Ален

Глава 16

Утром, как только открыла глаза, сразу же решила — сегодня же переезжаю в особняк Лариаль, там спокойней, безопасней, можно будет чаще видеться с Аленом, надо только Сесиль предупредить. Быстро умылась и привела себя в порядок, потом позвонила в колокольчик и попросила явившуюся прислугу сложить мои вещи очень аккуратно, чтобы не помялись, а сама тем временем собрала с туалетного столика заколки, шпильки и прочее в небольшую шкатулку. Едва успела управиться, как прибежала горничная Сесиль и позвала меня к хозяйке.

В кабинете хозяйки сидела не только сама Сесиль, но и молодой Норийский. Арлийская была чем-то недовольна: насупленные брови, плотно сжатые губы, руки, нервно сжимающие четки, а герцог, напротив, был расслаблен и доволен. Это значило одно — он сделал ей что-то гадкое, типа «сделал гадость — на сердце радость». При моем появлении движения не произошло, только Сесиль указала на свободное кресло, стоящее около герцога:

— Изабелль, — начала она без предисловия, как только я уселась, — Его Светлость герцог Норийский изъявил желание на тебе жениться. — Наверное, вид был у меня наиглупейший, так как у меня немного отвисла челюсть, а глаза вытаращились от дичайшего удивления.

— Зачем? — умнее вопроса не придумать! Но я оторопела от ситуации. Герцог весело захмыкал:

— Ну, затем, чтобы появились дети, создалась семья… — Во мне волнами цунами поднималась холодная ярость, которая очищала голову от всего лишнего быстрее, чем зимний сквозняк тепло из комнаты:

— Я знаю, Ваша Светлость, для чего создается семья, и для этого, минимум, нужны взаимные чувства симпатии. Вы готовы признать, что влюблены в меня? — Глаза герцога сразу же сузились, а голос прибрел холодный тон:

— Нет, но Вы мне нравитесь, мне этого достаточно. — Спокойно парировала:

— Вам, может, и хватит, а мне нет, — я встала. — К сожалению, я вынуждена отказать Вам, Ваша Светлость, тем паче, что Ваши родственники, скорее всего, будут недовольны Вашим выбором.

— Сядь! — рявкнул Норийский, тут я, что называется, разъярилась и холодно сказала:

— Обучитесь вежливым манерам в общении с дамами, Ваша Светлость, а потом излагайте Ваши чаяния. — Сесиль тихо сказала:

— Изабелль, он знает, что ты сариан, — я дернула плечом:

— Флаг в руки, и что с этого? Все сариан — иномирянки, будет их всех оптом убивать или осеменять? — Мужчина с интересом меня рассматривал, будто опять открыл во мне что-то новое, потом сказал:

— Преимущество нашего брака, Изабелль, в том, что даст выгоду обоим — мне способности и талантливых детей, тебе — положение в обществе, деньги, связи. — Я положила руки на бедра и, глядя ему в лицо, расхохоталась:

— Ты дурак? Мне нужен любимый и любящий муж, а все остальное второстепенно. — Смазанное движение, и я прижата к стенке кабинета, а надо мной склоняется разъяренный Норийский:

— За оскорбление высокостоящего лица полагается порка, — я ехидно ответила:

— Конечно, особенно всем будет интересно узнать, что Его Светлость герцог Норийский выпорол баронессу де ла Барр за то, что она отказалась принять его предложение руки и сердца и послала его лесом. А как же! Сейчас герцоги по-другому жениться не могут, исключительно через угрозы здоровью.

Мужчина рыкнул в ярости, швырнул меня в кресло и стремительно вышел, так хлопнув дверью, что она чуть не вывалилась вместе с косяком. Мы с Сесиль ошарашено посмотрели друг на друга, потом на невинно пострадавшую дверь и засмеялись, смеялись до слез.

— Вот же ты даешь, Изабелль, — сквозь слезы говорила мне Арлийская, — каменного, бесчувственного Теорэна вывела из себя парой фраз и так его отшила! — Я, всхлипывая, успокаиваясь, ответила:

— Ох, Сесиль, лишь бы мне это боком не вылезло. Я ведь шла к тебе за тем, чтобы попросить: Эленор предложила мне пожить у них, узнав, что мне совершенно не нравится Норийский, и я собрала вещи. Ты позволишь мне уехать и пожить некоторое время там, пока все утрясется?

