Адам и Ева

Глава седьмая

Внешне Лаура была весела, но в глубине души ужасно страдала. И Питер понимал это как нельзя лучше. Он кинул беглый взгляд в сторону Адама.

— Они собираются уходить, — бросил Питер с облегчением.

С улыбкой, словно приклеенной к лицу, Лаура тоже с облегчением кивнула головой.

— Ух, — Питер наклонился к ней, — они уже приближаются сюда.

Лаура распрямила плечи. Компания во главе с Адамом подходила к их столику.

На какой-то миг взгляд Адама упал на Лауру. На лице его играла такая же неестественная улыбка, как и у нее. Осклабившись еще сильнее, он обратился к брату:

— Осторожнее, Пит. Я вижу, чары Лауры действуют и на тебя. Насколько я помню, ты не хаживал в клуб для бездельников с тех пор, когда еще бегал в коротеньких штанишках.

— О, Пит, ты ведь никогда не бегал в коротеньких штанишках, признайся, — с ехидным смешком вмешалась Иона.

— Как сказать, — не осталась в стороне Бетт, которая в любом мужчине видела объект своих ухищрений, — ноги у него на месте.

— Миленькое платьице. Не Лауры ли Эшли, случайно? — внесла свой вклад Саманта.

Лаура посмотрела на Саманту и с невинной улыбкой бросила:

— Даже не знаю. Я на ярлык не смотрела. Спросите у Адама. Это он мне его выбирал.

Удар был нанесен столь ловко, что Саманта не нашлась что ответить и предпочла сохранить хорошую мину при плохой игре, взяв Адама под руку и прижавшись к нему.

— Поспешим-ка, Адам, а то опоздаем на сборище к Гибсонам.

Адам кивнул, не в силах, однако, оторвать глаз от Лауры. Та попыталась было тоже посмотреть ему в глаза, но смешалась, схватила сумочку, пробормотала что-то Питеру и поспешила в дамскую комнату.

Компания вышла на улицу. Служащий подогнал к крыльцу спортивный открытый «порше» Саманты, и та предложила Адаму ехать в ее машине, но Адам сказал, что лучше поедет вслед за ней на своей машине. В конце концов решили, что с Самантой сядет Иона. Когда они отъезжали, Иона обернулась и увидела Адама, стоящего под полосатым красно-белым тентом в ожидании своего автомобиля.

— У меня такое предчувствие, что до Гибсонов он не доберется, — заявила Иона.

Саманта сняла солнцезащитные очки с козырька и надела их.

— Не понимаю, какую игру она ведет, — проворчала Макфи.

— Лаура Эшли? — подключилась Иона. — Ты полагаешь, амнезия — это уловка?

Саманта пожала плечами.

— Но какой в этом смысл? О замужестве она не может и помышлять. В тот вечер в универмаге я ей все рассказала о тонтине. Объяснила, что даже если ей улыбнется фортуна и удастся захомутать Адама Форчэна, то единственное, что ей перепадет, — это его имя. Но ее это явно не обеспокоило.

— Может, она виду не показала, — предположила Иона.

— Да нет. Не похоже. У меня на это шестое чувство.

— А может, амнезия помутила ее рассудок и она плохо соображает, что к чему?

Но Саманта и с этим не согласилась:

— Охота на богатого холостяка — это, дорогая, в крови.

— Беда только в том, что он богат, пока холост. Это даже неприлично.

— А что, если Лаура готова смириться с ролью содержанки? — продолжала размышлять Саманта. — Во всяком случае, он содержит ее по-королевски.

— Что правда, то правда, — согласилась Иона. — Но тогда некоторым утешением может послужить то, что особенно долго он никого не содержит.

Саманта улыбнулась, но улыбку как ветром сдуло, когда она взглянула в зеркальце заднего вида.

— Ах ты черт! Его машины нет.

Проглотив пару таблеток аспирина, Лаура отодвинула бумаги, встала из-за стола и подошла к окну. Напротив высился отель «Мэдисон». Там в одном из покоев на восьмом этаже еще каких-то двадцать четыре часа назад она была в объятиях Адама и открыла поочередно рай и суровую, нелицеприятную правду.

Она стояла у окна, пытаясь отогнать муки отчаяния и опустошенности. Взгляд ее привлекла дверь, соединяющая ее кабинет с кабинетом Адама. Не долго думая, она подошла к двери, открыла ее и вошла туда.

Там было пусто. Адам резвился со своей компанией у каких-то Гибсонов. Но она всем сердцем чувствовала его присутствие и даже ощущала пряный запах крема для бритья, которым он пользовался.

