найти повод для окончания разговора (в последнее время мама звонила ей даже на работу) и повесила трубку. Через полминуты телефон зазвонил опять.

– Мама, ну хватит. Я не собираюсь ничего обсуждать, пока не получу ответы от гостей.

– Очень убедительно, – заметил в трубке низкий мужской голос. – Только я не ваша мама.

– Уильям? – Сердце Трейси понеслось вскачь.

– Привет, Трейси. Что ты делаешь в офисе так поздно? Она взглянула на золотые часы на столе – их подарил ей Том, когда Трейси устроилась в этот банк.

– Всего начало седьмого, – ответила она. – Не такой уж поздний час.

– В целом да. Только в последний месяц лета все убегают с работы после пяти и болтаются на улице до девяти. Мы должны погреться на солнышке, пока есть возможность.

– О, конечно-конечно, Земля тысячи озер[24] и все такое…

– На самом деле озер десять тысяч, – поддразнил ее Уильям. – Однако вы почти угадали.

Куда лучше слышать живой голос человека, чем пере писываться с ним по электронной почте. Трейси сто раз подумывала позвонить сама и все-таки не захотела проявить инициативу. Может быть, их отношения вообще лучше ограничить деловой перепиской? Так куда безопаснее, больше походит на безобидные фантазии… Трейси прочистила горло и выдавила:

– Что у тебя новенького?

– Что новенького? – повторил он. – Только то, что я на следующей неделе приезжаю в Чикаго по работе. Если у тебя найдется время, можно поужинать. Составь мне компанию в Городе ветров.[25]

Гм, гм… Поужинать «и все такое».

– На следующей неделе? – пискнула Трейси. – Подожди, я загляну в календарь. Когда бы ты хотел со мной встретиться?

– Например, в четверг.

Трейси посмотрела на календарик. Предполагалось что Тома не будет в Чикаго всю неделю – он уезжал на судебное разбирательство в другой город, но ситуация еще могла измениться. Что она ему скажет? Какой предлог придумает? Трейси заговорила с максимальной холодностью, какую смогла изобразить:

– Четверг вполне подходит. Хочешь, чтобы я подыскала ресторан?

– Почему бы нет? Я давненько у вас не бывал. Собираюсь остановиться в «Палмер-Хаусе», в центре. Знаешь такое местечко?

– Да, конечно, это в районе Кольца, неподалеку от моей работы. В центре много хороших ресторанов. Мы без проблем найдем приятное место.

– Я весь день буду занят, но перед ужином собираюсь зайти в отель. Почему бы нам не встретиться внизу, в «Трейдер вике»? Или там слишком людно?

– Нет-нет, меня все устраивает. Кстати, людно там в основном зимой, а не летом. – Трейси помедлила и решилась: – Э-э… Уильям, буду рада тебя вновь увидеть. Ожидаю встречи с нетерпением.

– Я с не меньшим нетерпением ожидаю нашей встречи.

Из-за этого события Трейси была почти недееспособна всю следующую неделю. На работе она не могла сосредоточиться, теряла ключи не менее четырех раз и дважды прошла мимо собственного дома, возвращаясь из спортзала. С едой дела тоже обстояли неважно. Она старалась есть поменьше, но все-таки срывалась раз или два в неделю. А тут обжорство стало почти ежевечерним занятием.

Мысли об Уильяме вызывали у нее одновременно головокружение и тревогу. Трейси снова и снова прокручивала в уме их прошлые встречи, всякий раз возбуждаясь от этого. Тогда она напоминала себе, что должна быть влюблена в Тома. Что же, она за женщина, если позволяет себе подобные мечты? А если глянуть, как расползаются по стулу ее бедра, когда она садится, сразу становится ясно – она толстеет. Нужно держать себя в руках. На свадьбе невеста обязана выглядеть прекрасно! Трейси ненавидела находиться в центре внимания. От душевного напряжения в ней просыпался голод. Хорошо еще, что Том работал допоздна – это давало возможность выкинуть коробки из-под мороженого и пачки от чипсов.

Зачем Уильяму с ней встречаться? Самое умное, безопасное и рациональное решение – позвонить и отменить встречу. Даже не обязательно звонить ему в офис – можно оставить записку в отеле. Или написать по электронной почте. Или просто не явиться на свидание. Уильям все поймет правильно.

Правда, подобный поступок казался исключительно грубым, а Трейси всегда считала себя вежливой. Может быть, ее опасения – лишь плод воображения? Конечно, они флиртовали друг с другом, сильно флиртовали, но не имели в виду сексуальной связи. Обычная дружба по Интернету. Приятно открывать свой электронный ящик в ожидании писем, и хотя в переписке они порой поднимают личные темы, у Уильяма есть девушка, а Трейси собирается замуж.