— Конечно, что за вопрос! Сейчас это будет для тебя даже удобнее и правильнее, чтобы не попадаться на глаза взбешенному Теорэну. — Я потупила глаза и тихо сказала:

— Мне Арвиаль сделал предложение вчера, когда подвозил, пообещал обвенчаться сразу же, как закончит дело баронов. — Сесиль светло улыбнулась:

— Это очень хорошо, но осторожность не помешает, после обеда переезжай к Жану и Эленор, но никому, кроме возлюбленного, не говори, Норийский не оставит тебя в покое просто так: у него, если не получается в лоб, находится другая лазейка.

На том и порешились, вместе пошли на завтрак, любуясь на сумрачного Теорэна, переглядываясь и подмигивая друг другу.

После завтрака я отправила записку графине де Лариаль с поклоном, где сообщила, что с благодарностью принимаю приглашение и перееду к ним сразу же после обеда, так как обстоятельства требуют конфиденциальности, то просьба не разглашать переезд. А еще одну записку тайком передала через Арлийского для Арвиаля, сообщив о своем намерении переехать после обеда к Лариалям, что, если будет возможность, то пусть приедет. Потом затихла в своих комнатах, стараясь не отсвечивать и не драконить Норийского, как говорится, с глаз долой — из сердца вон.

Не задолго до обеда решила проведать обстановку и спустилась в пустую гостиную (сегодня наши гости посещали знакомых), выглянув в окно, увидела, что к воротам подъезжает экипаж Арвиаля. На сердце разлилась радость: прочитал и приехал, значит, он не равнодушен ко мне. Пойду встречать возлюбленного, чего слуг туда-сюда гонять, им и так дел хватает, но мне навстречу шла гувернантка Риаза, которая сказала:

— Вас желает видеть молодой человек в саду, где розовый куст.

— Спасибо, — она окинула меня взглядом и ушла, а я пошла в сад, Ален ведь не знает, что гостей нет дома, поэтому позвал в сад поговорить. Обходить через центральный ход не хотела, поэтому вышла через кухню, поздоровавшись с кухарками, хорошие женщины, между прочим.

Дойдя до куста, растерянно огляделась — никого не было, и я позвала, негромко:

— Ален. Ален, я пришла. — Голос, раздавшийся у меня за спиной, заставил мое сердце похолодеть:

— Это хорошо, что пришла, иначе бы я удушил ту мерзавку, — я развернулась в ужасе на сто восемьдесят градусов и только тихий писк:

— Орванн? — и сделала два шага назад.

— Быстро, хватайте ее, — приказал он кому-то и неожиданно вышли еще двое мужчин с лицами наполовину закрытыми платками. Вот тут я закричала в полный голос:

— Помогите! Помогите! На помощь! — и чья-то рука заткнула мне рот. Руки обхватили меня, пытаясь связать, я вырывалась, извивалась, пиналась, царапалась, со всей силы укусила руку, зажимающую мне рот, сильно, до крови. Мужчина громко заматерился, вырывая свою руку чуть ли не с моими зубами, опять открывая мой рот, чем я воспользовалась, заорав во всю силу легких:

— Ален!!! Спаси!!! Помогите!!! — кто-то громко выругался, опять закрывая мне рот, и сказал:

— Она нас всех заложит, господин, уходите, немедля, я принесу ее, — потом ругань Орванна, затихающая вдали и удавка, все сильнее стягивающая шею, перекрывающая кислород. Я царапалась, пыталась отодрать веревку, врезающуюся в шею, хрипела, но силы слишком быстро покидали меня и последнее, что я услышала. — Сука проклятая, только в гробу тебе место, — и провалилась в темноту.