Лаура прошла по ковру и уселась во вращающееся кресло за огромным красного дерева столом, заваленным бумагами, книгами, статьями, папками. Все это выглядело так, словно здесь работали. Разве можно было сравнить с тем первым днем, когда они переступили порог кабинета, и Адам корчил из себя делового человека, хотя это и было очаровательно.

— О, Адам, — прошептала Лаура, уронив голову на стол. — И зачем ты попался на моем пути и был столь обезоруживающе мил? Столь неотразим?

Она подняла голову, вздохнула, взгляд ее упал на телефон. Поколебавшись, она сняла трубку и набрала номер.

— Я вас не разбудила? — спросила Лаура Джессику, когда после долгих звонков та взяла трубку.

— Что ты, дорогая! Одно из преимуществ старости — это короткий сон Я смотрела телевизор.

— Случайно, не мыльную оперу «Все мои сыновья»?

В трубке раздался легкий смешок.

— Значит, Адам рассказал тебе о своей матери, телезвезде?

— Он рассказал мне обо всех женах отца.

— Да, он был такой пылкий, этот мой сынок. Терял голову при виде женской юбки. Влюблялся с первого взгляда. И тут же, не сходя с места, женился. И недели, бывало, не пройдет. Внешняя красота — вот что губило его. Сколько раз я пыталась растолковать ему, что внутреннее гораздо важнее внешнего. Надо искать, говорила я, женщину с добрым и любящим сердцем, с нежной душой, способной хранить верность и радоваться мелочам жизни...

— Миссис Форчэн...

— Да, дорогая. Зови меня Джессика. Как знать, может, скоро ты назовешь меня бабушкой.

У Лауры сдавило горло.

— О, Джессика, это ведь невозможно. Я так больше не могу. Мне надо...

— Тебе надо немножко терпения, моя дорогая.

— Но самое ужасное... самое ужасное — это что он, мне кажется, в меня влюблен.

— Это как пить дать. Конечно, влюблен.

— Отчего же я такая несчастная?

— Думаю, мы обе знаем отчего, — ласково проговорила Джессика.

Лаура хотела было ответить, как вдруг за окном раздался оглушительный грохот. Она посмотрела в окно и увидела зависший прямо напротив окна вертолет. Он был настолько близко, что она могла рассмотреть пилота. Лаура так и застыла, раскрыв рот.

— Ты где, Лаура? Что случилось? Что там за адский шум? — кричала в трубку Джессика.

— Адам, — кричала ей в ответ Лаура. — Это Адам. — Она перенесла телефон к окну: вертолет взмыл вверх и завис теперь над домом. Шум стал совсем невыносимым. — Я вам перезвоню попозже, — прокричала она Джессике и положила трубку.

Лаура вышла в коридор. Там только и говорили о том, что на крышу универмага Форчэнов приземлился вертолет.

Не дожидаясь лифта, Лаура в несколько прыжков преодолела три пролета до верхнего этажа, распахнула дверь на крышу и увидела стоящий на площадке вертолет.

Адам преспокойно сидел в кабине и смотрел на приближающуюся Лауру. Она подошла вплотную к вертолету и с ошеломленным видом уставилась на Адама.

— Залезай сюда.

— Что? — пыталась перекричать невыносимый шум Лаура.

Он протянул ей руку. Она колебалась. Но Адам восседал на водительском месте. Он не шутил. И Лаура знала это.

Трепеща от страха и предвкушения чего-то необычного, она забралась в кабину.

— Куда мы летим? — немного нервничая, спросила она, когда вертолет оторвался от крыши.

Адам даже ухом не повел.

— Ты хоть такое чудище водил когда-нибудь?

Он только ухмылялся.

— Надеюсь, ты не собираешься устраивать полет над Скалистыми горами, а?

Ухмылка Адама превратилась в лучезарную улыбку.

— Что же ты к своим Гибсонам не пошел? А куда ты Саманту дел? — Она никак не могла остановить этот поток вопросов. Ее прямо несло. Это, конечно, нервы. Возбуждение. Какое-то приподнятое настроение. А внутри все так и дрожало.

Адам продолжал хранить молчание, но в этом молчании не было ничего дурного. Он сейчас походил на мальчишку, у которого припрятан сюрприз, и он боится все испортить.

Поток Лауриных вопросов иссяк сам собой, когда минут через десять вертолет начал опускаться. Они приземлились на маленьком поле, где стоял один-единственный самолет. Лаура бросила опасливый взгляд на Адама. Что он такое задумал?