Так почему же тогда подготовка к встрече заняла у нее два часа, за которые Трейси перемерила семь вариантов наряда? Наконец она остановилась на бежевом брючном костюме от Энн Тейлор, купленном на распродаже. Под костюм Трейси надела мягкую розовую блузку, а из белья – белые шелковые трусики и подходящий лифчик из «Тайны Виктории». «Обрати внимание, – сказала она себе. – Ты желаешь хорошо выглядеть. Желаешь, чтобы он хотел тебя. Хочешь испытать те же чувства, что в прошлый раз». Ну, нет, она не собирается его провоцировать! Пусть одежда говорит за Трейси! Ее наряд должен сообщить Уильяму примерно следующее: «Я рада нашей встрече и нахожу вас весьма привлекательным. Однако я люблю своего жениха и не собираюсь спать с вами». Вот так!

Она намеренно явилась в отель на несколько минут раньше, чтобы заглянуть в туалет. Зеркало сообщило, что у нее блестящие глаза, слегка раскрасневшиеся щеки и прекрасно лежащие волосы. Они не лохматились, красиво блестели и гладко прилегали к голове, благо летний день отличался на редкость низкой влажностью.

Едва Трейси, выйдя из туалета, прошла несколько шагов по холлу, как увидела Уильяма, спешившего ей навстречу. Он шел, едва ли не танцуя – так легок был его шаг. Походка Тома обычно отличалась некоторой развязностью; Уильям ходил более сдержанно. И Трейси нравилось на него смотреть.

– Трейси из Чикаго! – улыбнулся тот, протягивая ей руку. А потом удивил ее, быстро поцеловав в щеку.

– Привет. – Трейси ощутила запах его одеколона, и на нее накатилась волна желания. Острого, почти болезненного. – Ну и как ты… как долетел?

– Отлично. А ты выглядишь потрясающе, – отозвался Уильям, который и сам производил великолепное впечатление в серых брюках со стрелками, в черной безрукавке дорогого свободного плетения и в пиджаке в черно-серую клетку. На руке Уильяма поблескивали серебряные часы, других украшений он не носил. Кажется, он немного подстригся, хотя треугольник волос по-прежнему нависал надо лбом.

– Что такое? – Уильям почувствовал взгляд Трейси и скосил глаза себе на грудь. – Я забыл застегнуть молнию или еще что-то не так?

– Нет, ты просто… очень привлекателен. – Она улыбнулась: – А я уж думала, что твоя красота – плод моего воображения.

– Я тоже воображал тебя очень красивой, но сейчас вижу, что ты еще прекраснее, чем я запомнил. – Уильям взглянул ей прямо в глаза, а потом окинул взглядом ее всю, с головы до ног.

Трейси стояла как столб, не в силах ничего сказать.

Уильям наконец нарушил напряженное молчание, жестом пригласив даму в бар.

– Позволите вас угостить? Я слышал, у них есть напитки с названиями вроде «Вонючий ублюдок», и все же я голосую за обычную «Маргариту».

– М-м… согласна.

Сели за столик. Трейси заказала банановый «Дайкири», отметив, что бар оформлен как уличная закусочная где-нибудь на Таити. Мол, «оказался в Риме…».[26]

А Уильям принялся за «Маргариту».

– О, отличный коктейль! Не желаешь попробовать? – Он протянул Трейси бокал.

– Почему бы нет. Правда, я не большой любитель текилы…

Он подал ей бокал, и на миг они с Трейси соприкоснулись пальцами. От его теплого прикосновения она вздрогнула.

– С тобой все в порядке?

– Да, – поспешно кивнула Трейси. – То есть нет. – И покачала головой: – То есть я не знаю… Сама не могу поверить, что так нервничаю.

– Почему ты нервничаешь, Трейси? – спросил Уильям.

Ей нравилось, когда он называл ее по имени. Прикусив губу, она мешала соломинкой в бокале.

– Потому что я не знаю, зачем пришла сюда. Это сплошное безумие. Куда легче, когда нас разделяет триста миль.

– Может, и так. – Уильям смотрел на Трейси очень внимательно. – Только я знал, что ты не откажешься встретиться со мной.

Трейси встряхнула головой:

– В самом деле? Я такая предсказуемая?

Уильям нежно прикоснулся к ее руке:

– Не стоит злиться. Я просто знал, что ты испытываешь те же чувства, что и я. Это ты не сможешь отрицать.

Трейси отпила «Дайкири» и попробовала улыбнуться:

– Послушай, давай сменим тему.

Уильям поднял руки в широком жесте – мол, «как скажете» – и подозвал бармена.

Они заказали напитки и в третий раз. Трейси теперь предпочла вино, пресытившись приторными «Дайкири», и ей стало намного лучше.

– Можно задать тебе вопрос?

– Спрашивай о чем угодно.

Уильям сидел напротив нее, широко расставив ноги. Трейси слегка развернулась, так что их тела составляли как бы уголок. Ей нравилось находиться в такой близости от этого человека. Она перестала опасаться, что кто-нибудь увидит ее в компании Уильяма. Разве предосудительно двоим друзьям, тем более коллегам, посидеть в баре? Кроме того, никто из ее знакомых не пошел бы в «Трейдер вике». Бар был полупустой, и так приятно сидеть тут с Уильямом, не думая о Томе, о свадьбе, о работе или своих недугах – вообще ни о чем не думая.