Арвиаль прочитал записку, переданную улыбающимся Арлийским, и нахмурился: ему это совершенно не нравилось. Если Изабелль решила уйти из удобного и защищенного места, значит, Норийский уже вступил в игру и пытается всеми правдами и неправдами добиться ее, а это не есть хорошо. Герцог соскочил из кресла, в котором сидел, и принялся расхаживать по кабинету: как же защитить Изабелль от домогательств и при этом вести дело баронов? То, что домогательства уже начались, он даже не сомневался, так же, как и не сомневался в том, что ни одного дня она больше там не останется, пока Норийский не уедет. Что же делать? Только не сидеть здесь, дожидаясь, что твою женщину могут увести из-под носа.

— Жертан! — крикнул он помощнику, который сразу же появился в проеме открытой двери. — Вели закладывать лошадей, срочно!

Отчего-то сердце было не на месте, и захотелось увидеть Изабелль, причем это желание с каждой секундой становилось все сильнее и сильнее, так что даже удушало его. Какого черта?! Собрался в пару минут и через четыре минуты уже стоял на крыльце, к которому подъезжала его карета:

— Быстро гони в особняк Арлийского! — приказал он, вскакивая в карету, и карета рванула с места. В особняк не доехали, долетели за пятнадцать минут, Арвиаль поспешно вылез из кареты и направился к дому.

Открывшая дверь служанка пригласила его в гостиную и ушла за Изабелль, тревога в груди разрасталась, герцог выскочил в фойе и, поймав слугу, отрывисто спросил:

— Где баронесса де ла Барр?

— Так вышла в сад, вот недавно, через кухню. — Перепираться времени не было:

— Веди, быстро! — Они почти бегом побежали на кухню, кухарки открыли дверь, ведущую в сад, и тут он услышал крик Изабелль: «Ален! Спаси! Помогите!» — и он побежал, ориентируясь на шум драки и ругань, вместе со слугой и кухарками, которые бежали за ним.

Арвиаль выбежал недалеко от розового куста и увидел ее: Изабелль душили, она яростно сопротивлялась, но слабела с каждой секундой. Уже не добежит, не успеет. Достал пистолет и прицелился в голову нападавшему: выстрел — этот готов, второй попытался уйти — выстрел в руку, поднявшую пистолет на него, затем в ногу, чтобы не ушел. И побежал (слуги бежали чуть поодаль) к Изабелль, которая лежала на земле сломанной куклой.

Арвиаль подбежал: раненый стонал, пинок и пистолет отлетел, упал на колени перед баронессой, откинув веревку, сразу же принялся делать искусственной дыхание и ритмично нажимать на грудину, пытаясь завести сердце.

— Ну же, Белль, давай, Белль, не сдавайся, дыши, дыши! — ярость и дикая боль сменяли друг друга молниеносно. Он не может потерять ее, не может! Она нужна, нужна, как никогда прежде! Пока руки и тело делали, все, чтобы реанимировать баронессу, душа горела, плавилась в боли, кричала, прося Богов пожалеть.

Потом всхлип, хрипение и Белль урывками стала дышать. Герцог в бессилии сел на землю и, показывая на раненого нападавшего, приказал одному из слуг:

— Связать по рукам и ногам, чтобы не удрал, — поднял глаза и увидел, как из дома бегут Сесиль и Норийский, последний далеко позади, и повернулся к лежащей без сознания на земле девушке, погладил по щеке. — Здесь тебе больше делать нечего, заберу тебя с собой. — Потом, поднявшись на ноги, подошел к связанному бандиту и сорвал с него маску — это был Жарис, кучер фон Лабора, сорвал маску с убитого — Сайрон — личный слуга убитого Райолла фон Лабор.

Подбежала Сесиль и упала на колени возле баронессы:

— Что с ней? Ее пытались убить?

— Да, прошу позаботиться об Изабелль, пока я займусь этими двумя, — посмотрел на герцогиню. — Сесиль, не подпускай к ней никого, в твоем доме сообщник убийц, никому не доверяй, дай мне час, прошу! Герцогиня кивнула, и в это время подбежал Норийский, которого она попросила:

— Кузен, помогите отнести Изабелль в дом, — потом крикнула слуге, стоявшему неподалеку, — Поль, срочно на лошадь и к Его Светлости герцогу Арлийскому на работу, пусть едет с инструментами домой, срочно.