Он посадил машину рукой мастера и выключил двигатель. Внезапная тишина будто оглушила Лауру.

Взгляд Адама был прикован к ней. В этих голубых-преголубых глазах было столько теплоты и ожидания, что Лаура чувствовала, как сердце ее начинает таять. Она отвернулась от него и посмотрела наружу. На поле стоял маленький, сверкающий на солнце частный самолет с эмблемой Форчэнов на фюзеляже.

Лаура перевела взгляд на Адама.

— Ты что, умыкаешь меня, Адам?

Адам спокойно выдержал взгляд Лауры, но так и не проронил ни звука. Потом выбрался из кабины, обошел вертолет с другой стороны и помог ей, все так же молча, спуститься на землю.

Когда они подходили к самолету, дверца распахнулась, и оттуда появился трап. Лаура в недоумении остановилась, но тут же почувствовала, как рука Адама подталкивает ее вперед.

Она слабо улыбнулась: от всего происходящего у нее голова пошла кругом.

— Ну, будь что будет! — Она махнула рукой, посмотрев на голубое небо: оно было точь-в-точь то лазурное небо, что она видела в своем сне про Эдем. — Удачный денек для умыкания.

Все было так нереально — прямо из какой-то книжки — и в то же время никогда в жизни она не чувствовала себя так прекрасно. Подтянутый стюард в ослепительно белой форме налил ей в хрустальный бокал шампанского, а Адам намазал целую ложку русской черной икры на ее тост. Все это совершалось в тот момент, когда они уже были в воздухе, и самолет взял курс в неведомом для нее направлении. Лаура перестала приставать к Адаму с вопросами и решила отдаться необычности происходящего.

Разлив шампанское, стюард в мгновение ока исчез. Лаура откинулась на спинку непомерного, обтянутого тисненой кожей кресла, которое не только наклонялось под любым углом, но в довершение всего еще и вращалось. Она откусила кусочек тоста с икрой, и лицо у нее вытянулось.

— Соленая.

— Так принято, — улыбаясь, отреагировал наконец Адам.

Лаура, попробовала еще кусочек, прожевала, подумала и улыбнулась в ответ.

— Мда. Вполне приемлемо. Мне понравилось.

Адам расплылся в улыбке.

— Ну, это не самое трудное.

Лаура стала рассматривать изысканное убранство кабины. Лакированное розовое дерево, пушистые, орехового цвета ковры, полдюжины необъятных, под старину кресел. Салон напоминал роскошную гостиную.

— Это просто невероятно, Адам! Я ничего подобного в жизни не видела.

Адам пристально посмотрел ей в глаза.

— Ну, это как сказать, — спокойно проговорил он.

Лаура грустно улыбнулась.

— Ты, конечно, прав. Я ни о чем не могу говорить с уверенностью. Однако, моя интуиция и тот далеко не блистательный вид, который был у меня две недели тому назад в примерочной, свидетельствуют о том, что я не очень привыкла к полетам на частных самолетах. Скорее уж к поездкам на автобусах, коль на то пошло.

— Это как сказать, — снова повторил Адам. — Кто знает, может, ты и вправду беглая принцесса, принявшая обличье простолюдинки, чтобы улизнуть из королевского дворца с его скучными условностями, а на выходе из дворца тебе на голову свалилась горгулья, и ты в обалдении бродила по свету, пока не очутилась в универмаге Форчэнов.

— У тебя богатое воображение, Адам, — рассмеялась Лаура.

Адам склонился над ней, ища встречи с ее глазами.

— Мое воображение вырывается из повиновения, Лаура.

— А мое воспаряет невесть куда.

Адам привлек ее к себе и поцеловал.

Лаура беспокойно стала оглядываться по сторонам: руки Адама пробирались к ее груди.

— Стюард, — нервно прошептала она.

— Он появляется только тогда, когда я вызываю его звонком, — успокоил ее Адам. Его палец поглаживал нежную кожу у края лифа ее летнего платья.

— Но... я не могу... Мне как-то...

— ...хорошо? — с дьявольской усмешкой продолжил он за нее.

— Но правда, Адам...

Он снова поцеловал ее — сначала один уголок рта, затем другой.

— Но я этого никогда... раньше... не делала, — прерывающимся голосом пыталась она остановить его.

— Надо всегда быть готовым к новым ощущениям, Лаура.