Трейси широко улыбнулась, и ее спутник ответил улыбкой.

– О чем ты? – спросил Уильям мягким, дразнящим голосом.

– Ни о чем. Мне просто очень хорошо. – Она слегка потянулась. Господи, как чудесно наконец расслабиться! – Ах да, я собиралась задать вопрос. – Трейси хихикнула: – Ну, держись. Уильям, почему ты здесь? Я имею в виду, зачем ты хотел меня видеть?

Его губы слегка изогнулись.

– А почему бы мне и не захотеть тебя увидеть?

– Оставь эти игры. Ты сам знаешь, о чем я. После твоего звонка я только и думала о тебе.

– В самом деле? – Он допил свой бокал и заказал следующий. – Вот забавно. Ведь после нашей встречи в Вегасе я тоже беспрестанно думаю о тебе.

– Не может быть.

– Однако это так. Трейси, я ведь тебе уже говорил. Иногда у двух людей при первой встрече возникает мгновенная связь. Своеобразная химическая реакция.

Бармен поставил перед ними новую порцию алкоголя, и Уильям заплатил ему двадцатку.

– Чаще всего, когда люди узнают друг друга поближе, подобная «химия» исчезает. Замечают друг в друге недостатки, или кто-то из двоих на поверку оказывается глуп, или влечение уходит. Это не наш случай. – Он помолчал и улыбнулся. – Переписываться с тобой по сети было здорово. Я чувствую, мы стали по-настоящему близки друг другу, понимаешь? Я могу разговаривать с тобой, рассказывать тебе о том, о чем не знает никто, даже Синтия. Я в самом деле много думал о тебе. – Уильям понизил голос и, наклонившись, добавил: – Не только думал, но и фантазировал. Не однократно.

Трейси прерывисто вздохнула и слегка отстранилась от собеседника, нарочито глядя мимо, на большую – кажется, морскую – раковину, украшавшую стену. Молчание несколько затянулось.

– Я тоже думала о тебе, – сказала наконец Трейси. – Много думала. Ничего не могла с собой поделать. Я представляла, что Том бросил меня и нашел другую подругу или умер, а твоя Синтия тоже ушла к кому-нибудь еще или умерла, а мы оба остались живы, оправились от стресса и снова встретились. И у нас начались потрясающие отношения, мы занимались любовью – страстно и неистово, и в постели все получалось фантастически здорово, так что мы сами не могли поверить в такое счастье… А главное, все это было правильно и хорошо, так, как должно быть, безо всякой вины и предательства, – со вздохом закончила она.

– Ух, ты! До чего же сложный сценарий ты разработала только лишь ради секса со мной!

– Ты шутишь? Я куда больше времени обдумывала, как нам обоим стать свободными, чем мечтала о сексе. Наверное, я сошла с ума. – Трейси горестно покачала головой.

– Нет. Я бы сказал, что у тебя внутренний конфликт. Но разве ты не хочешь узнать, что именно упускаешь?

– Конечно, хочу. Я все время об этом думаю. Правда, такой поступок кажется мне нечестным, – сказала Трейси. – Ведь если Том узнает, он будет страдать.

– А как он может узнать? – Уильям снова придвинулся, и она почувствовала прикосновение его колена.

Трейси прикрыла глаза и отпила глоток вина.

– Не могу себе позволить мыслить подобным образом, Уильям. Даже если Том ничего не узнает, я буду помнить, что изменила ему.

– Знаешь, что я думаю? Мы ведь оба понимаем, что рано или поздно кое-что случится. Мы окажемся вместе в постели. Может быть, не сегодня. И все же я уверен, что это произойдет, сколько ты ни отрицай очевидное.

– Вот спасибо, – отозвалась Трейси. Похоже, ее совсем не слушают. – Вижу, ты очень ценишь мое мнение. Ты что же, считаешь себя настолько сексуально неотразимым? Думаешь, я не смогу тебе противостоять?

– Вовсе нет. И я не хочу завлекать тебя, покорять и даже просто уговаривать. Я только желаю, чтобы ты хотела меня так же сильно, как я тебя, чтобы ты наклонилась ко мне, – при этих словах он низко нагнулся к Трейси, – наклонилась и сказала: «Я хочу с тобой трахаться».

По спине Трейси пробежала волна дрожи. До сих пор, когда ей приходилось использовать неприличное слово – а такое случалось, когда она очень злилась, – она употребляла его, не думая о реальном значении. И Том тоже никогда так не говорил, он предпочитал эвфемизмы вроде «заняться этим самым» или «сыграть в зверя с двумя спинами». Мысль о том, что кто-то может заявить собеседнику: «Пойдем трахаться», казалась весьма грубой. Почему же у Трейси внезапно так участилось дыхание? И, черт возьми, почему ее трусики совершенно намокли?

Она ничего не сказала, глядя в зеркало на стене бара и поигрывая ножкой бокала.

– Я тебя оскорбил? – едва слышно спросил Уильям. Трейси на миг закрыла глаза, потом взглянула ему в лицо:

– Нет. Ты… – Она перевела дыхание. – Ты меня невероятно возбудил.