— И предупредит Жертана, чтобы выслал тюремную карету и пять сыщиков, а также Витора, — добавил Арвиаль.

Слуга развернулся и бегом помчался исполнять приказ, Теорэн поднял Изабелль и понес в дом, за ним пошла Сесиль и прислуга, Арвиаль остался с двумя дюжими слугами и принялся за допрос.

Просыпалась я тяжело, очень болела голова, но когда я закашляла с надрывом и открыла глаза, присутствующие с облегчением выдохнули, послышались радостные голоса:

— Очнулась, хвала Богам, очнулась! — Повела глазами на ближайший объект — возле меня сидел Арлийский и проводил какие-то манипуляции, судя по его мокрому от пота лбу, ему было нелегко, через несколько секунд он сказал:

— Все, смятое горло поправил, дальше уже вмешиваться нельзя, хуже будет, выздоровление должно идти своим чередом. Изабелль, — он протянул стакан, придерживая его на уровне губ, — выпейте хоть немного, будет легче. — Раз доктор настаивает… Выпила и немного передернулась — гадость редкостная. Потом стала рассматривать — здесь было несколько слуг, Сесиль, Норийский с сестрой, Айлин с гувернанткой, глаза которой недовольно поблескивали. Я потянула Арлийского за рукав, прося наклониться, что он и сделал, и еле слышно прошептала:

— Где Ален? — он погладил меня по руки и тихо ответил:

— Он спас тебя, застрелил твоего несостоявшегося убийцу и арестовал другого, сыщики обыскали сад и за садом — обнаружены следы колес кареты. Очевидно, тебя хотели похитить, а раз не удалось, тогда убить. — Я слегка качнула головой и тихо сказала:

— Пусть уйдут лишние, и Ален пусть приедет, как только сможет, — и прикрыла глаза. Арлийский быстро и вежливо выпроводил всех, кроме Сесиль. Она села возле меня, сжав руку. — Сесиль, надо присмотреться к Риазе, она меня выманила к тем кустам. — Арлийская оставила мою руку и тот же час вышла, оставив мужа присматривать. Наверное, в отваре что-то было, потому что я захотела спать и вскорости задремала.

Очнулась от того, что кто-то гладил мою руку, открыла глаза — Ален. Увидев, что я проснулась, он склонился и осторожно поцеловал в губы, я улыбнулась в ответ и прошептала:

— Мало, еще хочу, — он слабо улыбнулся, — Ален, надо проверить Риазу, гувернантку Айлин, если она предательница, то даже страшно представить себе, что она может натворить. — Прохладные пальцы герцога легли на мои губы:

— Арлийский категорически запретил тебе разговаривать, напрягать горло. Сайрон тебе его так смял, что без помощи целителя ты бы не выжила, сейчас тебе нужно только отдыхать и беречь горло. Как только будешь в состоянии перенести переезд, я заберу тебя в свой дом, а пока буду с тобой здесь, днем будет Эмма, моя служанка, она проверенная, или Сесиль, другим я не доверяю. Выпей, — он придержал стакан горькой настойки, которую мне пришлось выпить, потом убрал пустую посуду, поправил подушку, поцеловал и сказал, — а теперь спи, сейчас глубокая ночь, и не беспокойся, я рядом.

Он удобней устроился в кресле, а я взяла его за руку, стала перебирать пальцы, потом переплела со своими пальцами, и со счастливой улыбкой уснула — вот бы каждый день засыпать рядом с ним.

Так прошло три дня, я и выспалась, и належалась, заявив протест, поднялась и стала двигаться по комнате, в конце концов, меня пытались задушить, а не расчленить, и вообще движение — это жизнь. Горло побаливало, но голос возвращался и только странгуляционная полоса на шее, а также многочисленные ушибы, синяки по телу напоминали о происшествии.