Не в силах сопротивляться, она позволила ему спустить с плеч тоненькие бретельки своего платья. Когда его губы впились в ее затвердевшие соски, она, задыхаясь, все же пыталась как-то вывернуться, боясь, что кто-нибудь неожиданно войдет в салон.

— Мы здесь одни, Лаура. Совершенно одни. Поверь мне, — мягко, но настойчиво уговаривал ее Адам.

Но она продолжала упираться ладонями в его грудь.

— Адам, а для тебя... это тоже новое... ощущение?

Он начал было что-то плести ей, потому что уже не мог сдерживаться, настолько распирало его желание. Но на ее лице опять мелькнуло знакомое выражение: тот щемящий, полный слепого обожания и нечеловеческого страдания взгляд, который резанул его буквально на какой-то миг и вновь вызвал уже знакомое чувство, что все это уже было с ним когда-то.

— Да, Лаура, такого я еще не ощущал, — сказал он ей, и это была чистая правда. Что греха таить, в его жизни были женщины, и немало, и он не пытался обманывать себя, что их не будет в будущем, но в то же время он понимал: все эти бесценные минуты, проведенные с Лаурой, навсегда останутся в его памяти как нечто удивительное и неповторимое.

Если до этого у Лауры и были какие-то сомнения, они испарились бесследно.

— О, Адам, я так безумно тебя хочу! — призналась она.

Он вновь нашел ее губы и почувствовал всю силу ее желания, потому что губы Лауры раскрылись, а язык смело встретил его язык.

Резким движением Адам поднял подол ее платья и собрал всю юбку на поясе. Одновременно он умудрился нажать кнопку сбоку кресла, и спинка опустилась до предела. Покрывая ее грудь мириадами поцелуев, он осторожно спустил с ее бедер шелковые трусики. Уже давно забыв обо всех своих сомнениях, сжигаемая желанием, Лаура помогала ему.

Когда же голова Адама нырнула вниз, и она поняла, что он задумал, из груди ее вырвался хриплый крик, в котором смешались тревога и мучительное наслаждение.

Все ее тело содрогнулось, бедра раскрылись. Жаркие губы Адама коснулись ее лона, ненасытный ищущий язык проник внутрь. Ничего более ошеломляющего по силе ощущения она не испытывала в жизни.

Но и это было только начало. Тело Адама двинулось вверх, он поцеловал ее взасос и в этот момент вошел в нее, заполнив ее целиком и доведя поистине до экстаза.

Они слились в единое целое. Лаура обхватила Адама сплетенными ногами. Она потеряла всякий контроль над собой и чувствовала себя разнузданной, беспутной и способной на все. Они застонали одновременно — и это еще более усилило наслаждение. А потом, обессиленные, лежали, обнявшись, взмывая ввысь быстрее самолета...

Когда они одевались, пытаясь привести себя в порядок, из громкоговорителя раздался по-техасски тягучий голос командира:

— Через двадцать минут самолет совершит посадку. Надеюсь, она будет мягкая, и полет вам понравится.

Адам и Лаура весело засмеялись.

— Лучший полет в моей жизни, — прошептал он ей на ухо.

Они вышли из самолета. Возле дорожки их ждал роскошный лимузин с шофером. Лаура держалась на ногах немного неуверенно, но Адам обхватил ее за талию, поддерживая и помогая идти.

— Как это ты умудрился все так быстро устроить? — спросила она. У нее кружилась голова, и она словно еще летела.

— Разве тебе неизвестно, что Фортуна на стороне Форчэнов, а Фортуна может двигать горы? — шутливо ответил Адам.

Глаза Лауры ярко блестели.

— Может, я этого не знала раньше, до того, как взошла на борт самолета, мистер Форчэн, но теперь знаю это как нельзя лучше.

Они сели в лимузин, шофер закрыл дверцу, и Лауре показалось, что внешнего мира больше не существует. Вся вселенная сосредоточилась теперь в Адаме. Даже когда шофер сел за руль и лимузин тронулся с места, Лауре продолжало казаться, что они с Адамом одни на всем белом свете, благодаря темному стеклу, отделявшему их от водителя.

Она так и оставалась в неведении относительно того, куда они держат путь, пока наконец перед ее взором не предстал пылающий янтарным блеском в предзакатном солнце Голден-Гейт-бридж — мост «Золотые Ворота».

— Боже, какая красота! — восхищенно воскликнула Лаура.

— Да, невероятная красота, — выдохнул вслед за ней Адам, не отрывая глаз от ее лица.

Лаура перевела взгляд на Адама и улыбнулась.