Риазу допросили, проверяя с помощью Витора, оказалось, что у нее было две причины — деньги и ревность. Если до этого к ней подходили и просто просили сообщать и подслушивать, выдавая ей за это небольшие деньги, то после того, как она услышала признание в любви Маэля, ее «крыша» съехала от ревности окончательно, и она потребовала от своих дополнительных работодателей забрать меня подальше, причем обязалась доставить меня к нужному месту, указав наиболее подходящее место, и все это бесплатно. Она арестована и сидит в следственной камере, а в соседней расположился бывший кучер фон Лабор — Жарис, который клялся-божился, что никто не собирался убивать меня, а напротив, Орванн собрался похитить меня, увезти и сочетаться законным браком, особенно узнав о моем секрете. Сайрон же просто сошел с ума, своих детей у него не было, а Райолл был его единственным племянником, рожденный единственной сестрой, умершей в родах.

И еще случайно подслушала, как ругались два герцога Арвиаль и Норийский. Первый заявил, что собирается забрать меня, как только я буду в состоянии переехать, так как здесь мне опасно находиться, второй яростно возражал, говоря, что в его доме меня еще быстрее удушат или отравят. Было смешно, честное слово, как два кота, шипят, орут (вполголоса), словесные колкости так и сыплются, а ведь за этой всей заботой только одно — забрать понравившийся объект в собственные владения, я-то знаю, куда и с кем поеду, только вот Норийский не догадывается.

На четвертый день моей вынужденной изоляции приехал Маэль навестить. Он был в глубоком шоке, узнав, что являлся первопричиной моего состояния, извинялся, пока я его не обняла и не сказала:

— Иногда лучше так вскрыть нарыв, чем он станет бомбой замедленного действия. Ведь твоя поклонница работала с ребенком, а вдруг она причинила бы вред Айлин? Не вини себя ни в коем случае.

Он тоже обнял мне, слава Богам, похоже, смирился с моим выбором, только эти обнимашки категорически не понравились сестре и брату Норийским, а также Арвиалю, который скорчил такое лицо(!), и когда меня граф отпустил, подгреб мою руку к себе. Пусть ревнует, но граф мне стал близким другом, а когда пройдет эта дурацкая влюбленность, отношения выровняются, и мы сможем общаться, как и прежде.

На шестой день после нападения на меня Арвиаль забрал меня в свой дом, в это время Норийского и Арлийского дома не было, а Сесиль пожелала мне удачи на новом месте. Арвиаль на руках вынес меня на улицу и посадил лично в карету. Мой голос восстановился, только горло все еще побаливало, но не критично, синяки сходили, оставляя после себя желтые следы. Это немного расстраивало меня, но само то, что я буду жить в одном доме с Арлийским, радовало до бесконечности. Он сообщил, что моей репутации ничто не угрожает, так как в доме сейчас живут две женщины — его мать и ее протеже. С первой я встретиться желала, но жутко боялась, что она не примет меня, а со второй ни видеться, ни знакомиться не хотела, о чем и заявила Арвиалю. Он погладил меня по руке и прижал к себе сильнее (я сидела на его коленях):

— Ни герцогиня, ни графиня не должны тебя беспокоить, они лишь гостьи, которые уедут сразу же после бала, и мать мне давно не указ, я лишь ее старший сын, который давным-давно живет самостоятельно. Она, кстати, просила познакомить с тобой, но я откладывал, теперь исполнится ее желание. — Я только вздыхала и прижималась к его груди, когда же весь этот бедлам закончится, и мы наконец-то обвенчаемся?!

— И представляю, как будет рада моей особе! — Он спрятал смех в моих волосах:

— Трусишка! Главное, чтобы я был доволен, а не она.

Когда подъехали к дому, я категорически отказалась от рук герцога, сказав, что и сама могу дойти, и, опираясь на руку Арвиаля, вошла в дом. Естественно, что мое прибытие не могло остаться без внимания, обе женщины встречали меня чуть ли не на пороге, рассматривая практически под микроскопом. Арвиаль, проводив меня в гостиную, усадил в кресло и сразу представил:

— Герцогиня Биана де Шанталь — моя мать, это ее протеже графиня Софолия де Лордэ, а это баронесса Изабелль Абелария де ла Барр, — я собралась встать и поклониться, но Ален воспротивился. — Изабелль, даже не думайте вставать, дамы все поймут и не обидятся. — Повернувшись к женщинам, пояснил. — На баронессу было совершенно покушение, она единственная свидетельница по громкому делу, в том доме, где она проживала, больше оставаться было небезопасно, я забрал ее сюда. Вы пообщайтесь, я на минутку…

Арвиаль вышел, а я осталась с дамами наедине. Де Шанталь оказалась милой женщиной, села рядом со мной, взяла меня за руку и спросила, кивая на горло:

— Это они хотели Вас убить? — я кашлянула и кивнула, дополнив:

— Меня пытались похитить, но я сопротивлялась, тогда решили удушить, Его Светлость в это время был во дворе и услышал мои крики, убил одного похитителя и ранил другого, и таким образом спас мне жизнь.

— А как Вы оказались свидетельницей? — спросила графиня.

— Я хотела помочь моей подруге, попавшей в большие неприятности, но в итоге ни ей не помогла, и сама чуть не погибла. Извините, подробнее не могу рассказать, это дело в производстве и тем более, идет следствие.

Герцогиня де Шанталь с легкой улыбкой понимающе качнула головой, а графиня недовольно поджала губы. Н-да, чувствую, мне здесь придется нелегко.

Ален появился на пороге, сияя улыбкой:

— Изабелль, Ваши вещи перенесли в Вашу комнату, Ваша личная горничная Эмилья, — вышла молодая женщина лет двадцати пяти — двадцати семи и поклонилась. Я склонила голову в благодарности:

— Спасибо, Ваша Светлость. Эмилья, Вы пока свободны. — Служанка поклонилась и вышла, а продолжили общаться некоторое время, пока Арвиаль не сказал:

— Изабелль, Вы помните, что Вам сказал Арлийский? Беречь горло, так что будьте любезны проследовать в свою комнату, выпить снадобье и отдыхать, а на ужин Вас позовут, — я покосилась на него — «раскомандовался», но ничего не сказала и отправилась в его сопровождении в свою комнату.

Софолия была в бешенстве, металась по своей комнате: мало того, что Арвиаль притащил эту нищебродку, так еще и поселил у себя под боком, как будто никто не знает, как он собирается охранять ее. Она схватила кувшин и швырнула его о стену. Эта дрянь заняла слишком много места в его жизни, конечно, у них ничего не может быть всерьез, ведь она ничего не может дать герцогу, кроме постели, разумеется, но это не беда. Пришло время воспользоваться купленным в лавке травницы, по иному ничто не получится, а если не выйдет заполучить Арвиаля, то подставить баронессу. Послезавтра бал, а значит завтра вечером нужно правильно развернуть игру, и сделать так, чтобы ни баронесса, ни герцогиня не мешали. Она постучала накрашенным коготком по лаковой поверхности туалетного столика, и просветлела — придумала.

Моя комната была расположена в том же крыле, что и комнаты Арвиаля, хоть и на приличном расстоянии. Это весьма не понравилось графине, а герцогиня лишь улыбнулась — мудрая женщина, зачем ссориться с сыном, если он все равно сделает по-своему? В целом обустройство и адаптация на новом месте прошли успешно. Правда, герцог пропадал на работе много времени, это меня злило — привез, запрятал от шаловливых ручек других мужчин и доволен. Умом понимаю — ему надо закончить дело побыстрей, а вот чувство брошенности выводит на эмоции.

На второй день прибытия с утра женщины засуетились, приводя в порядок приготовленные наряды для королевского бала, подбирая драгоценности и прочее, что было недоступно моему уму. Я искренне, про себя, конечно, недоумевала: чего так суетиться? Праздник, он и есть праздник, какая разница, где он будет? Король такой же человек, как и мы, с практически теми же проблемами. У меня сохранилось с прошлого мира полное отсутствие пиетета к вышестоящим по социальной лестнице, уважение должно заслуживаться и нарабатываться, а не за просто так доставаться. После обеда графиня утянула свою покровительницу куда-то, герцогиня, правда, хотела и меня взять, но я наотрез отказалась, облегченный вздох Софолии немного насмешил меня, Бог с ней, пусть развлекается. После отъезда дам побродила по дому, заглянула на кухню, немного поговорила со слугами, прошлась по первому этажу, нашла оружейную, бальный зал, большую трапезную, галерею с портретами предков Арвиаля, даже в винный погреб сходила, словом, развлекалась, как могла.