— Не знаю, была ли я принцессой, но сейчас я себя чувствую как настоящая принцесса.

Он привлек ее к себе и нежно поцеловал. Лаура с удивлением отметила, как поднимается в ней волна желания. Она глянула на стеклянную перегородку.

Адам перехватил ее взгляд и подмигнул.

— Я и сам о том же подумываю, но на сей раз нам ехать недалеко.

Лаура вся залилась краской, бичуя себя за то, что он читает ее как открытую книгу, и что она оказалась такой ненасытной. Однако Адаму все это явно пришлось по душе.

Не прошло и минуты, как лимузин припарковался возле «Фэйермонт-он-Ноб-Хилл» — одного из крупнейших и роскошнейших отелей Сан-Франциско. Швейцар приветствовал Адама, назвав его по имени, и встретил их с торжественностью, достойной королевской четы.

— Ты здесь не впервой, — заметила Лаура, и в голосе ее проскользнули, помимо ее воли, нотки разочарования.

.Адам взял ее руку и прижал к губам. Они так и вошли в умопомрачительный вестибюль гигантского отеля.

— Я предлагаю на сегодня стереть и мое прошлое, — примирительно проговорил Адам.

Внимательно посмотрев на него долгим оценивающим взглядом, Лаура тихо прошептала:

— Это будет по-честному.

Адам дотронулся до ее щеки.

— О, Лаура, подожди, пока я доставлю тебя наверх. Сегодня великая дата в истории «Фэйермонта».

Лаура вся зарделась, но храбро чмокнула Адама прямо посреди вестибюля, на виду у многочисленной элегантной публики.

Она немного дрогнула только тогда, когда они приблизились к стойке портье.

— Но, Адам, — запротестовала она, — у нас с собой нет никаких вещей. Здесь не такое место, чтобы...

Адам закрыл ей рот поцелуем на виду у портье.

— Мистер Форчэн, какая радость видеть вас, — затараторил долговязый с седыми волосами портье, восседавший за стойкой; он и глазом не моргнул при виде Адама и Лауры.

— Все сделано, как я велел? — поинтересовался Адам, расписываясь в книге.

— Буква в букву, мистер Форчэн, — заверил портье. — И хотя времени у нас, сами понимаете, было в обрез, я лично добавил пару штрихов. — Он радушно улыбнулся Лауре: — Надеюсь, вы будете довольны, мисс Эшли.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась в ответ Лаура.

Но замечание ее оказалось явным преуменьшением. Действительность превзошла все самые смелые ожидания. Адам не просто довольствовался бронированием комнаты или даже анфиладой комнат в «Фэйермонте». Нет, на десерт, так сказать, он припас целый пентхаус — отдельную надстройку на восьмом этаже. С тремя спальнями и выложенной плиткой необъятной гостиной, он мог бы служить домом большой семье. Там был даже дворецкий, который вышел встречать их со своей свитой.

Лаура в полном смысле слова лишилась дара речи. Интерьер был подлинным шедевром дизайна. Словно они попали на виллу на Французской Ривьере. Адам взял Лауру за руку и ввел в дивную спальню. Огромная кровать была завалена коробками.

— Открой их, — сказал он, — это все тебе.

Зеленые глаза Лауры загорелись.

— Рождество в июле! Как я вижу, если Форчэн может двигать горы, он может и устраивать праздники, когда пожелает.

Быстро сбросив туфли, она забралась с ногами на кровать и принялась распаковывать коробки. В одной было кружевное нижнее белье. В другой — изумрудно-зеленое шелковое вечернее платье. В третьей — ослепительно белая льняная брючная пара. Открыв еще полдюжины коробок, Лаура оказалась обладательницей великолепного гардероба, достойного принцессы.

— Здесь все — от булавки до шляпы, — шутливо бросила она, восседая на кровати на восточный манер и игриво теребя белую шелковую ночную рубашку.

— Это еще не все. — Адам извлек еще одну коробочку из кармана. Это была маленькая квадратная коробочка, и, когда он поднес ее Лауре, у нее мурашки побежали по коже, и в горле застрял ком.

Адам отодвинул в сторону вечернее платье и сел рядом. Коробочку он держал на ладони, словно священное подношение.

Лаура молча уставилась на нее. У девушки перехватило дыхание, во рту стало сухо, она вся дрожала мелкой дрожью. С трудом подняв голову, она посмотрела на Адама.

Увидев ее глаза, он тут же понял, о чем она думает. Лицо его вспыхнуло.

— Это... это... всего лишь на память... о нашем пребывании в Сан-Франциско, — запинаясь, пробормотал он.

Лаура быстро отвела глаза.

— Как... мило. — Взяв в руки коробочку, она открыла ее. Покоящийся внутри медальон был не просто мил. Он был прекрасен. Старинное золотое сердечко, унизанное крошечными искристыми изумрудами, на золотой цепочке.

Она долго рассматривала подношение. Наконец Адам прервал молчание:

— Тебе нравится?

Лаура почувствовала, как слезы выступили у нее на глазах.

— Нравится? Это... так красиво. Не стоило...

— Дай я надену на тебя.

— Я... я бы сначала приняла душ.

— О, ради Бога.

Поспешно соскочив с кровати, Лаура запечатлела быстрый поцелуй на губах Адама. Дойдя до середины комнаты, она обернулась и взглянула на него.

— Я никогда этого не забуду, — прошептала она.

Лаура только пустила воду, стоя под душем, когда вдруг с изумлением услышала, что дверь в ванную комнату открывается.

— Можно я присоединюсь?

Она растерянно молчала.

— В такое время года, когда на Западном побережье засуха, — широко улыбался Адам, — надо экономить воду.

Они стояли обнявшись. Оба были скользкие от мыла. Вся в благоухающем облаке пара, Лаура весело рассмеялась.

— Знала бы я, залезая в вертолет, какое приключение меня ожидает.

Адам намылил ей шампунем волосы и стал массировать кожу головы.

— Вот это здорово, — простонала она от удовольствия, чертя мыльные круги на его спине. Рука ее скользнула между их телами, и Лаура была приятно поражена, обнаружив, что он возбужден так же, как она.

Щекочущие струйки воды заливали их с головы до ног, смывая потоками мыльную пену. Адам наклонился и быстрыми поцелуями проделал на теле Лауры дорожку от шеи к грудям. Обхватив ее руками за талию, он прижал ее спиной к скользким холодным квадратикам кафеля. От резкого контраста между прохладными плитками и горячим телом прижавшегося к ней Адама у Лауры перехватило дыхание.

— Скажи, что ты меня хочешь, Лаура.

— Ты и сам знаешь.

— Скажи это, — хмельным голосом нашептывал Адам, продолжая свою соблазнительную прелюдию.

Она застонала, прижавшись к его шее.

— Хочу! Хочу! И если ты сейчас же не возьмешь меня, я съем тебя, искусаю до смерти.

— Стало быть, податься некуда, — ухмыльнулся Адам.

Но она не собиралась давать ему такую возможность. Обхватив его обеими руками за шею, она оплела ногами его бедра. Руки Адама подхватили ее под ягодицы, чтобы Лаура не упала, и она, торжествуя, вобрала его в себя.

В своих белых махровых халатах они напоминали близнецов. Держась за руки, они вошли в спальню. Пока их не было, невидимый дворецкий навел в помещении порядок и убрал весь новый гардероб Лауры. Открыв стенной шкаф, Лаура заметила, что Адам не поскупился и на себя. На плечиках висели вечерний пиджак, несколько рубашек, две пары широких спортивных брюк, и на нижней полке стояла пара новеньких шлепанцев из кордовской кожи.

— Неужели ты действительно умудрился все это устроить сегодня днем? — не верила своим глазам Лаура.

Он смотрел на нее с откровенным удовольствием.

— Для этого было достаточно сделать несколько звонков, — объяснил он с улыбкой, но в этой улыбке не было и следа высокомерия.

— Как хорошо быть богатым.

— Это восхищение или неодобрение?

Но Лаура не ответила, вернее, ответила на вопрос вопросом:

— И тебе никогда не бывает скучно? Несколько звонков — и у тебя есть все, что пожелаешь. Я имею в виду не только одежду, самолеты и сказочные апартаменты.

— Мы, кажется, договорились забыть о моем прошлом.

— Но неужели тебе никогда не наскучивает та простота, с которой тебе все достается? — не унималась Лаура.

— Конечно, наскучивает, — согласился Адам. — Все бывает. Время от времени. Иногда больше, иногда меньше.

— А что ты делаешь, когда такое случается?

Адам долго смотрел в глаза Лауры и наконец вымолвил:

— Когда мне действительно все надоедает, я нахожу очаровательное создание, не помнящее, как его зовут, и умыкаю его сюда, в Сан-Франциско.

Разочарованная его ответом, Лаура тем не менее улыбнулась: она решила довольствоваться сказанным и быть готовой ко всему.