Обеда сама на кухне, болтая с прислугой, знаю, что так нельзя, но сидеть одной и есть — кусок в горло не лезет. Потом повалялась, пошла в гостиную и от нечего делать играла на рояле, но петь не решилась — все-таки была сильная травма. Так и крутилась, пока не пришли дамы и Арвиаль, все вместе поужинали, немного поговорили и разошлись спать.

Софолия была настроена решительно — надела красивое кружевное белье, поверх него только домашнее вечернее платье, расстегивающееся всего десятком пуговиц, волосы распустила и красиво подкрасилась, оглядела себя и улыбнулась — красотка! Сейчас Арвиаль должен быть в оружейной, она знала его привычку чистить и заряжать пистолет с вечера, достала перстень и аккуратно открыла, так и есть полон, закрыла и, надев его на палец, спустилась и прошла к оружейной.

Потянула дверь оружейной — заперта. Кровь бросилась к голове: «Он у этой дряни, уже развлекаться ушел, даже не дожидаясь глубокой ночи», — взъярилась она. Даже не сознавая, что делает, она помчалась к лестнице, ведущей в другое крыло, но едва встала на первую ступеньку, как услышала, как кто-то играет на рояле очень красивую мелодию, медленную, располагающую к размышлениям. Как сомнамбула, Софолия медленно пошла на звуки божественной музыки, доносившиеся из неплотно запертой двери гостиной. Отворила дверь чуть больше, чтобы увидеть музицирующего, и была ошеломлена — на рояле играл сам герцог! Она вошла и с изумлением слушала, как из-под красивых пальцев Арвиаля, касающихся клавиш, рождается музыка, заставляющая парить душу в небесах, а сердце так сладко екать в груди. До донца мелодии девушка не могла пошевелиться — млела от красоты, и ей казалось, что эта музыка богов именно для нее. Когда же стихли последние звуки, она подошла к мужчине:

— Ваша Светлость, это было божественно! — Арвиаль оглянулся и, чуть улыбнувшись, ответил:

— Я рад, что Вам понравилась мелодия, мне ее герцогиня Арлийская показала год назад, назвав «Музыкой Ангелов», — подошел к столу и налил в бокал вина, он сделал пару глотков. Сверкнули глаза Софолии — вот он, шанс, и она попросила:

— Вы мне нальете немного вина, такое произведение просто невообразимо потрясает. — Герцог, хмыкнув, налил вино в другой бокал и подал ей, взяв свой и отпив еще пару глотков. Софолия отпила и попросила:

— Ваша Светлость, пожалуйста, еще одну мелодию, ведь я уже не смогу больше насладиться Вашим искусством, так подарите мне хоть еще одну мелодию, — Арвиаль поставил бокал на стол и вернулся к роялю, вновь заиграла музыка, не менее красивая, чем была прежде. Софолия повернувшись к бокалу герцога раскрыла перстень и капли жидкости упали в бокал, смешиваясь с вином, сверху графиня плеснула еще вина, и, взяв бокал, подошла к мужчине и замерла, наслаждаясь мелодией. Она звала душу ввысь, пела о небесах, о крыльях, о любви и поцелуях возлюбленного, говорила о блаженстве, дарующем единение душ. Музыка замолкла, а Софолия все еще стояла молча, а потом протянула бокал Арвиалю:

— За те прекрасные мгновения, которые нам дарит музыка, — и слегка коснулась бокала герцога, потом отпила из своего.

Арвиаль, к ее глубокому разочарованию, чуть пригубил вино и поставил на стол:

— Простите, графиня, мне пора отдыхать, — и вышел. Софолие хотелось кричать, топать ногами, ведь он был почти что на крючке, всего лишь надо было выпить бокал вина. Она не допила свое и поставила рядом: отмщу, завтра сообщу его баронессе о чудесно проведенном вечере. С удовлетворением хмыкнула — она-то знает, как рассорить двух влюбленных.